***
— Аоко–сама, здорова! — как всегда по–особенному поздоровался Сагуру, удерживая на своём запястье белую скатерть. — Заходи! — В этот раз вас никто не преследует, а? — девушка шутливо посмотрела по сторонам. Парень поддержал её настрой и тоже высунул голову из дверного проёма. — Мы специально искали самых сильных амбалов! — посмеялся он. — Заходи! Их дом заметно изменился, кроме неизменной планировки. В гостиную был привезён вытянутый дубовый стол, с одного конца которого стоял мягкий диван с тремя подушками, а с другого маленький столик под увесистым плазменным телевизором. На последнем Аоко надолго задержала своё внимание, пока не увидела, как Сагуру сбрасывает скатерть на стол, а Акако выходит из кухни с небольшим подносом вредных закусок. — О, привет, Аоко–сан, — она дождалась, пока дворецкий закончит с подготовкой стола и поставила туда закуски, чтобы быстро прыгнуть на любимый правый край дивана. Сагуру тоже решил не медлить, чтобы занять место рядом со своей девушкой. — Давай сюда, будем фильмы смотреть! — Бегу! — Аоко достался левый угол, но она не привыкла ни на что жаловаться. Если наклониться, можно заметить переплетённые пальцы, его руку на её плече или просто забавные толчки локтями молодой парочки. Её это устраивало. — Так, что у вас там, как дела? Слышал, что… тоже всё не очень? — на секунду помрачнел Сагуру, пока выбирал фильм. Гостья печально кивнула. — Да, отвратительно… Сначала Но–кун, потом… Шингу, — она опустила голову. — И выходит есть кто–то ещё, кто сначала сотрудничал с Шингу, а потом прикончил его по какой–то причине. И Шиничи–сан подозревает, что и Но–кун тоже был убит им, хотя расследование не может этого доказать. — Шиничи–сан чувак, конечно, умный! — громко признал дворецкий. — Я слышал, что он почти два дня сидел в полицейских архивах. Упёртость у него есть. — Я сегодня читала новости, — присоединилась к обсуждению Акако, вытаскивая из кармана новенький смартфон. — В СМИ просочился слух, что на собрании всех полицейских, вовлечённых в это дело, Шиничи–сан обмолвился, что есть трое человек, по его мнению, не до конца честных с полицией, не назвав имён. — Один из них это наверняка Муку–кун! — предположила Аоко. — Кайто рассказывал мне о допросе, который он проводил с ним. Сказал, что он и правда видел кого–то третьего, шатена с голубыми глазами, но не знал его имени. — Это может быть сам Муку, ведь он как раз шатен с голубыми глазами, — с сомнением сказал Сагуру, — но ведь и Кайто тоже шатен с голубыми глазами? — Что? Аоко будто и забыла об этом. И правда, по росту и внешности Кайто идеально подходил под описание неизвестного третьего вплоть до «обычного голоса» и «отсутствия особых примет». Но ведь Муку знает его имя или… он просто соврал, что ему не представили нового помощника? «Нет, ха–ха, чтобы Кайто был маньяком? Это же невозможно! В чём тогда мотив?» — девушка отшатнулась от невесёлых мыслей и снова спокойно улыбнулась друзьям. — Ну да, ну да, в жизнь не поверю, что Кайто мог кого–убить, тем более зачем ему это? — быстро отшутилась она. — К слову, а кто третий? Есть ещё один шатен с голубыми глазами? — В том то и дело, что есть! И рост, и голос, и без примет, — Акако снова пролистала новости, — идеально без алиби, а что ещё хуже — сбежавший из школы! Только тоже мотива нет. — Оп–па, а вот тут у Кайто появляется конкурент! — дерзко добавил Сагуру. — Кто же у нас сбегал из школы, чтобы шатен и с голубыми глазами…? Да у нас то шатены, то брюнеты, а все глаза вспомнить невозможно! — Ты блондин! — Так у меня английские корни, дорогая! — Ой, ты посмотри, англичанин, блядь! — Акако пролистала ещё один абзац текста. — Если есть какие–то обобщённые приметы, новые подозреваемые всегда найдутся. Его имя пока не разглашалось, однако ходят слухи, что скоро его пригласят в участок. — О, — протянула Аоко, — с таким настроением полиция скорее всего сама к нему домой поедет! — Да, и скорее всего в обычной машине и в штатском! — закончил нерадостное обсуждение Сагуру, понимая, что фильм он так и не включил. Когда на экране появилась заставка кинокомпании, напряжение всё ещё не ушло из комнаты, а только нарастало. Каждый пытался исправить положение, как мог: Сагуру приобнимал Акако, Акако разбирала чипсы и раздавала их, а Аоко рассказывала о том, как впервые увидела включённый фильм. Сагуру прислушался к ней, ведь он успел посмотреть не так много фильмов за своё «не радужное» детство, и начал задавать вопросы, на которые девушки отвечали уже вместе. Так, медленно и верно, обстановка стала спокойной. Как оказалось, ненадолго. Стук в дверь раздался именно в тот момент, когда звучала весёлая песня, а главные герои веселились и танцевали. Сначала смотрящие даже не поверили, что стук исходит из прихожей, а не от телевизора, но потом стук стал очень частым. Аоко встала, Сагуру извинился и убежал в прихожую, а девушки остались у телевизора. День только начинался.***
Когда затвор громко щёлкнул, Сагуру толкнул дверь, ручку которой снаружи придержала милая женщина тридцати лет рядом с высоким парнем с камерой. «Репортёры», — моментально осознал парень. — О, Хакуба–кун! — вежливо сказала девушка. Дворецкий светился в новостях не раз, чтобы все наконец выучили его фамилию. — Можно пару вопросов?! — Ох… По какому поводу? — Как давно вы встречаетесь с Коидзуми–сан?! Парень закатил глаза, прошёлся глазами по объективу камеры и с вежливой улыбкой попросил подождать его снаружи. Закрыв дверь на защёлку, он побежал в гостиную, где маленькие комментарии девушек перекрикивала самая громкая сцена фильма. Остановившись у стенки рядом с дверным проёмом, парень подпёр рукой голову и спросил: — Акако, оно продолжается. — О, — за несколько секунд улыбка пропала с лица Акако, — опять? — М–м? Снова репортёры? — шепнула Аоко. — Ага, уже два дня сюда ходили… — Они спрашивают, когда мы сошлись, — передал вопрос репортёра Сагуру. — Есть варианты? — Чем больше ты отвечаешь, тем больше ответов они будут требовать, — модель устало размяла пальцы. — Пусть постоят и свалят. — Как скажете, Акако–сама! Парень вернулся на диван к девушкам. Стуки в дверь снова возобновились, но игнорировались до конца первого фильма. Под звуки негромких обсуждений сюжета ритмичные стуки сменились хаотичными, а потом в дверь стучали, по меньшей мере, трое человек. К такому шуму никто не был готов. — А сейчас–то что? — не особо поняла эту упёртость Аоко. — Ну так идиот Сагуру своё лицо засветил, спалил, что мы дома! — закатила глаза Акако, тыча своего парня локтем. — Ну и ну, снова я виноват! — игриво пропел Сагуру и вскочил со своего места. — Спорим, я их сейчас прогоню? — Как? — вытянула голову гостья. Хозяйка дома недовольно фыркнула: — А ты не наделаешь лишних слухов? — Нет, я делал так в школе и отлично развил актёрский талант! — дерзко похвастался парень. — Щас! Сагуру снова подошёл к двери прихожей и приоткрыл её, прошмыгнув в получившуюся «щель». Он немного размял плечи, сбросил мелкие крошки закусок со своей одежды и открыл одну из тумбочек в прихожей, прислушиваясь к голосам репортёров и папарации. Когда парень понял, что телекамер ещё нет, он улыбнулся, достал толстую медицинскую маску, надел её, взъерошил свои волосы и, кашляя, стал медленно открывать дверь. — Хакуба–кун, мы… Что? — удивилась первая репортёрша, и вся остальная толпа вместе с ней. Сагуру же, идеально состроив из себя больного, упал на дверной косяк и без сил сказал: — Акако–сама сегодня… болеет гриппом… И я, кажется, заразился… Можете подойти после… месяца или… побольше? — Ох, понятно! Понятно! — все голоса смешались в кучу. После пары фото больного дворецкого все окончательно разбежались. Сагуру, продолжая показательно шататься, захлопнул за собой дверь, закрылся и вернулся в гостиную, где разразился сумасшедшим смехом. — А маску не снял, пятиклассник, — принизила его Акако. — Никакого креатива. — Эй! — Ха–ха! — посмеялась над парой Аоко. У них всё так хорошо… Ей бы немного их удачи. — Кстати, на днях я видела тебя в парке, — внезапно поинтересовалась Акако. — Ты была там с Нагисой–сан? О чём вы говорили? — А, да… Да так, — Аоко отмахнулась, но, увидев лицо подруги, глубоко вздохнула и начала рассказ:***
— Ну, что ж, Аоко, — Нагиса остановилась напротив одной из лавочек, — рассказывай! Аоко улыбнулась: «Кто ещё мог позвать меня в парк?». Улыбчивая и вечно весёлая Нагиса неслась сюда так, что могла сама сбить машину. Это был её любимый парк: цветочный запах окутывал каждую лавочку, круглый фонтан каждые полчаса порывался ввысь, брызгая прозрачными капельками на весёлых детей, которые водили вокруг него хоровод, а другие инвалиды могли провести здесь спокойный выходной на свежей улице. — Что ж рассказывать–то, — расстроено сообщила студентка, — всё не очень! Девушка, лениво рисуя что–то в воздухе руками, рассказала всё то, что уже знала общественность и Акако с Сагуру. Нагиса внимательно слушала её, сложив руки на подлокотник и не отрывая взгляда от подруги. Она ни разу не прервала рассказ, только слушала, пока Аоко не закончила. После недолго молчания она сказала: — Без шуток, я потрясена. Видеть это в новостях — одно дело, но когда ты об этом рассказываешь, — тихо сказала она. — Даже не знаю, что сказать. Слов одновременно много и одновременно их совсем нет. — Спасибо, Нагиса! — едва хихикнула Аоко. Нагиса уже хотела что–то сказать, обернулась и вдруг сильно напряглась. Обычно она никогда не отвлекалась, но сегодня что и правда беспокоило её не хуже, чем Аоко — недавние расследования. — Нагиса, что случилось? — студентка полицейской академии аккуратно положила руки на плечи инвалидки. — Почему ты так напугана? Ты обычна не пуглива… — Я, напугана? Что ты! — привычно сказала она, но тут же сменила тон, ведь не хотела врать лучшей подруге. — Если только… немножко. — Что случилось? — Аоко чуть отстранилась, чтобы посмотреть в ту сторону, куда недавно бросила взгляд студентка сексологии. В том месте было посажено высокое дерево с толстым и ярким стволом, но кусочку синих волос не удалось скрыться за ним от девушки. — Синие… Твой парень Тоя? — Бывший… Он совсем озверел в последнее время, я его бросила, а он вот, — Нагиса отодвинулась от подруги, стараясь не смотреть на то дерево, — следит… — Боже, отвратительно… Может, подать заявление в полицию? — Может, но… я не уверена… — Давай я что–нибудь придумаю? Нагиса снова посмотрела на Аоко. Сначала она хотела прочитать ей нотацию, что ей не стоит пользоваться связями в Академии или отцом–полицейским, но с другой стороны мечта о холодной мести уже несколько дней витала в её голове. Взвесив все «за» и «против», инвалидка уверенно и немного укоризненно сказала: — Ой, ладно, пусть летит хоть на Луну, но если он потом попытается насолить тебе, ты мне сообщишь, окей? — Есть, мэм! Аоко набрала номер отца, и парень с синими волосами отошёл от дерева. Он пошёл к лавочке неподалёку от них, будто ничего и не было, и спокойно развалился на ней. Одет он был тоже просто: мешковатая майка, обтягивающие джинсы, грязные кеды. Выделялась лишь большая сумка на плечо, которые он не особо любил. Почему он сел рядом было предельно понятно — хотел подслушать телефонный разговор подруги своей бывшей. — Алло, папа? Слушай, ты можешь заказать пиццу? — немного по детски сказала девушка. Нагиса с Тоей оба почти навернулись вниз. — Знаешь, так давно не ела пиццы… Нет, только не с ананасами! С сыром. Да, и с колбасой было бы тоже неплохо… Нет, зелень не обязательно. Купишь? Хорошо, увидимся! — она повернулась к подруге. — Невозможно пиццы захотелось! — О, и мне! Поделишься?! Нагиса вспомнила — это шифр, который они подглядели в одном из фильмов — человек звонит в полицию или службу спасения, но пытается заказать там пиццу. Одноклассники Аоко додумали её: ананасы означают «убийство», сыр — «преследование», колбаса — «непонятно, чего ждать от преступника», зелень — «физическая угроза, удары». «Всегда считала этот шифр обычной детской игрой. Папа знает его, надеюсь, он поймёт», — улыбнулась девушка и продолжила самый простой разговор, поглядывая за смягчившимся Тоей. Уже скоро в парк зашёл мужчина в обычной ветровке, непонятного вида штанах и совсем не летних ботинках. Он шёл как обычный посетитель мимо них, дожёвывал булку, смотрел на цветы и уже скоро поравнялся с Тоей. Тот быстро оглядел его, опустил глаза, снова направил взгляд на подруг и даже не услышал вопроса мужчины: — Парень, прости, ты учишься на юридическом в группе Юты–сана? Я видел тебя на фото. — Да? — немного неловко кивнул парень. — А вы… ой, да Вы отец Мидори! У Вас сегодня выходной? — Да, дел нет. Слушай, не мог бы ты проводить меня до местной цветочной лавки? Я не взял телефон, а планы для меня — проблема! — О, ну, — Тоя быстро повернул голову к девушкам, пока те болтали, и вернулся к мужчине, — хорошо! Встав, парень решил, что лучше не привлекать внимания рядом с полицейским и пошёл по дорожке в направлении цветочного магазинчика. Девушки дождались, когда он повернёт на другую дорожку за фонтаном, и улыбнулись. — И что теперь? — уже немного заинтересованно спросила Нагиса. — А теперь он его заболтает, найдёт способ проверить его сумку и вытащит оттуда что–нибудь. Такую толстенную сумку просто так в парк не носят! — Действительно! — Преследование — это действительно проблема, — кивнул Сагуру. Аоко могла лишь согласиться. — Да… Но, блин, ребят, почему мы постоянно говорим об чём–то мрачном? Давайте смотреть уже, да? — предложила гостья, и паре оставалось лишь согласиться. До вечера Аоко веселилась у них, а потом, ещё до сумерек, поехала домой.***
— Я дома! — Мяу! — С возвращением! — О, а Кид сегодня быстрее тебя, Кайто! Кид уже походил на взрослого кота, у него даже распушился хвост. Он не был породистым, а просто обычным котёнком нескольких поколений одомашненных дворовых кошек и, видимо, получил такой толстый и пушистый хвостик от своих родственников. «Когда он прибавит в весе, может и на мейн–куна будет похож!» — мысленно пошутила Аоко, сама не веря в свои мысли. Её кот вряд ли станет таким огромным. — Ладно, Кайто, сейчас помою руки… Ты уже закончил с ужином или тебе помочь? — Не–нет, я уже всё! — неуверенно сообщил парень из кухни. Аоко ожидала такой ответ, поэтому решила всё–таки помыть руки именно там. Когда она зашла, Кайто и правда закончил с её порцией пасты, но почему–то неправильно рассчитал порции, ведь его порции на столе не было. «В последнее время он удивительно забывчивый! Ну, видимо, теперь в голове не только необходимые знания, а держать их все сложно», — рассудив так, Аоко подошла к нему сзади и мягко положила ладонь на руку, в которой парень держал нож, которым он нарезал для себя салат. Кайто замер и не сразу понял, к чему это, пока девушка не сказала: — Пожалуйста, дай мне нож. — Э? Нет, я сам нарежу… — Кайто, скоро ты из меня белоручку сделаешь, давай–давай, — она коснулась его сжатого кулака, и тот немного разжался, позволяя схватить рукоять. — Я конечно не идеально режу, но не медленно. Подожди меня, ладно? — Хорошо, — парень присел на свободный стул. Он снова тщательно наблюдал за её движениями: за каждым взмахом руки, за улыбкой и порядком, по которому она выбирала овощи. Его учили многому, почти всему подряд, объясняя, как надо делать и как не стоит. Несколько лет ему вдалбливали, что «делать так — единственно верный вариант», но почему? Почему ему кажется, что единственный человек в мире, который делает всё идеально — это Аоко? Начиная с её походки и до кончиков волос. Если бы не было странно одеваться, как она, он бы и одевался как она. В его глазах она была чистым совершенством в реалиях грязного мира, а он сам по сравнению с ней лишь один из миллионов. Он снова запоминал всё, что с ней связано, ведь именно то, что она делает, казалось ему правильным и совершенным, а вне того, что она делает, всё должно быть сделано с удобством для неё. Такие странные мысли будто образовывали в голове дворецкого новую программу, код которой он написал себе сам. Он бы признался в этом любому, но почему–то об этом странно говорить. — Аоко–сама. — М–м? — Аоко почти закончила нарезку помидоров, но сделала небольшую паузу, чтобы повернуться. — Да, Кайто? — Спасибо. — Не за что! Кайто положил руку на стол и оттолкнулся, чтобы подняться на ноги. Ему хватило двух шагов, чтобы подойти к девушке. Одну ладонь он положил на её плечо, другую снова на скатерть, рядом с разделочной доской, пока не решаясь на объятия. Его немного холодные губы коснулись её розовой щеки, прижавшись к ней всего на три секунды. Аоко не успела покраснеть ещё больше, когда парень отстранился и снова присел за тот же стул: — Правда спасибо. — А–ага… Последняя долька помидора стоила девушке некоторых усилий, но улыбка уже не сходила с её лица. «Такой странный… Я ему нравлюсь что ли?» — мысленно посмеялась она, повернувшись к своему дворецкому, тоже с улыбкой сидящему перед ней: «Наверно,… немножко!».