***
Субботнее утро выдалось ясным и тёплым. Майкл проснулся в превосходном настроении и решил, что ничто не испортит этот день. Он твёрдо намеревался провести выходные с семьёй. На кухонном столе обнаружилась записка: Аманда отчалила в салон красоты. Ладно, не беда, кажется, она об этом предупреждала. Да вот только они давно уже пропускали слова друг друга мимо ушей. Майкл сам приготовил завтрак — яичницу с беконом. Жена всё время сидела на каких-то диетах и с недавних пор ратовала за правильное питание, но овсянка с фруктами кисла в холодильнике уже третий день. Похоже, дети тоже были не в восторге от новых правил. Когда он уже собирался подняться и позвать их к столу, по лестнице простучали бодрые шаги дочери. — Доброе утро, солнышко, — позитивно начал Майкл. Трейси лишь закатила глаза, поправив на плече ремешок белой кожаной сумки. — Пап, мне давно уже не двенадцать. Майкл слегка растерялся и, положив руку на перила, воззрился на дочь. — Всего лишь пожелал тебе доброго утра. Не могу я разве поговорить с собственной дочерью? Я приготовил завтрак, — он улыбнулся, указав в сторону кухни. — У меня нет на это времени. Правда, папа, я спешу. — И куда же? — Майкл включил тон недовольного отца. Трейси замялась на секунду, однако тут же невинно улыбнулась, поправив светлые волосы. — К подруге. Майкл и опомниться не успел, как она соскочила по ступенькам и чмокнула его в щёку. «Пока, пап». И вот он уже недоуменно глядел на захлопнувшуюся дверь. «К подружке, значит», — пробормотал Майкл себе под нос. Он был почти уверен, что Трейси намылилась на свидание, и это отнюдь не радовало. Парней она выбирать никогда не умела. Два года назад, когда Трейси было шестнадцать, один навязчивый поклонник перебил все окна в доме ночью. Она рыдала на плече у матери, а Майкл отправился разбираться с этим подонком. Вот только, уже конечно, никого не догнал. В этот раз разговор по душам подождёт до вечера. Может, Аманда в курсе, с кем встречается их дочь? Все эти девичьи секреты… Трейси всегда была маминой дочкой. Маленькой принцессой, на которую они оба никак не могли наглядеться. Но вот принцесса выросла и шагнула во взрослую жизнь, отпустив их руки. Майкл питал надежду наладить отношения с сыном. Джимми шестнадцать — отвратительный возраст. Кроме компьютерных игр и порно его ничего не интересует. Утренний монолог Майкл хотел начать со слов: «Я в твои годы…» Но всё-таки сумел сдержаться. Завтрак давно уже остыл, пока Джимми соизволил пробудиться. Наверняка всю ночь играл в эту свою дебильную стрелялку. Майкл и тут смолчал. Дети очень быстро вырастают, и, кажется, не успеешь оглянуться, как они разбредутся кто куда, и дом опустеет. И тогда они с Амандой останутся одни. Именно, что одни, а не вдвоём. — Как дела, сынок? — спросил Майкл, старательно пряча лицо за газетой, которую даже не читал. — Погода такая прекрасная. Не хочешь прогуляться, покататься на велике? — Чего? — поморщился Джимми, ковыряясь вилкой в тарелке. — Мне надо готовиться к тесту по математике. Майкла даже оскорбила такая нелепая ложь, однако он сделал вид, что ничего не заметил. — Да брось, успеешь ещё. Сегодня только суббота. Небольшая прогулка никому не повредит, — бодро провозгласил он, отложив газету. — Мама будет рада, что мы решили заняться спортом. Джимми состроил кислую мину. — Ой, больно надо… Вот с мамой и занимайтесь, раз вам так хочется. Майкл включил строгий тон: — Так, парень, хватит мне грубить. Живо собирайся, и поедем! Нечего бока пролёживать. — Ну, конечно, меня в школе дразнили, теперь ещё и ты начинаешь. Я не жирный! Это просто такая конституция, — вспыхнул Джимми. И его круглые щёки под растрёпанными русыми волосами порозовели. Майкл смешался. — Джим, да я же просто хотел провести с тобой время. — Не надо делать вид, что мы друзьяшки! Всё, папа, мне некогда. Пора готовиться к матчу. К тесту, то есть, — Джимми раздражённо качнул головой и одёрнул свою безразмерную футболку. — Друзьяшки? Что это ещё за слово такое? — Ты отстал от жизни, — протянул Джимми из коридора. Майкл последовал за сыном и схватил того за локоть. — Всё, хорошо, я оставлю тебя в покое на сегодня, если ты мне скажешь одну вещь. — Какую ещё? — недовольно пробурчал Джимми. — С кем встречается Трейси? Джимми заколебался. Кашлянул и отвёл глаза. — На все выходные оставишь в покое? — Мы не на рынке! — начал терять терпение Майкл. — Торговаться со мной ещё вздумал! Джимми пожал плечами. — Даже не знаю. У меня завтра важный матч, и я бы не хотел, чтобы меня отрывали всякой ерундой. Майкл выругался про себя и произнёс железным тоном: — Джим. — Ладно-ладно, но тебе он точно не понравится. В груди зародилось тревожное предчувствие. Кто на этот раз? Какой-нибудь малолетний преступник или наркоман? Или, о, боже, престарелый извращенец? Нет, чёрт возьми! Такого он не допустит. Проглотив тугой ком в горле, Майкл спросил нарочито равнодушным тоном, хотя в душе буквально пылал пожар. — Почему? — Он чёрный. — Этого ещё не хватало! — воскликнул Майкл. — И как его зовут? Сколько лет? Чем он занимается? — засыпал он сына вопросами. — Да откуда я знаю! — раздражённо отмахнулся Джимми. — Зато знаю, где они тусят, — загадочно улыбнулся он. — И где? — Ну, папа, за это мало будет одних лишь выходных! Майкл испустил печальный вздох. У них с сыном товарно-денежные отношения. Уму непостижимо! И он уже готов был платить, чем бы эта «плата» ни оказалась. — Хорошо. Чего ты хочешь? — Мне нужен новый геймпад, — с готовностью ответил сын. — Но ты можешь просто дать карту, я сам закажу. — Ещё чего! — Джимми только дай волю — он весь компьютерный магазин скупит. — Сколько? — обречённо произнёс Майкл, потянувшись за бумажником, лежащим в кармане выходного бежевого пиджака. Джимми озвучил сумму и сообщил пункт назначения. Сделка заключена. В отвратительном настроении Майкл притащился в гараж. Не так он планировал провести выходные: уж точно не в слежке за дочерью. И какого чёрта, где в конце-то концов носит Аманду?! Неужели только его волнует судьба их общих детей? Выехав на дорогу, Майкл набрал номер жены, чтобы высказать все накопившиеся претензии. «Абонент недоступен». Естественно! Кто бы сомневался! Подъехав к названному адресу, Майкл оставил машину в тени декоративных пальм на противоположной стороне улицы. Чувствуя себя полным идиотом, прогулочным шагом прошёлся вдоль витрины кафе. Беглым взглядом, конечно же, никого не заметил. А может, они и вовсе уже ушли? Нет, припав к витрине, Майкл обнаружил дочь за дальним угловым столиком в компании какого-то чернокожего лоботряса. Конечно, он не расист, нет. Но чем там занимается этот парень? Торгует наркотой? А может, он сутенёр? Побродив немного по улице и измучив себя догадками одна страшнее другой, Майкл надумал подстроить якобы случайную встречу. Толкнув дверь кафе, он направился к столику у окна, свободному, к счастью. Заказал кофе и с жадным любопытством наблюдал за дочерью и её ухажёром. Они держались за руки и о чём-то воодушевлённо шептались. Жаль, что слов не слышно. Майкл ничего не успел придумать: дочь заметила его сама, и минуту спустя решительно направилась к нему. Майкл сделал вид, что смотрит в окно. — Папа! Ты что здесь делаешь? — Трейси буквально пылала возмущением, прожигая его взглядом. — О, дочка, какой сюрприз! Не знал, что ты здесь, — попытался изобразить удивление Майкл. — Ты за мной следил? — трагическим шёпотом произнесла Трейси. — Нет, конечно. За кого ты меня принимаешь? — делано возмутился Майкл. — Я просто был неподалёку, захотел выпить кофе, вот и всё. Так раз уж я здесь, может, познакомишь меня со своим кавалером? Трейси устало вздохнула. — Так и знала! И не вздумай всё испортить, как обычно. Ламар мне нравится, он хороший парень, и у нас всё серьёзно, — заявила она. — Всё серьёзно, — повторил Майкл, поджав губы. Трейси так говорила каждый раз. Дочь разгладила короткую (даже слишком!) белую юбку, метнула в его сторону сердитый взгляд и проводила за столик. Майкл натянул на лицо профессиональную учтивую улыбку. Нужно просто сохранять самообладание. Ничего сложного. На работе он занимается этим каждый день. В стрессовых ситуациях Майкл иногда представлял, что беседует с очередным пациентом, а не с каким-нибудь козлом, подрезавшим его на дороге, или хамлом, влезшим без очереди в банке. Сразу на душе легчало. Трейси представила их другу другу, и Ламар тут же оскалился во все тридцать два зуба. — Чё, как, мужик? От попытки держать себя в руках, слегка дёрнулся глаз, но улыбку удалось сохранить. Господи, боже, похоже, ему понадобится переводчик!***
Выходные прошли напряжённо. В субботу Майкл выяснил, что дочь бессовестно обманывала его целых четыре месяца. И Аманда, оказывается, была в курсе! Учитывая, что половину из того, что нёс этот парень, Майкл не расшифровал, успокаивало только одно. Работа у него была — продавцом в автосалоне. Хотелось верить, что тачки не ворованные. Конечно, вечером Майкл не смог сдержаться и вылил своё возмущение на жену. Они крупно повздорили и разошлись по разным комнатам. Майкл предпочёл заливаться виски, пялясь в камин в гостиной. Во что превратились его жизнь? В этой семье всем друг на друга плевать или только на него? В воскресенье Майкл решил прогуляться, выбраться на природу. Один, потому как Аманда всё ещё дулась, да и утащилась на йогу. Дети, ну, понятное дело, оказались слишком заняты, чтобы провести с ним время. А друзей, как это ни прискорбно, Майкл завести не удосужился. Школьные и университетские приятели давным-давно растерялись, а коллеги, что ж, близко они ни с кем не сошлись. Майкл внезапно осознал, что дико одинок, хоть и окружён людьми всё время. Оставшийся день он провёл перед теликом, пересматривая любимые старые фильмы. Мальчишкой он мечтал снимать кино, но, когда подрос, понял, что хочет чего-то более реального, осязаемого. В конце-то концов, не всем дано пробиться в киноиндустрию. И кто-то должен лечить людей — собирать осколки разбитых судеб куда важнее, чем снимать фильмы. И результат стоил долгого и упорного труда. Майкл проходил этот путь вместе с каждым своим пациентом и рад был, действительно рад, что сумел сделать чью-то жизнь лучше и легче. В понедельник он явился на работу воодушевлённым. Здесь он чувствовал себя на своём месте, принимал важные решения и видел, что трудится не зря. Первая пациентка, навестившая его утром, женщина сорока двух лет с тревожно-депрессивным расстройством, пошла на поправку. Они проделали долгий и трудный путь за два неполных года. И вот подошли к финальной черте — выздоровлению. Майкл искренне поздравил её в эту последнюю встречу. После смерти мужа пациентке досталось большое наследство и при желании она могла бы забыть о работе. Но она решила открыть свой собственный бизнес — цветочный павильон на окраине города. И это так её увлекло, что все страхи, тревоги и печали отступили на второй план. Ей необходимо было дело, которое её займёт. Пожалуй, другой на его месте придумал бы причину: продлил курс терапии и тянул бы из неё деньги. Что уж скрывать, Майкл знал таких коллег, однако сам оставался верен профессиональному кодексу. «Я направляю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости»*. Иными словами, буду действовать во благо больного, а не ради собственных интересов или корыстных целей.***
Среда. 16.00. Кабинет доктора Де Санта.
— Как у тебя настроение сегодня? — доброжелательно улыбнулся Майкл. Тревор дёрнулся в кресле и уставился на него диким взглядом. — Превосходно! — выкрикнул он хрипловатым баритоном. — Да? А почему же тогда ты такой напряжённый? — Майкл добавил нотку иронии в голос. Хотел проверить, как отреагирует Тревор. Вывести его из себя не составило труда. — Угадай, блядь, с трёх раз, если ты такой умник, — злобно процедил Тревор. — Хорошо, если ты хочешь поиграть, я, так и быть, попробую, — непринуждённо улыбнулся Майкл, пройдясь по кабинету. — Тебе не нравится здесь находиться — это первое, — сообщил он, загибая пальцы. — Тебе не нравлюсь я, так ведь? Это второе. Тревор хмуро кивнул и заметно расслабился. Такую «игру» обычно практикуют с детьми, но с ним это прекрасно сработало. Майкл старался подобрать к каждому пациенту индивидуальный подход. Ах, да, что-то там такое значилось на баннере клиники. — Что-то ещё? — спросил Майкл. Он мог бы и сам ответить, но хотел втянуть Тревора в диалог. — Не люблю делать что-то по принуждению. Ох, как не люблю, — подчеркнул Тревор. Майкл поджал губы, изобразив сочувствие. — Так или иначе, у тебя нет выбора, если ты не хочешь усугубить своё положение. Не хочешь, ведь так? Тревор глядел мимо, кажется, Майкл снова потерял его внимание. — Знаешь что, давай-ка поговорим о том, как прошла неделя? Чем ты занимался? — Работал. — И… — И всё! Больше ничего интересного, — оборвал Тревор. — А в свободное время что делал? — спросил Майкл, подумав между тем, что было бы неплохо, если бы кто-то поинтересовался, как дела у него. Жена, например. Господи, как будто бы её это волновало! — Тебя это не касается, — буркнул Тревор, скрестив на груди руки. — Это бездарная трата времени. Чего ты от меня хочешь?! Чтобы я покаялся в своих грехах? Уж прости, исповеди не будет. Майкл отвернулся к окну и выдержал паузу. — Исповедь — дело добровольное. Церковь через дорогу, — сообщил он, рассматривая купол часовни, золотящийся в лучах заходящего солнца. — Ты здесь добровольно-принудительно, напоминаю. А я всего лишь хочу помочь тебе разобраться с твоими проблемами. Есть они, так ведь? — вновь подсказал он. Тревор издал короткий смешок, который определённо означал, что Майкл слишком много на себя берёт. — Я наблюдал за тобой в коридоре сегодня… — ровным тоном оповестил Майкл. — О-о, ну ты и маньяк! Не ожидал, — откровенно заржал Тревор. Майкл едва приподнял уголки губ. — Нервишки шалят? — В смысле? — Ну как же, я видел, как ты рассыпал конфеты, — многозначительно протянул Майкл. — И пинал кофейный автомат. Тревор стиснул зубы и заиграл желваками. Майкл не дал ему времени подумать. — Принёс тест? Тревор вытащил из кармана джинс смятые листы и швырнул на стол. Майкл лишь осуждающе покачал головой. Шагнул к столу и развернул бумаги, от них шёл явный пивной дух. Майкл усмехнулся, развёл руками. — Думаю, можно ничего не подсчитывать — и так всё ясно. Тревор скрипнул зубами и шагнул к нему. — Ни хрена подобного! Ты-то у нас такой святоша?! Сам наверняка прибухиваешь по вечерам. Глушишь долбаный вискарь, пока твоя жёнушка скачет с хера на хер. Я угадал? Угадал?! Угадал! — описав круг по комнате и взмахнув руками, воскликнул он. Майкл побледнел, сунул кулаки в карманы брюк и сделал глубокий вдох, медленный выдох. Удержать лицо удавалось с трудом. Затем он бросил взгляд на фотографию, на которой запечатлено было всё его «счастливое семейство», и нарочито легко опёрся на стол. — Сядь. На место, — чётко и раздельно произнёс он. В карих глазах Тревора плескался диковатый азарт, пухлые губы сложились в издевательскую усмешку. — Вызовешь охрану? Ой, да ладно… — протянул он весёлым тоном. Майкл тем временем сумел взять себя в руки. — Мне бы этого не хотелось, но я всё же уточню одну небольшую деталь. То, что будет написано в этой карте, — он постучал ручкой по планшетке с записями. — Непосредственным образом зависит от меня. Ты ведь не хочешь эти два месяца провести в психиатрической лечебнице? Доктора там не такие сговорчивые и добрые. Тревор дёрнул щекой, и усмешка сползла с его лица. — Это… угроза? — Вовсе нет. Всего лишь проясняю ситуацию. Видишь, я говорю честно. Так, как ты хочешь: по-хорошему или по-плохому? — строго поинтересовался Майкл. Тревор опустил голову, и Майкл дал ему поразмыслить. Уселся в кресло, закинув ногу на ногу, и отхлебнул остывший чай. — Время закончилось, — тускло обронил Тревор, взглянув на часы. Майкл медленно кивнул. — Будь хорошим мальчиком, и мы с тобой поладим. И вот тебе домашнее задание: подумай хорошенько, какого результата ты хочешь добиться от наших встреч. Тревор состроил злобную гримасу и вылетел за дверь, предварительно шарахнув кулаком по косяку. Майкл подвинул к себе блокнот, чтобы сделать ещё пару записей. Это будут чертовски долгие два месяца!