Что творится у тебя в голове?

      Человеческая сущность всегда была ограничена лишь своим мышлением, не способным познать истинный внутренний облик другого индивида. Каждый мыслит в рамках своего опыта, своих чувств, приобретенных или же лишенных в процессе жизни. Единственное, что мы можем делать, чтобы хоть как-то приблизиться к душе другого человека — это наблюдать и анализировать.       Шестой понимал, что он никогда не сможет хоть на миллиметр приблизиться к душе Сорок Седьмого. Он не мог выключить все свои чувства, не мог равнодушно закрыть глаза на какое-либо ужасное происшествие, тем более, как оказалось, он не мог смириться со своей жизнью. А что насчет Сорок Седьмого?       — Сорок Седьмой, мне нужно, чтобы ты отключил систему безопасности, чтобы я смог взломать сеть.       Чувство мести, нараставшее из года в год, придавало Грэю больше сил. Каждый раз, давая какие-либо указания своему брату-клону, тот постоянно задавался вопросом — может ли такой человек иметь чувство привязанности или же тот делает все из лишенного чувства долга, восстановленного лишь из памяти?       Грэй действительно переживал за своего друга. Чувство когда-то лишь детской привязанности переросло в нечто большее. Безграничное уважение и боязнь потери человека, который спас его от страшного — избавления человеческих эмоций. Мужчина до глубины души сожалел о том, что ничего не смог сделать с Сорок Седьмым.       Невозможно передать те эмоции, что испытывал Грэй. Тяжелая ноша, растворяющая его душу, как в кислоте, разъедала внутреннее состояние мужчины годами. Тот пытался проявлять какие-либо эмоции к Сорок Седьмому, понимая, что он ничего не сможет почувствовать, скорее, эти эмоции были лишь для Шестого, который тщетно пытался выстроить для себя мир, в котором его друг что-то сможет чувствовать. Некий спектакль одного актера для самого себя.       — Будь осторожен, — каждый раз говорил Грэй, вкладывая в слова максимальную заботу и тщетно ожидая какого-либо ответа.       У его брата нет никакого будущего. Эмоции и чувства — это жизнь и вечное движение. Человек, лишенный всего этого, обречен лишь на существование. Шестой не раз задавался вопросом о его судьбе, но никак не мог найти точного ответа. Его попросту нет. Так же, как и Сорок Седьмого.       Его лучший друг и брат умер, и лишь воспоминания могли воссоздать того человека, что всегда был рядом с Шестым.