Дворецкий в Белом

Уставший после утренней проверки, Шиничи лениво ковырял ложкой в завтраке. «Ну и кому я говорил, что «надеюсь, больше не попаду в больницу», а?» — вопрошал у самого себя он, вспоминая, с каким смехом говорил это вчера. Его глаза замирали на ноге в гипсе. Его драгоценная конечность, к счастью, не была сломана, но ходить было сложно и неприятно, так что приходилось привыкать к временному лежачему режиму. — Они сказали, что заживёт через три или четыре дня, — буркнул детектив под нос. — И вот как я умудрился? Хорошо хоть попал на четвёртый этаж, а не на третий. На четвёртом этаже было не так шумно, как сейчас внизу. Из–за дела о нападении на двух девушек, третий этаж переполнился полицией, которые обыскивали каждый уголок, опрашивали всех медсестёр и каждого пациента с этажа. Как бы детектив не хотел встать, он не мог и узнавал ситуацию через сообщения, которые Мегурэ диктовал Такаги. Ситуация была следующей: когда вечер только начинался, Мику помогла внезапно захотевшей прогуляться Юке и отвезла её в магазин, что подтвердили камеры супермаркета. Когда девушки покинули его, прошло приличное количество времени, на улице успело стемнеть. В то время около речки произошло само нападение. Нападавший подбежал сзади, прячась под большим пальто с капюшоном, из которого выглядывал бледный халат сбежавшего пациента. На свои руки он натянул маленькие тонкие перчатки, а в левой руке сжимал маленький, но острый нож. Этот неизвестный повалил Мику на землю и глубоко порезал её бедро. Юка, что была рядом, начала колотить парня, на что тот встал, схватил одну её руку и стал резать, словно рыбное филе. Юка взревела, кровь брызнула в разные стороны, попадая на пальто и обувь убийцы, а тот, испуганный криком, убежал с места преступления вместе с ножом. Эту запись Такаги так же отослал Шиничи, хотя полиция не видела в ней ничего полезного для расследования, кроме факта прикосновения голыми руками к покрашенной лестнице. Тут тоже обнаружилась проблема — один подозреваемый случайно опёрся на неё, когда вышел из своей палаты, а двое других во тьме совсем забыли о покраске лестницы — один всё равно спустился по лестнице, выкинув бахилы внизу, а другой развернулся, вернулся назад и воспользовался лифтом. Полиция сообщила Шиничи всё о подозреваемых, что смогла найти сама, и парню хватило этого для часа рассуждений. Первым подозреваемым, сбежавшим по лестнице и выкинувшим бахилы внизу, был Маэда Наоя из палаты триста пятнадцать. Он лежал в больнице с тяжёлой простудой и никогда не снимал с лица тряпичную маску, когда покидал свою палату. Мужчина с чёрными волосами, известный, как бывший ведущий на телевидении, который был арестован за избиение и отсидел за это три года с принудительными работами. Он вышел менее, чем три месяца назад и здорово ослаб, а его голос сел. Расслышать, что он говорил, было очень сложно, потому он писал всё в блокноте. По его словам, он собирался сходить до соседнего с больницей магазина и вернуться назад. Продавец подтвердил, что он заходил к нему, но ненадолго, ведь он скоро побежал ещё куда–то вниз по улице. Вторым, тем, что упал и схватился за перила, был Сугияма Хаяси из палаты триста восемнадцать, он был поклонником Мику. Его волосы были чернее смоли, а правая рука совсем не двигалась, что не мешало ему, как левше. Он утверждал, что совсем не выходил из больницы и спустился поговорить со своей знакомой, которая работала тут врачом. Та подтвердила это, но упомянула, что позже мужчина, как обычно, вышел покурить на улицу. Третьим, кто вспомнил про лифт, оказался Като Бон из палаты триста двенадцать. Бывший парень журналистки уже давно лежал в этой больнице с травмой позвоночника после серьёзной операции. Выписка была через неделю, а тут он, оказывается, черноволосый и наиболее похож на фигуру с видео по телосложению. Он был левшой, как и предыдущий подозреваемый. Сам он назвал причиной того, что вспомнил про лифт, своё долгое пребывание в больнице, а уход объяснил консультацией с врачом по поводу лёгкой боли в спине. Поговорив с ним, парень ушёл пройтись по коридорам и вернулся уже после нападения первым из трёх подозреваемых, а за ним Хаяси и Наоя. Опросив весь третий этаж и проверив отсутствие покраски на других этажах, полиция сузила свой круг подозрений до этих троих. Вот вся информация, над которой Шиничи так долго думал, не замечая ничего. Тук–тук. — А? — детектив поднял глаза, когда стук в дверь повторился. Парень заблокировал экран телефона, поправил одеяло и улыбнулся. — Кто там? — Кудо–сан, ваша девушка пришла навестить вас! — захихикал голос медсестры. Смущение Ран можно было почувствовать сквозь дверь. — Хорошо, заходите! Дверь открылась, и в палату вошла Ран с небольшим пакетом фруктов. Она кивнула парню, дошла до тумбы и поставила на неё свои гостинцы, прежде чем сбегать за стулом. Уже по её выражению лица было понятно одно — она была на третьем этаже. — Ран, ты что… была там? — спросил Шиничи, когда она уселась на стул. — У тебя лицо такое, будто… — Врачи посоветовались и согласились использовать четыре длинных ковра, чтобы по лестницам можно было подняться и спустится, — покачала головой Ран. — Перила лучше не трогать, краска чуть застыла, но не до конца. — Интересно, почему они хотят свободно ходить по лестницам? — глубоко задумался парень. — Разве это не закрывает следы? — Ну, видно решили так, — девушка с интересом приблизилась к парню. — Так ты что–то понял, Шиничи? Когда Шиничи увидел яркую улыбку на лице своей девушки, его сердце в очередной раз влюблённо забилось, словно при их первой встрече, когда она стала его первой и единственной любовью. Он ни разу не забывал о этой улыбке, ярких глазах, о ней в целом — о его Ран. Такие мысли немного освежили, словно расслабляющая ванна или запах морского бриза, говорить стало легче. — Ну, есть некоторые мысли, — улыбнулся детектив, вновь поднимая телефон с колен. — Для начала о видеозаписи. На ней чётко видно, что убийца держит нож левой рукой, да? — Да, — Ран немного неуверенно посмотрела в маленький экран. Ей было страшно наблюдать за нападением. — Достаточно уверено. А Хаяси–сан и Бон–сан — левши. — А что насчёт Наои? — Он сказал, что развил обе руки, потому как ходил на уроки по гитаре в молодости, но ведущая рука у него всё ещё правая, — девушка задумчиво вскинула голову. — Говорил, что если бы и взял нож, то в правую руку. — Если только он не пытался запутать следствие, — покачал головой Шиничи. Он перемотал запись немного назад и запустил, указывая рукой на фигуру в плаще. — Так же я заметил, что убийца, появляясь в кадре, начинает кашлять. — И правда! — каратистка пригляделась к тому, как нападавший тихо покашливал в свой кулак. — Наоя–сан болеет гриппом! Но он никогда не снимает маски… — Маска могла сыграть ему на руку, но может быть и другой вариант, — детектив стал играться с плеером, мотая запись туда и сюда, подбирая интересные кадры. — Помнишь, когда меня выписали после пулевого ранения? У меня долго сохранялась простуда. — Ах, и правда! Тогда это может быть Бон–сан, у него выписка через неделю! — Ран помотала головой, пытаясь помочь своему парню в рассуждениях. — Хм, а что насчёт Хаяси–сана? — О, вот в нём я совсем не уверен, несмотря на явные доказательства вины всех остальных подозреваемых, — Шиничи выглядел особо недовольным этим фактом. — У него ведь сломана правая рука, так? — Да. — И как он мог пойти курить с одной рукой, пусть и ведущей? — Да, кстати… А, может он попросил кого–то у входа поджечь его сигарету? — Есть такая вероятность, — Шиничи несколько раз кивнул сам себе, потом внимательно посмотрел на Ран. — Нужно уточнить, курит ли кто–то из них и узнать мотивы… Нужно написать Такаги. Быстрые пальцы детектива стали набирать текст на маленьком экране, а Ран сидела рядом, одним своим присутствием успокаивая и поддерживая молодого сыщика.

***

Уставший дворецкий ещё раз сверился с картой города из маленького интернет–кафе. После недавнего похода в магазин, парень чувствовал себя поразительно подавленным, будто он проработал не один день на стройке. А ведь нужно было закончить ещё одно дело для его старого друга, для чего нужно было найти здание той больницы. Насколько говорила карта, на пути была известная парикмахерская, маленькая кондитерская, огромный бассейн и парк с кучей разнообразных деревьев, наполненный зеленью до безобразия. Парень запоминал эти места, перерисовывая карту в маленький блокнот, какой можно было купить в любом канцелярском магазине. Он отмечал эти места по разному: сначала схематично, потом добавил немного штрихов и деталей, а за ними последовали письменные подписи, чтобы дворецкий точно не запутался. Только вряд ли бы он смог что–то забыть, ведь их учили не упускать ни детали. Этот парень не любил разочаровывать тех, кто на него надеялся, потому он был не против перестраховаться хоть сотню раз. Когда от кофе остался лишь горький остаток, а от яичницы — мелкие крошки, дворецкий поднялся на ноги. Он подозвал официанта, подал ему одну купюру, забрал сдачу и медленно побрёл вперёд, оглядываясь по сторонам с отсутствующим интересом. Казалось, его совсем ничего не беспокоило — даже если бы у него на голове сидел бы пингвин, он бы игнорировал его и продолжал идти в место, куда ему нужно было попасть. Но вот он остановился совсем недалеко от парикмахерской, увидев зеркало модного бутика. Два шага отделяли его от стекла, которое отражало его неприметную, своеобразную внешность: чуть взъерошенные каштановые волосы, глубокие голубые глаза, аккуратный серый пиджак на белой рубашке с полосатым галстуком, прямые брюки, низ которых был спрятан под чёрные ботинки. Не считая причёски, дворецкий выглядел аккуратно, только вот собственное отражение пугало его. Волей какой горькой иронии он получил это лицо? Специально ли он… — О, ты? — эта фраза совсем была не похожа на приветствие, но дворецкий обернулся. Он сжался, увидев, кто подошёл к нему. — Добрый день, — безразлично кивнул шагающий к больнице. — Я могу проводить тебя до больницы, — предложил внезапный спутник. — Заодно хочу проверить кое–что. — Что же? — Хм, — подошедший оглядел дворецкого с ног до головы и улыбнулся, — а ты как думаешь? Ответ на этот вопрос был ужасно очевиден, но о нём совсем не хотелось думать. Судьба правда смеялась над несчастным парнем. Но, может, так всё и задумывалось?

***

— Так, — Мегурэ пожал плечами и оглядел трёх недовольных подозреваемых. — Значит, Хаяси–сан, вы утверждаете, что вам дал прикурить убийца? — Да! — уверенно кивнул мужчина. Рядом с ним стоял криминалист и аккуратно упаковывал пальто в пакет для проведения экспертизы. Её результаты заняли бы время. — Я точно уверен, что я видел человека в этом пальто! Когда я вышел на улицу, я заметил, как человек в этом пальто стоял у входа. Я очень обрадовался, когда у него оказалась зажигалка! — Есть предположения, кто это мог быть? — М–м, этот парень молчал, но у него были сигареты, — неуверенно сказал Хаяси. Бон искривился: — Сигареты и зажигалка есть у меня и у него самого! Он просто себя выгораживает! Наоя быстро начеркал на бумажке неровной хираганой: «Я курю, но сигарет и зажигалки у меня с собой нет». — Ты ведь болеешь гриппом, — кивнул Такаги. — Курение во время гриппа весьма опасно. К тому же, мы обыскали твою палату и не нашли ни сигарет, ни зажигалки… — Вы правы, детектив Такаги, Наоя–сану и правда запретили курить, потому зажигалки у него нет, — улыбнулся женский голос со стороны лестницы. Девушка уверенной поступью спускалась вниз. — Но это не значит, что её нет у Бон–сана. — Ран–кун! Шиничи редко просил Ран помочь ему передать его рассуждения, ведь всегда знал, как эмоционально его девушка могла на них реагировать. Вспомнить только тот раз, когда они встретили в горах их учительницу из начальной школы и чем это закончилось — именно с того дня парень зарёкся об этом. Но когда в палату зашёл врач для повторной поверки ноги на отсутствие перелома, Ран сама согласилась передать слова детектива. Получив от него всю информацию, девушка спустилась вниз и встала рядом с полицейскими. — Я пришла передать рассуждения Шиничи, — улыбнулась она. — Наоя–сана уволили, когда упали его рейтинги, по сравнению с Мику–сан. Хаяси–сан известен, как один из самых больших отаку Мику–сан. Бон–сана Мику–сан бросила, когда встретила Миуду–сана. Наоя коротко кивнул. Бон недовольно сщурился. Хаяси с удивлением посмотрел на девушку. — А это нормально, что какая–то девчонка передаёт нам рассуждения того известного детектива? — удивлённо сказал он, указывая на девушку. Сато невольно засмеялась, Такаги слегка смутился: — Это его девушка, — сказал он. — И это значит, что ей можно доверять? — Советую не возникать, — резко отчеканила Сато. — У неё чёрный пояс по каратэ. — Офицер Сато! — смущённо улыбнулась Ран. Когда она снова повернулась к парням, те удивительно быстро присмирели. — В общем, пока Шиничи проверяет врач, я хочу передать его слова. Полиция довольно переглянулась, а подозреваемые с непониманием на лицах наблюдали за тем, с каким уважением блюстители закона слушают, казалось бы, обычную девушку, которой, по факту, верить не стоит. — Шиничи считает, что убийца, — на секунду Ран подумала о том, чтобы театрально указать на убийцу пальцем, как её парень, но так же быстро отказалась этой идеи, и просто посмотрела на Наою, — Вы, Наоя–сан! — Что?! Удивление прошлось по лицам присутствующих от заинтересованной полиции до шокированных медсестёр. «Больной Наоя, только недавно отсидевший свой срок?» — об этом думала добрая половина присутствующих, другая же просто слушала. — История с курением проста — чтобы нельзя было определить голос, достаточно молчать, а подозрения с Наои можно убрать зажигалкой и сигаретами, — улыбнулась каратистка. — Постой, ты хочешь, — Мегурэ вскинул брови, — то есть, Кудо–кун хочет сказать… — Наоя–сан и Бон–сан в сговоре. Ран говорила это уверенно и спокойно, подозреваемые удивлённо переглядывались. Хаясе вовсе потерял дар речи, посматривая то на полицию, то на медсестёр. — Всё весьма просто, — продолжила девушка, — один сбежал по лестнице, другой вспомнил о лифте — оба спешили на встречу с друг другом. Бон–сан, до консультации, украл два одинаковых пальто из одной из комнат, а Наоя–сан, тем временем, обеспечивал своё алиби в магазине. А вы, Хаясе–сан, выходили на улицу не в первый раз, так? — Да, он часто курит, — пикнула медсестра, — то есть… — Эти двое знали, что он ищет у кого можно прикурить. Бон–сан надел пальто и пришёл покурить с Хаясе–саном. — Что? Это глупо! — этих слов почти никто не расслышал, но на кашель мужчины обернулись все. Говорил именно он. — Какие доказательства вы можете предоставить? — Ваша обувь, — спокойно сказала Ран. Наоя замер. Он выставил руку вперёд в немом вопросе, но девушка замолчала, словно выжидая чего–то. Её рука замерла в недвижимом положении, а потом потянулась за телефоном, но не успела. По ковру, покрывшему лестницу вверх, быстрым шагом поднимались два криминалиста. Они вбежали в коридор: один встал рядом с Такаги, другой подошёл ближе ко всем и сообщил результаты экспертизы: — Реакция на люминол сработала, на обуви Наои есть следы первой отрицательной группы крови, — кивнул он. — Это совпадает с группой крови Юки. — Вы могли избавится от пальто, но не подумали, где достать обувь, да? — улыбнулась Ран. — А, когда надумали, было поздно, и вы просто вытерли всё, да? — Я… Я просто… — Шиничи сказал, — тон девушки девушки становился всё тише, — что вы вынашивали месть в тюрьме… Но зачем? — её вопрос был искренним. — Зачем вы хотели? — Да потому что это несправедливо, это неправильно! — успел прокричать Наоя, прежде, чем его голос сорвался. Громкий кашель прошёлся эхом по белому коридору. — Я… — местоимение превратилось в хрип. Мужчина хотел сказать всё, но не мог. Его заковали в наручники и увели, а Ран смотрела ему вслед с непониманием. Сколько дел она не видела, девушка никогда не понимала смысла мести.

***

— Ран, ты всё? — улыбнулся Шиничи, откладывая телефон. Девушка кивнула ему и быстро сбегала за стулом. — Да, — немного недовольно сказала она, — но я всё ещё не понимаю, как можно настолько хотеть мести, что убить? — Думаешь, я понимаю? — пожал плечами детектив. — Я сам не имею понятия. В палате повисла тишина. Шиничи смотрел на Ран с благодарностью и обожанием, она же гладила его руку, будто успокаивая. Уже скоро дело будто забылось, а новые сообщения от Такаги показались мелочью. — Как нога? Нет перелома? — Обошлось. Всего несколько дней, и я вернусь домой. — Я буду ждать тебя! — её лицо будто засияло миллионом огней. — Хочешь, сделаю лимонный пирог в день выписки? — Ран, — Шиничи произнёс её имя на выдохе. Он чувствовал себя таким счастливым, что его следующий вопрос прозвучал помимо сухой воли, прямиком из сердца. — Почему мы ещё не женаты? Минутное замешательство состроило на лице Ран странную гримасу, пока сам Шиничи не понял, что он спросил. Смущение накрыло его лицо, прилив крови к щекам, но парень медленно переборол его и взял девушку за руку. Он не хотел делать предложение так глупо, а планировал ресторан, кольцо и одно колено, однако раз так: — Извини, что так неромантично! — он засмеялся, пока на лице каратистки выступали слёзы. — Ты… ты идиот! — она бросилась в его руки и прижала его к себе. Он мягко обнял её. — Знаю… — Придурок… — Да, — он отстранился, чтобы их глаза снова встретились, — я люблю тебя. Их губы встретились, чтобы двое насладились своим интимным моментом, не зная, что под большим окном стояли двое зрителей. Ни один из не интересовался их любовной историей, причина их присутствия здесь была иной. Один, что стоял чуть поодаль, вне поля зрения окна, отвел безразличный взгляд от пары в сторону и бросил маленький камушек другому, что был под окном. Тот схватил камень в руки, сжал в кулаке, посмотрел на стекло и с неуверенностью во взгляде бросил его в окно третьего этажа. Камень летел неровно и ударился в палату больного старика на втором этаже, который читал книгу. Тот на секунду посмотрел на парня, сщурился и махнул рукой, вернувшись к чтению. Странному дебоширу подбросили ещё один камень, но на этот раз парень отошёл подальше. Он хорошо замахнулся и попал в нужное окно. Пара не обратила внимания на первый камень, второй же показался ей странным. К окну подошла Ран и уставилась вниз, а Шиничи только обернулся и сразу полез за очками, когда–то подаренными ему профессором Агасой. — Эй, — вскинула бровь девушка. С улицы на неё смотрел… Кайто? — Это… Кайто–кун? — Кайто? — переспросил Шиничи, когда надел очки. Быстро нащупав кнопку, он поигрался с масштабом: и правда, под больницей стоял взъерошенный шатен. — Действительно он… А почему он кинул камень в окно? — Может, он хочет о чём–то поговорить? — Девушка коснулась и форточки и немного приоткрыла её. Она прокричала в щель. — Кайто–кун, это ты?! Сначала показалось, что парень никак не отреагировал, но потом слова девушки донеслись до него. Он удивлённо вскинул брови, будто не понимая, к нему ли девушка обращается, как вдруг осознание пробежалось по его плечам. Лицо расслабилось, руки опустились, а парень развернулся, побежав в сторону от окна. — Э? — удивилась Ран. — Он ушёл? — вторил ей Шиничи. Он попытался подняться, но боль в ноге не позволила. — Ой… — Шиничи! Девушка бросилась к парню и стала расспрашивать о больной ноге, тем временем, как дворецкий уже стоял рядом со своим спутником. Последний заинтересованно улыбался: — Интересно… Но парень ничего не ответил на это. Он пришёл сюда по другому делу и уходить ему рано, потому он повернулся обратно к дороге. Его спутник последовал за ним. — Это не займёт много времени у тебя, верно? — Тебе снова нужна моя помощь? — Да нет, просто интересуюсь, — его спокойная улыбка не внушала доверия. — Удачи тебе. — Да, тебе тоже, — сухо сказал дворецкий уходящей фигуре, — удачи…