Кукла
29 апреля 2021 г. в 00:02
Сумерки. Ранние. Веет прохладой, уже начинающей концентрироваться на хлопке кипенно-белой рубашки. Пиджак так неосмотрительно-небрежно оставлен на одном из кресел уютной гостиной, сейчас бы был как нельзя кстати. В руках покачивается рокс с виски. Не холодным. Иначе мои органы чувств не раскроют весь богатый и тонкий вкус этого напитка, поистине достойного богов. Усмехаюсь, глядя сквозь хрустальное стекло. Две мои слабости, которые приносят настоящие неподдельные эмоции: дорогой виски и безумная скорость.
Стою здесь один. Из раскрытого входа в роскошный особняк веет теплом, доносятся размытые ароматы женских духов, которые тут же смешиваются с мощным дурманящим запахом пионов, слышатся обрывки фраз и несдержанный смех. Вновь улыбаюсь, разворачиваюсь лицом к дому и бёдрами опираюсь на каменное ограждение, отделяющее смотровую площадку особняка от ступеней в аккуратный сад. Кажется, алкоголь расслабил меня. Мой взгляд бездумно скользит по окнам. В одном из них я замечаю тонкую фигурку девушки, которая быстро исчезает из поля моего зрения за тяжёлой шторой.
На первый взгляд может показаться, что я в гостях как ближайший и центральный друг в одном из респектабельных домов почтенного семейства, где на обед подают прожаренный ростбиф, вокруг бегают златокудрые детишки как ангелочки, на десерт неизменный пудинг, а ты сидишь в кресле хозяина и наслаждаешься неспешной беседой… Видимость может быть обманчива, может пленять. Вы уже себе всё живо представили? А теперь забудьте. Я сейчас в одном из самых дорогих публичных домов на этом побережье, и именно здесь мне всегда «подают» всё самое лучшее, что бы я ни пожелал. А желал я всегда много.
Неуёмный аппетит, голод, который я никогда не утолю. Что вы думаете? Я усмехаюсь и отпиваю из бокала. Напиток слегка обжигает и без того онемевший язык. Я не про секс. Я про одиночество. По мне не скажешь. Ведь верно? Что вы видите, глядя на меня? Взрослый мужчина, даже слишком, поддерживает себя в форме, но не до фанатизма — спортзал и океан в моём распоряжении. Дорогой костюм, часы и туфли. Взгляд, который смотрит поверх голов, словно из другой реальности, а в действительности из-за роста. Вот и всё, что вы можете обо мне сказать. Ну ещё бросите небрежно — какой-то воротила. Всё верно. Всё у такого чувака должно быть тип-топ.
Разворачиваюсь лицом к саду и вдыхаю воздух полной грудью. Всё и отлично, кроме одного нюанса: я одинок. И в этом виноват только я. Когда-то оттолкнул любимую женщину, отвратив её от себя настолько, что она ушла ночью, оставив меня и маленького сына один на один с суровой действительностью отца-одиночки. Лилит. Тогда я считал её жестокой, но со временем понял, что жесток был я… Я окружил её такой удушающей «заботой» и безумной ревностью, что она не выдержала, она сдалась, хотя любила нас: меня, Люцифера, нашу семью. Однако моя злоба и обида пошли мне на пользу. Дела покатились вверх, в гору. С женщинами же всё ухнуло в тартарары. Пока я однажды не встретил Ребекку, сильную, почти такую же, как я. Мне захотелось именно с ней стать другим. Но… люди не меняются, изменяя условия жизни и свои принципы, мы остаёмся прежними, но имеем ещё и тенденцию портиться… с течением времени. Она… не позволила себя любить, и тогда я замкнулся в себе.
Я вздыхаю. Спросите, что заставило меня обратиться к услугам жриц домов терпимости? Таким образом я пытаюсь обезопасить себя от чувств и боли. С ними не надо быть кем-то, не нужно притворяться, можно быть самим собой, со своей… «изюминкой», за которую я щедро плачу хозяйке и девочкам.
Иду в здание, предвкушая удовольствие, чувствуя, как плоть напряжена от того, что рисует воображение. Киваю хозяйке, она мило улыбается. Женщины в гостиной приветствуют меня, но где-то на подсознательном уровне я чувствую их страх. В ответ ощущаю… ничего. Мне всё равно. Я купил всё то, что здесь со мной когда-то происходило, происходит и будет происходить.
Хозяйка и я поднимаемся по широкой лестнице с темно-бордовым ковром, расшитым золотыми нитями. На широких перилах размещаются вазоны с живыми цветами, слишком яркими, вычурными. Буйство их раздражает меня, их яркость будит во мне воспоминание о всепоглощающей красоте Лилит и Ребекки. Так некстати пришедшие мысли о двух бывших распаляют меня ещё сильнее.
Поднявшись на этаж выше, мы проходим несколько дверей и останавливаемся напротив самых широких в самой середине холла. Полуоборот к хозяйке, широкая улыбка. Она улыбается в ответ и торжественно толкает дверь. Полумрак. Полутона. Ни звука. Комната большая, но не лишённая уюта, посередине кровать, являющаяся самым ярким пятном в ней. Всё остальное спрятано в тени. Как и моё кресло, в которое я сажусь. Хозяйка смотрит на меня сверху вниз.
—Кукла к вашим услугам.
Чуть морщу брови. Женщина пытается угадать по тому, как я замер, моё настроение.
—Хочу видеть её, — говорю я властным тоном.
Она хлопает в ладоши, призывая «тайну», а я по последующему звуку понимаю, что женщина покидает комнату, оставляя меня один на один с… На кресло напротив меня присаживается девушка. Тонкая. В голове мелькает мысль: «Не её ли я видел в окне?» Она на удивление спокойна. Тонкие черты лица, большие глаза и пухлый ротик. Вполне в моём вкусе. Правда, молодая, наверное, даже слишком. Взгляд скользит по фигуре, тяжело оседая на маленькой груди.
Кукла. Хозяйка права. Улыбаюсь.
— Разденься, — говорю сипло, возбуждаясь от предстоящего удовольствия.
Девушка вздрагивает. А я разваливаюсь в кресле свободнее. Она изящно поднимается и начинает расстёгивать частые пуговицы на платье. Я ловлю себя на мысли, что мне нравится, как она это делает. Девушка не пытается меня соблазнить, она остаётся сама собой. Уверен, она бы делала так и в отсутствие меня. Предмет одежды снят и отброшен в сторону. Молочного цвета нижнее бельё делает кожу цвета моей рубашки ещё бледнее. Она стоит прямо передо мной, её тело покрыто лёгкими мурашками. Меня вводит это в ступор, она хочет того, что сейчас здесь произойдёт?! Можно обмануть мимикой лица, но язык тела не обманет… Она вызывает к себе интерес.
— Сними бельё, — голос оседает в сиплости.
В брюках становится теснее, когда она снимает с себя бюстгальтер, а потом, медленно скользя по худым бёдрам вниз, стягивает и трусики, открывшимся зрелищем доказывая, что она настоящая блондинка.
— Сядь и разведи бёдра.
Приказы выполняются без промедления, заставляя меня обхватывать подлокотники кресла крепче. Покорность пока нравится. Аккуратная, наверняка узкая там внизу, заставляющая дико хотеть быть внутри неё, глубоко. Давно такого не чувствовал.
— Иди к кровати и встань ко мне спиной.
Встаёт и незамедлительно выполняет всё, что говорю. Мне кажется или я вижу предвкушение на её лице, зелёные глаза подёрнуты желанием?! Усмехаюсь, знаю, что сейчас произойдёт то, что заставит её раз и навсегда расхотеть такого, как я, а потом, получив за это огромную сумму, терпеть раз за разом и молиться о том, чтобы тот, кто её хочет и платит за такую «любовь», остыл и переключился на другую.
«Кукла» ждёт указаний. Беру в руки привычный для себя инструмент, обращение с которым доводит меня до исступления, и подхожу к ней сзади. Её плечи расслаблены. Неужели не знает, что сейчас произойдёт?! Становится интересно. Поднимаю руку, и тёплый ароматный воздух комнаты пронзает свист хлыста. Девушка болезненно дёргается и вскрикивает. Я вздрагиваю. Мне кажется, я сошёл с ума, мне кажется в её голосе… желание продолжения. Позволить ей обернуться?
Ещё удар. Тонкое тело прогибается и льнёт к жгучей верёвке, на мгновение соединившись и пройдясь по тонкой бледной коже, оставляя красные следы. Бью ещё и ещё. Сильно, наотмашь. Кукла несдержанно стонет. Игра? Я тяжело дышу, равными половинами соединив в себе гнев и возбуждение. Идеальный баланс чувств. Тех, что разбудила девушка. Удар, снова и вновь. Стон, дрожащие ягодицы, её узкие ладони ложатся на грудь.
Хлыст несдержанно свистит, и кукла падает на колени, проминая матрас, открывая вид на влажную, сочащуюся промежность, крупные тягучие капли скатываются вниз, заставляя член болезненно застыть в брюках. Наношу ещё удар. Стон раздаётся громче — искреннее удовольствие невозможно сыграть.
— Сопротивляйся, — громко хриплю я.
Она не слышит меня. Я бью ещё, хлыст въедается в кожу, рубиновыми полосами отмечая на её теле моё присутствие в её жизни. Мне слышится слабое «Нет» и «Ещё». Я поражён и в недоумении. Подхожу ближе, между нами почти не остаётся пространства.
— Повернись ко мне, — шепчу.
Она разворачивается, и я встречаюсь с мутным зелёным взглядом такого желания, что это невольно заводит ещё сильнее.
— Ещё… пожалуйста… — её губы пересохли от предвкушения, как и моё горло.
Бью ладонью, звонко шлёпая по идеальным изгибам. Она дёргается, дрожа всем телом, задевая напряжённый пах, пачкая брюки смазкой, неожиданно для меня кончая. Вижу, что пытается не терять равновесие. Кукла словно бы заражает меня, заставляя потерять голову, растворившись в сладком моменте. Моя одежда летит в стопку к её платью. Притягиваю за бедра к себе и несдержанно резко проникаю в неё до цветных мотыльков в глазах, до острого удовольствия, до трепета в ногах. Узкое лоно, увлажнённое настолько, что я теряюсь в чувственных ощущениях, а стон куклы заставляет задрожать сильнее.
— Посмотри на меня.
Девушка смотрит через плечо. Движение, ещё и ещё. Шлепок ладонью, девушка бёдрами трётся о меня, как мартовская кошка.
— Ещё, — захлебнувшись в страсти, шёпот начинающегося прибоя её оргазма.
Я не сдерживаюсь уже, и удары рукой раздаются всё звонче, движения меня в ней становятся всё чаще, приводя нас к конечным аккордам настолько яркого экстаза, что я уже давно не испытывал. Не в силах отпустить, ещё несколько фрикций, и я оставляю её узкое, влажное, разгорячённое тело, желающее меня столь же сильно, что и я её.
Отхожу, подбирая одежду, натягивая на себя, успокаивая дыхание и приводя мысли в порядок. «Кукла» покорно ждёт в коленопреклонённой позе.
— Как тебя зовут? — спрашиваю, трезвому взору открываются багровые подтёки на идеально белом теле.
— Лилу, — тёплый шёпот вдруг бросает меня в холодный пот, мне слышатся отголоски другого имени — той, которую любил и потерял, той, которая никогда не терпела моих пристрастий, от той, которая кончала от ударов, которые я только что нанёс ей.
Почти что выбегаю из комнаты, беспорядочно прыгая через ступеньки, мимо хозяйки, хватая пиджак, вытряхивая оттуда ключи от авто. Успокаиваюсь только тогда, когда выныриваю прямо в «лапы» ночному отрезвляющему воздуху. Рядом оказывается обеспокоенная хозяйка борделя.
— Она сделала Вам больно? — она оглядывает меня, а мне хочется смеяться, я никогда себя не чувствовал настолько живым, как сейчас.
Я молчу и мрачно смотрю на неё исподлобья.
— Я убью её, — проговаривает сквозь зубы «мамочка».
— Ты ничего ей не сделаешь, — отвечаю я, вводя в тяжёлый ступор женщину, — обеспечь её всем самым лучшим, назови любую цену, чтобы её больше никто не мог иметь, она — моя.
В глазах товарки вспыхивают огоньки облегчения и жадности. Она согласно кивает. А я, разворачиваясь, иду к автомобилю, чтобы покинуть это место и… срываться сюда каждый раз, когда невыносимо сдерживаться. К той, что сама покорно вкладывает мне в руки плётку.
Кукла. Лилу. Моя…