Заветные три слова

— Сенсей, я вас… — лёгкий вечерний ветерок заставил тихий шёпот разнестись по полянке, прошелестеть травинками, обогнуть каждое из деревьев, которые ровным рядком обрамляли место уединения беззаботного учителя и простодушного ученика. Годжо не оборачивался, с довольной усмешкой глядя в сторону уходящего за горизонт солнца. Это укромное местечко обнаружил он уже очень давно, ещё в школьные годы. Тогда он не очень-то проникался лирикой и романтикой заката, но всё равно приходил сюда время от времени, чтоб просто побыть одному. Небо отливало мягко-оранжевым, выше — с переходом в тонкую полосочку розового. Словно кто-то пальцем осторожно растушевал мелки по голубому полотну неба. Идеальное место, идеальный момент, они наедине — Юджи, чёрт возьми, чего ты тянешь? — …очень…очень уважаю. Вы для меня самый лучший пример для подражания! — без тени сомнения восторженно протораторил Итадори. В голову Сатору только что смачно впечатался камень абсолютного разочарования. Сдавленно то ли крякнув, то ли шикнув он опустил голову и досадно пнул камень, который глухо отскочил прямо в обрыв. Спокойствие, только спокойствие. — Тогда, ты должен стать таким же сильным, — вернув загадочную полуулыбку, он смерил ученика взглядом из-за плеча, невинно прибавил — Значит, с этого дня у тебя увеличивается время тренировок. Под возмущенный крик парня мужчина по старой привычке показал язык в пустоту. Всего лишь маленькая месть врунишке. Что же такого скрывает малец, что взрослый, серьёзный (нет) человек бесится, как ребёнок? Учитель Годжо с уверенностью может заявить, что тонкая душевная организация Юджи-куна не позволяет ему открыто заявить о трепетных романтических чувствах к своему непревзойденному учителю. Проще говоря, парень смущается сказать: «Я люблю вас». Как бы Сатору не изворачивался, какие бы точно выверенные расчёты места, времени и атмосферы не проводил, какие бы танцы с бубном не танцевал — ничего не работает. *** — Чего ему не хватает? Разве так сложно просто взять и сказать? — он как обычно по-хозяйски развалился на стуле в комнате отдыха и скривил лицо, а-ля мама не купила мне вкусняшку. — С чего ты вообще решил, что Юджи-кун что-то к тебе испытывает? — монотонно подала голос Иери, скорее просто для приличия, чем из интереса, поскольку даже не отвлеклась от пролистывания страниц какого-то старинного романа. — В смысле? — Годжо аж сел по-человечески от удивления. — Есть вообще то, за что меня можно не любить? — Даже не знаю, — женские пальцы обхватили бумажный стаканчик с кофе из автомата, поскольку именно к такому она привыкла — Безответственность? Ребячество? Неумение держать дистанцию? Грубость в общении? Но намного больше меня интересует, почему ты спрашиваешь меня об этом? — только усталость и врождённый пофигизм девушки спасали бедный кофе от выливания на белобрысую шевелюру. Ему-то хоть бы хны, а напиток жалко. — Ты так жестока~ — он почувствовал, как бетонная стена спокойствия коллеги рушится в мелкую крошку. — И спасибо на добром слове, — язвительно полюбезничал мужчина и снова запрокинул голову назад. Воцарилась благодатная тишина, в которой дама, наконец, могла спокойно вздохнуть и вновь погрузиться в увлекательный сюжет. Но не тут-то было. — На меня так ещё никогда не смотрели, как он. — Боже, — книга с громким пыльным хлопком закрылась и лежащего мужчину смерили уничтожающим взглядом — да признайся ты ему первым. — Ха-ха, ты что-то путаешь. — Годжо поднялся во весь свой немалый рост и широко улыбнулся — Влюбился ведь он, а не я. Стоило двери закрыться за широкой спиной, как сзади прилетело равнодушное: «Вот идиот». «Может, напрямую спросить? — лениво прыгали мысли в голове у мага, стоящего в городской подворотне, — Не, он тогда подумает, что я только этого и ждал (так и есть).» Чёрный ботинок придавил остатки проклятья, на которое мужчина наткнулся случайно в процессе обследования новых увлекательных уголков города. Оно выло и рвалось в жалких попытках выжить, но под давлением мягкое тело не выдержало и с противным звуком лопнуло, пачкая стены домов. Годжо мученически вздохнул. Да уж, его мозг очень устал от ежедневного анализа Юджи. Если подумать, то он ещё никогда ни за кого так не цеплялся. Телефон пиликнул, оповещая о новом сообщении. Мужчина вернулся в реальность и раздражённо включил экран. Но всё недовольство исчезло, как только он увидел имя написавшего. Вспомнишь солнце… «Сенсей, мы прое…» — многозначительно явило краткое описание. Заинтригованный учитель открыл сообщение. Пропуская непотребные выражения, за которые позже лично вымоет Юджи рот с мылом и заставит 1000 раз написать «я не ругаюсь матом», приступил к основной части. «…Кугисаки в ярости! Мы с Фушигуро разделились минут десять назад и от него ничего не слышно. Спасите нас!!! Я не хочу умирать с гвоздями в голове *плачущий смайлик*». Это, конечно, были далеко не те слова, которые учитель хотел услышать, но уголки губ непроизвольно поползли вверх. Ну как не помочь такому милашке? *** «Хм… Как я должен ему ответить? — Годжо, как и обещал, оставил Юджи после основной тренировки на дополнительную, и сейчас его вымотанный ученик сдался и раскинулся звездой на полу, — Я, конечно, должен отказать. Да, должен. Но он так старается не показывать своих чувств, что мне даже неловко». Из-под тёмных линз домашних очков мужчина заинтересовано очерчивал взглядом спокойное лицо Итадори. Этот пацан был необычным по многим причинам. Опустим те, что связаны с проклятьем особого ранга внутри, нечеловеческой силой и скоростью. Он ведь ещё совсем ребёнок, а уже многое пережил. И всё равно это маленькое солнышко не угасает, а только сильнее греет окружающих. Многие люди непроизвольно открывают ему свои души: Нобара, Фушигуро и… Годжо тоже. Разве он бы повёл чужого человека смотреть закат в нескольких километрах от города? — Вот уж чего никто не ожидал от сильнейшего мага, — ехидно проговорил рот на щеке. Когда он появился? — Как лестно слышать, что мою силу признаёт сам Король проклятий. — Сатору присел на корточки, отмечая про себя, что тело Юджи находилось в состоянии полного умиротворения. Спит. — Хех, не обольщайся. Я просто признаю, что навалять тебе было бы весело, — вот и глаз вылез — И прекращай на него так смотреть, а то ощущение, что ты его сейчас съешь. — острые зубы опасно блеснули в вечернем полумраке комнаты. Взгляд? Разве он так на него смотрит? В любом случае, его глаза постоянно закрыты, поэтому никто просто не мог увидеть, тем более разглядеть в них что-то. — Сенсей? Вы ещё здесь? — сонно бормотал Итадори и широко зевнул, когда садился. Оторванный от размышлений о словах проклятья Годжо понял, что собеседник давно смылся, оставляя его наедине с источником проблемы. — Ну не могу же я оставить тебя лежать просто вот так. — О! — из глаз Юджи брызнули звёзды, выбивая сердце из ритма и шумный вздох из груди — Спасибо, но я и сам мог. — Мне не трудно проводить тебя. — почему-то Сатору только сейчас понял, что хочет видеть подобный блеск в глазах юноши постоянно. *** — Сенсей, ну не обижайтесь, — виновато распинался стоящий рядом Юджи, — в следующий раз мы вас обязательно позовём. — Я не обижаюсь, — даже не пытался скрыть свое негодование Сатору. Он подпёр подбородок рукой и демонстративно отвернулся к окну, за которым, кстати, бушевала гроза. Ну как ребёнок, ей богу. Подумать только, его родные, любимые, дорожайшие ученики решили, что звать своего старшего товарища на дружеские посиделки вовсе необязательно! Ещё и Нобара предпочла заниматься своими делами, оставив Юджи и Мегуми вдвоём. НАЕДИНЕ! «Юджи, вообще-то, меня любит! — скрипел зубами Годжо, — А тусуется с Фушигуро. Вот возьму и завалю их обоих индивидуальными тренировками, да по разные стороны академии разведу!» — он откинулся на спинку и опасно балансировал на задних ножках. Может себе позволить. — Годжо-сенсей, почему именно сейчас вас это волнует? — повторял парень. — Тц, у меня порой ощущение, что вы с Фушигуро парочка, — резко повернулся тот, готовясь к потоку отрицаний и, ура! , долгожданному признанию. Лицо ученика наливалось краской с той же интенсивностью, что взлетали вверх аккуратные белоснежные брови. — Это так выглядит? Мы просто дру… Бах! Сатору вскакивает со стула так резко, что тот жалостливо скрипит при встрече с полом, испуская последний дух. И, главное, сам удивляется со своей реакции. С чего бы его вообще волновали любовные похождения подопечных? А ведь волновали. Что это вообще за неприятное чувство? Он что, ревнует? — Эм… — Итадори на секунду впал в ступор. Мимолётное смущение прошло, уступив место непониманию. Годжо в это время просто стоял с руками в карманах и гипнотизировал скрытыми глазами половые доски. — С вами всё в порядке? Вы какой-то странный в последнее время… — О чём ты? — беззаботно произнёс учитель, но каждое его слово сквозило напряжением, от чего по спине парня пробежало стадо мурашек. Преисполнившись решительности, Юджи натянул на лицо вместо тупого удивления серьезность. — Я спросил, что с вами происходит. Почему вы ведёте себя так? — Как? — Вот так! Странно! Вы, конечно, сами по себе эээ… необычная личность, — Сатору нахмурился, почувствовав, как в его огород прилетел новый камень, — но к этому хоть можно привыкнуть. А сейчас от вас прямо веет чем-то… новым. Мы, — Итадори замялся, вспоминая раздражение на лицах друзей, — то есть я… беспокоюсь о вас. Под конец своего небольшого монолога голос парня становился тише, чувственнее. Или это игры воображения старшего? Всё, крыша поехала. В любом случае, последние слова подействовали, как пластырь на расшибленную коленку. Вроде ситуацию никак не исправляет и лучше не делает, но уже даже не так больно. Аристократически бледная ладонь ласково расшевелила ежовые кудри, которые, стоит отметить, были слишком приятными на ощупь, что отпускать не хотелось. — Со мной всё в норме. — вторая рука выставила уверенный большой палец вверх, — Лучше побеспокойся о себе, Юджи-кун. День в самом своём разгаре. Обед. Едва вылучив свободную минутку, Нанами располагается на широком кожаном диване с газетой. Наконец, тишина и покой, никаких учеников, никаких проклятий. Прекрасный день. — Утречка, Нанами, — дерьмовый день. В дверях появляется главная ошибка этого мира и проползает в комнату. Вот какое плохое зло Кенто сотворил в прошлой жизни, что в этой ками наказали его беловолосой ходячей головной болью? — У меня обед. Потеряйся. А вот это уже странно. Сатору молча проходит в глубь комнаты и встаёт где-то за диваном. Стоит, молчит. Что происходит? «Сегодня на нас упадет метеорит? — поправляя очки, косится на него мужчина, — В любом случае, это не моё дело». Они промолчали около десяти минут. Пока Годжо не решает нарушить повисшую атмосферу. — Я влюбился. «Я смотрю, целый метеоритный дождь. Или Солнце взорвётся?» — И зачем мне это знать? — Какой же ты сухарь! *** «И всё же, он признается первым. Уж это я устрою.» — с коварной улыбкой чеширского кота мужчина направлялся прямиком в жилой блок. Первым пунктом его гениального плана было сводить ученика на самое грандиозное свидание в его жизни, с учётом, что у него не было ни одного свидания до этого дня. И плевать, что уже восемь вечера. «Так, сначала пойдём в кино, там и купим закуски. Хотя, нужно будет спросить, что ему конкретно хочется. Потом в караоке, ему там нравится. Потом отнесу его на какую-нибудь крышу, там вид красивый. Или, может, снова вернуться на то место? А, он же ещё захочет позвать Нобару и Фушигуро. Ладно, придумаю что-нибудь» — прокручивая в голове пункты своих действительно наполеоновских планов на одну лишь ночь, с учётом, что завтра рабочий день, Сатору решительно дёрнул ручку двери в комнату ученика. — Хей, Ю… — увиденное поразило его сердце настолько, что мужчина буквально вмерз в пол, не меняя позы. Как, собственно, и хозяин комнаты. Тот невесть где раздобыл черную повязку, больше похожую на короткий пояс, и стоял перед зеркалом, скрестив пальцы правой руки в фирменном жесте «расширения территории». Резко повернувшись на звук, Юджи влетает головой в дверцу шкафа, в котором и стояло то самое зеркало. Откуда оно, кстати? Стоп, сейчас не это важно! — С-сенсей! — Итадори резко стягивает с себя маску. Чуть не порвал её от натуги. — Это не то, чем кажется! В голове у Сатору путешествие по бесконечности, а у Юджи — как минимум вторая Хиросима. Паника заглушает трезвые мысли, ещё и Сукуна ржёт. От неловкости нападает бледность под стать волосам пришедшего. — Юджи-кун, я тебя люблю. — А? Да, обещание не сдержал. Но реакция парня была бесценна: он метался, без понятия куда деть руки, глаза, и как удобнее закрыть вспыхнувшее вулканом лицо. И пусть вся цепочка мест для совместного времяпровождения была проигнорирована до поцелуев, это того стоило. Слишком уж долго он ждал первого шага. Порой просто, чёрт возьми, необходимо сделать этот самый шаг самому.