Сборник драбблов

Полуголый Пятый сидел на коленях в каком-то помещение, голова очень плохо соображала, поворачивая ее, старался ухватиться хоть за какую-то вещь, чтоб понять, где он. Тело покрылось мурашками из-за холодных стен, ноги приходилось поджимать под себя, что бы их немного согреть. Харгривз пытается дернуть руками, но слышится только звяканье металла, кисти рук натерлись до ужасных покрасней, кожа снялась в некоторых местах и кровоточила. Парень болезненно зашипел на свою попытку выбраться. Голова начала потихоньку отступать и события вчерашнего дня стали отчетливее и ярче. Он пошел вчера на свидание с красивой девушкой, с которой столкнулся в кофейне совершенно случайно. Она ему показалось несколько знакомой, как будто он ее видел недавно. Они вроде пошли на свидание и мило проводили время, смеялись, ели мороженое и зависали в парке. Нагулявшись, направились в кафе, только не успели дойти, последнее с этого помнит только, пронзительный крик особы и глухой тяжелый удар по его голове. Простонав парень, запрокинул голову назад, убедиться, насколько хорошо его приковали. Руки затекли от такого неудобного положения, а мышца сокращались быстрее, иногда схватываясь в мучительных судорогах. Пятый слышит тяжелые шаги по кафельному полу, и веселый голос, что разговаривал с кем-то. Сколько там за дверью этих людей? Двое, четверо, пятеро, а может восемь? Брюнет не знает и это неведение очень сильно пугает. С замиранием сердца ждет, когда массивная дверь откроется, что разделяла его и человека по ту сторону. Наблюдает, как дверная ручка поворачивается, впуская тонкий луч света в эту темную комнату. Глаза быстро привыкают к освещению, а силуэт в пороге не двигается, смотрит с усмешкой в глазах и на губах. Брюнет щурит глаза, пытаясь рассмотреть незнакомца, но тот двигается вперед, резко сокращая расстояние между ними. — Привет, – мурлычет Никки в губы парню, наблюдая, как удивление меняется на злость, — я соскучился. — Чертов, Харпер, – цедит через зубы, практически выплевывая его фамилию. — Развяжи меня, чертов ублюдок. Правую сторону Харгривза обожгло жгучей болью, расползающейся по всему лицу. Он немного опешил, ощущая горячий след руки, что в тот же момент зацеловывают, стараясь снять боль. Шатен проходится по щекам мокрыми губами, надавливая в некоторых местах сильнее, чувствуя, как ходят желваки парня. Он присаживается возле него на корточки, беря аккуратно в руки лицо, поворачивая в свою сторону. Ему нравится до дрожания и покалывания в пальцах, то, что он делает, и будет делать с ним. — Полюби меня, – легко слетает с его губ, и он оставляет на подбородке поцелуй. — Ни-за-что. — Полюби меня! – снова пощечина, но уже на левую сторону, голос потихоньку из тихого переходит в громкий, — Полюби меня! – и еще один удар. — Никогда и ни-за-что, – парень стоически переносит обжигающие удары на своем лице, продолжая смотреть ровно в глаза. Старается прожечь в них дырку и по возможности убить. Харпер не отдавая себе отчета, продолжает обрушаться на его сильными ударами, все время, повторяя «Полюби меня». Не замечает, как рассек парню губу, и из нее тонкой струйкой течет кровь, нос так же пострадал, отдаваясь тупой болью из всего ее разнообразия. Останавливает занесенную наверх руку, а после припадает к губам, слизывая алую жидкость, проходится поцелуями по всему лицу, счастливо улыбаясь. Пятый стал его личным наркотиком, что было практически невозможно найти. Целый ебучий год, он мечтал о нем. Мечтал целовать его губы, трогать тело, быть в нем, быть с ним, любить его, и чтобы тот любил в ответ. Смотрит на свое творение, весело смеясь. Мало, слишком мало меток. Так он никогда не поймет, что принадлежит ему. Спускается к шее, проводя по ней горячим языком, создавая контраст между температурой в комнате и его. Кусает кожу передними зубами и тянет на себя. Слышит болезненное шипение сверху, и как его пытаются скинуть. Принимает этот знак за положительный, продолжая кусать, тянуть и зализывать. Какая же у него сладкая молочная кожа, настоящий рай для любителей прекрасного. А Харпер ведь ценитель прекрасного, в его руках такое сокровище. Правда оно не хочет подавать звуков и хоть как-то на него реагировать. От злости прикусывает кожу на шее сильнее, прокусывая передними зубами. Присасывается, словно вампир и начинает пить кровь, чувствуя себя прекрасно. Харгривз хочет скинуть его, ему неприятно, что тот делает с ним. Ебучий Харпер. Пятый запрокидывает голову назад, прикрывая глаза, лишь бы не видеть его взгляд, лишь бы не смотреть, что он делает. Отвращение наступает огромной ногой, перекрывая воздух, а сознание машет ему рукой, не веря в происходящее. Никки отрывается от шеи, облизывая свои кровавые губы, и с маниакальной улыбкой, рассматривает свою красоту. Такой идеальный и красивый укус, вот чего не хватала на шее парня. Давит на него горячим языком, вырывая болезненные шипение, и слабые попытки отпихнуть его. — Такой сладкий, – приближает к лицу, облизывая губы парня, — и мой. Утягивает в поцелуй, проталкиваясь в рот языком, захватывая территорию. Пятый мычит, пытается увести голову в сторону, лишь бы не чувствовать эти губы на своих. Руки крепко его держат, не позволяя сдвинуться, а большими пальцами надавливают на щеки, открывая рот сильнее, и трахая его своим языком. Дотрагивается до чужого своим, сладко промычав. Это так приятно, так хорошо и классно целовать любимого человека. Но воздух заканчивается и ему приходится отстраниться, глубоко вдыхая в себя. Разглядывают любимое лицо, на наличия хоть капли удовольствия от своих действий. Но опять ничего не находит, кроме призрения и злости. Его ведет. Он ведь хорошо обращается со своим любимым, так почему он на него не реагирует? Спускается болезненными укусами к груди, оставляя кровоподтеки, наслаждаясь болью, что причиняет парню. Зализывает, и по новой начинает. Достает из кармана маленький ножик, с улыбкой водя перед глазами парня, опускает на еще светлые участки, не помеченные им. Без нажима водит по телу, с наслаждением наблюдая за реакцией, и тяжелыми вздохами парня. Как только ему это надоедает, делает маленькие порезы в виде буквы «Н», оставляя свой след на бывшей когда-то чистой молочной кожи. Слизывает лицо человеку, который скажет ему, что кровь не вкусная. Если эта кровь любимого человека, то это дары. Наигравшись с ножом, отходит назад, с восторгом смотря на проделанную работу. Все тело покрыты его метками, а также буквами «Н», лицо все еще не отошло от ударов, оставаясь красным. Губа зажила, опускается, ловя зубами нижнюю губу, прокусывая до крови. Ресницы парня поддергиваются, а дыхание не может прийти в норму из-за Никки. Чертова, ебучая боль растекается по тем местам, где он касается. Даже извиняющиеся поцелуи не помогают от нее избавиться. Не будь руки прикованы к батареи, Харпер давно лежал полностью избитым. Шатен пробегается тонкими пальцами по напряженным мышцам, надавливая и чуть массируя. Отстегивает наручники от батареи, рывком поднимая на ноги парня. Тот падает из-за резкой смены обстановки, а ноги совершенно его не слушаются, покалывая на стопах и сводясь судорогой. Тело холодное, а в объятья, которые упал – теплые, даже не так, обжигающе горячие. Никки смеется с такой мимолетной нежности, гладит парня по голове, вдыхая аромат его тело, запоминая до мельчайших моментов. Потому что прямо сейчас Пятый будет пахнуть им и только им. Что бы каждый человек ощущал, кому он принадлежит. Проносит его к середине комнаты, защелкивая наручники на крюке, что свисал с потолка. Кружит вокруг него, осматривая со всех сторон, восхищаясь фигурой. — Никки, отпусти меня, – еле проговаривает парень, уставший от таких своеобразных пыток. — Нет-нет-нет, – защебетал тот как в бреду, охватывая дрожащими ладонями, лицо парня, расцеловывает его всего, — как ты не поймешь? Я же люблю тебя. И ты теперь мой. И всегда им будешь, – веселый смех режет уши своим звучанием, резко замолкая в поцелуе. Харперу не нравится, что его мальчик не принимает участия в таких сладких поцелуях. Надавливает болячку на шее, и тот шипит, открывая рот и выгибая спину, уходя от всего. Языки переплетаются, и Никки чувствует, как тот слабо, но отвечает ему. Гортанно стонет, прижимая к себе любимое тело, водит пальцами по спине, очерчивая каждый позвонок. Пятый нехотя все это делает, надеясь на то, что тот его оставит, но маячащая на края сознания мысль «Он тебя не оставит в покое. Ты теперь его» вводила в панику, заставляя мозг соображать быстрее. Если он начнет проявлять к нему инициативу, может он выпустит его хотя бы наверх? Так не хочется оставаться в этом холодном помещение и со страхом ждать своему мучителя, который неизвестно когда придёт и что придумает. Его губы противные и вызывает отвращение, а от языка, что так активно действовал – тошнит. Как же Пятому хочется плюнуть в его лицо, пару раз врезать по нему и так же приковать, оставить помирать на холодном полу. Руки Никки опускаются ниже, сжимая ягодицы, с удовольствием их, сминая в своих руках. Отрывается от губ, просто начиная их лизать, получая нереальное удовольствие от всего этого. Прокладывает путь рукой к паху парня, оглаживая его через джинсы. Тот протестующе мычит, стараясь отодвинуться от прикосновений как можно дальше. Каждая такая попытка игнорируется. Зачем отвлекаться на такую мелочь? Если вскоре им будет хорошо. Расстегивает ширинку штанов с пуговицей, и подцепляет их вместе с боксерами, аккуратно спуская вниз. Оставляет вещи болтаться где-то в районе щиколоток. Поцелуями поднимается вверх, прикусывая кожу на ногах. Самозабвенно лижет коленки, уделяя им большее внимание. Харгривз удивляется про себя, как его еще не стошнило от этой всей смеси. Сначала избивает, и калечить, потом расцеловывает и извиняется. Да этому парню в дурку надо лечь, а не по земле ходить. Вот бы кто-нибудь их нашел и спас его. Самолично отправил бы за решетку паренька или помог кому надо. Но не смотреть на это лицо, что с таким удовольствием и садизмом все вытворяет. Никки поднимается выше, оставляя укусы на нежной молочной кожи. Оттягивает на себя, со смехом наблюдая, как расцветают фиолетовые и красные узоры, на таких идеальных подкаченных ногах. Половой орган парня тоже не обходится без внимания. Если хоть один человек увидел, как тот с ним обращается, сразу бы вырвал. Брюнет зажмуривает глаза, поворачивая голову в бок. И молится, что бы тело ни начало реагировать, на аккуратные поглаживания и лизания на члене. Воздух сперло из груди, когда к тем ощущениям прибавился горячий рот, что взял в плен его головку. И теперь самозабвенно сосет будто леденец. К сожалению, для Пятого его организм отреагировал на такие действия, легкими стонами и набуханием члена во рту этого садиста. Никки характерным звуком отстраняется, слизывая предэякулята и свою слюну. Надрачивая пальцами, поднимается выше, оставляя на тазовых косточках поцелуи – укусы. Поднимается на ноги, обходя парня и пристраиваясь со спины. Прижимается к нему всем телом, начиная тереться своим пахом о ягодицы, при этом сладко постанывая тому в ухо, легко ловя и прикусывая его. Быстро избавляется от одежды, рыча от предвкушения следующих своих действий. Раздвигает ягодицы парня, улавливая возмущенный вздох, несколько раз сплевывает себе на руку, распределяя слюну по члену. Подстраивается под проход и хочет войти головкой, но шипит вместе парнем из-за невероятной узости и из-за того, что там сухо. Достает свой ножик, и проводит им по спине парня, вырывая крики боли. Держит крепко, сжимая пальцами бедра, оставляя от ногтей полумесяцы. Капли крови слизывает, и пачкает в них пальцы, опускается рукой вниз и пытается протолкнуться в анус. Шипит от неповиновения, больно прикусывая кожу на шее. Пятый заходится пронзительными криками, а с глаз предательски начинают течь слезы. У него даже не получается вырваться, хоть немного отстраниться чтобы не чувствовать всю это боль. Но тело словно парализовало, и оно не хотело слушаться хозяина. Крики прекращаются из-за руки, что легла на рот и больно сжала щеки. — Прекрати кричать. Никки снова приходится делать несколько надрезов на спине, сильнее пачкая руки в крови. Анус был хорошенько смазан, и пальцы кое-как смогли пройти. Три пальца вошли на все фаланги, сразу же начиная двигаться в нем. Переходя на бешеный ритм. От слишком долгих криков голос охрип, и из него вырывалось что-то между стоном и хрипотцой. Глаза от боли закрывались, а сознание уходило. Пятый не помнит, как долго его растягивали, ведь он проснулся из болезненного укуса между лопаток, и энергичных толчков в нем. Это все ведь сон, правда? Он же на свидание с милой девушкой, а не в подвале, где его изнасилует парень, явно меньше его по возрасту. Просто он перегрелся и это все привиделось. Но толчки сзади дают понимать, что это все происходит наяву. И его реально насилуют. Сквозь шум из-за ушей слышит довольные стоны, что так мерзко прилипали к нему, обволакивая собой. Никки наслаждается хлюпающими звуками, что издавали их тела при столкновение. Горячей узостью, которая его не отпускала и не хотела, чтобы он выходил. Руки с легкостью наклоняют корпус парня вперед, и он старается оставить как можно больше засосов на спине. В его голову приходит мысль, что не плохо оставить укусы в виде его буквы. С какой же радостью он смотрит на расцветающую букву «Н» на всю спину. Его мальчик, это его мальчик и только его. Даже с буквой его имени ходит. Радостно прижимает парня к груди, пачкая ее немного кровью. Ну это так не важно, когда Пятый его. Поворачивает голову, впиваясь в сладкие губы поцелуем, продолжая ритмичные толчки. Переплетается языками, утро рыча от удовольствия. Другой рукой спускается нижу проведя пару раз по члену, что успел опасть из-за его действий. Громкой смеется с этой ситуация шепча, как в бреду «Мой». Хочет что б на сознание отпечаталось, это единственное слово. Ускоряется еще сильнее, запрокидывая голову назад, вжимается в него в последний раз и кончает с гортанным удовлетворенным стоном. Пятый дергается от этого всего, он устал от таких толчков, и мечтает просто уснуть. Разочарованный стон слетел с губ, когда почувствовал сперму, что полностью его заполняла. Никки двигается еще пару раз, наслаждаясь последними моментами приятной узости. Расстегивает наручники снимая их с крюка. Полностью снимает с брюнета вещи откидывая куда-то в сторону. Они больше ему не нужны. Он будет ходить так или в футболке, которую Никки ему выдаст. Аккуратно подхватывает на руки, стараясь причинить наименьшей боли и несет к матрасу, что стоял рядом с обогревателем. Укладывает его, одну руку так же приковывая к трубе, а другую оставляет может что понадобиться. Проводит пальцами по внешней стороне бедра, собирая сперму вперемешку с кровью, отправляя в рот и мыча от удовольствия. Проходится по ним языком, слизывая и чища парня. Включает обогреватель на середину, чтоб парень хоть немного согрелся. Прикасается к его губам своими, целуя в последний раз. — Мой. Мой, и всегда будешь моим. Поднимается с лежанки, надевая на себя одежду, а Пятому положил рядом на всякий случай рубашку. Ну вдруг замерзнет. Последний раз оглядывается на своего любимого и выходит из комнаты, закрывая массивную дверь на ключ.