Second life

Доён трёт пальцами виски́. На его глазах солнце встало, село и вновь вернулась на небо, на своё излюбленное место. На часах около шести утра и он всё ещё сидит за компьютером, как пришитый к стулу или листает старые отчёты. В ход идёт третья таблетка от головы, но пульсирующий шум продолжает мешать. Легче становится только когда он ложится щекой на стол и на секунду прикрывает глаза. Дыхание выравнивается. Доён чувствует боль в мышцах, которые ужасно затекли за это времяпровождение перед ноутбуком. Лучи из окна щипят, как не пытайся спрятать лицо. Ким отворачиваются в противоположную сторону, сразу выискивая свой телефон, но касается лишь холодного пустого места на столе. Не до конца разлепив глаза, он начинает вертеться, поднимая разные бумаги, но снова натыкается на пустоту. Вдруг, к его же счастью, мобильник издаётся соответствующий звук и Доён опираясь на мебель двигается к источнику. Во всех комнатах выключен свет, из-за чего передвигаться приходится аккуратно, стараясь не удариться об углы. Звук с каждым разом становится всё слышнее. По пути он всё-таки натыкается на сумку, брошенную посреди коридора, рядом с комнатой Лукаса и Чону, от которой идёт омерзительный запах. Доён закрывает нос рукавом кофты, перешагивая через несколько порожков. Мелодия телефона умолкает и снова начинает играть. Звук словно разносится эхом по этой квартире, съедая пространство внутри. Ким находится совсем близко, понимая, что музыка идёт из ванны - проходит туда. Телефон вибрирует, медленно скатываясь по стиральной машинке в бок. Неизвестный номер перезванивает раз за разом. Доён берёт мобильник в руки, нажимая на зелёную кнопку и прислоняется к уху. - Ало? Звук из динамика буквально бьёт в мозг. Противный свист словно раскалывает голову на две части, рвёт каждую ниточку в его теле и сводит с ума. Ким бросает телефон на пол. Экран разбивается вдребезги. Он начинает мотать головой, крепко прикладывая ладони к ушам, только бы не слышать шума, который продолжает звучать. Ноги начинают подкашиваться и Доён почти выпадает из ванной комнаты, обратно в коридор, где спотыкается обо что-то мягкое и склизкое. В испуге он отползает к стене, больно стукаясь головой. Мелодия играет громче. Глаза метаются по сумке перед ним. Испуг парализует его голос - все попытки кричать становятся тщетными. Ким выставляет руку вперёд, двигая пальцами в разном направлении. Молния сумки растягивается без его помощи. Он прихватывает ткань сумки пальцами, раскрывая её достаточно, чтобы просунуть руку и нащупать длинный, толстый, шершавый предмет в виде кольца. Доён тянет его к себе. Из сумки, словно змея, тянется перепачканная, скользкая верёвка с завязанной петлёй. Стоит ему открыть рот в немом крике, как крепкая хватка цепляет его и держит. - Доён! - голос щемит у него в голове и продолжает кричать. - Доён! Хён! Его колени проваливаются вниз, за чем следует тупая боль от удара. Он понимает, что ничего не видит, резко открывая сжатые глаза. Вокруг него всё то же. Доён стоит на коленях посреди кухни, тяжко дыша, обнимая себя руками. Он всё ещё ощущает чьи-то прикосновения на себе, медленно поворачивая голову к не менее напуганному Чону. Тот держит крепко за плечо. - Ты в порядке? - Что? - испуг сменяется стыдом и неизвестностью. Где та сумка? Почему он всё ещё на кухне? - Я как обычно встал, пошёл на кухню, а тут ты. Я хотел тебя разбудить, чтобы ты отдохнул у себя, но ты начал махать руками, а потом и вовсе упал. С тобой всё хорошо? Опять дурной сон, да? - Ты слышал музыку? - серьёзно спрашивает Доён. - Какую музыку? Чону сводит брови на переносице, продолжая исследовать друга сверху донизу, но старшему это не нравится. На него смотрят как на сумасшедшего. Взгляд перепуган, дыхание сбито говорит странные вещи, которых нет. - Никакую. Не обращай внимание. - всё, что у него получается сказать, до того как он смог встать и дойти до раковины. - Хён, тебе нужна помощь. - звучит как утверждение, а не вопрос. - Всё нормально. Плохо спал просто. Чону пытается сказать что-то еще, но при виде растерянного и уставшего друга, успевает вовремя замолчать. Доён умывается холодной водой, замечая, что по сторону от него бурлит вода в чайнике. Свист. Он смеётся сам себе как псих, замолкая сразу же, как где-то под боком что-то начинает вибрировать. Его телефон звонит. Экран высвечивается, но что там написано разглядеть сложно. Доён подходит с опаской, но размытая картинка собирается по-чётче в глазах. Он вдыхает прохладу и берёт мобильник в руки несколько раз перед этим жмурясь - жмёт зелёную кнопку. - Ало? В разуме дежавю, снова расплывающееся по всему. Секунды кажутся минутами, долго протягиваясь прежде, чем по ту сторону будет слышен робкий шёпот, голос как после долгой истерики: - Доён-хён, это Ченле. У меня не было телефона, я получил его только сейчас. - Что-то не так? - Я сейчас в больнице. Хён, мне нужны кое-какие вещи. Мой отец не может их привезти. Запасные ключи от моей квартиры есть у Джисон. Пожалуйста. Это не затруднит тебя? - Нет, нет, всё хорошо. Я спрошу у Джисона ключи. - Спасибо. Ченле отключает телефон первым. Поднимаясь выше по горе воздух становится всё холоднее. Децзюнь переключает радио раз за разом, попутно переглядывая всех в машине и не находя ничего приятного для слуха, жмёт на кнопку полного выключения. Его смущает наличие Накамото в этой ситуации жутко, но больше волнует рассказ молодых людей, близко знакомых с Чжон Чиженем. Мотор глохнет, двери открываются. Джисон выходит первым, срываясь вперёд, слушая как Джено плетётся за ним, с интересом рассматривая развалины внизу. За день тоннель не капельки не изменился. Следователь выходит самым последним, приглядывая за остальными со стороны. В конце всё так же стоит щиток с потухшими лампочками. Пак показывает на него рукой. - Они проехали сюда и пропали. Сяо смотрит себе под ноги, очерчивая следы от шин, пропадающие на половине пути. Заглядывая на стены всё абсолютно пусто. Ли трогает их руками, нащупывая какой-либо странный выступ похожий на дверь или кнопку, скрытую под камушек. Децзюнь идёт к щиту, осторожно подходя к опасному краю. Во время обвала дороги погибло немало людей, в будущем чьи лица появятся по новостям, газетам и в новых выпусках журналов. - Что Вы делаете? Следователь оборачивается на звук, видя как Юта отмахивается от вопроса Джисона, странно подпрыгивая на месте. Он топчется, перепрыгивая с точки на точку и ждёт. - Юта, что Вы делаете? - переспрашивает Децзюнь. - Иди сюда, начальник. - и машет рукой. Они переглядываются между собой пока Накамото продолжает долбить землю. Джено подходит к нему первым, поглядывая под ноги и морщит лицо, вслушиваясь в какие-то странные звуки. Пак с Сяо подходят одновременно, уставляясь на других и их поведение. Юта поднимает вверх палец, продолжая бить ногой, позволяет другим услышать то, что не слышит никто. Им нужно сосредоточиться. Первым отмирает Джисон, нервно поглядывая вниз. За ним следует Ли и после долгих минут прослушивания, Децзюнь слышит этот железный шум. Под ногами находится что-то твёрдое, но видят они только асфальт. - Покрытие поверх, - уточняет Юта. - маскировка. Сяо садиться на корточки, водя руками по шершавой, каменистой поверхности в разные стороны, ища хотя бы небольшую щель. - Люк должно быть открывается вниз. Как в транспортных самолётах. - следователь поднимает голову к углам на стенах. - Тут должен быть датчик. Если он механический, открывают его нажатием кнопки, когда сигнал доходит до устройства. - Запасная дорога проходит внизу? - уточняет Джено. - В самой горе. - поправляет Пак. Накамото начинает высматривать датчик, поднимаясь по неровностям к тёмным, обшарпанным углам. Везде одна паутина и мелкие камушки, похожие на кусочки костей. В самом маленьком углу светятся маленький красный фонарик, мигающий время от времени. - Нашёл. - спокойной сообщает он. - Только надо его как-то снять. - Не смей! - пресекает его Децзюнь, подбегая к нужному месту. - Мы не знаем на что он крепится. Если оторвать, потом не прикрепишь, а они поймут, что здесь кто-то шастал. Будет хорошо если тут ещё камер нет. - Тогда взламывать? - И как Вы предлагаете взломать его? - Ну как, - Юта продолжает рассматривать огонёк. - снять устройство, выявить код сигнала, который реагирует. Можно много вариантов подобрать, но один из них точно сработает. Или найти такую же модель и найти пульт управления. - У Вас хорошие познания, взламывали что-нибудь? Сяо ловит его взгляд, который блуждает по темноте. Он его поймал. - Я уже говорил - никакого криминала. Они смотрят друг на друга ещё пару секунд, отводя каждый в свою сторону. Накамото старательно делает вид, что ищет ещё приборы и следователь просто отходит, делая пару шагов к Джисона. - Я запишу всё это, но буду ждать бумаги о которых вы говорили. Пак кивает, на последующие приглашение двигаясь к машине, но вибрация телефона останавливать его и он просит Джено подождать. На экране мобильного высвечивается "Доён" и Джисон вспоминает как долго ему ничего не рассказывал, не держал в курсе. - Да, хён? - Не разбудил? - Нет, я давно уже не спал, так что всё отлично. - Мне нужны ключи от квартиры Ченле. Он сказал они у тебя. - Да, у меня. - убеждает Пак, путаясь и отмирая. - Погоди, а тебе зачем? - Он попросил привезти ему кое-какие вещи в больницу. Должно быть ему стало плохо или что-то вроде того, но подробностей мне не сказал. Господин Чжон не может сделать это сам, поэтому Ченле попросил меня. - В какой? - Что "в какой"? - В какой больнице? - Пятнадцатой, только - Доён замолкает на время - ты уверен, что это хороший вариант? Я мог бы сам привезти ему вещи. - Не нужно, я сам. Спасибо, что сказал. Он отключает мобильник раньше, чем тот успевает что-то сообразить. По его возбуждённому взгляду Джено понимает, что что-то не так. - Кто звонил? - Да так, неважно. Мы с тобой сейчас на такси поедем кое-куда. - Это сын Чжона? Ты к нему едешь? Зачем? - Я пока ещё сам не знаю. Пак набирает новый номер в телефоне, провожая Децзюня с Ютой глазами, кивая на прощание, что он всё запомнил. Машина съезжает с горы быстро, подъезжая к ровной, мягкой дороге. Накамото смотрит то в окно, то в свой телефон. - А они вообще кто? И кто такой этот Чжон? - Полицейская тайна. Будете много знать - будут дурные сны. Позаботьтесь о своём здоровье, Юта. Накамото цокает, но не перебивает, продолжая смотреть в окно как близится город. Такси привозит их к городской больнице номер пятнадцать, где Джисон быстро выбегает, что не успевает спокойно отдать деньги водителю и просто бросает всё, уносясь к главным дверям отделения. Он словно опускается под воду с головой. Люди в белом оглядывают его с недоверием, когда среди больных и растерзанных лиц Джисон пытается найти кого-то знакомого. - Здравствуйте, Вы не подскажите мне кое-что? - с запинкой и одышкой он старается собраться. - В Вашей больнице должен быть Чжон Ченле. Я не знаю когда его привезли, но он здесь. - Прошу прощения, кем Вы ему приходитесь? - Его друг. Мне сообщили недавно, что он лежит у вас в отделение. Пожалуйста, где его палата? Остальное происходит быстро. Ему указывают этаж и номер палаты и Пак со всех ног бросается туда, сбиваясь по лестнице, продолжая карабкаться вверх. У двери стоит двое незнакомых людей, чуть выше самого Джисона, одетые в странную, темную одежду со светящейся эмблемой. Пак подходит впритык, напирая чтобы пройти внутрь, но его быстро прерывают, силой отталкивая назад. - Кто такой? - голос жёсткий, хриплый, и до мурашек неприятный. - Мне нужно туда пройти. - Джисон покачивается по сторонам, показывая указательным пальцем на дверь. - Меня зовут Пак Джисон, я его друг и мне нужно кое-что прояснить. - Не положено. - Что значит "не положено"?! В голове проскакивает тонкая струйка, режущая напополам. Боль открывает ему глаза. - Господин Чжон велел никого не пускать и доложить ему если кто-то явится. - Так доложите. Звоните! Давайте, сообщите кому нужно. Только пустите меня наконец. Мужчины переглядываются, передавая телефон из рук в руки и один из них делает несколько звонков. Джисон стучит ногой о пол, нервно и устало покачиваясь. Наступает время когда ему освобождают путь и он забывает обо всём, что расчерчивало жизнь. В палате оказалось очень светло, да так, что глаза непроизвольно режет. Ченле спокойно сидит в своей кровати, на коленях удерживая тарелку. Его реакция кажется замедленной и вялой. Пак падает на пол рядом с постелью, сжимая рукой простынь и тянется к Ченле, проверяя его температуру. - Ты что тут делаешь? - Чжон упрямится, уворачиваясь и нервно ставя тарелку на тумбочку рядом. - Тебе нельзя здесь находится. Это опасно. Для тебя в первую очередь. Если отец узнает... - Он уже в курсе. Ему позвонили эти бакланы у твоей двери. Доён сказал, что тебе нужны вещи в больницу. Я не мог сидеть сложа руки. - Я не думал, что у тебя осталось желание после всего, что произошло. - Именно. За это время я видел слишком много, чтобы продолжать бояться твоего отца. Ченле сдавленно выдыхает, оставляя последнюю каплю своей нерешительности и кладёт одну руку на щёку Джисона, поглаживая большим пальцем алеющую кожу. - Интересно получается, ты здесь, а моих вещей нет. Альфа ненадолго задумывается, после смеясь со своей глупости и пишет Джено зайти внутрь, и отдать сумку из такси. За окном снова разносятся детские крики веселья, перемешанные с возгласами воспитателей. Сычен смотрит на них завороженно, как воспитанники играют в салки прячась за деревом. Он отворачивается, спускаясь с подоконника на пол и тянется рукой к карману своей ветровки. Ему удалось прикупить небольшой, сенсорный телефон на одну из получек, куда в первую очередь попадает номер коллег с работы, а после Юты. Он написал короткое сообщение прошлой ночью, что скорее всего дома его не будет долго, а утром возможно свяжется. Именно тогда Сычену почему-то стало не по себе. Странное чувство охватывает его ещё ночью, в пустой комнате при тусклом свете луны. Интерес что, где и как овладевает им сполна. В мыслях остаётся только поскорее увидеть Накамото своими глазами и расспросить обо всём, что его тревожит. Кажется ему не должно быть дела до чужой жизни, только собственное желание разузнать всё о семье, но Дун хочет узнать о нём больше, проявить участие в чужой жизни. А действительно ли чужой? Сычен дёргается от резкого стука в дверь. К нему вежливо спросят входит один из братьев, держа в руках корзину с листьями, начавшими медленно желтеть и тускнеть. - Доброе утро, - Дун кивает ему головой, складывая руки перед собой в замо́к. - Доброе, - брат ставит корзину на стол. - Дети на завтраке расспрашивали почему ты не вышел. Боятся, что ты заболел. Работать ночью было дурной затеей, тем более в таком месте. Сычен опускает голову в пол, когда голос разрезает воздух как клинок. Это приняли не все. Заметив смятение на лице, брат продолжает: - Дети хотят провести с тобой время сегодня днём. - Я не могу, - быстро произносит тот. - У меня сегодня было дело одно в городе. Не могу. Попроси за меня прощения. Кажется в тот момент всё словно замерло. Крики с улицы стали не слышны, молитвы, что доходили через стены стихли. - В последнее время ты начал уходить часто, - сказал брат, покосившись на Сычена как на дворняжку. - Ты ведёшь себя странно. Неподобающе. По худой спине, прикрытой одной водолазкой, пробежали мурашки. Ему это не нравится. Дун замечал взгляды со стороны, но не предавал им особого значения, молча уходя и засыпая в своей комнате до следующего рассвета. - Сычен, - его позвали по имени холодно, безэмоционально. Брат подошёл к нему быстро, словно через несколько секунд произойдёт что-то глобальное, и уставился на метающиеся зрачки напротив себя, положив ладони поверх содрагающихся плеч. - Ты согрешил? - Что? - задаётся вопросом юноша, не веря своим ушам. - Сычен, - хватка на плече становится жёстче. - скажи мне правду. Будь честен со мной. Ты должен говорить только правду, иначе твоя ложь будет ждать возмездия. - Я ничего не сделал! Голос проносится эхом по всем комнатам, содрогая цветную мозаику в главной комнате церкви. Сычен чувствует себя омерзительно, глядя как его рассматривают, заставляя оправдываться. Он ведь ничего не сделал? За что он должен быть в ответе? Брат всё ещё держит его за плечи, от чего становится только хуже. Хочется вывернуться наизнанку, спрятать голову и не позволять другим себя рассматривать. - Молодец, - тихо произносит брат. - Я всегда в тебя верил. Знал, что ты умный мальчик, - его руки переходят на затылок Дуна, мягко перебирая густые волосы. - Я хочу чтобы ты был осторожен. Не верь никому кто обещает тебе помочь. Все кто находится в городе давно прогнили изнутри. У них ничего святого, а ты просто хорошая мишень. Не ведись. Думай прежде, чем позволить кому-то находится рядом с тобой. Не ходи к незнакомцам домой, не бери ничего у них из рук, не оставайся с ними наедине. Дун следит за каждым плавным движением, опуская голову вниз, прежде чем холодный лоб ощутит на себе едва тёплые губы. Брат гладит его, как делает со многими детьми укладывая их спать, заменяя им родительскую ласку хотя бы на время, только сейчас Сычена от этого передёргивает. - Ты всегда был особенным. Лучше и умнее других. Всегда знал, что хорошо, а что плохо. - Сычена буквально сдавливают в объятиях, что кислород не поступает в лёгкие, но он стойко держится не издавая писка. - Ты знаешь, что делать нельзя. Самое главное, не позволяй другим тебя трогать. У них дурные намерения. Дун продолжает молчать, выслушивая всё и запоминая. Но так только кажется. - Иди куда хотел, а детьми я займусь сам. Брат сладко улыбается, словно ничего только что не произошло. Он проводит рукой ещё раз по волосам Сычена, растрепав их до неузнаваемости, и лишь потом уходит, оставляя после себя омерзительную пустоту и мороз. Дун все также продолжает сидеть на полу, прижав ноги к груди в ничтожной попытке защититься. Что это было? Глаза резко вспыхивают адским пламенем, как огонь Феникса и тут же оставляет за собой пожар в карих зрачках. Перед ними застилается пелена. Сычен хлопает себя по плечу, успокаивающе, твердит что ничего не произошло, но одна только мысль кажется ему тошной и противной. Грех? Какой грех он мог совершить? Когда это случилось? Когда он всё-таки ослушался? Не ходи к незнакомцам домой, не бери ничего у них из рук, не оставайся с ними наедине, не позволяй другим тебя трогать. И тут запыленные воспоминания дают о себе знать.