Душа моя

«Душа моя, Знаю, что встретимся мы не скоро…» Человек с искалеченными руками, замотанными в тряпьё, стоял у доков, прячась в тени грязных погрузочных контейнеров. Он бережно спрятал несколько листов в нагрудный карман старой армейской куртки, которая когда-то, вероятно, была синей. — Эй! А ты здесь откуда? Он плотнее закутал лицо в ткань и поднял воротник, поворачиваясь к кричащему.  — О, отлично, ещё один безмозглый! Вот чего ты тут встал? — Низкорослый лысеющий мужчина подбежал к нему, раздраженно размахивая руками так, будто распугивал птиц.  — Добрый день. — Глаза в прорезях повязок сверкнули голубым светом. — Я ваш пассажир. Человек со скрытым тканью лицом достал из кармана связку бумаг, испещренных подписями и пометками. Он протянул их мужчине, но тот, однако, не торопился их брать, недоверчиво глядя на держащую их руку.  — Не понял, — сказал он наконец. — Где твой хозяин?  — У меня нет хозяина, — забинтованный негромко вздохнул, убрал бумаги обратно в карман и протянул пустую ладонь. — Меня зовут Ричард. А вы Бурган, так? Капитан? Глаза низкорослого стали круглыми от удивления. — А ты, братец, никак живой, настоящий? — тот неловко почесал лысеющую голову. — Прости, не признал. Я думал, ты из этих. Ничего личного! Но не могу я с их пустыми рожами! — Бурган, секунду поколебавшись, пожал протянутую руку. Он продолжал подозрительно разглядывать светящиеся глаза пассажира, но бумаги всё же забрал.  — Ничего, я всё понимаю. Нас несложно перепутать. Так что, возьмёте на борт, капитан? *** Вириша уважала своего отца. Ещё бы! Тот ведь умудрился стащить один из последних экземпляров летающих кораблей, способных выдерживать сильнейшие искажения. Сейчас таких не делают! Поэтому её очень раздражал их новый пассажир с красивым лицом и неприятным выражением на нём. Юноша, назвавшийся лордом Лераном и являющийся, по его собственному заверению, лордом-миссионером Академии, направляющимся по исключительно секретному заданию к пустынным народам, вывалил огромную сумму за перелёт, занял самую комфортабельную — единственную комфортабельную — каюту на корабле и тем не менее безостановочно жаловался. С самого момента их отбытия лорд сетовал на то, что вынужден ехать на краденой развалюхе, управляемой каким-то варваром. Неужели во всей Академии не нашлось чего-то поприличнее для своего посланника? Спутница успокаивала его: мол, на то она и тайная миссия, что его не могли отправить с фанфарами и первым классом. На какое-то время тот успокаивался, чтобы вскоре завестись снова.  — Это возмутительно! Теперь я, оказывается, должен ещё терпеть компанию существа, противного природе. Отродья языческой магии! Скажи мне, Эрида, разве не из-за тех, кто сопротивляется естественным законам, наш мир начал искажаться? Разве не они, истощив ресурсы мироздания в угоду себе, пробудили чудовищ?  — Вам виднее, милорд. — По лицу телохранительницы было ясно — слушает она это не впервые. Вирише очень хотелось лорду врезать, да отец запретил. Их второй пассажир, тихий и загадочный, ей нравился. Ну и что, что выглядел он как мертвяк? Он ведь им не был. Да и шума от него было точно поменьше, чем от этого лорда. *** Пролетая над бескрайними хребтами, корабль громко, но размеренно гудел. Иногда, попадая в особенно яростные вихри искажений, он трясся всей своей огромной металлической тушей. Ричард сидел внутри каюты, подозрительно похожей на переделанный чулан, и перебирал нехитрые пожитки. Документы, швейный набор, лампа… Отражатель, завёрнутый в свежий выпуск газеты «Фонари Аггрейна», лежал на кривом подобии койки, прямо напротив одного из отделений гигантского двигателя. В маленьком помещении было жарко. К счастью, его это едва ли беспокоило. В малюсенькое окошко, больше похожее на вентиляцию, влетел механический голубь и сел Ричарду на руку, вцепившись в неё стальными когтями. Будь рука обычной, было бы больно. Осторожно, боясь испачкать в пыли или копоти, Ричард вытащил из его груди письмо. Подрагивающий огонёк керосиновой лампы высветил белёную бумагу, исписанную изящным, тонким почерком. Настолько тонким и замудрённым, что буквы напоминали экзотических птиц. «Душа моя, Надеюсь, пока твоё путешествие было спокойным. Рад сообщить тебе, что моё исследование изменений качеств света проходит успешно. Пока что теория подтверждается, а значит, твой отражатель должен работать. Это тонкий прибор, будь с ним осторожен и держи в недоступном месте…» Ричард пристыженно посмотрел на указанный прибор, прикрытый одеялом. «… Или, если обстоятельства совсем не располагают, хотя бы заверни его в газету. Если я всё правильно посчитал (поправь, если ошибаюсь), ты должен приближаться к городам пустынников. Слышал, что Араман знаменит невероятным количеством борделей и восхитительным уровнем воровства. Прошу: если решишь дать волю инстинктам и заняться исследованием иноземных культур, постарайся в процессе остаться при всех своих важных частях. Они весьма дорого стоят на определенных рынках. Береги себя. Твой М.» Ричард достал чистый листок бумаги. Рядом с почерком в письме его собственный выглядел так, словно одна из птиц сама попыталась писать. «Прости, что так долго не отвечал. Мы пересекаем плато. Подбираемся к землям сильнейшего искажения. Перед городом будет ещё одна заправка. Напишу тебе, когда минуем. Не беспокойся насчёт борделей. Вряд ли меня туда пустят. Ричард». Потом подумал и дописал «Твой Ричард». *** Они сели у озера, наполненного чёрной жижей. Странная субстанция, встречавшаяся только на искаженных территориях, была не так давно изучена Академией и оказалась на удивление эффективным топливом. Ходили слухи, будто её природа совпадала с природой искореженных созданий: на этой земле ничего не умирало, только менялось, и кое-кто из Академиков считал, что именно эта жидкость и была конечным результатом изменений. Так или иначе, но её горючие свойства оказались весьма кстати — на землях чудовищ, которые всё разрастались, никакие поселения не выживали, и пересекать их становилось всё сложнее. Заправиться спокойно у них не получилось. — Чтоб меня! — Бурган ввалился внутрь корабля, волоча за собой необычного пассажира с его прибором — Никогда здесь не было столько тварей! Если бы твоя штуковина не ослепила их…  — И не ослабила… — Ричард с трудом волочил ноги. Он принял на себя немало ударов искореженных, устанавливая отражатель под правильным углом солнечных лучей. — Искажение увеличивается, они становятся сильнее и смелее. Это всё свет… Долгая история. Спасибо, что не бросили. После этих слов Бурган как-то странно посмотрел на него, а потом всё погасло. Когда он очнулся, корабль уже взлетал, а его затащили на стол в его же каюте.  — Это какой-то бред!  — Ты же сказал, что учёный! — заревел Бурган.  — Не настолько! — в голос Лерана начали пробираться истерические нотки. Двигатели корабля, словно вторя ему, завизжали, набирая обороты. — Что за больное сознание могло породить такое? Так исказить природу, сотворить такое с живым человеком?! — Ты ещё в обморок грохнись тут! Долбанные академики, — раздражённо пробормотал Бурган. «Душа моя! Знаю, что встретимся мы не скоро и что не имею права ни горевать об этом, ни вменять тебе это в вину. С первого дня твоего пробуждения я знал, что не смогу удержать тебя. Мы оба живём слишком долго и брали слишком много, и теперь ощущаем обязанности по отношению к миру, в котором задержались. Я понимаю твоё желание идти по следу источников искажения, но всё же не могу не скучать». Ричарду едва хватало сил, чтобы заставить себя хотя бы согнуть пальцы. Его тело давно не чувствовало боли, но всё же всей своей природой он ощущал, что сейчас у него внутри всё разворочено. — Вряд ли мне удастся многое сохранить, не повредив, — сквозь шум в голове Ричард разобрал голос Лерана. — Вытащи то, что сможешь. — Я не хочу этого делать! — внезапно закричал лорд — Это бесчеловечно, разве над ним недостаточно поиздевались до нас?  — Или ты вытащишь из него всё то, чем психованный некромант-экспериментатор напичкал этого несчастного засранца, или до пустынников вы с подругой не доберётесь. И не надо грозить мне своим начальством — был бы ты им дорог, не послали бы тебя сюда. В ушах стоял страшный гул и звуки копошения. Металл ударил о металл, и Леран вдруг остановился. — Мне кажется, ты нашел то, что делает этого особенным. — Бурган подошёл ближе, нависая над Лераном. — Режь.  — Это не так-то просто, оно защищено!  — Значит, там точно что-то ценное. — Подождите. Там, кажется, замок. И защита… Магическая. «Я должен признаться: с тех пор, как мы стали доверять друг другу, меня беспокоило, что я не был полностью с тобой честен. Мне на многое пришлось пойти, чтобы вернуть тебя таким, каким я тебя помнил: не безмолвной куклой — живым человеком. Не слишком разговорчивым, но всегда непримиримым. Повидавший и создавший в своей жизни немало безвольных рабов, я впервые не мог вынести взгляда опустевших глаз. Я долго искал то неуловимое, отделяющее механическое от живого, и вскоре пришел к выводу, что подобного рода явление должно обитать хотя бы частично в мире символов, а не предметных законов. И символы я изучал — не мало жрецов и гаруспик полегли от моих рук, охраняя секреты языка телесных частей, но гибли напрасно. В конце концов я нашел разгадку. Она оказалась почти пошлой. Нужно было заменить одну часть. Как перегоревшую нить. Конечно, я мог усовершенствовать её, но в основе своей она должна была быть живой, не механической. И мне пришло в голову, что у меня есть на примете одна такая, не подводившая меня ни разу за долгий период своей жизни. В надёжности которой уверен, как в себе самом. Предсказывая твою злость и вопросы, я признаюсь: моё существование уже давно обусловлено силами неприродного характера. Поэтому говорим ли мы о буквальном или символическом — я уже давно в нём не нуждался». — Что это? Голос Лерана стал хриплым и едва слышным. — Оно… Оно не человеческое. Руны на оболочке сердца яростно зашипели. Ричард с огромным трудом смог заставить себя поднять голову и посмотреть на Лерана, взгляд которого остекленел от страха. — Закрой глаза, — проскрипел Ричард. Что-то выбралось из грудной клетки наружу. *** Они с Виришей не обмолвились и словом, пока она вела корабль в порт Арамана. Она отказалась хоронить тело отца на искажённой земле, и теперь оно лежало в одной из кают. Только лицо было закрыто простыней — видеть застывшее на нём выражение не хотелось никому. Леран, которому пришлось зашивать Ричарда по указаниям последнего, всю оставшуюся дорогу смотрел в пустоту. Глядя на приближающиеся храмы пустынного города, Ричард достал бумагу. «Я на месте, — написал он. — Твоё изобретение отлично работает». И представлял, как тот улыбается.