- - - - - - - - - - - - ⊱❪ 🦊 ❫⊰ - - - - - - - - - - - -
— Это всего на три дня и две ночи. Я отправляюсь завтра рано утром. Ойкава смотрел на свою еду без аппетита, Иваизуми нервно ёрзал на стуле. — Но это ещё не... — Ещё не окончательное решение? — глаза Ойкавы потемнели, пристально изучая его лицо. — Э... что?.. — вздрогнул Иваизуми. — Нет, нет... я бы сказал тебе. — Ну, я думаю, тебе понятно моё беспокойство, — сказал Ойкава все еще спокойным, размеренным тоном. Очевидно, очень сильно стараясь. — Да, — кивнул Иваизуми. — Но я ещё ни на что не соглашался. Ирихата-сан говорил, что им нужна помощь, и так как они... в любом случае, присматриваются ко мне, то это был бы хороший шанс посмотреть на обстановку... — Можно подумать, что Ирихата так легко отпустит своего лучшего редактора, — фыркнул Ойкава. Иваизуми отвернулся. Ойкава явно не в восторге от того, что он проведет три дня в чужом издательстве, но что ещё ему надо было говорить и делать? Так будет лучше для более обоснованного решения, не так ли? Ойкава ведёт себя эгоистично. — Просто эм... — Ойкава потыкал вилкой в свою еду. — Будь на связи? Пиши, звони, ладно? — было заметно, как он отчаянно пытался звучать весело, как всегда, но у него явно ничего не получалось. — Конечно! — сказал Иваизуми, подаваясь вперед. — Конечно, я буду. Обязательно. Ойкава выдавил из себя слабую улыбку, даже не подозревая, насколько грустно это выглядит.- - - - - - - - - - - - ⊱❪ 🦊 ❫⊰ - - - - - - - - - - - -
Ойкава снова уставился в потолок. Этот проклятый потолок, о котором он больше ничего не хотел знать. И уж тем более видеть его над собой хоть когда-нибудь. Было уже поздно. Первая ночь после отъезда Иваизуми. Этот день казался особенно долгим, возможно, потому, что Ива-чан сегодня не мог часто говорить с ним. Или, может быть, потому, что, когда он звонил Ойкаве во время обеденного перерыва, то его голос не звучал... достаточно печально или расстроенно. Господи... что за ужасная мысль? Что за ужасная, отвратительная мысль? Но Ойкава ничего не мог с собой поделать. Он не хотел, чтобы Иваизуми смеялся и улыбался в новой компании коллег на севере. Он не хотел, чтобы тот чувствовал, что хорошо туда вписывается. Он хотел, чтобы Иваизуми скучал по нему и по дому. Ойкава поморгал, задумчиво разглядывая потолок. Думал он о светящихся наклейках-звёздочках, которые в детстве приклеивал к потолку. Они ему очень нравились... помогали ему заснуть, когда он был маленьким. Теперь потолок был белым и скучным... Ойкава закусил губу. Наверное, надо заказать такие звёздочки, на Амазоне они могли стоить примерно 1000 йен... Точно, он приклеит их к своему потолку в форме любимых созвездий. Иваизуми, вероятно, назвал бы его ребенком сейчас, или идиотом, или и тем и другим. А потом улыбнулся бы, склонив голову так, чтобы Ойкава не понял, насколько широка его улыбка, и взъерошил бы ему волосы. Потому что, хоть это и глупо, он сто процентов подумает про себя, что это мило. Ойкава вздохнул. О, но испортят ли они краску, когда их придётся снять при переезде? Домовладелец был бы не в восторге от этого. До продления аренды оставалось еще несколько месяцев... Нет, конечно, должно быть что-то такое, что не повредит краску... А может быть, он просто потом замажет оставшиеся следы... Ойкава уткнулся лицом в подушку. В последнее время отношения с Ива-чаном были напряженными. Но он все равно предпочел бы, чтобы он был здесь, рядом с ним.- - - - - - - - - - - - ⊱❪ 🦊 ❫⊰ - - - - - - - - - - - -
Ойкава выглянул из-под одеяла одним глазом. На кухне послышался звон. Он спал как убитый, чувствовал себя как убитый, но пахло кофе, и это было многообещающе. Хоть бы кое-кто не вломился в его квартиру, чтобы просто украсть кофе. Вот это было бы обидно. Ойкава вышел из спальни, завернувшись в одеяло. — О, ты уже встал! — воскликнул Куроо, оглядываясь. — Выглядишь ужасно. — Спасибо, — проворчал Ойкава, прежде чем плюхнуться на диван. — Как прошла ночь без Иваизуми? — Ойкава ничего не ответил. Он просто с несчастным видом уставился на кофейный столик. — Ага, я так и думал. Куроо вышел в гостиную с тарелкой и чашкой кофе, поставив всё это перед ним. Ойкава посмотрел на тарелку. На ней гордо лежали два блина, на которых был нарисован подмигивающий смайлик. Ойкава поднял глаза, чтобы посмотреть на Куроо: — Ты стал подозрительно хорош в готовке. Куроо пожал плечами: — Я могу приготовить как минимум шесть блюд для одного только завтрака. Ойкава по-прежнему ничего не говорил, но потянулся за кофе. Он сделал глоток, поморщился и снова посмотрел на Куроо: — На вкус как моча. Тот с ухмылкой пожал плечами и сказал: — Ну что ж, я пытался — он склонился рядом, вытащил подготовленный латте и поставил его перед ним. Ойкава едва не фыркнул. — У тебя там слишком много всего происходит, — сказал Куроо, сцепив пальцы за головой. — Сливки, сахар... Я не мог понять. Ойкава улыбнулся, сделав глоток латте: — Все нормально, теперь даже мой кофе на вкус как помойка по сравнению с тем, как его готовит Ива-чан. — Эй, — сказал Куроо, глядя на него совершенно серьезно, — тебе не кажется, что ты ведешь себя жалко? — Кажется, — честно ответил Ойкава. — Ничего не могу поделать. — Ты не можешь продолжать тащить себя вниз. — Я уже сказал: ничего не могу с этим поделать. Куроо опустил глаза на еду: — Знаешь, я и обидеться могу. Ойкава взял вилку и вонзил её в блин, прямо в глаз смайлику. — Эй! — Спасибо, — слегка ухмыльнулся Ойкава. Куроо вздохнул и откинулся на спинку дивана, наблюдая за тем, как он ест. Его золотые глаза изучали Ойкаву, пока тот отправлял в рот пропитанные сиропом блины. Куроо правда был хорош в этом. — Я все еще думаю, что ты должен сказать ему. Ойкава замер с вилкой у рта. Его взгляд метнулся к Куроо. — Это как-то странно, — продолжил тот, — ты предъявлял мне, что я долго держал чувства при себе, но сейчас сам занимаешься тем же. — Это как-то странно, не считаешь? Ты говоришь мне это, понимая, что в моей ситуации всё не так просто, — ядовито сказал он, скривив губы в усмешке. Куроо и Ойкава уставились друг на друга. — Тебе не стоит беспокоиться, чем он ответит на твои чувства, — наконец нарушил тяжелое молчание Куроо. Ойкава усмехнулся: — Понимаешь, я не хочу слышать, любит ли меня Ива-чан. Глаза Куроо недоверчиво сузились, и Ойкава моргнул, чувствуя, как вся враждебность улетучивается. — Ну... это не совсем правда. Очевидно, мне небезразличны его чувства. — Ты действительно думаешь, что для него это будет похоже на шантаж? — спросил Куроо. — Или он все таки предпочел бы знать, прежде чем принимать решение? — Считает он это шантажом или нет, для меня не имеет значения. Я не хочу принуждать его или пытаться убедить в чем-то. Я хочу, чтобы он делал то, что считает нужным. Потому что так и поступают, когда по-настоящему кого-то любят. — Ойкава... — Куроо выглядел раздраженным. — Но это еще более эгоистично, — перебил его Ойкава и покачал головой. — Если он собирается уйти, я не хочу слышать, что он любит меня. Я не хочу слышать: «Ойкава, я люблю тебя. Однако этого мало». Они снова уставились друг на друга, но на этот раз в глазах Куроо не было вызова. На самом деле он действительно выглядел... грустным. — Ты переживаешь за мою жизнь, Куроо? — Заткнись и ешь свои гребаные блины.