***
Имя, написанное чернилами на собственной коже, должно было стать для Ибо пропуском в персональный рай, подтверждением всей его невозможной любви, а стало внезапно началом конца. Марка как подменили, и Ибо, как ни пытался его оправдать, всё чаще ловил себя на мысли, что с этой новой версией он не знаком. И менять ситуацию не хотелось. Хотелось бежать куда глаза глядят. А ещё вырезать, выжечь, вытравить самой сильной кислотой неровные чёрные буквы. Это ведь даже не было красиво! Та девчонка, что делала ему татуировку, не слишком хорошо умела в шрифты и ровные линии, поэтому Чжочэн, подтянувшийся к завершению сеанса, заявил, что за такой брак он бы платить не стал. Ещё бы и сам денег попросил в качестве компенсации. Тщательно рассмотрев готовую работу на экране мобильного — Чжочэн даже слишком охотно её сфотографировал, видимо, так пытаясь невербально выразить пресловутое «я же тебе говорил!», — Ибо вынужден был признать, что друг прав. Простейшая работа, надпись в четыре символа, была сделана неаккуратно и даже не слишком ровно. А Ибо собирался жить с этим всю жизнь. С этим и с Марком. Но вскоре уверенность Ибо в своих убеждениях сильно пошатнулась. Марк теперь обращался с ним холодно и как-то даже с ленцой. Словно Ибо был глупым щенком, шумным и утомительным. И даже в постели не слишком интересным. Пресным и зажатым. Об этом даже думать было тяжело. Но Ибо думал, истязал себя и пытался понять, что он сделал не так. Он, конечно же, потому что обвинять в чём-либо Марка мешала откровенно больная любовь. Чжочэн тоже хорошо это понимал, потому что при каждом удобном случае пытался открыть Ибо глаза. Чаще всего его попытки ни к чему не приводили, но время от времени у Ибо бывали проблески. Один из таких случился в клубе, куда вся их разношёрстная компания завалилась ближе к полуночи, чтобы выпить и добавить жизни ярких красок. У Ибо настроения на клуб не было, зато оно было у Марка. А значит, ему тоже пришлось идти. И одеться для этого события так, чтобы ни у кого из присутствовавших там не осталось сомнений: Марку принадлежал самый классный парень во всём клубе. — Пиздец, Ибо, — Чжочэн сидел рядом с ним и с унылым видом крутил в руке бутылку из-под пива. — Скажи, что ты не собираешься куртку снимать! — Вообще-то, собираюсь, — мрачно заявил Ибо, который в глубине души уже несколько раз успел пожалеть, что повёлся на провокацию и нацепил на себя вместо нормальной футболки или рубашки подобие рыбацкой сетки. И даже глаза подвёл чёрным карандашом, чтобы взгляд стал томным и выразительным. — Тогда ко мне не подходи. Хочешь позориться — позорься один, — Чжочэн повесил голову. — Я тогда лучше поеду домой, не могу просто сидеть и смотреть, как ты унижаешься. — Только ты, наверное, считаешь любовь унижением, — Ибо не собирался напиваться, но всё равно методично вливал в себя коктейль за коктейлем, даже не обращая внимания, что в голове уже отчётливо шумело. — Любовь не считаю, — Чжочэн отставил от себя пустую бутылку. — Но то, что у тебя с этим… Это точно не любовь. Он тебя трахает, когда ему скучно, а ты ему в рот смотришь. А хочешь, я тебе скажу, почему так? — Да не смотрю я никуда, — Ибо даже сам себя не убедил. Потому что действительно смотрел и как прикормленная уличная дворняжка прибегал на свист. — Ты позволяешь ему обращаться с собой как с мусором. Ты сам ему дал карт-бланш, когда пометил себя, — Чжочэн с силой приложил Ибо ладонью по спине. — И теперь он уверен, что ты никуда не денешься, даже если он будет вытирать о тебя ноги. — Ты так говоришь, будто мне нужна помощь, — Ибо поморщился. — Может, мне позвонить по одному из телефонов? Психологическая поддержка жертвам насилия? Так? — Да хоть так! Может, там тебе наконец мозги прочистят, — Чжочэн начал злиться. В поисках аргументов он вскинул голову и на глазах Ибо побелел от злости: — Да ты сам посмотри! Не на меня! Туда, туда посмотри! — Чжочэн ткнул пальцем в танцпол, а Ибо проследил его жест и застыл соляным столбом. Между лопатками будто жидким огнём плеснули. Ибо с трудом сглотнул и отвёл глаза, потому что долго смотреть на то, как Марк буквально трахает языком какую-то блондинку, у него не было сил. Нужно было встать, уйти из этого клуба, а вместе с этим и из жизни Марка, зализать раны и осознать свои ошибки, но Ибо просто не мог пошевелиться. Он так и сидел, сжимая бокал с остатками коктейля в руке, и тупо смотрел на стол перед собой. — Ты убедился? — Чжочэн не нашёл лучшего времени, чтобы продолжить тяжёлый разговор. Впрочем, сейчас Ибо его не винил. Лучший друг оставался лучшим до последнего. И он действительно хотел уберечь Ибо от ошибок и страданий. Жаль только, что Ибо всё это время так страстно ему в этом мешал. Сейчас Ибо с радостью отмотал бы время назад и просто сбежал куда подальше ещё при первом появлении Марка в своей жизни. И никаких татуировок он бы делать не пошёл! Как же прав, как чертовски сильно прав был тот мастер, что выставил его из салона! Он уже тогда всё понял, а Ибо продолжал тешить себя фантазиями. С чего Ибо вообще взял, что был нужен Марку так же, как Марк был нужен ему? С чего вообще Ибо взял, что был кому-то нужен? Ну кроме разве что Чжочэна, но это не в счёт. Как только у того сложилось бы с девушкой, Ибо сразу отодвинулся бы на второй план, а там и третий, пятый и сотый не за горами. — Если хочешь, можешь прямо сейчас валить! — Ибо даже локтем Чжочэна толкнул, чтобы прибавить своему истеричному всплеску убедительности. — Ты ёбнулся? — Чжочэн качнулся, задел пивную бутылку, и та упала, покатилась по столу, чтобы через несколько секунд разбиться вдребезги. — Ну твою мать, Ибо! — Вали! Ты же сам говорил, что не хочешь здесь быть сегодня! — Ибо закипал всё сильнее, не имея возможности как-то выплеснуть всё то, что его переполняло. Он вскочил и навис над Чжочэном, но тот только дёрнул Ибо за куртку, вынуждая сесть на место. — Ага, я свалю, а ты ещё какую-нибудь херню сотворишь, — Чжочэн, в общем-то, говорил разумные вещи, но Ибо скорее откусил бы себе руку, чем с ним согласился. — Хватит с тебя и того, что ты уже наворотил. — Ничего я не наворотил, — Ибо всё же сел и скрестил руки на груди. В голове шумело от выпитого, а мелькание огней стробоскопа только усугубляло и без того плачевное состояние Ибо. Ещё и взглядом он то и дело натыкался на Марка и его новую девицу, яркую платиновую блондинку, плотно упакованную в чёрный кожаный комбинезон. — Твоя копия, — Чжочэн всё прекрасно понимал. Ему даже спрашивать не надо было, куда Ибо смотрел с таким сложным лицом. — Волосы так вообще один в один. А вот кое-чего у тебя всё-таки нет… И это, похоже, решает. Ибо вскинулся, но покраснел и зажмурился сразу же, едва заметил, как ладонь Марка сжалась на груди девушки. — Вот же… — он многое хотел сказать, но так и не определился со словом. Кто? Ублюдок, мудак, придурок? Кем бы он ни был, Ибо от этого легче не становилось. Вот хуже — это да. Настолько хуже, что даже мутить начало, хотя обычно Ибо хорошо переносил алкоголь. — Ты куда собрался? — отреагировал Чжочэн сразу же, едва Ибо попытался снова подняться. — Сиди, я тебе сказал! — Мне в туалет нужно, — Ибо несколько раз глубоко вздохнул, чтобы сдержать тошноту, а потом уточнил: — Если не выпустишь, прямо на стол сблюю. — Этого ещё не хватало, — Чжочэн со скоростью света вымелся из-за стола. — Пойдём давай, я тебя провожу. А то ещё завалишься где-нибудь… — Скажи просто, что ты боишься, что я пойду Марку морду бить, а его пассии причёску портить, — Ибо кисло усмехнулся. — Боюсь, ты ж ёбнутый, — Чжочэн даже не стал пытаться солгать. — После того, как ты хреновину у себя на спине сделал, я больше не знаю, чего от тебя ещё ожидать. И я реально не хочу, чтобы нас отсюда за драку выставили. — Нет, драться я не буду, это не мой способ, — Ибо неловко запнулся о невысокий порожек и едва не вспахал носом пол. Кафельный пол, между прочим. Крови было бы… Чудом обошлось. У «чуда», успевшего Ибо подхватить, оказались сильные руки и приятный терпкий парфюм. Ибо инстинктивно ткнулся носом в шею своему спасителю и с наслаждением задышал, как узник, вырвавшийся из душной камеры на воздух. — Осторожнее… — Ибо, что ты… — где-то в стороне застонал Чжочэн, а незнакомец наконец с усилием оторвал Ибо от себя и мягко встряхнул: — Ты в порядке? О-о-о… — Вот блять, — Ибо растерянно моргнул, запоздало сообразив, в чьи объятия он только что свалился. — В смысле извините. То есть спасибо. И извините, да… Извини… — У тебя всё в порядке? — мастер Чжань стоял перед ним и смотрел так внимательно, словно хотел заглянуть прямо в душу. — Ты выглядишь… — Блевать он хочет, — Чжочэн тут же сдал Ибо с потрохами. — И если его сейчас не отвести… — Конечно, — Чжань только сейчас разжал руки, которыми всё это время удерживал Ибо в вертикальном положении, но почти сразу же подхватил снова: от волнения Ибо покачнулся, уже не уверенный, что у него хватит сил пережить столько унижений за раз. А Чжочэн, будто добить хотел, подхватил его с другой стороны и начал рассказывать Чжаню, словно старому знакомому: — У него сегодня плохой день. Его парень там сейчас обжимается с какой-то девчонкой… Тоже, кстати, блондинкой. Но с третьим размером. Или с четвёртым, я не разглядел особо. А этот ещё и татуировку в его честь сделал… — Сделал всё-таки, — Чжань неожиданно тяжело вздохнул, видимо, тоже подумал что-то вроде «а я же тебе говорил», но, к чести своей, вслух больше ничего не сказал. Зато Ибо больше молчать не мог: — Да хватит меня осуждать! Вы все такие правильные, как будто вы застрахованы от ошибок. Да, я ошибся! Да, я влюбился в придурка, который вот-вот изменит мне прямо на танцполе. И не факт, что он не изменял мне до этого! — Ибо, не ори! — попытался одёрнуть его Чжочэн, но Ибо уже не слушал. Он вывернулся из рук, которые пытались его поддержать, привалился спиной к стене и продолжил: — Я же живой человек! Я могу ошибаться! И да, я уже жалею, что сделал эту сраную татуировку. Она ужасная! Но это моя ошибка, мой выбор… — Я вижу, тебе уже лучше, — неожиданно усмехнулся Чжань, а Ибо завис и моментально забыл о том, что только что из кожи вон выпрыгивал, стремясь отстоять своё право на неправильные решения. Этот человек, в первый раз показавшийся ему надменным и недружелюбным, внезапно оказался ослепительно красивым. Улыбка, пусть и слегка насмешливая, прибавила ему привлекательности, а ведь это Ибо уже успел выбросить из головы ощущение надёжности, захлестнувшее его в чужих объятиях. — Ибо, приём! — Чжочэн пощёлкал пальцами у Ибо перед носом. — Ты ещё с нами? Или тебе плохо? — Мне нормально, — Ибо кивнул и даже нашёл в себе силы отлипнуть от стены. А потом резкими движениями принялся стягивать с себя куртку. — Посмотри, что с этим можно сделать… — О господи, — Чжочэн с силой запрокинул голову назад, чтобы приложиться затылком о стену, а Чжань снова усмехнулся: — Давай не здесь. — А где? — Ибо тут же оставил свою куртку в покое. — Я могу подвезти, я на мотоцикле… — И не сегодня, — Чжань потёр лоб, а Чжочэн снова принялся биться затылком о стену. За то количество испанского стыда, что он успел испытать, ему уже должны были дать испанское гражданство. Но пока вместо увитого цветами домика на побережье Средиземного моря Чжочэн должен был довольствоваться компанией своего набравшегося лучшего друга и парня, почему-то оказывавшего на него влияние даже более разрушительное, чем этот любитель блондинок Марк. — Я не могу ждать, — гулявший в крови алкоголь придавал Ибо решительности и возводил врождённое упрямство в абсолют. — И я же не прошу мне делать что-то прямо сейчас… Просто посмотреть. — Ибо, отстань от человека, — из последних сил взмолился Чжочэн, но Чжань вдруг неожиданно кивнул: — Ладно, давай посмотрим. Только никаких мотоциклов. Я возьму такси. — Может, хотя бы завтра утром? — Чжочэну было чудовищно неловко из-за того, что Ибо снова пристал к этому парню. Который, между прочим, сразу предупредил, что затея с именной татуировкой идиотская. Вот Чжочэн бы ни за что не решился обратиться за помощью к человеку, который до этого предупреждал его о последствиях. А Ибо хоть и научился признавать свои ошибки, явно не собирался останавливаться и больше не делать новых. Он понятия не имел, чем обернётся его настойчивость в отношении Чжаня, но сдаться не мог. Если Чжань лучше знал, как нужно, он просто обязан был взять ответственность на себя. И исправить тот кошмар, что ощутимо прожигал Ибо спину между лопатками. — Ты можешь здесь остаться, — Ибо пожал плечами и уверенно шагнул к Чжаню, чтобы с силой вцепиться в его руку. — Пусть будет такси, я не против. — Нет уж, я здесь один не останусь. Не хочу твоему… Марку объяснять, куда ты делся и с кем. Пусть сам разбирается, — Чжочэн принял решение и тоже отлип от стены, правда, тут же обернулся, чтобы удостовериться, что на кафеле не осталось следов его разрывающихся от напряжения мозгов. На счастье, череп оказался крепче, чем чувство стыда. — Мне нужно ещё раз напомнить, что сегодня никаких татуировок не будет? — уточнил Чжань, когда они все вместе вышли на улицу, чтобы дождаться такси. — Не нужно! Я пьяный, а не тупой, — Ибо нахмурился, но руку Чжаня, за которую всё это время цеплялся, так и не отпустил. Наоборот, навалился сильнее, будто всерьёз опасался, что тот может сбежать и бросить Ибо наедине с его проблемой. Рыбацкая сеть, надетая под тонкую кожаную куртку, никак не защищала от пронизывающего ветра, зато хорошо проясняла голову. — Мы могли бы подождать в помещении, — заметил Чжань, но Ибо бросил на него упрямый взгляд и демонстративно расправил плечи, мол, ему какой-то там ветер нипочём. — Я не с ним, я просто мимо проходил, — Чжочэн закутался в свою куртку и даже руками себя обнял, чтобы сохранить остатки тепла. А вот Чжань легко стряхнул с плеч пальто и укутал Ибо в него: — Так лучше? — Лучше, — Ибо кивнул. Ему нужно было время, чтобы осознать и пережить этот широкий джентльменский жест. Тому же Марку никогда даже в голову не приходило вот так об Ибо заботиться. А ведь они встречались, делили одну постель… Ибо в голову вдруг пришла неожиданно здравая мысль, что именно Марк должен был его остановить. Он же наверняка знал, что между ними всё было несерьёзно. Ладно Ибо, он заблуждался. Он поддался эмоциям и поверил, что первая любовь может быть и единственной. А может, и просто спутал с любовью банальное влечение. Но Марк-то был старше, умнее. Он мог бы сразу сказать, что без третьего размера Ибо мог ни на что серьёзное не рассчитывать? Ведь мог же! Однако не сказал. И действительно какое-то время с удовольствием смотрел на собственное имя у Ибо на спине, пока тот лежал под ним… Ибо буквально почувствовал, как последние пары алкоголя покинули его в этот момент. Он облизал пересохшие губы и проговорил тихо, чтобы только Чжань мог его услышать: — Ты был прав. Ты сказал, что я ничем не лучше других — тех, кто ошибается. И ты оказался прав. — Я был бы рад ошибиться, — Чжань кивнул Ибо. — Я не уверен, что тебя это утешит… Но в самом начале я тоже делал такие татуировки. И почти всегда их обладатели возвращались. Кто через несколько месяцев, кто через несколько лет. И все как один спрашивали, что можно сделать, чтобы избавиться. Поэтому, как только я смог себе позволить отказываться от всякой такой мелочи вроде имён, надписей и силуэтов кошек, я начал это делать. И ещё ни разу об этом не пожалел. В этот момент к ним наконец подъехало такси, и Ибо смог получить несколько минут на передышку и приведение своих мыслей в порядок. Чего он не смог, так это отпустить руку Чжаня даже для того, чтобы спокойно сесть в машину. Пришлось Чжочэну, всё это время закатывавшему глаза к небу, садиться вперёд, а Чжаню устраиваться рядом с пребывавшим в не слишком адекватном состоянии Ибо. — Твоя девочка… Та, что работает с тобой… — Ибо напрягся, чтобы вспомнить имя, но не смог и бросил взгляд на Чжочэна. Тот не подвёл, подсказав: — Цзыи. Её зовут Цзыи. — Да, точно, — Ибо кивнул. — Она тогда сказала, что ты не делаешь всякие бабочки-цветочки. А потом вышла та девушка… Твоя клиентка. И у неё вся рука была в цветах. И я всё это время думал, что ты просто... ну... мудак. — А теперь ты так уже не думаешь? — Чжань, похоже, нисколько не обиделся, даже наоборот, искренне развеселился. — Не думаю, — а вот Ибо нахохлился, сжал плотно губы, словно так пытался подготовиться к неминуемым насмешкам над собой. — Цветочки цветочкам рознь. Цзыи правильно сказала, я не возьмусь за бабочку на пояснице или какую-нибудь веточку на ноге, чтобы красиво смотрелась с босоножками. Но я с удовольствием сделаю рукав, даже если это будут цветы и бабочки. Тем более у той моей клиентки и выбора-то особого не было, — пояснил Чжань, а Ибо тут же отбросил эмоции и весь превратился в слух: — Как это? Как может не быть выбора? — У неё на руке был большой ожог. Я в подробности не вникал, но это что-то из детства. Вроде бы даже пришлось пересаживать кожу. В результате — сплошные рубцы, бугры и пигментные пятна. И всё это время она себя прятала. Никаких пляжей, никаких открытых платьев или даже футболок с коротким рукавом. И даже к пластическим хирургам обращалась, но те просили за свои услуги бешеных денег. А ещё намекали, что незачем так убиваться. С лицом же всё в порядке, руки работают… А шрамы… Подумаешь. — Но… Что такого в шрамах? — Ибо не удержался. Но он действительно хотел понять. — Я ещё понимаю, в школе там… — Шрам — это напоминание. И это постоянные взгляды. Люди в массе своей любопытны, они хотят знать подробности, они спрашивают и напоминают о том, о чём человек может хотеть забыть. А она — это не только её шрам и не только та история, в результате которой он появился. Она — человек, она хочет нравиться себе в зеркале, хочет красивое свадебное платье… — объяснял Чжань, а Ибо чувствовал, как кровь приливает к щекам, расцвечивая их неровными красными пятнами. — И ты… сделал ей эти цветы поверх шрама? — в горле у Ибо сделалось сухо, как в пустыне. — Чтобы никто больше не спрашивал? — Именно так, — Чжань кивнул. — Ко мне часто приходят люди, которым нужно обрести уверенность в себе. Не запечатлеть какое-то событие, а скрыть что-то, оставить это только для себя. И им я с радостью делаю татуировки. Как и тем, кто нашёл в себе силы признать свою ошибку и попытаться её исправить. — Как я? — Ибо и так уже понял, что Чжань имел в виду именно его, но всё равно переспросил, чтобы получить подтверждение в виде слов. — Как ты, — Чжань кивнул. — И у меня уже есть одна идея для тебя. Но я с радостью выслушаю и твои пожелания. Если это, конечно, не будет какое-нибудь другое имя… — Больше никаких имён! — торжественно поклялся Ибо, уверенный, что больше никому не позволит так глубоко забраться в своё сердце. И уже очень скоро понял, что снова ошибся.***
Чжань, похоже, так привык к Ибо за последние несколько недель, что уже даже ухом не вёл, когда тот вваливался в его кабинет и шутливым тоном требовал себе татуировку прямо сейчас. Но Чжань всегда был занят важным делом: готовил наконечники для стерилизации, например. Что ему какой-то там Ибо с каким-то там эскизом? Ладно, не с каким-то там. С потрясающим эскизом, который они с Чжанем продумывали всё это время. Ибо даже представить себе не мог, что это может быть так волнительно, увлекательно — и одновременно невыносимо трудно. Лично ему нравились все рисунки, что показывал Чжань, и главной проблемой оставался выбор между ними. Чжань же в каждом изображении находил изъян и, соответственно, повод начать всё заново. Время от времени Ибо даже начинал подозревать в этом умысел, но отсутствие мотива быстро возвращало его в реальность. Ведь если бы Чжань действительно тяготился его обществом, как Ибо иногда казалось, он бы не переделывал рисунок тысячу раз, давая Ибо тысячу поводов для новых встреч. Наоборот, он бы нарисовал всё за раз, потом так же быстро всё сделал — и пинком под зад выставил Ибо из своего салона. Но Чжань не только не торопился, но ещё и соглашался на приглашения Ибо попить кофе или даже сходить в кино. Сначала Ибо ещё пытался как-то маскировать эти свидания — а что ещё это могло быть, если не свидания? — под обсуждения своей будущей татуировки, но однажды сдался и просто написал Чжаню как есть: «Хочу с тобой встретиться». К тому же ему было что Чжаню показать. Всего каких-то полчаса назад Ибо вернулся из парикмахерской, где милая девушка бестрепетной рукой отстригла его белые локоны, а то, что от них осталось, выкрасила в чёрный и синий. И теперь Ибо буквально каждые пять минут подходил к зеркалу, чтобы взглянуть на нового себя. Таким его даже Чжочэн ещё не видел. Но тот мог бы подождать, тем более что сейчас должен был пойти на свидание с Цзыи. А вот Чжань подождать не мог. То есть Ибо не мог больше ждать, так сильно ему хотелось, чтобы Чжань увидел его другим и оценил. Чжань тоже сразу всё понял, и это было неудивительно. Наоборот, Ибо очень сильно расстроился бы, если такой проницательный и мудрый Чжань сейчас не догадался бы об истинной причине подобного поведения Ибо. К счастью, Чжань обо всём догадался и даже уточняющий вопрос «Это свидание?» не прислал, за что Ибо был ему особенно благодарен. Ещё сильнее Ибо был благодарен за сообщение с адресом и припиской: «Я как раз готовлю ужин». Ибо потребовалось несколько минут, чтобы осознать, что он только что получил приглашение к Чжаню домой, и буквально одна секунда, чтобы ответить: «Я еду». Нетерпение, захлестнувшее Ибо с головой, не позволило даже подумать о такси или общественном транспорте. Спасибо, что вообще догадался переодеться, а не выбежал из дома в том, в чём его застало это во всех смыслах соблазнительное приглашение. С лёгким сожалением об укладке, которая доставляла отдельное удовольствие, Ибо надел шлем, оседлал свой мотоцикл и уже собрался было нажать на педаль газа, когда из припаркованной у обочины тротуара машины выбрался Марк собственной персоной. Ибо не смотрел специально, но не мог не заметить блондинку, полировавшую ногти на пассажирском сидении. — Эй, Ибо! — Марк поспешил окликнуть, пока Ибо не успел скрыться из виду. — Подожди, дело одно есть. — Какое? — Ибо снял ногу с педали и упёрся ей в асфальт. А вот визор шлема поднимать не стал, не хотел, чтобы Марк видел его глаза. — Мы тут с Ючжин нашли кое-какие вещи… Мне кажется, что это всё твоё, — Марк вытащил из багажника и не слишком аккуратно бросил Ибо под ноги небольшую спортивную сумку. — Если найдёшь что-то лишнее, не знаю, выкинь, наверное. Ибо нахмурился, в глубине души порадовавшись, что Марк не мог этого видеть, подцепил сумку и перекинул длинную ручку через плечо. Он был уверен, что на этом их разговор себя исчерпал, но Марк снова его удивил. Хотя, казалось бы, что могло быть удивительнее, чем этот внезапный визит, да ещё с такой целью. Но Марк, похоже, не собирался отпускать его так просто. — Эй, послушай, — он даже попытался взять Ибо за руку, но тот в последний момент отдёрнул её и даже за спину спрятал. — Да что ты… Ладно, слушай, — Марк приблизился ещё на пару шагов, словно хотел, чтобы всё сказанное осталось между ними двоими. — Я просто подумал… Ты же любишь меня… И эта штука с моим именем… Я просто подумал, реально… Может, мы могли бы иногда встречаться? Ты же сам знаешь, что девушки не очень любят давать… Ибо очнулся, когда почувствовал во рту вкус крови. Похоже, от ярости он прокусил губу. Эта же ярость застила его глаза алой пеленой. И в какой-то момент он был даже готов вдавить газ до упора и снести Марка к чёртовой матери. И пусть бы его потом посадили, зато этот придурок ещё долго не смог бы даже думать о сексе. Да как он мог вообще? Ибо с шумом выдохнул и несколько раз напомнил себе, что у него ещё вся жизнь впереди. Новая жизнь, в которой он больше не позволит никому относиться к себе как к постельной игрушке. Трепетный белый пиончик, которого достаточно было пару раз поцеловать, чтобы заслужить его расположение, остался в прошлом. Ибо чувствовал себя настоящим фениксом, восставшим из пепла, обновлённым и сильным. А ещё он помнил, что где-то на другом конце города его ждал Чжань. И даже ужин готовил на двоих. Ибо не мог упустить такую возможность только потому, что его бывшему подружка не давала сзади. — У тебя данные устарели, обнови, — Ибо всё же не отказал себе в удовольствии оттолкнуть Марка в сторону, после чего газанул с такой скоростью, словно за ним гнались. Возмущение всё ещё обжигало, но Ибо заставил себя сбросить скорость на оживлённом проспекте и ехать по всем правилам. Это не только дисциплинировало, но и заставляло соображать, просчитывать последствия и осознавать важность каждого принятого решения. Как жаль, что Ибо не всегда был таким. С другой стороны, так у него появился шанс познакомиться с Чжанем. И теперь уже от Ибо зависело, как долго это знакомство продлится и к чему приведёт. Это понимание придавало ему решительности и здорового упрямства. Вот только применить их на практике пока не довелось: Чжань держался с ним неожиданно мягко, подпускал к себе без всяких сомнений и воспринимал Ибо равным себе, несмотря на разницу в возрасте и жизненном опыте. Ибо, никогда прежде не сталкивавшийся с подобным отношением, пьянел от него, как от марочного коньяка на пустой желудок. А от первого приглашения на территорию Чжаня и вовсе мог бы сойти с ума. По правде сказать, он бы и сошёл, если бы не это короткое, но разрушительное столкновение с Марком. Именно оно отравило Ибо всю радость пути на его первое домашнее свидание, на первый настоящий ужин с Чжанем. А ведь Ибо собирался куда-нибудь заскочить по дороге, купить бутылку вина, чтобы не вламываться с пустыми руками, но совсем забыл об этом, обуреваемый другими эмоциями. Вспомнил о своём намерении Ибо только в лифте, уносившем его на предпоследний этаж новенькой высотки. Возвращаться и искать хороший магазин в незнакомом районе Ибо не решился, поэтому, едва Чжань открыл ему дверь, обрушил на него всю правду: — Я хотел купить вино к ужину, но совершенно забыл. Извини! Если ты хочешь… — У меня есть вино, — Чжань махнул рукой, а потом посторонился, чтобы пропустить Ибо в квартиру. — Проходи. Тебе очень идёт этот цвет. Выглядишь таким дерзким… — он зацепился взглядом за спортивную сумку, с которой Ибо приехал, и это тоже пришлось объяснять: — Ты только не подумай, что ты позвал меня на ужин, а я решил к тебе переехать. — А ты решил? — Чжань усмехнулся, а Ибо догадался наконец стянуть с плеча сумку, открыть её и заглянуть внутрь. Нужно ли было говорить, что вперемешку с его вещами там лежали и чьи-то ещё. Даже комплект женского нижнего белья затесался! Ибо с выражением брезгливости на лице отбросил от себя вызывающе алые кружевные трусики, а потом с отчаянием взглянул на Чжаня: — Ты же не думаешь… — Не думаю, — Чжань согласился. — Но мне любопытно, что это за коллекция трофеев. — Это… Представляешь, Марк, мой бывший, подкараулил меня у подъезда… И всучил эту сумку, сказал, что они с подружкой собрали мои вещи… — Не сказал бы, что это твой размерчик, — Чжань, взявшись двумя пальцами за бретельку, вытащил из сумки алый бюстгальтер. — Это не мой фасончик, — Ибо по цвету сравнялся с бюстгальтером. — Где он вообще его взял? Отдал бы своей подружке… — Боюсь, это не её размерчик тоже, — Чжань ушёл на кухню, чтобы там выбросить вещицу в мусорное ведро. — Советую с остальным поступить так же. Можно даже вместе с сумкой. — Я так и сделаю, — Ибо торопливо кивнул и снова сунул ноги в кроссовки. — Я вниз отнесу, к мусорным бакам… — Давай, только не задерживайся, у меня уже почти всё готово, — Чжань улыбнулся, а Ибо ощутил, что у него от этой улыбки натуральным образом за спиной крылья выросли. А как иначе объяснить, что ему даже лифт не понадобился? Ибо слетел вниз почти не касаясь ступенек и даже не запыхавшись. Не дав себе ни секунды на размышления, Ибо уверенно отправил сумку в ближайший мусорный контейнер и уже повернулся, чтобы идти назад, когда в кармане у него загудел телефон. Кто-то настойчиво отправлял в мессенджер сообщение за сообщением, и Ибо пришлось остановиться и взглянуть. Ведь действительно могло что-то случиться у Чжочэна или ещё кого. К его огромному удивлению, все сообщения оказались от Марка. Пролистав несколько десятков фотографий своей спины с откровенно корявой надписью на ней, Ибо нашёл наконец и то, ради чего всё это затевалось. «Ты не захотел по-хорошему, поэтому вот так. Имей в виду, мне не сложно отправить это всем, кто тебя знает. И нетрудно догадаться, как я сделал эти кадры. Так что тебе лучше успокоиться и немного подумать. Тем более у тебя всё равно никого нет. А у меня времени нет искать ещё кого-нибудь чистенького и глупенького. Так что засунь свои обидки себе в задницу и приезжай завтра вечером ко мне. Второй раз я предлагать не буду». — Блять… Блять-блять-блять, — Ибо сел на асфальт там, где стоял, и спрятал лицо в ладонях. За что ему выпало всё это мучение? Разве он недостаточно заплатил за свою глупость? Почему теперь, когда его ожидал хороший человек, нормальный, без всей этой сволочной страсти к игре в хозяина и повелителя чужой жизни, Ибо должен был думать о Марке? Почему этот человек до сих пор не насытился его унижением? Что ещё ему было нужно? Интуиция подсказывала, что одним сексом дело не ограничится. Стоило прогнуться ещё хотя бы раз, и можно было не сомневаться: последствия не заставят себя ждать. Ибо понятия не имел, что ему делать в сложившейся ситуации, а времени на принятие решения оставалось не так уж много. Посидев ещё немного и так и не придумав ничего стоящего, Ибо встал, кое-как отряхнулся и побрёл обратно к подъезду Чжаня. Всякое желание ужинать у Ибо пропало, но он должен был хотя бы объяснить внятно, почему в последний момент передумал. — Я уже собирался идти за тобой, — Чжань встретил его на пороге и, осмотрев внимательно, сразу помрачнел: — Что успело случиться за те двадцать минут, что тебя здесь не было? — Можешь сам посмотреть, — Ибо разблокировал телефон и сунул Чжаню, попутно открыв одну из фотографий. — Что это? — Чжань нахмурился, пролистал несколько снимков, а потом посмотрел на Ибо. — Что это такое? — Шантаж, — Ибо привалился спиной к двери, а после и вовсе сполз по ней на пол, снова спрятав полыхающее от стыда лицо в ладонях. — Ты сообщение прочитай, оно в конце. — Чушь какая-то, — Чжань пожал плечами, дочитав, заблокировал телефон и сунул себе в карман. — Таких снимков сколько угодно можно найти в интернете. — А татуировка? — Ибо вскинул на Чжаня скорбный взгляд, а потом вскочил, стряхнул с плеч куртку и принялся сдирать с себя футболку. — Вот она, посмотри… Я помню, что ты мне говорил, и я жалею! Я уже тысячу раз пожалел и ещё тысячу раз пожалею… Но она есть! И пока она там, я не могу ничего ему возразить… — Одевайся, — коротко бросил Чжань и скрылся на кухне, чтобы выйти оттуда через минуту. — Давай, Ибо, не стой. Поужинаем потом. — А сейчас? — Ибо стоял посреди прихожей, комкая футболку в руках. — Куда ты? — Не я, а мы с тобой, — Чжань сдёрнул с вешалки своё пальто. — У тебя есть второй шлем? — Есть, — Ибо растерянно моргнул. — Так а куда мы поедем? — В салон, — Чжань забрал у Ибо футболку и сам принялся его одевать, как маленького. — Провозимся до утра, похоже, но тогда уже завтра у этого подонка ничего против тебя не будет. — А как же эскиз? А анализы? — Ибо не мог не спросить, хоть внутри у него всё и сжалось в предвкушении. Ему не хотелось, чтобы со стороны это выглядело как попытка получить своё любой ценой. — Потом сдашь всё. Тем более это… художество, как я вижу, ты перенёс без проблем. Значит, аллергии на краску быть не должно, — Чжань упаковал Ибо в куртку, а потом как манекен выставил на лестничную площадку, чтобы выйти самому и запереть дверь. — Но эскиз? Мы же так ничего и не выбрали, — перед внутренним взором Ибо замелькали картинки, которые он успел пересмотреть к этому времени. Тысячи, если не сотни тысяч изображений мифических существ, птиц, животных, растительные и этнические орнаменты, символы и знаки. И хоть на волне эмоций Ибо согласился бы забить ненавистное теперь имя даже чёрным прямоугольником, он всё равно хотел бы на этом месте нечто более элегантное. И точно не такое глупое. — Попробуем без эскиза, — Чжань нервным жестом потёр шею. — Я просто нарисую на тебе, а ты посмотришь и решишь, нравится или нет. — Хорошо, — Ибо поспешно кивнул. — Я согласен. Я даже на чёрный прямоугольник согласен, — он решил, что Чжань должен это знать. — Вот ещё, — Чжань криво усмехнулся. — Я сделаю тебе нормальную татуировку. Только потом у меня будет к тебе одна просьба. — Какая? — Ибо был готов согласиться на что угодно, лишь бы сейчас Чжань вытащил его из передряги, в которую он попал из-за своей глупой любви. — Больше не набивать на себе имена? — Больше не влюбляться во всяких подонков, — голос Чжаня неожиданно стал низким и хриплым, особенно когда он добавил: — В мире полно других людей, нормальных. Ты же нашёл такого хорошего друга… Просто найди кого-нибудь, если я… Чжань скомкал свою мысль, не договорил до конца, но и того, что Ибо услышал, ему хватило, чтобы начать что-то подозревать. Другое дело, что сейчас, на бегу, рассуждать было не очень удобно. Поэтому он просто вынул из ящика под сидением второй шлем для Чжаня, нацепил свой и кивнул: — Садись и держись за меня как можно крепче. Я поеду не очень быстро. — Я очень на это надеюсь, — Чжань не слишком умело надел шлем, зато руки сцепил у Ибо на животе так крепко, что хотел бы — не разъединил. Ибо подумал только, что ещё никогда езда с пассажиром не была такой невероятно приятной, после чего вдавил газ и устремился прочь из двора. До салона Чжаня они добрались за каких-то двадцать минут. И даже опешили немного, когда выяснили, что сигнализация отключена, а входная дверь закрыта всего на один оборот. — Эй, кто здесь? — Чжань уверенно прошёл вглубь салона. Практически сразу же ответом стало удивлённое девичье «Ой, чёрт, босс!». — Ой, блять! — следом прозвучал и мужской голос, и вот его-то Ибо сразу узнал. — Сумасшедший дом, — Чжань, похоже, тоже узнал голоса, потому что замер посреди приёмной и спросил устало: — Вы хоть не в моём кабинете? — Мы в комнате отдыха, — отозвалась Цзыи, а Ибо не удержался от смешка: — Неловкость. — Есть немного, — Чжань потёр лицо руками. — Ладно, мы сюда не за этим приехали. Проходи в мой кабинет, раздевайся… — И ложиться? — Ибо тут же стряхнул куртку с плеч. — Нет, сначала я должен нарисовать то, что мы будем набивать. Просто возьми стул и сядь лицом к спинке… Я сейчас принесу стерильные инструменты, чтобы потом не бегать… И переоденусь сам. Это недолго, — Чжань явно замечал волнение Ибо и пытался его успокоить, отвлечь, объяснить всё в деталях. И за это Ибо был ему безумно благодарен. Устроившись на стуле, Ибо сложил руки на спинку и ткнулся в них подбородком. Ему пока трудно было представить, как Чжань просто нарисует что-то на нём, но ради того, чтобы избавиться от свидетельства своей самой большой ошибки в жизни, Ибо был готов рискнуть. Тем более едва ли это могло быть хуже. Он ведь уже говорил про чёрный прямоугольник? — Знаешь, обычно я такого не говорю, но я бы лично вырвал руки тому, кто делал тебе эту татуировку… — неожиданно жёстко заметил Чжань, коснувшись спины Ибо рукой, затянутой в латексную перчатку. — Я же сам хотел, — Ибо во многом был с Чжанем согласен, но всё равно попытался защитить девушку, имени которой он тогда даже не спросил. — Я должен был тебя послушать, но вместо этого просто рванул в ближайший салон… И даже не стал спрашивать, как давно работает мастер. — Ты этого человека ещё и мастером называешь, — Чжань невесело усмехнулся. — Я не удивлюсь, если это была его первая татуировка, сделанная живому человеку. И если бы этот шедевр был у тебя перед глазами, ты бы меня понял. — Мне уже достаточно стыдно, — Ибо уткнулся в сложенные руки лбом. — А когда ты будешь рисовать? — Я уже, — Чжань передвинулся немного, а потом показал Ибо в зеркале, в котором сейчас отражались они оба, чёрный карандаш, похожий на косметический. — Я ничего не чувствую, — Ибо с трудом подавил порыв обернуться и попытаться заглянуть себе за плечо. — Скоро почувствуешь, — пообещал Чжань, а потом потянулся и мягко погладил Ибо по затылку. — Пока расслабься. Я постараюсь быстрее управиться. — Я до утра никуда не тороплюсь, — Ибо даже зевнул, а потом добавил: — Но жаль, конечно, что я так и не попробовал, как ты готовишь. — У тебя ещё будет такая возможность. Если ты захочешь, конечно, — Чжань понизил голос до едва слышного, но Ибо всё равно уловил и даже обернулся к нему, посмотрел в глаза очень серьёзно: — Я захочу. Я уже хочу!***
— Охренеть не встать, — привычно уже восхищался Чжочэн. — Ты знаешь, не первый раз её вижу, но это просто шедевр. Самый настоящий шедевр. Твою спину можно в музее вместо картины выставлять. — А то, — Ибо кивнул согласно и покосился на собственное плечо, прежде чем снова натянуть футболку. И пусть ему были видны только несколько крайних перьев от каждого крыла, Ибо всё равно знал, что татуировка выглядит сногсшибательно. Чёрные с металлическим синим блеском крылья светлели к краям и к низу до тех пор, пока не сливались с кожей. Тонкая, изысканная и невероятно сложная работа, в которую таланта автора было вложено не меньше, чем любви к своей модели. Ибо буквально чувствовал эту любовь всем своим телом. И даже дышать забывал, когда Чжань бережно целовал каждое пёрышко по ночам. Эти крылья словно настоящими становились, когда Ибо и Чжань были вместе. А Чжань ещё и в спальне, напротив кровати, повесил огромную фотографию этих крыльев. И первое время Ибо страшно смущался и каждый раз выключал свет, чтобы не отвлекаться. Потом, правда, нашёл компромисс и рядом со своей фотографией повесил фотографию Чжаня. Вернее, его спины, больше напоминающей творение искусного мастера каллиграфии. Увидев эту татуировку впервые, Ибо чуть с ума не сошёл от восторга. Он заставил Чжаня лечь на живот, а сам не мог налюбоваться и вообще понять, как это можно было сделать. И чем внимательнее Ибо смотрел, тем больше потрясающих, тонких деталей замечал: там был и искусно проработанный фон, и почти прозрачные лепестки цветущей сливы, подхваченные порывом ветра, и линии иероглифов, начертанные тонкой кистью. Ибо был слишком слаб, чтобы устоять перед соблазном и не поставить фото Чжаня с этой умопомрачительной татуировкой на заставку своего телефона. А ещё он малодушно радовался тому, что в повседневной жизни Чжань одевался так, что никто даже не догадывался о наличии у него на спине такого великолепия. Он будто стремился сберечь эту часть своей жизни только для себя и своего самого близкого человека. И Ибо до сих пор не мог поверить, что именно он стал этим человеком. А ведь Чжань знал всю его неприглядную историю, был в курсе всех подробностей его самой серьёзной ошибки, которая при других обстоятельствах могла бы разрушить ему жизнь. Он мог выставить Ибо из своей студии и своей жизни сразу же, как только его машинка оставила последний штрих у Ибо на коже. Да он бы мог даже так не стараться! — Эй, Ибо, не зависай, — Чжочэн помахал рукой у него перед лицом. — Я, вообще, к тебе зашёл, чтобы про конвент послушать. Что вы там делали? — Да много чего, — Ибо потёр виски, чтобы собраться с мыслями и отвлечься от любви к Чжаню. — Общались с другими мастерами, смотрели, как они работают, Чжань сам несколько татуировок сделал. Ещё лекции всякие были. Я, конечно, мало что запомнил, но были и довольно классные… — Лекции? — Чжочэн усмехнулся. — Какие могут быть лекции по татуировке? Типа «Это древнее искусство зародилось в Древнем Египте...»? — Нет, конечно, — Ибо фыркнул. — Там известные мастера обмениваются опытом, какими-то новыми техниками делятся. Не только по татуировкам, но и по их сведению, по перманентному макияжу… Чжань вот… В общем, он сделал очень крутую презентацию про то, как татуировками можно закрывать шрамы. Ещё много всяких технических штук… Какие иглы, какие краски, как рубцы прорабатывать, — Ибо начал увлечённо размахивать руками, но Чжочэн поспешил его прервать: — Только не заводись! Я уже верю, что ты полностью проникся. Сам не хочешь попробовать? — Не хочу, — Ибо покачал головой. — Я не художник, у нас Чжань художник. А я просто ему помогаю в салоне. Ты же знаешь, что мы ещё сейчас школу открываем… — Я знаю, — Чжочэн засмеялся. — Моя девушка буквально в рабстве у вас… — Я люблю свою работу, — Цзыи услышала их и подтянулась из кухни в гостиную, чтобы отвесить Чжочэну подзатыльник. — А вот ты сегодня явно решил, что ты рабовладелец. Я тут жду, пока ты придёшь мне помочь… А босс помогает. — Цзыи, ты же помнишь, что за пределами салона я тебе не босс, — напомнил Чжань, тоже заглянув в гостиную. — Оставь их, пусть сидят, мы там уже почти закончили. — Вот именно! — Цзыи хмыкнула. — Пусть хоть какой-то вклад внесёт. А ты можешь почувствовать себя наконец гостем. — Как скажешь, — Чжань аккуратно снял с себя фартук и передал Чжочэну. — Там реально осталось немного, минут на десять максимум. — Ведите себя прилично, — Чжочэн погрозил пальцем, а потом подхватил Цзыи за локоть и увёл за собой, оставив Ибо и Чжаня вдвоём в уютном полумраке гостиной. — Как так вышло, а? Чжань, ты думал об этом когда-нибудь? — Ибо тут же придвинулся к Чжаню, а потом и вовсе на колени к нему забрался, поёрзал немного, чтобы всем собой чувствовать любые изменения в теле Чжаня. — Думал, — Чжань кивнул и погладил Ибо по спине сначала поверх футболки, а потом и под ней, по обнажённой коже. Иллюзорные крылья тут же раскрылись у Ибо за спиной, и даже воздух как будто взметнулся. — И сейчас думаю, что я сделал такого хорошего, что ты мне достался. — Ты мне отказал, — со смешком напомнил Ибо. — Отказал и толкнул в чужие руки… И это неожиданно открыло глаза нам всем. Особенно мне. Я наконец понял, что всё это время доверял какому-то подонку. И даже об этом не догадывался. И с той татуировкой… Я же такую ошибку сделал. Если бы не ты, от меня бы даже горстки пепла не осталось. Я бы стал первым человеком, который по-настоящему сгорел от стыда… — Ничего себе, куда тебя понесло, — Чжань поймал Ибо за подбородок и бережно поцеловал. — Я уверен, что рано или поздно ты всё равно бы узнал, что связался не с тем человеком. Просто не факт, что потом жизнь столкнула бы нас с тобой. — Должна была столкнуть. Мне полагается компенсация, — Ибо с удовольствием ответил Чжаню на поцелуй. — А не слишком ли скромная компенсация? — Чжань усмехнулся, мягко прикусил Ибо губу и крепче прижал его к себе. — По моему мнению, ты заслуживаешь, чтобы тебе подарили целый мир. — Зачем мне мир? Что я буду с ним делать? — Ибо облизал губы, стараясь задержать на языке вкус поцелуя Чжаня. — Без крыльев в целом мире нет никакого смысла. Не было… Теперь есть. И эти крылья мне подарил ты… — Я и сам не остался в проигрыше, — руки Чжаня уверенно соскользнули ниже, но ничего больше не успели. Из кухни раздался до отвращения бодрый голос Чжочэна: — Наденьте штаны! Мы уже идём. — Будем считать, что это аванс, — Ибо быстро поцеловал Чжаня в шею, после чего соскользнул с его колен и чинно уселся рядом. А когда Чжочэн вошёл в гостиную с большим подносом, плотно уставленным тарелками и плошками с едой, посмотрел на его зацелованные губы и усмехнулся: — А тебе я это ещё припомню. Можно же было ещё минут на десять задержаться…The End