Suis moi. Fuis moi.

      На улице уже давно стемнело. Маленькие фонарики, которые стояли по бокам от вымощенной серой плиткой дорожки, были единственным освещением. Но и они весьма неплохо справлялись со своей работой. К тому же, их свет отражался от лежавшего на газоне снега, что делало свечение чуть ярче. Бассейн, в котором летом охлаждались и развлекались подростки на вечеринках Старка, был накрыт брезентом, а рядом стояло несколько небольших заснеженных кофейных столиков. Чуть дальше, за оградой коттеджа, виднелись высокие, могучие сосны. Вперемешку с другими деревьями они образовывали густой лес, как тот, где жили некоторые из принцесс в сказках Уолта Диснея. Хотя, в ночное время суток, он выглядел слегка жутковато, скорее походил на лес из фильмов ужасов. Ванда сразу обратила на это внимание.       А еще она заметила, что тучи на небе скрыли все звезды и луну. Скорее всего будет очередная снежная буря — самый ужасный, по её мнению, из всех «сюрпризов» зимы.       Как только девушки вышли во двор, а панорамная дверь за ними закрылась, Романофф достала из кармана куртки, которую она прихватила с кресла перед выходом, пачку сигарет и зажигалку. Эти действия заставили Ванду, словно автоматически, вспомнить их встречу чуть больше недели назад, возле дома её семьи. Тогда Наташа точно также закурила сигарету, напросилась в гости, выпила кофе и… Шатенку передернуло то ли от резко нахлынувших воспоминаний, то ли от холода, ведь о своей верхней одежде она совсем не подумала и теперь стояла в одном только черном сарафане. Благо хоть рукава длинные были.       — Ты поговорить хотела, — нарушила тишину Наташа, сделав первую затяжку и, на этот раз, выпуская дым в обратную от Ванды сторону.       — А ты нет? — девчонка крепче обняла себя за плечи. — Между нами довольно много недосказанного.       — Целой ночи наверняка не хватит, чтобы все обсудить. И, если я не ошибаюсь, ты сказала, что ничего не изменится буквально вчера, — губы старосты растянулись в ухмылке, а голову она склонила набок.       — Да, но… Слушай, ты отравляла мою жизнь последние пару лет, и по каким-то необъяснимым причинам меня все равно тянет к тебе, словно магнитом. А закрыть глаза на происходившее за один вечер — невозможно, — ответила Максимофф.       — А за два вечера?       — Почему ты так себя ведешь? — не обратив внимания на поставленный вопрос продолжила она. — Я помню, ты говорила, что у тебя нет ответов, но такого просто не бывает. Ты приходишь ко мне домой и… — Ванда замолчала, пытаясь подобрать слово, которым можно было бы коротко описать события их точки невозврата. — Убиваешь логику к чертям, на это должен быть ответ, — её пьяный мозг выдал лишь такую формулировку событий.       — Убиваю логику к чертям? — усмехнулась Нат, эта фраза её позабавила. — Ты именно так называешь произошедшее между нами? Убить логику к чертям?       — Вот только не начинай, как еще прикажешь это называть?       — Своими словами, так как это называется — поцелуй.       — Это не был просто поцелуй, — громче, чем рассчитывала, крикнула Ванда. — То есть не только поцелуй.       — Тебе не понравилось? — по всей видимости, Романофф снова вела какую-то свою игру, направляя разговор в другое русло.       — Не в этом суть…       — Так понравилось или нет? — более настойчиво повторила свой вопрос рыжая.       — Боже, ты просто невыносимая, — прошипела девушка, отвернувшись от Наташи. Теперь она стояла к ней спиной, но могла наблюдать все её действия в отражении дверного стекла.       — Ну ты как маленькая, — прокомментировала её действия старшая.       Романофф выкинула окурок сигареты в сугроб, предварительно сделав еще одну затяжку, и сократила расстояние между ними в три шага. Теперь они находились максимально близко друг к другу, настолько, что Ванда могла спиной ощущать исходившее от девушки тепло. Та лишь сомкнула руки на её талии, от чего у Максимофф по телу прошлись мурашки, и она вздрогнула.       — Зачем ты делаешь это? Зачем сделала тогда? — прошептала шатенка, стараясь изо всех сил контролировать себя, ведь всё, чего ей хотелось сейчас — прижаться сильнее к Нат, утонуть в её объятиях. Слишком уж притягательным было это тепло, особенно учитывая контраст с зимней температурой.       — Зачем делаю что?       — Трогаешь меня, обнимаешь, целуешь.       — Просто потому, что мне хочется этого.       — Серьезно? — Ванда сделала шаг вперед, разрывая их объятия и повернулась лицом к ней. — Потому что хочешь?       — Что в этом такого?       Кажется, именно в этот момент Максимофф почувствовала не только новый прилив смелости от алкоголя в крови, но и новый прилив злости от слов Наташи.       — Я тебе еще раз повторяю, ты буквально была воплощением ада моей жизни несколько лет, потом перевернула мой мир с ног на голову, а теперь оказывается, что это все «просто потому, что хочется этого»? Ты чуть не убила меня в туалете тоже просто потому что хотела? Да что с тобой не так?       — Ванда, мне…       — Заткнись и послушай меня, — крикнула девушка, даже не заботясь о том, что их могут услышать. — Ты не можешь делать со мной все, что тебе в голову взбредет. Я живой человек, живой понимаешь? И от твоих действий, от твоих слов я буквально разрушаюсь изнутри. Ты меня убиваешь.       Её переполняли эмоции: злость, обида, непонимание, может даже ненависть и одновременно с этим влюбленность, старательно затмевающая все плохое, отрицать которую было также бессмысленно, как и делать вид, словно ничего не происходит. Влюбленность, которая смешивалась с ненавистью за все то, что Романофф сделала ей. Весьма противоречивый коктейль, не находите? Да и вообще, если причин ненавидеть было больше, чем причин любить, тогда почему Ванда Максимофф так старательно искала ответы на свои вопросы?       Здесь все до банального просто. Она верила в то, что девушка, которая завладела частичкой её сердца, на самом деле хорошая. Верила подсознательно, даже если всячески отрицала это. А отрицала, потому что так было бы правильнее. Логичнее ненавидеть кого-то за причиняемую боль, будь то душевная или физическая, чем испытывать теплые чувства за то, что к тебе отношения не имеет. Правда? Ведь Ванда вовсе не была слепой, она замечала, как Нат помогает отстающим одноклассникам по тем или иным предметам, и не потому, что её просили учителя. Замечала, как та, кого она должна ненавидеть заступается за младших, прикрывает друзей и заботиться о них. Сложно было ненавидеть, хотя она пыталась, изо всех сил убеждая себя в этом. Однако, с каждым годом это становилось сложнее. И вот мы здесь.       Казалось, что еще немного и она расплачется, но нет. Ванда держалась, потому что не могла позволить себе отступить. Ещё до того, как они с Пьетро приехали на эту злосчастную вечеринку, когда она собиралась сюда, то приняла решение — никаких больше слёз и истерик, вне зависимости от того, насколько эмоционально сложным будет их разговор, а он явно не из простых, особенно учитывая характер Наташи и их взаимоотношения.       — Ты сделала все, чтобы я возненавидела тебя, — продолжала она свою пламенную речь. — И поверь мне, у тебя получилось. Но не до конца… Честно говоря, даже не знаю, что ты должна такого выкинуть, чтобы я испытывала к тебе чистейшую ненависть.       Романофф стояла молча, выслушивая все, что говорила Ванда, понимая, что это были не лучшие слова, чтобы описать её отношение к Максимофф младшей. Скорее наоборот — худший вариант. Уже не первый раз она поймала себя на мысли, как хотелось бы повернуть время вспять, и снова сие желание касалось миниатюрной шатенки, стоявшей напротив.       «Ты меня убиваешь», — эта фраза звенела в мыслях. Пожалуй, была единственным, что вправду отразилось болезненным уколом в груди. Девушка вспомнила, что лучший друг — Бартон, не единожды предупреждал её о вероятности подобного исхода, когда в их разговорах речь заходила о юной мисс Максимофф.       «Оставь ты ей в покое, доведешь ведь девчонку», — всплыли в подсознании слова Клинта, сказанные не столь давно. Но она не смогла, да и раньше никак не могла оставить её в покое. Слишком уж Ванда привлекала. Своей излишней наивностью, добротой, упертостью. И в тоже время девушка прекрасно понимала, что не может втянуть ту в свою жизнь, по крайней мере на данный момент.       Тем не менее, именно это она сделала, когда пришла к ней домой в тот самый вечер, буквально толкая Максимофф в бездну непонимания. Прекрасно осознавая, что после Ванда постарается докопаться до сути произошедшего. Романофф всегда была очень наблюдательной и за эти годы изучила одноклассницу. Она знала, по крайней мере на девяносто девять процентов была уверена в её реакции. Кроме того, тот вечер пошел не по плану, так как Пьетро вернулся домой раньше ожидаемого.       — Мне жаль за тот случай, вообще за всё, — прошептала Наташа, когда Ванда закончила говорить. — Я прекрасно понимаю, что никакие слова в мире не загладят всего того, что ты натерпелась за эти годы. Наверняка и мои извинения будут до одного места, — она сделала несколько шагов, вновь сократив расстояние между ними и взяла ледяные ладони девушки в свои. — Но все же, прости за мою грубость, за мои подколы и применение силы. И за тот вечер, прости.       Нат смотрела в глаза Ванды и ей казалось, что в них плещется океан, при чем это было вовсе не фигурально. Она по-прежнему сжимала руки Максимофф, согревая их своим теплом. Некоторое время шатенка также не отрывала взгляда от изумрудных глаз Романофф, которые, как и всегда завораживали. Щеки её были красными то ли от холода, то ли от волнения. Даже несмотря на минусовую температуру, уже не было холодно, скорее наоборот, немного жарко. Сердце билось, будто готово из груди выскочить, а дышать стало как-то слишком тяжело.       Ванда сделала еще один шаг вперед, приподнявшись на носочки. Романофф была на каблуках, что делало разницу в росте еще больше. Девчонка осторожно коснулась своими губами губ одноклассницы. Они стояли так с минуту, пока Максимофф не решилась углубить поцелуй, аккуратно проведя языком по нижней губе Наташи, и та приоткрыла рот, встретив её язык своим. Ванда почувствовала привкус виски, смешанный с вишневыми сигаретами. Поцелуй значительно отличался от их первого. На этот раз он был более мягким, чувственным. Словно обе боялись испортить момент, при этом желая чего-то большего.       — Я… — начала было Максимофф, разорвав физический контакт, как только воздуха стало катастрофически мало.       Но разговор девушек был прерван выбежавшими на улицу Баки, Сэмом и Пьетро. Парни промчались мимо них, чуть ли не сбивая с ног друг друга, направляясь в сторону бассейна. Вслед за ними вышли и остальные члены скромной вечеринки.       — Этим придуркам явно хватит пить, по крайней мере сегодня, — прокомментировал Тони.       — Мы включили телек, думали глянуть фильм, а там прогноз погоды — бурю обещают, — продолжил пояснения Бартон. — И они почему-то решили, что будет круто снять брезент с бассейна, чтобы утром прыгать в снежную яму.       — Почему я даже не удивлена, — вздохнула Нат, переведя взгляд от Ванды к пыхтевшей над крючками троице.       Это выглядело действительно забавно. Парни пыхтели, сидя на корточках по периметру бортика, в надежде что им удастся как можно быстрее снять натянутый полиэтилен, дабы воплотить план в реальность. Ванде показалось, что настолько сосредоточенным своего брата она давно не видела, особенно учитывая то, насколько «серьёзным» делом он был занят, из-за этого шатенка засмеялась, а её смех подхватила вся собравшаяся во дворе компания.       — Чем ржать, лучше бы помогли нам, — прокричал им Баки.       — Вот именно, завтра ведь будете с нами прыгать, а работаем только мы втроем, — поддержал его Максимофф.       — Да мы просто их не пустим к нашему снегокупанию, — добавил Уилсон, отбрасывая в сторону кофейных столиков один из отцепленных крючков.       И почему-то эти слова сподвигли пьяных Паркера, Роуди и Картер пойти к ним на помощь. Пока эти трое преодолевали небольшое расстояние, Питер успел поскользнуться, завалившись в заснеженные кусты, а Шерон, желая ему помочь, свалилась рядом. Однако падение не остановило пьяных друзей, и они ползком добрались до места назначения. Теперь уже шестеро из компании освобождали несчастный бассейн.       В этот момент Старк пожалел, что не взял с собой смартфон, дабы запечатлеть веселые похождения. Но уже минуту спустя вновь повеселел, вспомнив, что объектив одной из камер наблюдения, которые отец установил для охраны территории, выходил прямиком на эту сторону двора и наверняка там будут очень хорошие кадры.       — Я так понимаю, на ночевку остаются все? — спросил Стив, совладав с приступом смеха.       — Нет смысла разъезжаться, уже слишком поздно и через несколько часов начнется буря, — ответил Клинт. — До города добраться не успеем.       — Гостевых всем хватит, будете по несколько человек размещаться, как в отеле, — оповестил всех Тони. — А кто хочет спать один, может располагаться в гостиной на диване.       — Предлагаю вернуться в дом, нечего отмораживать конечности.       — Ага, капитан Сосулька, только сначала помоги дружков своих оттащить от бассейна, — ответил Старк. — Эй, Пьет, пойдем еще выпьем.       — Погоди, мы почти закончили, — прокричал парень.       — Детский сад, — закатил глаза Старк в своей излюбленной манере и направился в сторону гопкомпании.       Прошло еще минут пять, прежде чем брезент был снят, а подростки вернулись в теплую гостиную. Спать они не собирались, по крайней мере до окончания новооткрытой бутылки рома точно. И конечно на слова Роджерса о том, что стоит перестать налегать на спиртное, все благополучно наплевали. Питер предложил посмотреть «Призраки Рождества». И каково было удивление почти всех, кроме Ванды и Стива, когда оказалось, что это не фильм ужасов, а рождественский мюзикл. Ну а чего они ожидали от Паркера? Затем последовал час страшных историй, которые скорее были до абсурдного смешными.       Ближе к четырем утра закончилось еще несколько бутылок спиртного, и уже все без исключения были под хорошим таким градусом. Интересные фильмы по ТВ сменились тухлыми, по словам Роуди, ток-шоу. Погода за окном оставляла желать лучшего. Началась сильнейшая вьюга, несколько раз даже отключался свет. Снег валил крупными хлопьями, быстро образовывая нехилые сугробы. Именно поэтому решение разойтись по спальням приняли единогласно, вот только до гостевых доползли не все.       Старк заранее сказал, что комнат всего три, значит и спать придется по трое. Изначально никто не изъявил желания спать на диване, а вот теперь на нем в обнимочку посапывали Роджерс и Барнс. На самом деле, они отключились еще полчаса назад. Паркера, находившегося в полудрёме, Тони потащил к себе в комнату, так как парень был не в состоянии передвигаться самостоятельно, однако и Старка оставлять не хотел. Девочки собирались спать в одной комнате, которая находилась на первом этаже, но туда залетели Клинт и Пьетро, со словами: «До кухни ближе мы здесь будем», захлопнув за собой двери, никого не впуская. Поэтому оставшейся пятерке пришлось плестись на второй этаж.       Всё это время пьяная Максимофф ни на секунду не отлипала от Наташи. Рыжая бестия лишь радовалась такому раскладу, а компания, кажется, не замечала этого. Романофф, бережно поддерживая младшую девчушку за талию, помогла той подняться и уложила на кровать. Шерон шла следом за ними и, очень удачно, завалилась на софу, стоявшую при входе в комнату. Наташа не могла не поблагодарить судьбу за такое прекрасное стечение обстоятельств. От обуви все избавились сразу, как зашли в дом, после ночной мини прогулки, поэтому, не теряя времени, она залезла на кровать, и моментально провалилась в сон, обняв Ванду за талию.