Из двух зол

      Глухой раскат грома донесся откуда-то издали. Первый из многих. Угрожающе многообещающий.       Свинцовые низкие тучи плотно облепили небо. Они казались живыми, клубились, неслись куда-то — будто во все стороны разом. С жуткой скоростью их очертания перетекали из одной формы в другую.       При взгляде на небо возникало ощущение, словно это не грозу принесло в Дерри, а сам город внезапно погрузился в некую пучину, и теперь над ним бушуют волны, не оставляя ни малейшего шанса увидеть солнечный живительный свет.       Влажный стылый воздух казался густым, как кисель. Он неприятно обволакивал, почти что лип к коже, с коварной неумолимостью пробирался под дождевик и плотную ткань толстовки, неся с собой пробирающий до костей холод.       Первые тяжелые дождевые капли упали на покрытую едва заметной сетью трещин дорогу, планомерно превращая и без того темный асфальт в черное, угрожающе блестящее полотно.       Дерри погрузился в вязкий сумрак. Сложно было поверить, что еще пару дней назад ласково светило солнце, радуя людей своим живительным теплом, заливисто пели птицы и весело жужжали насекомые. Дети стайками бегали по улицам, радуясь последним денькам уходящего лета, а взрослые лениво коротали теплый вечерок на заднем крыльце своих домов, потягивая рутбир.       Сейчас же природа не просто замерла перед грозой — казалось, все живое со вчерашнего дня покинуло это место, разбежалось, чуя неминуемую погибель. Тишина давила на уши, глаза словно сами по себе без конца осматривали все вокруг в тщетной попытке заметить хоть одно цветное, яркое пятнышко.       Но, судя по всему, краски также покинули город, вытекли из него вслед за перепуганной живностью.       Страх.       Ветер пронзительно взвыл, налетев сокрушительным порывом, и Биллу пришлось спешно закрыть лицо рукой и переступить с ноги на ногу, чтобы удержать равновесие. В то же мгновение тонкие ручки судорожно обхватили его за пояс, и Джорджи прижался к нему, дрожа всем телом.       Билл сразу же успокаивающе приобнял брата за плечи. Дождь становился все сильнее, вот-вот грозя перейти в ливень. Возможно, даже с градом. Мимо с грохотом прокатилась гонимая не стихающими порывами ветра пустая консервная банка.       В нескольких метрах от них толстая ветвь дерева с хрустом надломилась и грохнулась на тротуар. Джорджи пронзительно вскрикнул, прижался сильнее и уткнулся лицом Биллу в живот.       Вот и попускали кораблики…       Опасность.       Чуть меньше года назад, осенью, Билл сильно заболел. Началось все с банального гриппа, но переросло в настоящую пневмонию. Так тяжело за свои шестнадцать лет он еще не болел — по крайней мере не помнил о подобном. А когда болезнь, наконец, отступила, зарядили дожди, и потоки воды крайне заманчиво понеслись по дорогам. Шестилетний Джорджи, которому на одном из уроков в начальной школе как раз показали, что такое оригами, очень сильно хотел смастерить себе кораблик и пустить по волнам в дальнее плаванье.       Брат дулся на постоянные отказы, а Билл чувствовал себя дико виноватым и раздраженным одновременно. Меньше всего ему хотелось после тяжелой болезни идти мокнуть под дождем. А потому его самочувствие все никак не улучшалось — так он, по крайней мере, уверял всех вокруг.       В итоге кораблик они все же сделали, и мама даже разрешила Джорджи пойти пускать его без присмотра — при условии, что тот не будет уходить от дома дальше, чем на пару кварталов, разумеется.       Да только прогулка не удалась. Спускаясь по лестнице Джорджи наступил на собственную игрушку — сделанную их блоков конструктора «Лего» черепашку — неудачно упал и сильно подвернул ногу. Как черепашка вообще оказалась там, никто так и не смог ответить, ведь оба брата всегда тщательно убирались в своих комнатах и не имели привычки раскидывать вещи по дому.       Джорджи с трудом передвигался почти до самого Рождества, а Билл пообещал дико расстроенному братишке, что весной или летом, как только будет возможность, они обязательно вместе отправят Посудину в плаванье.       Да только все никак не выходило: по весне снег растаял на удивление быстро, достаточно полноводных ручьев так и не образовалось, а дожди если и случались, то были редкими, короткими и скудными. В конце июня родители, напуганные многочисленными пропажами детей, отправили Джорджи надолго в летний лагерь, и вернулся он только к середине августа.       И вчера, когда небо только-только начало затягивать грозовыми тучами, Билл уж было подумал, что наконец-то придет пора исполнить обещанное. Но кто же знал, что вместо хорошего, теплого ливня на Дерри налетит самый настоящий ураган?       Отчаяние.       — Билли, мне страшно!       Ставший еще более тонким от ужаса голосок Джорджи вывел его из оцепенения.       Дурак! Ну какой же он кретин! Стихия бушует во всю, вот-вот начнется настоящее светопреставление, а он стоит и глазеет на все, раскрыв рот. Теряет драгоценное время, рассеяно сжимая в руке бумажный кораблик.       Если с Джорджи что-то случится — это будет твоя вина…       — Идем д-д-домой, скорее! — Билл крепко стиснул плечо брата, одновременно пряча кораблик в карман толстовки и поправляя дождевик.       Правда, сказать оказалось легче, чем сделать. Ветер беспощадно трепал одежду, бил в лицо, мешая нормально дышать, замедлял движения. Джорджи все время запинался, и вскоре Биллу пришлось взять его на руки. Хорошо, что они ушли недалеко. Сил как раз должно хватить, чтобы донести перепуганного братишку до дома.       — Домой, я хочу домой… — на одной ноте, не умолкая ни на секунду ныл Джорджи, прижавшись к шее Билла ледяным носом.       Билл бы и рад был ответить брату, успокоить его. Да только проклятый ветер несомненно заставит его подавиться своими же словами, не успеют они вылететь изо рта. Нет, нужно сосредоточиться на дороге.       Шаг, еще один, еще…       Совсем скоро они будут дома, переоденутся в сухое и чистое, согреются, получат нагоняй от мамы. А после сядут у окна в тепле и безопасности, будут уже с улыбками наблюдать за бушующей стихией и ежиться от восторженного ужаса, радуясь, что они больше не там.       Джорджи точно будет, по крайней мере. Дети очень быстро забывают все плохое.       Когда до дома оставалось всего несколько метров, небо словно разверзлось, извергая ливень тугими, болезненно бьющими по коже струями. Дождевик от такого не мог помочь — буквально за несколько секунд они с Джорджи вымокли до нитки.       Последние шаги Билл делал уже вслепую, ориентируясь на зычный голос выскочившего на крыльцо отца, который пусть и с трудом, но пробивался сквозь какофонию разбушевавшейся стихии.       Джорджи запищал, когда сильные руки обхватили его за пояс и оторвали от Билла. На одно ужасное мгновение показалось, что больше он уже никогда не увидит своего маленького братишку.       Это вовсе не отец, это жуткий монстр спрятался за пеленой дождя, воспользовался удачным моментом и забрал свой аппетитный приз. Дома на самом деле нет рядом, он исчез, растворился мороком. И Билл теперь будет вечно блуждать во тьме и холоде, под пронизывающим ветром и ледяным дождем, слушая, как чудовище пирует его братом.       Неожиданно запястье кто-то крепко сжал, а в следующую секунду Билла буквально втащили в теплый и безопасный дом. Зак Денбро захлопнул входную дверь, отрезая большую часть звуков.       Ноги подкосились, и Билл без сил уселся прямо на пол, чувствуя, как сердце бешено колотится где-то в горле, и старательно пытаясь проморгаться. С одной стороны доносился рассерженный голос выговаривающего братьям за беспечность отца. С другой мама успокаивающе ворковала около отчаянно рыдающего Джорджи.       — Ну что, совсем не такое веселое дерьмо, как кажется в телевизоре, да, сын? — Зак Денбро, выпустив пар, беззлобно ухмыльнулся и протянул Биллу руку, помогая подняться с пола. — Дуй-ка в ванную, пока окончательно яйца не отморозил.       — Зак! — Сара Денбро выразительно глянула сначала на мужа, затем на моментально притихшего Джорджи.       «Не выражайся при ребенке!» — буквально говорил ее взгляд.       Отец тут же поднял руки, а затем провел пальцами по губам, словно бы застегивая невидимую молнию.       Джорджи смешно фыркнул, почти позабыв о недавно пережитом ужасе.       — Я б-быстро, — Билл скинул с себя дождевик и сапоги. — Эх, Джорджи, хана нашей Посудине. Клянусь, вода у меня д-даже в заднице.       — Билл!       — Прости, ма, — Билл стремительно кинулся прочь, под одобрительное хмыканье отца и заливистый хохот Джорджи.       Горячий душ помог окончательно прийти в себя, да только тревогу не отогнал. Холод все равно угнездился где-то в груди, словно маленькая, но колючая льдинка.       Боль.       Что-то было не так. Неправильно. Эта жуткая гроза не казалась естественной, было в ней нечто пугающе-враждебное. Словно это все — только начало кошмара.       Билл уселся на диван около окна в гостиной и уставился на бушующую за стеклом стихию. Джорджи тихо подошел и устроился рядом, непривычно тихий и подавленный. Нет, напрасно думалось, что дома его братишка успокоится.       Во рту появился неприятный горький привкус.       Билл обнял Джорджи, ощущая себя маленькой, невесомой песчинкой в огромном мраке вселенной. Хаос подступал со всех сторон, сверкали молнии, где-то вдали полыхали еле различимые алые отблески — возможно, сигнальные огни пожарных или парамедиков.       О том, что молния ударила в чей-нибудь дом, отчего начался пожар, он старался не думать.       И чем дольше Билл Денбро глядел на стену ливня за окном, чем отчаяннее выл ветер и оглушительнее гремел гром, тем больше в нем крепло ощущение: это буря налетела не просто так.       Лишь одно могло вызвать подобный катаклизм — с Оно случилось что-то ужасное.