День, когда лиса не предсказала погоду

На небе ни облачка, солнце озаряло холмы и поля, листья деревьев тянулись к теплу, что так щедро раздавала утренняя звезда. Окинув это всё взглядом, Югём прислушался к своим ощущениям, никаких погодных изменений не предвиделось, иначе бы почувствовал влагу на подушечках пальцев, покалывание где-то внизу живота, и хвосты бы, опасливо извиваясь, припали осторожно к земле, будто это сможет оттянуть их встречу с неприятными порывами ветра. Потому лис сел под деревом, устало прикрывая глаза, вслушиваясь в ненавязчивые трели птиц где-то в низовье лесов. Гора Чирисан в спокойствии проводила свой день, вместе с хозяином, заботливо оглаживая волосы, будто пытаясь успокоить после пережитых недавних событий, вселить веру в то, что ещё ничего не потеряно и всё, рано или поздно, обязательно наладится, лисы ведь долго живут, торопиться им некуда. Внешнее спокойствие горного духа прячет внутреннее переживание, что крутится в голове, сматывается в тугой клубок и увеличивается, давя на стенки черепа, намереваясь прорваться сквозь костный покров и пылающей лавой расплескаться вокруг. Стоило ожидать этих междоусобиц, было лишь непонятно, кто первым встанет со своего места и широким шагом направится к вершине чужой горы, срывая головы с плеч. И Югём надеялся, что никогда не увидит огонь в глазах, бушующий яростно, несмотря на природный жар, с холодом сжигающий всё на многие километры, не столкнётся с взглядом надменным, из-под чуть опущенных век, смотрящий в душу уверенно, с высоты силы и, безусловно, необузданной жестокости, что мечом своим разрубает всех, кто стоит на пути, не увидит ассиметричной улыбки, пропитанной ядом, у того, кому так поспешно вручил своё сердце, в чьих руках уже была драконья держава, взгляд на которую все боялись поднять, настолько величие её обладателя заглушало смелость других. Лис уже расстался с друзьями, найдя их в крови среди скорбящих лесов Халасана и Сораксана, но выйти против Джебома не мог всё равно, хоть и звали его взять свои веера и помочь. Но разве мог он? Югём бы никому не помог, стоял бы, словно корни пустил, и смотрел, чувствуя, как сердце медленно расходится по швам. Лисы влюбляются лишь один раз в своей жизни, и Ким так неосторожно потратил свой шанс на дракона, что прорывается к горным хребтам со дна Жёлтого моря, ломая вековые стволы деревьев и шеи тех, кто стоит высоко над землёй, хозяйствуя на просторах вершин. И если уж другие драконы, считающие себя мудрейшими и сильнейшими, не совладали с силой Джебома, отдали державу податливо, со страхом жмясь по углам, то что могли сделать против него горные духи? Что мог сделать Югём, пропитанный любовью до самых костей? Свет солнца заменяется тьмой всего на пару секунд, но лис открывает глаза мгновенно, небо всё ещё чистое и светлое, ни одного облака не было видно, но когда с юга холодный ветер ерошит волосы, стальной цепью сковывает все девять хвостов, Югём встаёт на ноги и прислушивается. Тишина. Да такая, что до дрожи и страха, заполняющая собой всё пространство. Ни птиц, ни зверей, и ветер исчез вдруг, как по щелчку пальцев. Только кто сделал щелчок? Никаких предчувствий, никаких изменений, о них бы узнал сразу, никто чужой на его территорию не зашёл, иначе бы учуял, как только непрошеный гость сделал хоть шаг. Югём выпрямляется, словно по струнке, когда в тишине гор вдруг поднимается ветер и ветки хрустят под порывом, словно передавая предупреждение — кости лиса совсем скоро будут издавать тот же звук. Небо встревожено дребезжит и пачкается, солнце тускнеет и холодеет, за спиной Югёма слышится шорох и еле уловимый свист, стоит ему оглянуться, как встречает на небе большую фигуру. Могучий дракон нависал над холмом тучей, извивая своё гибкое тело в воздухе, окидывая янтарными глазами землю, оголяя острые мечи клыков. Голова его нырнула вперёд, проходясь рогами всего в сантиметре от плеча Югёма, резко вздымаясь ввысь, хвостом будоража листья деревьев, превращая шуршание ветвей в устрашающий рёв. Лис, будто под гипнозом, смотрел на это, не в силах сделать и шага, боясь лишний раз набрать в грудь воздух, чувствуя, как на плечи давит источаемая драконом сила. Это был вопрос времени, когда Джебом заявится и на эту гору. Югём взглядом очертил могучие плечи, длинное тело, представляя остроту чёрно-золотой чешуи, что в тусклом свете солнца блестела, когти сверкнули в темноте неба и дракон завился вокруг дерева, медленно опускаясь всё ниже, припадая к земле. Когда тело его обволокла лёгкая чёрно-алая дымка, лис не смог сдержать лёгкой дрожи в плечах и сердце. Глаза были прикованы к рассеивающейся пелене, из которой лёгкой, уверенной поступью вышел тот, кого Югём желал больше, чем собственной жизни. Длинные рукава одеяния шуршали по зелёной траве, за поясом расшитым золотыми нитками, виднелись рукоятки тонких ножей, за спиной, с ярко-красной лентой, был гуань дао, лезвие которого отражало в себе Югёма, смотревшего на Джебома пристально, следя за каждым движением и шагом. Они стояли в паре метров друг от друга, дракон смотрел из подполья, чуть опустив и наклонив в бок голову, тёмные, ещё человеческие, глаза сверкали через пряди волос, улыбка почти дикая, впивалась в душу и сковывала дыхание. Первая их встреча закончилась смертью Наместника, что полез в драку с Имуги, которого после они запечатывали во избежание проблем более серьёзных, чем смерть горного духа. Последняя, видимо, закончится смертью Югёма, и властью Джебома над Чирисаном. — Хочешь свергнуть меня? — спрашивает лис, складывая руки за спиной, чувствуя холод вееров. Им делает медленный шаг вперёд, но лис отступает, это заставляет дракона улыбнуться шире и задрать голову, смахивая чуть волнистые волосы с лица. — Ну что ты, может быть я пришёл встретиться со старым знакомым. — ветер холодный проникает под подолы одежды, гора более не откликалась на зов лиса. Ещё не начавшийся бой можно было считать проигранным. — Зачем ты пришёл? — Джебом вопрос игнорирует, он с интересом оглядывает лиса, подходит и выдерживает зрительный контакт, привязывая этим к месту, сковывая любое движение. — Просто следую своей цели, следую не оглядываясь, — Югём отводит взгляд, не выдержав давления, все его мышцы напряжены до предела, по носу ударяет запах моря и азалий, и лис жмурит глаза, отгоняя наваждение, — Посмотри на меня хорошенько. — его длинные ногти, очерчивают линию скул и вздёргивают подбородок лиса, заставляя вновь встретиться с этим глазами, утягивающими и пленяющими. — Что ты хочешь от меня? — улыбка дракона становится острой, и Югём уверен — даже лисы не способны улыбаться так хитро и лукаво, как делает это Джебом. — Свой титул. — шепчет на ухо, обжигает дыханием кожу, проводит ногтем по горлу и делает лёгкий порез, совсем тонкий, капля крови попадает на белый воротник Югёма, он резко вздыхает и хватает свой веер, но не успевает даже взмахнуть, как дракон сильным толчком возносится в небо и расправляет длинные рукава, которые словно послушные змеи оплетают правую руку Югёма и стягиваю мягкой тканью шею. Весь воздух резко выходит из лёгких и лис судорожно хватается за шёлк и тянет на себя, делая пару неловких шагов назад. Джебом летит на встречу, будто этого и ждал, высвобождая оружие, желая нанести мощный удар. Лезвие со звоном натыкается на веер, высекая искры. Они так близко друг другу, что лис вдыхает пар, что выходит изо рта Джебома, позволяя тому надавить и прижать остриё гуань дао к своему плечу, чувствуя острую боль и жар, но мысли все у него о губах противника, которые так и хочется поймать своими, чувствуя, как Им резко и грубо, не церемонясь, забирает инициативу, проводит кончиком языка по нёбу, заставляя содрогнуться. Дракон смотрит прямо в глаза, чуть щурит свои. Они оба всё знают, и всё же Югём бьёт ладонью в грудь и жадно вдыхает, стоило ткани спасть с его шеи. — Никто не в силах сразить меня, но ты можешь попытаться. — говорит Джебом, покрутив в руках оружие. Югёму хочется откинуть веер в сторону и упасть на колени, почувствовать холодные пальцы на подбородке и поцеловать перстень, хочется почувствовать взгляд, что обращён свысока, и податливо выгнуть спину, пытаясь достать до Има руками, пока тот лишь усмехается, читая каждую мысль по глазам. Хочется узнать, какова кожа на ощупь под всеми складками одежды, как ногти будут оставлять длинные алые полосы на бёдрах, после которых Джебом перекрывает боль поцелуями дикими и необузданными. Ким сходит с ума от своих фантазий и думает, насколько всё это очевидно могущественному существу, что стоит перед ним, готовясь к атаке. Становится всё холоднее, тело тяжелеет и всё хуже слушается, густая кровь капает с рук и пачкает одежду, перед глазами всё плывёт и рассеивается, лишь фигура дракона остаётся такой же чёткой, фокусируя на себе внимание. Это было больше похоже на танец, стремительный и яростный, страстный. И каждый раз Югём только рад, получая очередной режущий удар, это напоминает, что он ещё жив. Что смерть, когда жизнь давно уже тебе не принадлежит? Светлые тучи собираются на небе, и лис поднимает глаза, вглядываясь в их густоту. Где-то сбоку слышится шелест и тот самый еле уловимый свист, что-то пронзает его плоть быстро настолько, что даже боль почувствовать не успел. Ноги слабеют и больше не держат, голова ударяется о промозглую землю, Джебом вытирает лезвие от крови и медленно подходит к лису, что с трудом может дышать, чувствуя вязкое тепло, расходящееся по телу. Им присаживается рядом и, схватив за ворот, тянет к себе, сам поддаётся навстречу и слизывает кровь, что стекает из уголка рта Югёма. Лис покрывается мурашками и смотрит с мольбой. — Я получаю то, что хочу. И теперь всё здесь по праву моё. И жизнь твоя в том числе. — глаза его наполняются янтарным цветом, зрачки сужаются, Югём думает, что глаза эти сияют ярче, чем солнце. Он с большим трудом сжимает локоть дракона и выдыхает с булькающим хрипом, чувствуя, как раздробленные кости упираются в лёгкие. Ким наблюдает, как снег медленно оседает на длинных волосах дракона, тая на его ранах, оттеняя тёмные цвета в величественном образе. В глазах Има сияет жажда, нетерпение и предвкушение грядущего величия, вкус власти опьянял, но очищал рассудок, заставляя мозг работать быстрее, уши слышать лучше, а глаза лучше видеть, чтобы ничего не ускользнуло из его рук. И когда корона опуститься венком на его голову, сила его не иссякнет до скончания этого мира, но даже после в нём будет достаточно мощи, чтобы взойти на трон чего-то нового, что восстанет из пепла, и тогда Джебом будет там, стоять на развалинах, держа в руках меч, окружённый телами сотен врагов. Время покажет, но Им выживет, драконы не умирают, они восстают из морских глубин, осушают реки, выбираясь на каменный берег, поднимают ураганы и стирают вековые горы до впадин. Кто смеет поднимать голову из поклона, когда он проходит мимо. Джебом смотрит в глаза лису, чувствует, как бьётся сердце, которое хочется скорее забрать себе, хотя… Оно ведь уже давно принадлежит дракону, не так ли, Югём? Как глупо было тратить свой шанс на такого, как он. Им склоняется ниже, замечая, как Ким трепещет в его руках. Вот она — абсолютная власть, которая так и манит своим блеском. Хочется завладеть, но Джебом не знает, что делать с этой податливостью: лелеять или уничтожить. Лис перестаёт мёрзнуть, как только любимые руки обнимают его за плечи, чуть сжимая, впиваясь ногтями в мягкую кожу, заставляя захрипеть от боли. Снег свирепеет и кричит в ветвях, заметая следы сражения, оседая на такой же белёсой коже. Югём вспоминает утреннее солнце и небо. Это был день спокойствия и умиротворения. Джебом вытягивает пальцы и заносит руку над грудной клеткой. Это был день, когда лиса не предсказала погоду.