Сон - лазейка для тайных страхов

      Когда в три ночи раздаётся стук во входную дверь, непривычно гулкий и громкий в ночной тишине, Хоук вздрагивает и вопросительно смотрит в коридор, гадая, кто же это. Если бы это была Авелин, то дверь бы уже ходила ходуном от её мощных ударов, и весь дом вскочил бы на ноги. Это мог быть Варрик, но он стучал всегда трижды с одинаковой длительностью и звуком. Точно не Андерс, у него был свой стук – два раза, пауза, три раза. Изабелла? Вряд ли, даже её стук звучал кокетливо. Этот же была неуверенным, всего два раза ударили по двери, причём второй раз еле-еле, словно сомневаясь. Фенрис? Но они виделись всего несколько часов назад, расстались у «Висельника». Эльф сказал, что хотел бы ещё успеть почитать перед тем, как уснуть. Хоука радовало, что тот уделял немало внимания приобретённому навыку, совершенствуя его, к тому же темы их разговоров стали обширнее, захватывая прочитанную литературу из библиотеки Амелл. Может, у него возникли вопросы? Встретил незнакомые слова? В груди затеплилась надежда – Гаррет сбился со счёта, сколько раз уговаривал Фенриса переехать к нему в особняк из разрушенного поместья Данариуса, и тот с завидным упорством отказывался. С той ночи, что они провели вместе, Фенрис больше не оказывался ни под крышей дома Амелл, ни в постели Гаррета. Тот решил дать ему время разобраться в собственных чувствах, предпочитая действовать медленно и осторожно, имея ввиду прошлую жизнь бывшего раба.       Когда дверь открылась, Хоук с удовольствием подтвердил свои догадки. При взгляде на странно сонного и растрёпанного Фенриса сердце в груди забилось чуть чаще, особенно после того, как он заметил, что на эльфе не было привычной колючей брони. Тот выглядел так, словно уже планировал уходить и был удивлён, что ему открыли. Он вскинул ошарашенные глаза на Хоука и тут же опустил взгляд вниз – привычка, с которой он пытался бороться. Фенрису было сложно смотреть прямо в глаза людям, и он злился сам на себя за такие моменты. Как и сейчас: он раздражённо мотнул головой и решительно встретился с Хоуком глаза в глаза.       - Фенрис? Не думал, что ты так быстро соскучишься, - кокетливо улыбнулся Хоук и прислонился к косяку. Фенрис привычно смутился.       - Эм… Привет.       Повисло молчание, явно неловкое для него. Хоук терпеливо ждал. Всё, что он понял, будучи в отношениях с Фенрисом – нужно запастись терпением и не торопиться. Эльф поднял руку и почесал шею, что для него означало крайнюю степень смущения. Кокетство явно было лишним.       - В общем… - промямли эльф и, раздражённо выдохнув, выпалил: - Я могу почитать у тебя?       - Ты пришёл ко мне в три ночи, чтобы почитать? – спросил Хоук и тут же прикусил язык, коря себя за несдержанность. Ну пришёл к тебе горячий сексуальный эльф в три часа ночи, чтобы почитать, ты против что ли? Радоваться надо, дурень!       - Да? – не то ответил, не то спросил Фенрис, причём не понятно, то ли у Хоука, то ли у себя.       - Ладно, - пожал плечами Гаррет, стараясь придать лицу как можно более спокойное выражение лица, с трудом подавляя широкую улыбку радости. – Хорошо. Проходи.       Он охотно освободил проход и дал эльфу пройти, а сам запер дверь и вернулся за стол к разбору писем. Фенрис устроился на кресле перед камином с захваченной книгой и погрузился в чтение. Нет-нет да Гаррет кидал на него короткие взгляды, отмечая привычно сгорбленную спину, палец, скользящий по строчкам и проговаривающие слова губы. Смуглые, пухлые губы, чей вкус и мягкость он до сих пор помнил. Невольно взгляд прикипал к белым татуировкам, змеящимся по коже и скрывающимися под одеждой. Хоук мог закрыть глаза и с лёгкостью вспомнить продолжение рисунка. В памяти восстанавливались и хриплые вздохи, несдержанные стоны, пальцы, сжимающие простыни и шальные зелёные глаза с расширенными зрачками. А после на утро эльф выглядел, как побитый пёс, не в состоянии понять самого себя, но зато понимая, сколь глупо выглядит со стороны. Фенрис терпеть не мог выглядеть глупо. Создателю известно, чего ему стоило прийти глубоко ночью в поместье Хоука почитать.       «Ему, наверно, снова снились кошмары», - предположил Хоук, держа голову одной рукой и находясь в полудрёме. Кошмары были давними спутниками для них обоих. Хоук как маг лучше всех понимал их опасность и боролся с ними с самого детства. После, с каждой потерей и потрясением, кошмары росли, становились сильнее и выбираться из них было тяжелее. Сперва отец, потом Бет, следом Карвер, а теперь ещё и мама. Сколь глуп он был, бегая по заданиям и помогая малознакомым людям, но при этом упустив из-под носа смертельную опасность для своей семьи. Теперь у него не было семьи и защищать было нечего. Разве что…       Хоук резко дёрнулся, просыпаясь, и глянул в сторону эльфа. Тот уже спал, откинувшись на спинку кресла и выронив книгу из рук на колени. Мабари устроился около кресла, охраняя сон хозяина и того, кто был важен ему. Верный пёс сразу понял, что к чему, и привязался к эльфу. В глазах Гаррета невольно защипало от мысли: вот она, его семья. Умный пёс и преданный эльф. Несмотря на тяжесть расставания Хоук дал себе слово ждать и не торопить события. Фенрису нужно было время, и он был готов предоставить ему хоть всё время мира, лишь бы завоевать его доверие. И вот тот здесь, спит в его гостиной у камина с книгой в руках посреди ночи. Спит спокойно, не мучаясь кошмарами, какими бы они ни были. Это ли не знак доверия?       Гаррет осторожно встал, стараясь не шуметь, и медленно подошёл к спящему эльфу. Пёс, уловив взгляд хозяина, понимающе поднялся и ушёл на своё место. Хоук стоял и впитывал вид умиротворённого лица Фенриса. Морщины между бровями разгладились, лицо потеряло выражение настороженности и стало просто спокойным и расслабленным. Никаких волнений и кошмаров, только покой и сон. Что ему мешает так каждую ночь засыпать? Что отталкивает его от мысли быть вместе с Хоуком? Ненависть к магам? Но Гаррет уверен, что Фенрис не ненавидит его. Может, страх перед его магией? Но Хоук уже давно дал понять, что никогда не причинит ему вреда ей. Или это страх принадлежать кому-то? Он боится настолько, что не допускает даже иллюзию на принадлежность и строго выдерживает личные границы? Может, он боится привязываться? Боится вновь быть преданным? Хоук устало выдохнул. Что бы это ни было, но он уверен – Фенрис держится вдалеке от него именно из-за страхов. Он спутан ими, словно цепями, и держит их концы в собственных руках. Как бы помочь ему выпустит их, выпутаться из их плена и показать мир без страха, окружить любовью и теплом. Каждый день засыпать и просыпаться вместе, чувствовать объятия друг друга, целоваться и заниматься любовью…       Следуя порыву глупого сердца Гаррет наклоняется перед лицом спящего эльфа в смелой надежде хотя бы освежить в памяти вкус пухлых губ. На секунду он забывает, с кем имеет дело, и этого хватает. В полумраке комнаты к тёплым отсветам камина присоединяется голубая лириумная вспышка клейм, и Хоук чувствует, как ледяная хватка схватила его за горло. Зелёные глаза напротив раскрываются и вспыхивают голубыми искрами, отчего сердце в груди ёкает от собственного страха. Но ещё секунда и в глазах промелькнуло узнавание, и Гаррет словно слышит вопросительное «Хоук?», хотя эльф не открывает рта, лишь смотрит долго и пристально. Рука на горле ослабляет хватку, клейма медленно гаснут. Хоук уверен, что Фенрис поймёт, к чему всё шло, и ждёт реакции с замершим сердцем. Смуглые пальцы скользят верх, к его бороде, по подбородку и накрывают губы ладонью. Фенрис вдруг слабо и тепло улыбается и прикасается губами к тыльной стороне своей ладони, накрывающей рот Гаррета. У того чуть сердце из груди не выпрыгнуло, когда он осознал произошедшее.       - Извини, - прервал молчание Фенрис и отвёл взгляд, смущённо краснея смуглыми щеками. – Я… - он замялся, обдумывая. - Я ещё не готов.       - Всё в порядке, - отвечает Хоук невнятно из-за чужой ладони на губах. Фенрис одёргивает руку. – Я не тороплю. Как и сказал: я буду ждать столько, сколько потребуется.       - Спасибо, - кивает Фенрис и вновь смотрит прямо, глаза в глаза, и Хоук видит благодарность в них, которую не передать словами.