Панацея

Снова дождь стучит в окно. Секундная стрелка старинных часов скребя делает очередной оборот, едва слышно, но даже этот абсолютно несуществующий звук действует на нервы просто понимаем того, что он на самом деле есть. Эджворт в своём кабинете одной рукой заполняет бумажный отчёт, количество которых превысило всякую норму — оттого бумаги составлены даже на полу, второй — отвечает на рабочую электронную почту в своём ноутбуке. Следственная группа давным давно распущена по домам, и только изредка Гамшу заходит оповестить о том, что разложил по архивам одну стопку, чтобы через секунду оказаться выставленным за дверь с ещё пятью. Только этот неряшливый детектив согласился бы в такой час бегать интенсивный кросс по двенадцати этажам прокуратуры и обратно, вместо того чтобы жевать свои макароны и спать дома. Если он ещё хоть раз сегодня постучит в дверь, прокурор точно сорвётся и изобьёт того до полусмерти одним только взглядом. Кап-кап-кап. Капли бьют по стеклу. В прокуратуре уже ходит множество теорий по поводу столь паршивого настроения прокурора: от конфликта с начальством до разрыва с девушкой. В прочем, насчёт последнего были наполовину правы — Майлз не подпускал к себе Феникса уже больше двух месяцев. Эджворт лишь огрызался: «Райт, я работаю»; «Райт, прекрати»; «Райт, займись делом»; «Я занят» — они даже пару раз поругались, так и не помирившись, но формально в ссоре не были. Бумажная волокита увеличивалась в геометрической прогрессии, и Эджворт посвящал всё время работе: задерживался на рабочем месте до поздней ночи, приезжал домой — и работал уже там, ложась только под утро. Когда он последний раз был в суде? Когда был в последний раз в суде с ним? Феникс кричал: «Майлз, перестань. Возьми отпуск. Не надо, Майлз» — и Эджворт всегда нервно одёргивал руки. На нижних веках красовались густые мешки, уголки глаз воспалились и жгли лопнувшими в белке капиллярами. Он сильно осунулся и побледнел. Феникс готовил много — как тот любит, но Майлз всё равно практически ничего не ел, отнекиваясь тем, что это занимает время, которое можно потратить более плодотворно, и лишь изредка перекусывал. Вкус зелёного чая, уже противно кислящего на языке, осточертел настолько, что прокурор не выдерживает и выливает его в ближайший же фикус в полутёмном коридоре прокуратуры. Даже у такого собранного человека, как Эджворт, при таких серьёзных расстройствах падает всякая концентрация. Он трижды прочитывает документ в попытках понять, что от него хотят на этот раз, тратя на это не более двадцати секунд драгоценного времени, как в помещение вновь врывается запыхавшийся Гамшу. — Извините, шеф! Я закончил! — жизнерадостно восклицает детектив своим громким хриплым голосом. В голове резко стреляет. Кап-кап-кап. Дождь усиливается. Эджворт хватается за лоб и морщится от боли. Черепную коробку сжимает, как обруч, заставляя прокурора сжаться и пригнуться к столу. — Сэр, вы в порядке?! Вам плохо?! — Гамшу, не осознавая цены вопросов, кричит громче прежнего и судорожно шарится в замызганном плаще, роняя удостоверение и вытаскивая телефон, — Мне вызвать Вам скорую?! — Всё в порядке, инспектор, — Майлз, позволивший себе секундную слабость, вновь выпрямляет безупречную осанку и откидывается в собственном кресле, стараясь не кипеть от яростной злости, — Ведите себя потише. — Вы уверены, шеф? — Гамшу на секунду успокаивается. — Это всего лишь головная боль. Обычное дело. — Но это неправильно! Сэр, вы плохо выглядите в последнее время. Вам нужно хорошо есть и высыпаться, иначе такое состояние скажется на Вашей работе и Вашем здоровье! — детектив виновато опустил голову, — Я не прощу себе, если с Вами что-то случится. По крайней мере, попробуйте взять отдых. Я настаиваю. На мгновение Эджворт задумался. Действительно, у него больше нет сил продолжать в том же духе. — Думаю, вы правы, инспектор, — и неожиданно легко сдался. Он чётко знает, чего хочет. И кто может ему это дать. Его не волнует нераскрывшийся зонт. Под ледяным потоком бросает в салон дипломат. Ключ — в зажигание, руки — на руль. Минута, чтобы передохнуть. Побелевшими костяшками сжимает кожаное покрытие, ногой давит на газ, но всё ещё в пределах разумного. Дворники в такт драят стекло, сердце отбивает бешеный ритм, стук за стуком.

***

Звонок. Феникс неохотно ёрзает под мягким одеялом, на ощупь выискивая причину пищания на прикроватной тумбочке. Кому только приспичит звонить около двух часов ночи? Феникс с удовольствием не прерывал бы сладкий сон, но вдруг что-то срочное? — Слушаю, — сонно бубнит он, зевая, — Хорошо, я понял. Адвокат поднимается с такой манящей двуспальной кровати, быстро накидывает на себя шорты и, шоркая тапочками, спускается на первый этаж, к двери. Потянувшись, поворачивает несколько раз замок, открывая дверь. — С возвра- Эджворт до боли, словно тисками, хватает Феникса за подбородок, притягивает к себе, злостно вовлекая в глубокий поцелуй, не оставляя тому и шанса закончить фразу. Свободной рукой спиной по памяти находит замок, крутит защёлки, заставляя наглухо закрыться. Мокрые пряди пепельных волос мажуще царапают ледяной свежестью разгорячённые щёки. Яростно впивается своими губами в чужие прямо на пороге, периодически прикусывая, почти до крови, разрывая поцелуи на меньше доли секунды для глотка воздуха. Мужчина ладонями давит на грудь адвоката, подталкивая назад, наконец рвёт их столь интимный контакт и, признаться, весьма игриво скидывает на пол влажный пиджак, покрутив тот на пальце. — Прямо здесь и сейчас, — безапелляционно заявляет прокурор, крайне хищно поглядывая на любовника, — Все последующие протесты будут отклонены. — Майлз, может, лучше- Эджворт бесцеремонно толкает Райта сильнее, заставляя упасть, и нагло наседает над ним, теребит футболку, намеренно давя тому на пах. — Я, кажется, ясно выразился. И кокетливо закусывает нижнюю губу. Такая напористость не свойственна Майлзу. Тем более не свойственна идея близости вне кровати. — Я так ничего и не понял, но, — Феникс на секунду вскидывает брови, но тут же садится и крепко тянет прокурора за бедра, прижимая к себе и накрывая атласные губы своими, — буду идиотом, если упущу такой шанс, — и ехидно ухмыляется, мгновенно взбодрившись. Шея моментально освобождается от оборок. Райт пользуется моментом: срывает с прокурора жабо, едва ли не кроша белую накрахмаленную ткань, и расстёгивает верхние пуговицы рубашки, жадно и мокро целуя нежную кожу, пересчитывая в уме каждый удар бешеного сердца любимого. Вторая рука давит на ягодицы, переминает плотную ткань дорогих брюк, гладким движением находит ремень — щелчок — пряжка расстёгнута. Эджворт музыкальными пальцами гладит рельефную поясницу Райта и, задрав тому футболку, стаскивает шорты вместе с бельём, растянувшись меж ног адвоката. Майлз оглаживает уже эрегированный член партнёра, и, облизав губы и звонко причмокнув, берёт головку в рот, постепенно старательно проходясь шершавым языком по всей длине, пока не глотает. Феникс шарит в чужих невысохших и теперь ещё больше взмокших от пота волосах, цепляет, надавливая прокурору на голову, чтобы задать темп. — Забыл ключи? Не похоже на тебя, Майлз, — Райт расплывается в дразняще будоражущей ухмылке, — Да и второго комплекта я не заметил на вешалке. — Просто заткнись, — злобно бурчит Майлз, в отместку сжимая рукой пенис и скалясь. Адвокат издаёт тихий смешок и «затыкает» чужой рот своим, полностью властвуя над ним. — Я же только что брал его в рот. — Когда это нас останавливало? — Феникс расправляет прилипшую к лицу пассии чёлку. Прокурор протестующе отталкивает адвоката, пересаживается, устраиваясь на подтянутом животе спиной к Фениксу, и возвращается к начатому, выполняя теперь свою работу активнее. Разумеется, Райт также не намерен оставаться без дела — он бесцеремонно располагает Майлза так, как ему самому угодно, со шлепком лишая пёстрых красных брюк. Адвокат грубо давит на пятую точку, до лёгких покраснений, чуть царапая мрамор кожи своим почерком, раздвигает мягкие ягодицы и, собрав побольше слюны, сплёвывает на разбухшее от вожделения розовое колечко мышц. — Р-райт! — Эджворт оглядывается, заливаясь краской сильнее, — Какого чёрта ты делаешь? — Смазываю место, в которое вставлю, — мужчина слегка облизал непристойную дырочку. — Как пошло! Лизать такие места… — Майлз выгнулся, не то пряча смущённое лицо и горящие уши, не то разрываясь от ласк. — Не ты ли меня завалил и сказал, что хочешь здесь и сейчас? — язвительно дразнит его Феникс, — Да и делать минет похоть тебе не мешала, — он обильно сплёвывает ещё раз, после чего, пройдясь по кругу, вводит язык. Майлз несдержанно охнул. Прокурор кошкой выгибается в спине, давясь чужой плотью и стонами, в ответ на крепкие ласки. Феникс заводящими шлепками поддал темпу, и Эджворт, роняя слезу, полностью покорялся ему. Ещё чуть-чуть — добавил пальцы — глубоко и даже чуть больно; активные движения сводят с ума. Он знает все слабые места. Выучил наизусть каждую клетку идеально сошедшихся тел. Опаляющее дыхание жжёт полупрозрачную тонкую кожу и надрывающиеся мышцы и пробегает от бёдер прямо вдоль позвонка. И Майлз уже на пределе, Феникс — ожидаемо у разрядки. Кончает, пошло ругнувшись. Эджворт смакует бело-прозрачную жидкость, пока не глотает всю полностью. — Не еби меня языком, просто вставь уже, — прокурор в захватывающем потоке страсти срывается на брань. — Ты уверен? Мы давно этого не делали, твой зад на порядок стянулся, — Феникс едва смог развести пальцы. — Рр-Рааайт, — практически жалобно тянет прокурор, задыхаясь. — Ну хорошо. Иди сюда. Прокурор поднимается и ногами полностью сбрасывает теперь уже мятые брюки. Заплетающимися движениями теребит пуговицы чёрного жилета, и Феникс с удовольствием помогает ему в этом, покрывая влажными поцелуями разгорячённое и вспотевшее, такое желанное, тело. За жилеткой следом расстёгивается рубашка, пуговица за пуговицей раскрывающая плоский, не сильно мускулистый живот и объёмную грудь. — Манжеты застряли. — Оставим их на потом, — адвокат с улыбкой ласково целует любовника в щёку и садится у стены. Прокурор пристраивается у него на коленях. — Тебе действительно нравится эта поза, мм? — По крайней мере, в сексе ты не такой дилетант, как в работе, — рвано выдыхает Майлз развязавшейся речью. Феникс тихо смеётся. — Но ведь именно это тебе и нравится, нет? Эджворт награждает Райта крайне недовольным взглядом, соприкасаясь своим кончиком носа с чужим, и многозначительно хмыкает в привычной манере. Феникс игриво задирает белую хлопковую ткань его рубашки, пробегает пальцами по спине, пересчитывая позвонки, и приподнимает прокурора за талию. Тот раздвигает свои нетерпеливые бёдра и насаживается — сразу почти на всю глубину, громко выкрикнув непродолжительный стон, кривя губы. Цепляется руками за чужую голову, ворошит шипастые волосы, вжимая того в грудь и требуя большего. Феникс также непроизвольно постанывает, ведь Майлз всегда был просто восхитительно тесным. Эджворт кричит и стонет так громко, как никогда в жизни, не беспокоясь о том, услышит его соседний дом или в целом район. Обычно фригидный и тихий Майлз — сейчас такой распутный и возбуждённый, втягивает в себя всё и изнывает, ведь ему недостаточно, — что Феникс невольно облизывается. — Больно? Ты в порядке? Ему не отвечают. Садятся лишь глубже. Воспалённый желанием мозг подавляет всякую поступающую физическую боль. Эджворт тазом сильнее насаживается на чужой пенис, двигает бёдрами в такт, желая получить больше трения, больше движения, больше стимуляции. Остатками разума Майлз затыкает свои выкрики смачными укусами. Царапает чужую спину ногтями, бесконтрольно впивается партнёру в плечо, прокусывая до крови, распробывая стучащий на зубах металлический привкус. Феникс только громко вдыхает и легко морщится — он не имеет ничего против. — Майлз, не жмись так сильно. Я не могу двигаться, — адвокат нежно шепчет на багровые уши, тяжело вздыхая каждый раз новой каплей пота. Прокурор сам задаёт желанный себе темп. Их губы сливаются в очередном страстном поцелуе, руки скрепляют объятия, делая контакт ещё более близким. Эджворт цепляется за шею и волосы, старясь собрать столько тепла, сколько может выдержать до полного перегрева сознания. Тянет до судорог ступни в носках, что вены начинают сильнее пульсировать. Райт чуть меняет угол проникновения, заставляя любовника биться в предоргазменной истерике и стонать ещё больше, ещё громче, пуская солёные слёзы. Майлз снова кусается, когда Феникс мнёт его грудь, как свою, не оставляя без внимания порозовевшие бусинки твёрдых сосков и изнывающий член. Жадно рычит тому на уши. Нет никаких сил держаться. — Смотри на меня. Во тьме сияют искры тёмных глаз. Скулы вновь обдало огнём. Эджворт на пике, наконец, кипятком изливается себе на живот. Мгновенно успокаивается, шумно выдыхая неиспользованный остаток воздуха. Феникс — туда же. Майлз, отключаясь, обессиленно падает в крепкие руки. — Эджворт? Эй! Не засыпай, слышишь? Кап-кап. Дождь закончился. — Ладно, давай вот так. Феникс держит уставшего на руках и помогает добраться до спальни. Прокурор сознанием уже провалился в самый крепкий в жизни сон, не реагируя ни на что, лишь безвольно топчется в автоматизме. В полутёмках нащупывает полотенце, салфетки, чистые вещи: приводит прокурора в порядок, переодевает в пижаму и укладывает на мягкой двуспальной кровати, которая теперь не ощущается такой уж пустой. — Спокойной ночи, — и целует любимого в лоб.

***

Солнечные лучи прорываются сквозь распахнутые занавески, табором пробегают по белоснежному лицу, заставляя Майлза подскочить, за что тот тут же себя проклинает — организм испытал симптомы, как при сильном похмелье. Тело реагирует соответствующе. Спустя минуту Эджворт садится на кровати, пятернёй зачёсывая к затылку длинную чёлку. В голове роятся мысли о прошлой ночи, заставляя густо краснеть и дымиться смущением. Прокурор делает глубокий успокаивающий вдох, длинный выдох — взвешивает все «за» и «против» и в конце концов старательно убеждает себя, что ни о чём не жалеет. Дверь тихо поскрипывает, открываясь. — Уже проснулся? — Феникс с тёплой улыбкой желает доброго утро, хотя стрелки часов наверняка уже перевалили за полдень, — Гамшу звонил. Сегодня тебя на работе не ждут. Комнату наполняет приятный запах. Адвокат ставит поднос с сытным завтраком на прикроватную тумбочку. Майлз незаметно принюхивается. — Вот как. Эджворт отпивает свой чай. Феникс спрашивает у того что-то о самочувствии, о здоровье, настроении — обо всём на свете, доброжелательно улыбаясь. — Такой уровень стресса не снимешь за раз, — прокурор бросает неоднозначный, вызывающий взгляд. — Это вызов на бонусный раунд? Эджворт маняще ухмыляется, жестом указательного пальца подзывая адвоката к себе. — Может быть.

***

Майлз тихими рваными вдохами отдыхает на кровати. Феникс встаёт, быстро набросив футболку. — Знаешь, следующий раз не доводи себя до такого недотраха, — и через плечо нахально улыбается ему. На что в ответ получает смачный бросок тапком в лицо.