Я позабочусь о тебе

Ты должен больше отдыхать. Джуён зажмуривается и прислоняется к стене. Он сползает по ней совершенно обессиленно, широко раздвигает колени и опускает голову, зарываясь пальцами в мокрые от пота пряди на затылке. Его руки и ноги будто мягкий пластилин. Мышцы подрагивают и гудят, ощущаясь чем-то инородным в собственном теле. Ты так угробишь себя. Странно, но его внутренний голос всегда звучит голосом Эрика. Это как константа. Тот всегда заботится о Джуёне гораздо лучше него самого. У него нет времени отдыхать. У него нет времени расслабляться. Потому что куй железо пока горячо. Потому что другого шанса может и не быть. Потому что сколько можно оставаться на заднем плане. Это твой счастливый билет, Джуён, ты заслужил. Ты вкалывал день и ночь, чтобы получить то, что имеешь сейчас. Но даже этого кажется катастрофически мало. Джуён помнит, как обещал, что сделает все для того, чтобы о его группе говорил весь мир. Эрик тогда шагал рядом, задевая плечом, а Джуён держал направленную на них камеру и давал обещание, которое срывалось с его губ так легко, будто по другому и быть не может. Джуён трудоголик до мозга костей, это знают все. Но если парни из группы его за это уважают, то Эрик дуется каждый раз, стоит ему немного дольше задержаться в зале, а после едва приползти домой. У Джуёна нет золотой середины. Он возвращается в общежитие только тогда, когда доволен каждым отточенным движением. А если нет, будет вкалывать до седьмого пота пока результат не оправдает себя. Эрик на это имеет привычку говорить: ты слишком серьезный, позволь себе немного расслабиться. Его мелкий, заботливый братишка. Джуён измученно усмехается. Эрик давно не мелкий. Он вырос, окреп, стал уверенным в себе парнем, прекрасно осознающим свою привлекательность и умеющий ею пользоваться. Джуён испытывает странную гордость, когда смотрит на него. Эрик тоже пришел к этому не сразу. Ему понадобились время и усилия, чтобы избавиться от статуса обычного, весёлого, беззаботного макне. Джуён рад, что ему выпала честь наблюдать эти метаморфозы не со стороны, как остальным, а непосредственно вблизи. Эрик сам выбрал его для этого. Он выбрал Джуёна после первой их встречи, даже не обращая внимания на других мэмберов, и пристал как банный лист, обнимая по любому поводу и заглядывая в глаза, как верный зверёк. Сначала Джуён старался держаться в стороне. Он вообще плохо умел показывать свои искренние эмоции, гораздо лучше у него получалось их скрывать. Но со временем Джуён заметил, что все чаще отвечает на объятия Эрика, что и сам проявляет инициативу, обвивая руки вокруг хрупкого тела, что отчего-то ласково гладит по макушке, как младшего брата, которого хочется оберегать и лелеять. Время шло и Эрик стал ластиться все реже (наверное, просто повзрослел), да и Джуён не хотел лезть в его личное пространство. Но их связь никуда не делась. Они были друг другу самыми близкими людьми, практически семьёй. И Джуён ценил это, ценил заботу Эрика и заботился о нем в ответ, потому что это стало неотъемлемой частью его жизни. Так что действительно пора заканчивать, иначе если Эрик засечет, что он вернулся под утро, то не отстанет ведь. Снова будет читать нотации. Джуён облокачивается на стену и тяжело поднимается на дрожащие ноги. Он не сразу понимает что что-то не так. Лишь когда теплые капли оседают на пересохшие губы, Джуён хмурится и ведет костяшками под носом. Те предсказуемо пачкаются алой кровью. Только этого не хватало. Джуён тихо матерится, задирая футболку и прикладывая влажную ткань к носу, чтобы не дай бог не запачкать пол тренировочного зала. Голова начинает кружится и Джуён чувствует себя будто на дурацкой карусели. Тошнота подкатывает к горлу и он судорожно сглатывает, прикрывая глаза и сильнее зажимая нос. Ты должен больше отдыхать. Его внутренний голос звучит голосом Эрика. Джуён впервые с ним соглашается.

***

Эрик бессмысленно переключает каналы телевидения, но глаза все равно не могут сфокусироваться на чем-то конкретном. Он оставляет болтать какую-то дурацкую дораму про любовь на фоне и потирает слезящиеся веки. Время пять утра. Джуён до сих пор зависает в тренировочном зале и Эрик бесится. Бесится и не спит. Ничего нового, в принципе. Господи, они ведь даже в отдельных комнатах живут. Эрик мог бы спокойно уснуть и не париться, а Джуён пусть изводит себя, если ему так хочется. Но он так не поступит. И знает, что Джуён бы так не поступил. Сидел бы точно так же в общей гостиной, чтобы не будить остальных ребят, и ждал. Над ними уже подшучивали, что они как сиамские близнецы: всегда вместе. Они ездили друг к другу в гости на выходные и по праздникам, вместе тренировались, вместе кушали, вместе зависали после тренировок. Только что не спали вместе. Ну, на постоянной основе, хоть Енхун и предлагал поменяться с ним комнатой. Но Джуён отказался. Эрик догадывается почему. Нужно быть тупым и слепым, чтобы не понимать. Черт. Эрик собирает усталость с лица в ладони. И как раз в этот момент закрываются двери. Будь расслабленным и непринужденным, напоминает себе он. Ты просто долго не мог уснуть, ты не дожидался до пяти утра, как последний идиот. Всему виной глупая бессонница. Джуён появляется в гостиной, едва передвигая ногами и Эрик напрочь забывает свою мантру. Ему хватает ума усидеть на диване и не бросится к Джуёну, как мамаша-наседка, пока тот стаскивает спортивную сумку с плеча и бросает ее прямиком на пол, при этом хмурясь и поджимая губы, будто ему чертовски больно. Сердце в груди Эрика даёт перебой. Он хочет подойти и вмазать, а после гладить по голове и поить теплым чаем, массируя широкие плечи. Но Эрик продолжает сидеть, пока Джуён смотрит на него. В усталом взгляде темных глаз нет и тени удивления. Словно тот был уверен, что Эрик станет ждать его до последнего. — Прости, — хрипло говорит Джуён и откашливается. Потирает шею, прикрывает глаза. — Сколько раз я говорил тебе, чтобы ложился спать вовремя? Только Джуён так может. Сначала извиняться, а потом включать строгого, заботливого братца. И лишь Эрик может вызвать у него эмоции совершенно далёкие от тотального спокойствия. Иногда ему нравится этот факт. Все дело в том, что они самые близкие друг другу люди и только с ним Джуён не боится быть настоящим. А иногда Эрик хочет быть Хенджэ, которому достаются исключительно теплые взгляды и улыбки. Но он сразу же избавляется от этих мыслей. Потому что это Эрику позволено находиться рядом, когда Джуёну плохо, хоть тот и пытается притвориться, что все нормально. Это Эрику можно заглянуть за ширму напускного равнодушия хотя бы мельком и подставить плечо, если нужно. Джуён считает себя холодным и циничным, но для Эрика он самый прекрасный, добрый и заботливый человек в целом мире. Тот столько раз спасал его, что и сам об этом не догадывается. Джуён всегда следит за тем, чтобы Эрик поел и тепло оделся, заставляет его ложится спать пораньше и забирает к себе домой на выходные, чтобы он не оставался в общежитии один. Джуён относится к нему как к младшему брату и это, наверное, единственное, что Эрик хотел бы изменить в их отношениях. Порой ему стыдно за такие мысли. Порой он позволяет себе подольше задержать на Джуёне взгляд или же прижаться плечом к плечу, когда они сидят тесной компанией рядом. Но ничего более серьезного. Раньше Эрик мог обнимать Джуёна столько, сколько вздумается, пока в один день не понял, что объятия разрывать не хочется, а наоборот. Хочется скользнуть носом по острой линии челюсти, провести ладонями по сильным плечам, прижаться животом к животу. Эрика это пугало. Нет, не его чувства к Джуёну. Они казались ему чем-то ожидаемым и предсказуемым. В него невозможно было не… Короче говоря, Эрик не пугался своих чувств, гораздо сильнее он пугался реакции Джуёна на все это. Поэтому и держался в стороне, насколько это было возможно. Он старается держаться в стороне и сейчас, когда Джуён тяжело опускается на диван возле Эрика. Лениво откидывается затылком на спинку дивана и поворачивает голову в его сторону, глядя из-под полуопущенных век. У Эрика на секунду дыхание застревает в глотке. Казалось бы, он давно должен привыкнуть к тому, как выглядит Джуён, но в мозгах все равно немного горят клеммы, стоит взгляду скользнуть по красиво очерченным губам, мягкой челке, падающей на лоб, высоким пикам скул и идеально ровному носу. Пожалуй, Джуён был единственным человеком, который в профиль выглядел ничуть не хуже, чем в анфас. В нем было идеально все. И тело, и душа, и мозг. Джуён был талантлив, умён, красив и носился с Эриком, как с хрустальной статуэткой, оберегая от каждого, кто посмеет навредить. Разве мог Эрик не испытывать к нему то, что он испытывает? Нет, не мог. — Как тренировка? Она того стоила? — спрашивает Эрик, понимая, что и так молчал слишком долго. Слишком долго для Энерджи Эрика и слишком правильно для того усталого куска мяса, в который он сейчас превратился. Джуён награждает его серьезным взглядом, но глаза не отводит. Протягивает большую ладонь и поправляет капюшон толстовки на голове Эрика, открывая лоб. А затем даёт лёгкий щелбан и ухмыляется, как котяра, отчего глаза на его лице превращаются в два сияющих полумесяца. Эрик закатывает глаза и легко шлёпает Джуёна по ладони. — Держи руки при себе, хен. — Не дуйся, — примирительно протягивает Джуён, укладывая голову обратно на спинку дивана и наблюдая за Эриком. Светлые блики от телевизора отражаются в темных зрачках и пляшут по бледному лицу. — Если продолжишь в таком же духе, на сцене будут выступать трое, а не четверо. В этот раз Джуён не сдерживается и все-таки тихо-раздраженно вздыхает и теперь пялится пустым взглядом в телевизор, где продолжают транслировать дораму о подростковой любви. Кто ее вообще смотрит в пять утра. — Я волнуюсь, — добавляет Эрик, чтобы сгладить на миг возникшее напряжение. — Я в порядке. А вот ты не должен не спать до утра, дожидаясь меня. — У меня бессонница, — врёт Эрик и не моргая. Бессонница по имени Ли Джуён, но это не так и принципиально. Джуён скептически фыркает. Он знает Эрика чересчур хорошо. — Я уже пришел. Иди отдыхать. — Я не устал. — Эрик. Как же раздражает моментами этот тон. — Джуён-хен, — вторит ему, хоть и понимает, что за такое может нарваться на неприятности. Измученный выдох Джуёна слегка сбивает с Эрика спесь. Он подвигается к нему ближе и бодает плечом в плечо. Затем ещё и лбом в висок для пущего признания своего раскаяния. Мол, не злись, хен, слегка перегнул. Эрик нежится, как провинившийся щенок. Рядом с Джуёном эта слабость простительна, лишь с ним и больше ни с кем. Джуён не двигается. Все его тело застывшее, как натянутая струна. Эрик уже подумывает, что сильно накосячил, но его вдруг подгребают под себя длинные сильные руки и он приваливается к тёплому боку Джуёна, устроив голову на крепком плече. В его объятиях спокойно и приятно. Эрик чувствует себя защищённым от целого мира, окружённый теплом и запахом Джуёна. Тот пахнет гелем для душа и кондиционером для белья. Джуён не пользуется духами и это очередной плюсик к его привлекательности. — Все движения отточил до идеальности? — Нет. Ну, конечно. Для Джуёна нет предела совершенству. — Я уверен, что ты себя как всегда недооцениваешь. Порой нужно хвалить себя и говорить: «черт, да я молодец». — У меня ведь есть ты. Ты сделаешь это за меня. Джуён улыбается. Эрик слышит улыбку в его голосе и ему становится легко, а вот в груди отчего-то все горячее. Наверное, это виноваты руки Джуёна, обвившиеся вокруг Эрика. Боже, он так усердно пахал в зале, чтобы отрастить мышцы, а все равно чувствовал себя хрупким и мелким, когда Джуён оказывался в непосредственной близости. Эрик всегда комплексовал из-за своего роста и его почему-то угораздило выбрать себе в лучшие друзья одного из самых высоких мэмберов группы. — Сегодня тоже останусь в зале. — Сегодня ты будешь спать. — Только если рядом с тобой. Эрик ощущает щекой, как напрягается плечо Джуёна. Эта фраза из разряда шутливых словечек Эрика, будь здесь Сону, тот бы даже не удивился. Но с Джуёном всегда все иначе. — Хорошо. — Эй, — возмущается тихо Эрик, когда Джуён ложится на диван и утаскивает его на себя. Обнимает, как плюшевого мишку и умиротворенно вздыхает куда-то Эрику в макушку. Приходит его черед замереть. Джуён давно не обнимал Эрика так, даже рядом не ложился. В последнее время вообще старался сохранять дистанцию, словно подсознательно чувствовал, насколько сильно Эрик в него вляпался и не хотел усугублять положение. Но этим утром все по другому. И Джуён тоже будто какой-то другой. Он вроде и здесь, а вроде и где-то очень далеко. Его мысли явно не сосредоточены на том, что бедро Эрика покоится поверх его бедер, а широкая ладонь задевает полоску голой кожи на спине под задравшейся толстовкой. Это Эрика бросает то в жар, то в холод и он дрожит, как осиновый лист, тяжело сглатывая. И он бы отодвинулся, но диван тесный и маленький для них обоих. Приходится жаться друг к другу, чтобы не свалиться на пол. Эрик думает, что он бы лучше с удовольствием грохнулся вниз, но застрял между телом Джуёна и спинкой дивана. Бесполезно даже рыпаться. — Спи, — говорит-приказывает Джуён. Эрик боится громко вздохнуть лишний раз, чтобы не выдать себя с потрохами. Сердце колотится так быстро, что рёбрам больно. Они уже лежали так раньше. Но Эрик тогда был совсем мелким, да и Джуён не был горяч, как самое настоящее пекло. Они были подростками, а сейчас вполне себе сформировавшиеся парни. И, черт, шершавые пальцы Джуёна на голой коже очень и очень отвлекают. Неужели тот не чувствует, как Эрик весь покрылся мурашками? — И ты. А то загоняешь себя этими тренировками. Отдыхать тоже нужно, — отвечает Эрик. И, Господи-боже, его голос звучит слишком сипло и сдавленно. — Ладно, — вдруг соглашается Джуён. — Пойдем позже погуляем, а? Воздухом свежим подышим. Эрик неверяще приподнимается на локте и глядит с прищуром. — Подшучиваешь надо мной? Губы Джуёна трогает улыбка. Что за губы, дайте ему сил. Эрик на таком взводе, что ему страшно. Вокруг полумрак, лицо Джуёна слишком близко, а его руки невероятно горячие и хватка их крепкая, будто тот переживает, что Эрик сбежит. — Нет, — наконец произносит Джуён. Он больше не улыбается, а его взгляд скользит ко рту Эрика. Ощущения похожие на разряд тысячи вольт. Эрика пронзает этим взглядом вдоль всего позвоночника. Все это происходит не на самом деле. Джуён флиртует с каждым мембером, кроме него. Он может спокойно позволить Хёнджэ или Енхуну шутливо поцеловать себя в щеку, но если Эрик попытается сделать подобное, то мгновенно отодвинется. Ерик младший братишка, не более. Пальцы на его голой коже приходят в движение и он натурально затихает, как заяц, почуявший волка. В глазах Джуёна есть что-то от этого хищника. Эрик снова сглатывает, потому что слюны слишком много, а сердечная мышца сокращается как во время марафона. Он хочет попросить прекратить, но Джуён легко проводит подушечкой большого пальца по углублению позвоночника и заботливо одергивает толстовку, возвращая ее в привычное положение. — Не мерзни. — Можешь согреть. Да ты сегодня в ударе, Эрик. Закрой уже рот, пожалуйста. Хватит. Ты и так предостаточно наломал дров. Джуён смотрит в ответ пристально и внимательно. — Ты же знаешь, что ты мне, как младший брат. Я готов перегрызть глотку любому, кто посмеет тебя обидеть. Я не хочу защищать тебя от самого себя. — Я больше не ребенок. И меня не нужно защищать. — Для меня ты все ещё ребенок. — Я похож на ребенка? Джуён хмурит брови. Кажется, он в замешательстве. Они оба знают, что от прошлого Эрика осталось очень мало. Он вырос и возмужал, Джуён и сам как-то говорил об этом, когда с гордостью ощупывал плечи Эрика. Смешно, но они даже сантиметром мерили, у кого же шире. И Эрик победил. Он больше не ребенок. Он не младший братишка. Он и сам готов защищать Джуёна, если потребуется. — Эрик. Прекрати. Вот, что хочет сказать Джуён и не решается. Из них двоих смелость всегда была козырем Эрика. Поэтому он первым склоняется к Джуёну и целует его. Страшно сосчитать, как часто мысленно Эрик представлял это. Но в его мечтах Джуён отвечал на поцелуй, хотя бы шевелил губами в ответ. А в реальности он застывает гранитной статуей, только жёсткая ладонь опускается на затылок Эрика, чтобы наверняка оттащить за капюшон, как нашкодившего щенка. Эрик понимает, что не должен делать этого. Мозгами он прекрасно осознает, какой трындец вытворяет и что после этого банально не сможет не то что заговорить с Джуёном, даже в глаза ему посмотреть будет чертовски стыдно. Джуён старше, он хён Эрика, он заботится о нем, как никто другой и то, что происходит сейчас не лезет ни в какие рамки. Но ему уже нечего терять. Эрик и так разрушил все границы в щепки. Поэтому он легко и влажно скользит языком по нижней губе Джуёна, трётся ртом о его рот, рвано выдыхает, как бы спрашивая: «можно? просто позволь мне, пожалуйста, иначе я свихнусь». Джуён по прежнему не двигается, а его пальцы сильнее сжимаются на затылке Эрика. И, наверное, в этот момент тот едва сдерживается, чтобы к чертям не опрокинуть его на пол, а после запинать ногами, но сегодня какое-то совершенно другое утро и совершенно другой Джуён. Он действительно опрокидывает Эрика, но на лопатки, а вдобавок ещё и наваливается сверху. Одной его широкой ладони хватает, чтобы обхватить запястья Эрика и завести их тому за голову. — Ты что творишь? — спрашивает опасно низко Джуён, нависая над ним. Весь его вид устрашающий и раздраженный, но Эрик чувствует, как его кроет по новой, потому что только Джуён выглядит в миллион раз сексуальнее, когда злится. Возможно, поэтому Эрик и дразнит его лишний раз. — Прости. Ну, а что ему ещё сказать? Я ни о чем не жалею, потому что я теперь знаю, как твои губы ощущаются под моими губами? — Чтобы в первый и в последний раз. Взгляд Джуёна заставляет покрыться мурашками, но не от страха. Ты больной, Эрик, капитально больной. — А если я скажу, что не в последний? — спрашивает с вызовом. На мгновение Джуён теряется и напоминает того самого вечно смущающегося мальчика, когда у него что-то не получается. Эрик испытывает угрызения совести, потому что поставил его в такое положение. Проклятье. Джуён всю ночь тренировался, он на нервах из-за предстоящего выступления и нуждается в поддержке и заботе, а не в приставаниях со стороны Эрика, на которого тот никогда в жизни не посмотрел бы в «том самом плане». — Я такой идиот, прости, — тихо говорит Эрик, прикрывая глаза и кусая губу. Ему невыносимо больно сейчас смотреть на потерянного Джуёна, для которого мир теперь вверх тормашками. — Я знал. — Что знал? — О твоих чувствах ко мне. Эрик горько усмехается. Знал он. Ясное дело. Не зря же так сторонился. — И? — спрашивает он, ожидая приговора. — Я не думаю, что мы поступаем правильно. — Ты хотел сказать, что я не поступаю правильно. — Нет, — возражает Джуён. — Мы. Эрик понимает, о чем он. Они никогда не были чем-то отдельным друг от друга. Они были единым целым с первой встречи и если лажал кто-то один, другой всегда был готов разделить эту ответственность вместе с ним. Он чувствует горячую широкую ладонь Джуёна на своей щеке. Тот гладит мягко и ласково, словно совершенно не злится на то, что Эрику сорвало башню. Не сказать, что от этого становится легче, но Эрик благодарен, что Джуён не отталкивает его. Эрик по-прежнему не решается открыть глаза. Даже когда Джуён скатывается с него и снова притягивает к себе, крепко обнимая. Все это напоминает сюрреалистичный сон. Эрик зажмуривается и обвивает руки вокруг узкой талии Джуёна, утыкается носом в углубление шеи, прижимаясь так тесно, как только возможно. У него нет сил злиться. Рядом с Джуёном всегда спокойно и тепло. Мало кто знает, что снаружи холодный Джуён на самом деле человек с самой светлой и чистой душой во всей Вселенной. Эрик иногда бесится, когда люди не хотят видеть в Джуёне ничего больше, кроме красивой внешности. Он догадывается, что тот тоже расстраивается по этому поводу, но не подаёт виду. Джуён всегда все держит в себе. — Я тебя люблю, ты ведь знаешь? — говорит он куда-то Эрику в макушку. — И я тебя. Он не сомневается в том, что Джуён не врёт. И Эрик готов быть рядом, не смотря ни на что. Он чувствует в себе ответственность защищать Джуёна от целого мира и заботиться о нем даже лучше, чем о самом себе. Потому что Эрик уверен — Джуён сделает для него то же самое.