***
Второй раз я очнулся уже в чём-то, похожем на громадный строй. Во всех направлениях, через равные интервалы зависли похожие искры, а перед нами висела громадная, переливающаяся супер-искра с очень сложной структурой. Большинство искр вокруг имели нечто, похожее на закручивающиеся спирали вокруг нас всех, и все они как бы прецессировали на одном месте. Вверх, вниз, вверх, вниз, хотя где здесь верх, а где низ? Ну это больше дело привычки. Энергия сплошным потоком вливалась в нас насыщая чакры, а та огромная сверхдуша имела вокруг себя видимый бушующий ураган. Громадная искра очень быстро начала приближаться ко мне, перепугав меня до ужаса. О таком мой учитель меня не предупреждал. Я дёрнулся, желая избежать встречи с чем-то огромным, но лишней энергии было совсем мало. Искра зависла напротив, не предпринимая никаких враждебных действий. Наоборот, от неё шла некая волна. Не знаю, как объяснить, но похоже было на нечто успокаивающее. Напоминало рябящий воздух над песком в пустыне. От неё ко мне вытянулся сияющий отросток, но встал прямо рядом. Подумав, я захотел пообщаться с этим… нечто, но сил не осталось. Испереживался весь… почувствовал, как начинаю снова отключаться. Отросток быстро воткнулся в меня, и внутри послышалось / ощутилось: — Замечательно / хорошо / прекрасно. Я рад / рада. У тебя получилось / вышло / накопилось. Такая редкость / достижение. Удачи тебе / успеха, я присмотрю / проконтролирую, до следующего погружения / перерождения. В третий раз я проснулся в пустоте один. Ну… и что это такое было? Нечто очень странно со мной общалось, и это был не язык, а какая-то прямая передача образов. За чем он там хотел присмотреть и что проконтролировать? Я прям вот такая уж редкость? Ни ответа, ни привета. Той огромной сверхдуши здесь больше не было, по всей видимости, теперь мне грозит только перерождение, но до него я могу тренироваться и исследовать, а уж эталон у меня имелся. Та самая сверхдуша, которая со мной говорила. Повисев некоторое время, я попробовал подвигаться. Вначале это выходило со скрипом, однако, сосредоточившись, я начал перемещаться. В этом бескрайнем ничто передвижение ощущалось совершенно по-другому. Словами это не объяснить, как можно ощущать движение без времени и без пространства? Странновато это, но именно мне и именно сейчас… ничего так. Для описания слов в обычном словаре не найдётся. Потренировавшись, я начал носиться туда-обратно, однако вскоре заметил, что начинаю замедляться и засыпать. — Так, только не спать! — одернул сам себя я. Я встал и погрузился в медитацию, исследуя себя. Моя структура была очень сложной, но я заметил разные цвета и запахи, а также маленькие смерчи, закручивающиеся и всасывающие энергию из окружающего света. Сколько бы я не всасывал, меньше вокруг не становилось. Я мысленно пожал плечами и попробовал уже намеренно всосать побольше… и ещё раз попробовал и снова… и снова… Проснулся я вновь там же, или не там… белым-бело во все стороны, куда я вообще могу ощутить. Видимо, от моих потуг я растратил всю энергию и уснул. Ну ничего… делать мне тут всё равно нечего, ничто не мешает. Не надо пить, есть, идти в туалет. Основная масса таких, как я, здесь просто висит в ожидании перерождения. То, что я могу управлять этим состоянием осознанно и намеренно — заслуга моих тренировок, а уж тренироваться и медитировать… о, это мне знакомо. Постепенно, я начал намеренно увеличивать впитывание этой энергии вокруг и перестал “засыпать”. Часов тут не наблюдалось, но субъективно я потратил чуть больше года и развил эту способность до такого состояния, что заполнялся “под пробку” довольно быстро. Надо заметить, что заниматься этим я мог тут, что называется, нон-стоп, ведь прерываться ни на отдых, ни на сон больше не требовалось, и ничто не отвлекало. То, чем я научился пользоваться, было чем-то совершенно новым, неизведанным, непознанным для меня. Слов описать это не существует в обычном языке. Ну вот что вы делаете, когда хотите поднять руку? Простой ответ — беру и поднимаю, и именно такой ответ — самый правильный. Да, да, мозг, пощёлкивая нейронами, принимает решение и подаёт небольшой ток на мышцы бицепса, это сокращает мышцы и происходит физическое движение руки. Там ещё есть сотня химических и электрических процессов до этого действия и ещё сотня после. Да… я это всё знаю, но что происходит до всего этого? Вот с чего это я взял, да и решил поднять руку? Не просто так ведь? Не на ровном месте? Самым первым возникает чистое намерение. Намерение изменить положение руки. Затем намерение трансформируется в мысль в одной из моих оболочек души, а она проникает в нижнюю чакру, в тело, а там в электрохимические реакции в нейронных связях мозга, выдающие команды, начинающие электрохимические реакции и так далее. Но до всего этого было намерение. Вот именно этим намерением я и научился себя двигать и делать операции, и это было достаточно сложно. Примерно, как уметь двигать ушами. Вот вроде мышцы там вокруг какие-никакие есть, однако мало кто может ими пользоваться. Никогда не нужно было, вот они и не работают. Ну а мне вот — понадобилось, и теперь я вот так тренируюсь “двигать ушами”. Постепенно встал вопрос объёма, дальше поглощать эту энергию мне стало просто некуда. Теперь я решил развиваться вглубь, расширяя и углубляя мои вихри. Точно так же всасывая и тут же передавая большую часть окружающего света в вихрящиеся потоки-чакры, которые тут были отчётливо видны, я пытался раздуть, расширить, увеличить эти завихрения. Обычного тела у меня здесь не наблюдалось, но вот ментальная, жизненная и ещё какие-то составляющие были в достатке. Так как псионика была тем, чем я хоть как-то владел, начать я решил именно с неё. Расталкивая и раздувая мою ментальную чакру, постепенно начал увеличивать ментальную основу. Мысли стали быстрее, гораздо более структурированными и развитыми. Со временем, я начал замечать, что могу даже “видеть мысли”. Этакий аналог ментального зрения. Занимался я и остальными чакра-вихрями, напитывал и раскручивал их последовательно. Похоже на то, как люди раздувают теплящиеся угли костра, только вместо воздуха я использовал намерение. С ними тоже появился прогресс. В один момент я заметил активное сияние, и вдруг моя седьмая чакра будто взорвалась, разделившись на все цвета радуги и начала вращаться, как пропеллер, в такт остальным. Работало это всё весьма странно, и те слова, которыми я сейчас это описываю, даже близко не подходят, чтобы описать то, что я наблюдал. Я научился затягивать в себя окружающий свет с определённым намерением. Я желал… или не желал, а намеревался увеличить или изменить какую-то часть себя, пропуская громадное количество света, вымывая всё лишнее и ненужное, но заодно как бы черпая из этого света те частички, которые постепенно оседали, прилипали, выстилали внутреннюю часть моих вихрей. Казалось, этот белый свет содержит в себе абсолютно всё, и лишь моё намерение диктует, какая именно часть из него осядет на моём теле. Я сумел одновременно поставлять энергию в два или три вихря единым потоком, да и спектр моего восприятия сильно расширился. Я начал замечать различных существ, пролетающих тут и там. Мои вихри разрастались сильнее, а я пробился ещё глубже, различив ещё два совсем неактивных вихря. Энергия там еле теплилась. За что она отвечала, я так и не понял, но развивал и её, что давалось мне с неимоверным скрипом. Но я решил, что ни к чему мне быть однобоко развитым. Сколько лет я провёл вот так… болтаясь в нигде, не представляю. Если бы у меня не было цели, наверное, я сошёл бы с ума или заснул, а так — ничего, по чуть-чуть, понемногу, у меня выходило тренироваться постоянно, хотя иногда я находил отдушину в общении с похожими на меня искрами. Нечасто попадались те, кого я мог пробудить или достучаться, но в последнее время стало даже интересно и не так монотонно. Размеры мои стали больше в разы. Не представляю, это от моих намеренных тренировок… ну или просто так вообще-то и должно быть при перерождении, и это не потому, что я такой уникальный. Моя структура стала как бы… “плотнее” или “тяжелее”. Не знаю, как это можно объяснить. На примерах других душ я знал, что за этим очень скоро последует и морально готовился. Именно эти “тяжёлые” души больше не могли находиться тут и “проваливались”, находя себе последующее перерождение, а потому в последнее время я старался тренироваться каждую секунду. Это и полезно, да и смогу впихнуть в себя побольше “потенциала” или, как я его назвал, рабочего тела, ведь тут ничего, кроме энергии, нет. За последнее время энергией, меняющей мою душу, я научился пользоваться виртуозно и растянул свои вихри насколько смог, пока сам не ощутил: “время пришло”. Дальше оттягивать не выйдет. Только что поблизости появилось одно из подходящих мне тел. Не став терять времени, я рухнул в него… Рождение в физическом теле, процесс не столько неприятный, хотя, конечно, и это тоже, сколько непривычный. Прошлое своё рождение я, естественно, не помню, а вот это… это я запомнил хорошо. Ну, орал, естественно, чего уж там. Когда тебя проталкивают через узкий проход и вытаскивают на холод, контраст весьма неприятен, да и от всех ощущений физического тела я уже отвык. Обжигающий воздух, впервые ударивший по расправившимся лёгким — тоже не сахар, да вообще, надо сказать, первые полгода можно смело выбрасывать на свалку. Не зря люди не помнят весь период до четырёх лет. Ну, у обычных людей, запоминать и нечем, но у меня-то есть чем, и то, я не особо старался запоминать. Дальнейшим шоком для меня стало моё тело. А тело оказалось женским… точнее, телом девочки. Ну и то, что родители, которые меня кормили и обслуживали, назвали меня Розой, весьма красноречиво говорило о том, что я девочка. Н-да, ну не то, что это прямо стало таким уж шоком. Личную и эмоциональную информацию о себе я вычистила полностью, так что моё новое тело стало новым листом… новым началом для меня, так, словно до этого у меня не было никакого, точнее, о нём я ничего не помнила. Ни как я раньше выглядела, ни кем была. Голая информация и знания. Для меня моё теперешнее состояние стало данностью, и другого я не знала. Мать стала для меня настоящей матерью, отец — стал настоящим отцом, ведь никаких других не было. Я только понимала, что у меня прошлой отец и мать тоже имелись, ну просто потому, что без этого никак, но кто они, и что с ними, я забыла напрочь, причём забыла сама и намеренно. Пришлось пожертвовать многим, чтобы сохранить хоть что-то. И так у бедного ребёнка первые полгода голова раскалывалась от обилия знаний, и мне пришлось ударными темпами стараться прокачивать моё тело точно так же, как я до этого прокачивала остальные свои оболочки. Заливая его “светом”. Орать я старалась поменьше, хотя и очень хотелось. Не просто орать, а выть от боли, раздирающей череп, однако если орать, боль становилась ещё сильнее. Подстраивалась я к новому телу аномальными темпами. Выбора просто не было, а потому не замечала ничего вокруг, да и видно было плохо. Родители были для меня абстрактными пятнами, которые я могла плохо различать глазами, и они, наверное, считали меня спокойной и милой малышкой, потому что большую часть времени я просто спала… пила молоко и снова спала, ну, точнее, это так только казалось. На самом деле мне было не до всего этого. Вот вообще не до чего, так мне было плохо. Казалось, что под черепом у меня строят высотное здание, в котором иногда кто-то долбит зубилом, иногда пилит бензопилой, а бывает и отбойным молотком. Даже шевелиться не хотелось, я боялась “растрясти боль”, ненароком дёрнувшись слишком сильно. В общем, хлопотное это дело оказалось, осознанное перерождение. Не зря основная масса людей после рождения успешно забывает свою прошлую жизнь. Когда я сумела уже посвободнее управлять своим телом и смогла нарастить мозговые ткани, заодно укрепив всё тело, боль начала отступать, и я решила слегка, так сказать, поводить носом, поинтересоваться, куда я попала. Ну как осмотреться… никто, естественно, с младенцем разговоры разговаривать не станет. Кроме сюсюканья ничего другого не дождёшься. Слишком рано для… да вообще для всего, но моя ментальная оболочка теперь позволяла мне запросто использовать телепатию, и голова при этом больше не раскалывалась. Особенно удобно во время кормления грудью. Мама сиську в рот вставит и засыпает, точнее, я ей слегка помогаю, убаюкивая её мозг, чтоб не носилась по дому, а отдохнула, а дальше мне просто раздолье. Моя рыжая мамочка была довольно красивой, если смотреть с точки зрения англичан. Рыжие волосы до лопаток, милое круглое лицо и зелёные ведьмовские глаза. Добрая, нежная, женственная и с совершенно неанглийским размером груди. Уж я-то за это время успела разглядеть, ведь весь мой рацион состоял из двух блюд: левая и правая грудь, хе-хе. Ну а вот теперь самый большой шок… знаете, как зовут мою мамочку? Ну да, да, вы уже догадались, Лили Поттер. А отца соответственно — Джеймс Поттер. Если его типичное английское лицо с тёмными волосами, бакенбардами и круглыми тонкими очками не говорило бы само за себя, то из мыслей Лили это было легко заметно. Вот-вот. А я же о чём. Эту сагу про мальчика, который выжил, я припоминала. Помнила я совсем мало, только основные вехи, чисто как информацию без эмоций, что да, был такой роман… или фильм… не помню точно. Всё же довольно много информации пошло под нож, а эту книжку я не считала тем, без чего не обойтись. Нельзя было слишком много информации оставлять. Теперь стали понятны всяческие несуразности, которые я замечала, списывая на “магию”, а это таки она и была. Да и имя моё, Роза, оказалось логичным в списке цветочных имён: Лили, Петуния, Роза. На этом этапе меня прошиб холодный пот. Я вспомнила, что мне в годовалом возрасте грозит бой на кулачках с самым навороченным магом в местной песочнице, а это нехорошо… очень, очень нехорошо. Ну, точнее, это с моей стороны на кулачках, а у него будет и палочка, и магические знания, и умения. Тут надо подумать. Терять с таким трудом приобретённое тело так рано не хочется. Что я могу ему противопоставить? Да практически ничего. Физической силы у меня нет. Оружия — тоже, магии, правда, завались, даже больше, чем у любого местного мага, всё же пыжилась я не зря. Вот только заклинаний я никаких не знаю, и палочки у меня нет. То, что я успела скачать из разума у Лили, только к палочке и относится, а я её даже в руках сейчас не удержу. Единственное, что сойдёт у меня за оружие, это телекинез. Пришлось бросить все свои усилия на его раскачку в этом теле. Даже до перерождения я натренировалась управляться с ним на сносном уровне, значит, стоит сделать ставку на то, что уже проверено и имеет шанс хоть как-то помочь, чем пытаться освоить нечто абсолютно новое и неизвестное. Теперь я бешеными темпами прокачивала через себя и магию, и псионику, так и продолжая всасывать и пропускать их через мои вихри, и старалась тренироваться в телекинезе, пытаясь спрятать умения от мамочки. Она у меня была хоть и молодая, но очень ответственная. Добрая, заботливая и любящая… чего трудно сказать об отце. Он был тоже молод, но ТА-А-А-АКОЙ Олень. Постоянные пьянки и пирушки. Загулы и задержки на работе. Мама, конечно, от этого бесилась, но старалась не выносить сор из избы. С Джеймсом всё зашло настолько далеко, что собственные родители долгое время не хотели видеть этого оболтуса, а уж когда тот решил пойти в авроры, охреневшие Флимонт и Дорея Поттер в тот же день побежали в банк, чтобы перекрыть доступ к банковскому счёту и всему состоянию до тех пор, пока за ум не возьмётся. Процесс думания у этого молодого балбеса никак не хотел запускаться, и вручную запустить этот процесс родителям не удалось. Я, кстати, с ними была полностью согласна. Поттеры были истинно магическим родом из тех самых, священных, золотых родов магической Британии, и даже имели аристократический титул, пожалованный королём в каком-то …надцатом веке. Пожелание молодого балбеса пойти в авроры… ну это примерно, как если бы принц Чарльз решил податься работать дворником. Истеблишмент не поймёт-с. Истеблишмент, в общем-то, и не понял. От Поттеров постепенно и под разными предлогами отвернулись все аристократы, и Джеймса начали считать эдаким малолетним, гонористым, но весьма недалёким дурачком. Кстати, к Лили отношение было гораздо более лояльным, ведь она была “новая кровь”, то, что в кругах тех, кто в этом разбирался, считалось прямым благословением магии. Души у них точно также выглядели очень по-разному. Чистая, яркая, пылающая душа у Лили, в которой отражалась её самоотверженность и доброта, и серая, заболоченная у Джеймса. Родители Поттера умерли внезапно от драконьей оспы, а вот мыслительный процесс в голове Джеймса так и не запустился, несмотря на все их старания. Видимо, денежки рода будут доступны теперь только мне и то не сразу, на что Джеймс был страшно зол. Он, когда после смерти родителей из банка вернулся, довольно сильно напился, и мысли его я слышала даже со второго этажа, даже через стенку. Нет, артефакт защиты сознания у Поттера имелся, да почти все авроры этими артефактами были увешаны. По-другому — никак, но защищал он от магического вмешательства в разум, а не от псионического. К такому местные маги не особо привычны. Они пытаются лезть в ментальную сферу только опосредованно, через сферу магическую, артефакты защиты разума и основаны на магии, и защищают от магии. Есть лишь некоторые маги с предрасположенностью к псионическому доступу в память, а я вот и в память лезу, и собственный разум защищаю напрямую псионикой. Тут уж сколько магию не применяй, ничего не выйдет. Так это безобразие и продолжалось чуть ли не до моего первого Хэллоуина. Пьянки с гулянками и толпы дружков со стороны Джеймса и тихое, спокойное зельеварение по найму со стороны Лили. Вот уж кто точно был классической ведьмой. В котлах у неё постоянно что-то варилось и булькало. Лили мастером-зельеваром пока не была, но степень подмастерья уже имела, звёзд с неба не хватала, но на толстую буханку хлеба с солидной банкой икры сверху своим ремеслом она зарабатывала. Подозреваю, что как бы и не больше чем Джеймс, гонявшийся по подворотням за мелкими бандитами. Что сказать, заказами Лили была обеспечена. Какие-то ей приходилось даже отвергать. А Джеймс… ну что Джеймс. Приходил, брал на руки, сюсюкал, обнимал. Мне было приятно, и его я тоже воспринимала как отца, но это случалось нечасто. Мама не пускала его ко мне, когда от него воняло перегаром. Что поделать, работа аврором во время гражданской войны это вам не сахар, а вот кто его туда гнал? Что говорить, его первейшего дружка, Сириуса Блэка, хоть и тоже попёрли из дома и также отрезали от всех счетов и наследства, однако родители постарались и не слезли с оболтуса, пока какую-никакую, но степень подмастерья чар он не получил. А вот Джеймс так и остался балбес-балбесом. Нет, я его память читала. Не был он каким-то особым уродом, ни в коем случае. Обычный парень, у которого детство в заднице играет… и играет… и играет… и никак не выключится. Обычно это проходит с возрастом, однако в нашем случае Джеймс не успел. Мой второй по счету Хэллоуин начался как обычно — праздничный завтрак, хотя это всё не ко мне, у меня было всё то же грудное молоко. Потом примчался друган Сириус, такой же молодой увалень, как и Джеймс, потом была гулянка, где присутствовала и Лили, а вот у меня моё предчувствие прямо сжимало задницу, и не только потому, что я знала, что должно случиться. Я это просто ощущала, почему-то прорезалось предвидение, и я видела картинки будущего в виде вероятностных сценариев, на которых можно было сфокусироваться. Так вот за что отвечает та самая, верхняя чакра, которую я развивала! Мне пришлось буквально силой заставить себя выспаться, чтобы к моменту появления врага быть свежей и отдохнувшей. Всё-таки тело ребёнка постоянно клонит в сон. Именно это и помогло мне до конца разработать свой план, а точнее отшлифовать его, ведь были там и весьма необычные части, которых не ждал никто. Проснулась я, когда народ уже хорошенько набрался и разошёлся по домам, а Лили в очередной, сто тысяч пятисотый раз закатила скандал Джеймсу, но он уже был на рогах и реагировать способен был весьма вяло. Лили как кормящая мать пить даже не пыталась, хоть не особо и хотела, а воняющего перегаром мужа терпеть не могла, а потому пришла ко мне на второй этаж, а я вся напряглась. Как только Лили пыталась уложить меня спать, я начинала капризничать и продолжать играться. Дотянула я часов до девяти вечера, когда в дверь постучались, и полупьяный олень не нашёл ничего лучше, чем попереться к двери открывать. Ни спросить кто там, ни хотя бы взять палочку он не удосужился, а его возглас: “Питер! Что ты тут делаешь!” стал последним в его жизни. Два роковых слова “Авада Кедавра”, и труп Джеймса с грохотом упал на пол, а я пронаблюдала, как его ошарашенная душа вылетает из тела. Бешено оглядывающийся призрак Джеймса покрутился вокруг и накинулся на Волдеморта… пролетев его насквозь. Потом ещё раз и ещё, и ещё, потом попытался дать пинка Питеру. Естественно, безрезультатно. На него никто не обращал никакого внимания, а два мага спокойным шагом поднимались наверх. Лили тут же схватила палочку, сграбастала меня в охапку и крутанулась на месте, попытавшись трансгрессировать. Ага щас, как же. Лили кинулась к камину, но и он оказался заблокирован. Это в своём предвидении я видела. Волдик хоть и был психопатом, но дураком точно не был, и все методы побега заблокировал. Лили положила меня обратно в манежик и закрыла своим телом. Выглядел Волдеморт как молодой, довольно высокий и представительный мужчина с чёрными волосами, вот только его взгляд заставлял переворачиваться внутри всё, а уж дырявая, развороченная напрочь душа, которую я наблюдала… Безумие… полнейшее и окончательное безумие. Питер был толстеньким, плюгавеньким коротышкой. Его я и до этого несколько раз видела, но ко мне он ни разу не лез и даже не здоровался. Сидел в стороне. Его аура тоже была дырявой от проклятий и нарушенных клятв. Заскочил на огонёк и Джеймс, всё ещё бешено кидающийся на обоих магов, пытаясь хоть как-то повлиять на них. Раньше надо было думать. — Отойди! Мне нужна только девчонка! — сухой, высокий голос Волдеморта обращался к Лили. — Нет! Ни за что! Последняя фраза от Лили совпала с заклятием, выпущенным с её палочки. Вот где проявлялось преимущество невербальной магии. Лили ещё заканчивала первое заклинание, а Волдеморт уже успел скастовать три. Первым он поставил щит, вторым выдернул палочку, а третьим усыпил Лили. Тело грохнулось об пол, и Волдеморт подошёл ко мне, а я приготовилась. — Что же, своё обещание Северусу я сдержал… Эх… до чего я дошёл? Убиваю детей… Авада… Кедавра?? Глубочайший шок от вылетевшей души Волдеморта, так и рассматривающей кончик его же палочки, был незабываем. В момент произнесения последней части заклятия я телекинезом вывернула его палочку и указала ей на него. Ну да, переборщила чуток и руку тоже вывернула, с хрустом. Перепугалась я, и нифига это не смешно, я бы на вас посмотрела, если бы кто-то пришёл к вам, направил пистолет в голову и спустил курок, вот и мне было совсем не смешно, я даже слегка в подгузники обделалась, и мне не стыдно вот ни капельки. Но ничего, его же любимое заклинание сорвалось с кончика палочки и попало ему прямо в лоб, выбив тот ошмёток, который остался от его души. Ну кто же мог ожидать от годовалого младенца каких-то активных действий? А тем более таких? Н-да, всё получилось, подгадала я вовремя. Предвидение помогло. Не знаю, как это можно рассматривать, убийство или нет, но у меня внутри ничего даже не дёрнулось. Да и не впервые мне убивать. Память об этом из прошлой жизни осталась. Это я никак не чистила, а оставила со всеми чувствами и эмоциями. Не помню, кого и зачем убивал прошлый я, но помню, как я это делал, что переживал, и что было это уж точно за дело. Очень трудно убить лишь в первый раз, потому такой опыт мне пригодится. Да и вообще, о чём тут говорить? Этот урод пришёл убить меня и убил моего отца. Да за это его можно долго пытать и поджаривать на медленном огне, но это и без меня произойдёт. С тем, что этот псих сделал со своей душой… перерождение ему не светит. Жаль, что я не смогла защитить моего отца, слишком рано я его потеряла, но так далеко я пока не дотянусь. Тело тёмного мага рухнуло словно подкошенное, а шокированный Питер подскочил к своему хозяину, пытаясь… ну не знаю, наверное, оживить труп. Авада Кедавра безвозвратно рвёт связь между душой и телом, как это происходит, я очень тщательно пронаблюдала и теперь могу повторить и вообще без заклинаний, только, как и все остальное, надо это умение натренировать… желательно не на людях. Вот тут произошло сразу три события. Внизу послышался грохот, и я услышала голос Сириуса. — Джеймс! Нет! Потом тут же. — Лили!? — топот ног бегущего Сириуса. Питер подскочил и направил палочку на меня, но вот незадача, палочка сломалась ровно посредине. Я хотела вырвать сердце предателя, но на преодоление живой ауры мага псионикой уходит слишком много энергии, а мне она сейчас понадобится вся без остатка. Недовольный и ошарашенный вид Питера был незабываем. Он заметался по комнате и, вышибив окно, прыгнул на землю, а в это время душа Джеймса Поттера смогла наконец дорваться до души Волдеморта. Теперь они были на равных. У Волдеморта вместо души были одни ошмётки, но зато они были изначально сильнее, а вот у Поттера душа была хоть и цельная, но без тренировок, без развития она была не особо сильна… так… на уровне обычного аврора. Клубок из бешено рвущих друг друга мужчин упал на пол, начав смещаться ко мне. В ход шло всё, Джеймс дрался, кусался, рвал оппонента ногтями, но и тот не оставался в долгу. Волдеморт пытался дотянуться до меня всеми силами, а Джеймс старался этому помешать. В этот момент в мою комнату ворвался Сириус. Палочка наголо, взгляд тёмно-зелёных глаз шальной, вьющиеся непослушные волосы разметались в стороны, манерная худоба и длинные аристократичные пальцы. В общем, заметна порода Блэков. Очень и очень красивый мужчина, особенно вот в таком состоянии. Он, конечно, тоже балбес, но чуть поменьше, чем Джеймс. Первым делом он глянул на спокойно смотрящую на него девочку, подскочил, ощупал, убедился, что со мной всё в порядке, и подлетел к Лили, нашёл у неё пульс, и со вздохом облегчения выдал: “Слава Мерлину”, подскакивая к распахнутому окну. После всех перипетий Питер шмякнулся со второго этажа в кусты, ночью, весьма и весьма неудачно, а без палочки представлял собой просто замечательную мишень. Сириус выпустил парочку неизвестных мне заклятий и шарахнулся за Питером точно также, через окно, на грязную клумбу. Ну хоть на мягкие цветы упал, а не в колючие кусты. Я всё это время тянула магию и энергию мысли для псионики на максимальной скорости. Успела я буквально в последний момент. Два мага, Джеймс Поттер и Воландеморт, в последней попытке намертво сцепились, и Волдеморт из последних сил попытался запрыгнуть в меня. Видать, хотел хоть какое-то тело ухватить. Вот ведь дурак. Насколько там, в реальном мире, он был сильней меня, настолько же тут, в разделе души, я была сильнее него. Чёрные глаза призрака Волдеморта расширились в ужасе, когда маленькая девочка, глядящая прямо на него, мерзко ухмыльнулась и буквально втянула его в себя одним лёгким усилием, остановив на входе собственного отца и даже чуть отодвинув его душу. Скопировать мне удалось всё, связанное с магией, и выдирала я быстро, по-живому, не обращая никакого внимания на орущего в агонии Волдеморта. Я хотела вырвать его ментальное начало полностью, но не смогла, часть у него всё же осталась. Пять мощных якорей, где осколки души даже больше, чем у меня, сейчас перетянуть у меня не получится. Один якорь ещё куда ни шло, и то не сильный, а вот так… нет, силёнок пока не хватило, и призрак Волдеморта сбежал с ужасной скоростью, однако вот оторвать его магическое и ментальное тела с запасом готового рабочего материала, которое пойдёт на расширение моих вихрей, я смогла. Правда, приживаться оно будет ещё какое-то время. Когда я очнулась, шокированный папочка, а точнее его призрак, так и висел передо мной, да и не осталось у него особо много энергии, чтобы двигаться. Пока он не успел пойти на перерождение и окончательно сбежать, я вытянула отросток и, начав затягивать внешнюю энергию, подкачала в него сколько смогла. — Ну что, отец, жаль, но придётся нам прощаться. — Ты… можешь говорить? — Конечно, у меня, как и у тебя, это не первая жизнь, просто ты о своих прошлых жизнях забыл, но скоро вспомнишь... там, — указала я глазами вверх. Глаза это пока единственное, чем я могла правильно и осознанно двигать. — А что случилось с Волан-де-Мортом? — спросил отец. — Распотрошила то, что сумела и до чего достала. Он создал ещё пять крестражей, при помощи которых смог удержать свою душу на этом свете. Поступок просто идиотский, посмертия у него теперь не будет, зато в этом мире с ним ещё придётся помучиться, но то, что смогла, я из него вырвала. — Что? — Знания по магии и материал для расширения моей магической оболочки. Ну и вообще кое-какую информацию о том, где он свои крестражи попрятал. Этот призрак теперь не маг. — Ты так много знаешь, мне интересно, откуда? — Из прошлой жизни. Частичную память о ней я сохранила. — Эх, жаль, что так всё закончилось. — Мне тоже жаль, папа, но думаю, в своих перерождениях мы ещё пересечёмся. — Ты так спокойна сейчас. — Мне очень хочется рыдать и плакать в истерике от потери отца в таком возрасте, но иначе не могу, мне нужна вся концентрация и на удержание тебя, и на сам разговор, эмоции пришлось отключить на время. Это очень сложно для меня, очень. Мне всё-таки чуть больше годика, что же ты хочешь? — Малышка, я сильно сожалею об этом, я ведь так и не успел побыть тебе нормальным отцом. — Ну так кто же тебе не давал? Надо было гулять поменьше с дружками. — Ты говоришь, как Лили. Вот нет, чтоб подбодрить папу в последние минуты жизни, — с грустной улыбкой сказал тот. — Да не бойся, ничего страшного с тобой не будет, я тебе из опыта говорю. Смерть - это как сменить рубашку. Будто новую надел и всё. Рождение только неприятно, а там, за гранью, наоборот хорошо, — улыбнулась я. — Ты сейчас ещё со своими родителями встретишься. Вот они тебя пропесочат гораздо круче чем я, я — это так, щадящий вариант, так что готовься. — Но они ведь умерли, — в шоке сказал он. — Ну так ты ведь тоже… понимаешь, к чему я веду? — подмигнула я ему. — Так, значит, смерть, это всё же не конец? — спросил он с огромной надеждой. — Ну вот ты же умер, без дураков, по-настоящему, и чего, разве это конец? — То, что я общаюсь со своей годовалой дочерью, больше похоже либо на сон, либо на последние взбрыки умирающего мозга. — Нет, это не взбрыки, я тебя своей энергией поддерживаю, поэтому ты ещё способен со мной общаться, но ты ведь чувствуешь, как тебя всё сильнее тянет? — Чувствую, а куда? — со страхом спросил он. — В высший астрал. Бояться нечего, все через это проходят. — А ты меня не удержишь? — Да куда мне тягаться с механизмами перерождения и это сразу после того, как я душу Волдеморта распотрошила? Это даже выше уровня богов, я с этим тоже не разобралась, этот механизм просто существует и, кажется, существовал всегда. Уже сейчас я работаю в минус. Я успеваю восполнить энергии меньше, чем потребляет твоё удержание, а тащу я изо всех сил, так что ничего не поделаешь, придётся прощаться, — на моём лице выступили слёзы. Эмоции пробивались даже сквозь блокировку. Прощание выдалось недолгим и слезливым. Вот вроде бы и не успела, как следует, к нему привязаться, а поди же ты. Доверился он не тому, и вот к чему это привело. Кто мог подумать, что Волдеморт наплюёт на все традиции и придёт к нам в гости на Хэллоуин? Ну, я могла подумать, а точнее, я это заранее знала, но кто будет слушать маленькую девочку, которая ещё даже разговаривать не может. Теперь у меня были все знания Волдеморта по магии. Чары на замечательном уровне, немного зелья, немного трансфигурации, немного беспалочковой невербальной магии, малефицизм на начальном уровне, окклюменция и легилименция на уровне мастера-менталиста, ну и начала некромантии, конечно. К ней-то у меня уж точно есть предрасположенность как у того, кто пережил смерть и умеет обращаться с энергией душ. К чарам у меня предрасположенность от Джеймса, а к зельям и трансфигурации — от Лили.***
Следующее утро выдалось крайне беспокойным. Прискакал Дамблдор, маму из сна вывел, шишку на затылке подлечил, она, когда упала, головой стукнулась. Затем расспросил, трупы куда-то забрал, дом в порядок привёл, а потом они с мамой быстро мотнулись в аврорат, а со мной осталась мадам Помфри. Мама давала показания, ради Бродяги. Этот дундук сподобился учудить. Пока гонялся за Питером, шарахнул в него чем-то площадным на глазах у магглов. Пострадавших не было, у Питера ведь палочка ну вот совершенно случайно сломалась, какая незадача, хе-хе, зато куча магглов видела светопреставление, гром, вспышки и несущиеся заклятия, а это грубое нарушение статута о секретности. Вот и вышло, Питера он всё же в Азкабан законопатить сумел, но и сам в следственный изолятор загремел до разбирательства. Однако Лили, как очнулась, навела правильный порядок. Прогулялась, что надо, и сделала, где надо… точнее наоборот. Рыдающего, пускающего сопли и раскаивающегося Сириуса из следственного изолятора выковыряла и к нам притащила. Накачала зельем сна без сновидений и скинула в одной из спален отсыпаться. Под вечер даже суетящийся старичок Дамблдор притомился. Немолодой он уже столько носиться. Я сидела тихо и мудрым взрослым на глаза не лезла. Разговоры и мысли подслушивала, сколько могла, а могла я немного. Я всё-таки ещё младенец и меня постоянно тянет спать, особенно после вчерашних подвигов. Ничего сверхвыдающегося в белобородом деде не было, просто обычный дядечка. Сейчас он ещё не казался таким уж старым. Нет, ну магическое начало у него мощное, но какие мои годы? Всякие авроры и ещё целая куча народа шастала по нашему дому туда-обратно, как будто своей суетой они могли хоть что-то сделать. На всякий случай Лили заставила старичка смотаться и приволочь мантию-невидимку, которую Джеймс ему когда-то дал. Он даже уколол мой пальчик, мазнув по уголку. Всё-же я единственная по крови Поттер и привязать мантию ко мне — ход довольно логичный. Теперь, если укрыться, можно пересидеть нападение. Он нам даже временно выделил домовика из Хогвартса. Ну как нам… подчиняется он не нам, конечно, но приказы Лили ему отдавать может. Заодно, видимо, стучит старичку, как без этого. Нет, из мыслей, которые я у него уловила, он не особо и гад. Он, естественно, доит ситуацию по максимуму, по принципу: “Раз уж идёт война, то кто-то ведь должен на этом зарабатывать… так почему бы и не я?” Имеет он, конечно, свой гешефт, куда без этого и с этой стороны он вроде бы мне и не нравится, но не он эту ситуацию создал, не он всё так устроил, словно паук, стравливая левых и правых. Да я это и в том, что осталось от разума Волдеморта, прочла. Там и стравливать не надо было. После того, как Том Риддл первый раз раздробил свою душу, создав крестраж, его разум ещё как-то худо-бедно держался, ну насколько вообще мог держаться типичный представитель семейки Гонтов, которая, по ходу, изначально не была в ладах с головой, а начиная со второго крестража, Том Риддл, молодой и талантливый маг, уступил управление своими мозгами больному на голову психопату по кличке Волдеморт, и всё пошло под откос. В общем, оно, в основном, всё само так вышло, а Дамблдор с этого успел взять свою прибыль, хотя в то время многие успели нагреться, и даже несколько родов совсем не в Англии круто поднялись. Дамблдор там среди всех ещё не самый проворный был, как оказалось, и скромно поимел с прервавшихся родов. Ко мне он, конечно, попытался пролезть в голову, но спросил при этом разрешения у мамы. Сильно хотел узнать, как это так вышло, что Волдеморт отправился в большое путешествие. Нет, механику процесса он понял… трудно не понять, когда палочка Волдеморта вместе с вывернутой кистью так до сих пор ему в лоб и смотрит, и рука под неестественным углом стоит. Я телекинезом жахнула от души. Перебороть ауру довольно сильного волшебника трудно, однако, вот незадача, пробиться сквозь мои псионические щиты магией он не сумел, а вот за бороду я его подёргала. Знаете, как младенец может за что-то ухватить и не отпускать? Это не потому, что я такая злая, хе-хе. Просто моя ручка не разжимается так просто, да, так и запишем. Озадаченный Дамблдор попробовал меня отдать Лили… ага, чуть без бороды не ушёл, а Лили ржала как ненормальная. Ну это уже явно нервное. Тут скорее плакать надо. — Не забудь поставить Силенцио на малышку, если что. Звуки мантия не скрывает, — давал последние инструкции Дамблдор перед уходом. Когда за последним визитёром наконец закрылась дверь, я тяжело вздохнула, а Лили заплаканными глазами глянула на меня. — Устала, Розочка моя? — Угу, — не задумываясь кивнула я. — Ты что, меня понимаешь? — удивлённо спросила она. Ох, ты ж, бля… что-то я со всеми этими делами расслабилась. — Э-э-э, ма… ма? — по слогам, с огромным трудом выдала я. — Ты сказала мама? Да, маленькая? Ты действительно сказала мама? — Ма… ма. — Ты точно сказала мама. Ух, ты моя радость. Ух, ты моё солнышко. Я тебя никогда не брошу, радость моя, — зарыдала она. Фу-х, пронесло. Мой косяк был тут же забыт, пошли сопли, слёзы, и мама вновь сконцентрировалась на сюсюканьи, обнимашках, а потом мне воткнули в рот сиську, и так я с ней и заснула в очередной раз.