Нельзя!
Кэнди словно выкинуло из Марианской впадины. По ушам ударил искаженный голос миллиардера. Это было очень странно. Качнув головой, девушка словно смахнула с себя это странное наваждение. Эта ситуация только ещё больше убедила Кэнди, что дело тут совсем не чисто. — Грейс, скажи пожалуйста, кто-нибудь сбивал твои настройки? — поинтересовалась Уайт, а члены Академии «Амбрелла» замерли, дожидаясь ответа и вердикта Ясновидящей. — А? — словно сломанная кукла, выдала Грейс, переводя свой пустой и даже бесчувственный взгляд на девушку. Мурашки побежали по спине. Она видела такой взгляд только один раз, много лет назад. — Мои программы не менялись почти 14 лет, милая. Что-то случилось? — Нет, прости, — тут же выдала Кэнди, всё ещё сбитая с толку от такой реакции силы. — Не могла бы ты приготовить печенья? А то мы давненько не собирались все вместе. Грейс, воодушевившись, направилась в сторону кухни настолько лёгкой походкой, словно она летит, а не ходит по грешной земле. — И давно ты здесь? — спросил Лютер с четким привкусом металла в голосе. Уайт не хотела оборачиваться и не хотела говорить. Если секунду назад её одолевал страх перед чем-то новым и не известным, то сейчас она боялась говорить с людьми, которых слишком хорошо знает. — Отвечай. — Лютер, — мягко остановила его Эллисон. — Ты что-нибудь увидела? — Ничего, — ответила Уайт, обернувшись к бывшим ученикам Академии. Её взгляд мало что выражал — так думала сама Двенадцатая, со стороны она казалась копией Вани. Только более живой и эмоциональной. — Тогда проваливай. Толку от тебя все равно никакого, — отозвался Диего, держа в руках кинжал, как бы угрожая, но время детских запугиваний давно прошло. Кэнди даже не обратила на лезвие внимание. — Я согласна с твоей позицией, — отозвалась Кэнди, догадываясь, что вскоре ей будет стыдно за этот поступок. Да, глупый повод для стыда, а спустить Диего на землю по-другому нельзя. — Но она себя не оправдала. Ты сам всё видел. — Откуда нам знать? Может ты недоговариваешь. Ты же после этого кровью не истекаешь, я правильно помню? — Диего угрожающе приближался к Двенадцатой, пока та отводила взгляд куда-то в сторону. — Чего молчишь? Неужели я правду говорю? — Сам проверь. Я всего лишь хотела ускорить процесс. А когда поймёте, что Грейс ничего не знает, её придется отключить. По крайней мере, до того момента, пока мы не поймём в чём дело, — Кэнди смотрела на Лютера, пока тот не кивнул, принимая её позицию. Как бы сильно Первый не был обижен на Уайт, он всегда выслушивал её мнение, потому что отец доверял ей, а значит и лидер должен доверять. — О, не утруждайся делать вид, что смерть отца тебя хоть как-то интересует, — продолжал Диего. — Диего, перестань, — тихий, едва слышимый голос Вани только сильнее испортил настроение Второму. — Затыкать меня может кто угодно, кроме тебя, Ваня! А ты, проваливай отсюда и чтобы ноги я твоей здесь больше не видел. — Я уйду, но завтра я должна буду забрать кое-какие вещи. Поэтому постарайся скорректировать свое расписание в районе пяти часов вечера, чтобы мы не пересекались, — Уайт наконец-то подняла свои глаза и с неприятным чувством в сердце, натянуто улыбнулась. Диего мастерски умел испортить ей настроение, и это было всегда двусторонним эффектом. — Ты же у нас бизнес-леди, ты и корректируй своё расписание, — шипя, как змея, Диего развернулся и вышел из гостиной. — Вот и поговорили, — с лёгкой издёвкой выдал Клаус, смотря на удаляющийся силуэт Двенадцатой и просьбами Вани вернуться. — Веселая семейка, ничего не скажешь. — А ты не подначивай. — Кто бы говорил…***
Май. 2004 год. Нью-Йорк.
Закрытый авто-аукцион в южной части Сохо. Манхэттен. Словами не передать, какие эмоции одолевают мой подростковый мозг, пока мама дома готовит суп на ужин. Столько много красивых людей в дорогой одежде я ещё никогда не видела. Каждый второй джентльмен, встретившись со мной взглядами тут же дарил приветливую улыбку. Каждая вторая женщина в роскошном вечернем платье одаривали оценивающим взглядом. И самое интересное, что эта фальш настолько приелась к ним, что все случается на автомате. Они перестали замечать свою ложь, она буквально слилась с дорогой тканью, которая продается с этим качеством в комплекте. Каждый блеск, каждый жест и дуновение ветра пропитано чем-то ненастоящим. Но раздирающий уши писк не может перебить мои собственные мысли и вздохи восхищения. Современное здание Нью-Йорка, в котором я оказалась, потрясло моё воображение. Машины дорогих марок, только что доставленные с заводов и хорошенько отполированные, стояли на крутящихся пьедесталах. Рядом со мной миллиардер Реджинальд Харгривз, который сегодня официально считается моим приемным отцом. Меня одели в пастельно-розовое платье, пошитое на заказ от французского кутюрье. Может я ошибаюсь и эти атласные ленты на шее, талии и ногах не являются признаком французской моды, но оно не уступает другим девушкам и женщинам. Может оно и выглядит в тысячу раз проще, но я чувствовала себя в нём комфортно. — Не теряй бдительность, номер Семь, — миллиардер привлек к себе моё внимание. Это довольно странно, но я быстро привыкла к чужому имени. Когда сэр Реджинальд сказал, что придется работать под прикрытием, чтобы моя личность оставалась в тени высшего общества и не выходила дальше одного мероприятия. Для всех я седьмой приемный ребенок, о котором давно ходили слухи, но не имеющая никаких способностей. — Ты не на прогулке в парке, а на заключительном этапе обучения. — Да, сэр, — тихо ответила я, держась за Харгривза старшего. Схема достаточно проста: в процессе общения и знакомства с гостями, я информирую миллиардера о правдивости их слов путем постоянного контроля руки. Если я услышу ложь, то сжимаю руку миллиардера сильнее. — Реджинальд, как я рад тебя видеть! — из-за внезапного обращения какого-то мужчины средних лет, я случайно сжала руку «отца» сильнее. Не придав этому значения, я внимательно осмотрела мужчину, который пожимал руку миллиардеру. Отличное телосложение, идеальный костюм, черные волосы с проседью у висков, аккуратно зализанные назад, часы какого-то модного бренда. Типичный представитель высшего общества, но что-то в нем есть такое, что заставляет выделять его из толпы. Что-то едва уловимое. — Морис, какими судьбами? — доброжелательно ответил Харгривз и голову обдало небольшим импульсом. Не приятно, но и не больно. Стоит отдать должное Харгривзу. После всех неудачных попыток научиться терпеть боль или как-то перенаправлять её в другое русло, мы сделали небольшое открытие. Если слышать постоянную ложь от одного и того же человека, то боль превращается в неприятное осознание. Каждый раз, когда начинает врать Реджинальд, в голове как будто резко загорается табличка: «ЛОЖЬ» и всё. Всё! Больше ничего. — О, я здесь по делу. «Решил попробовать себя в новом направлении», —сказал Морис, оглядываясь на модели машин. Его манера разговора и движения рук, на удивление, кажутся максимально естественными. Глаза с игривым прищуром остановились на мне и невольно осанка сама немного сгорбилась, будто остерегаясь этого мужчину. Не привыкла я к пристальному вниманию. — А что за прекрасная юная леди рядом с тобой? — Приемная дочь, Номер Семь, — твёрдо ответил Харгривз с такой интонацией, что только дурак не поймет, насколько миллиардер не доволен этим разговором. — О, так слухи правдивы, — протянул Морис, поворачиваясь ко мне всем корпусом. Он аккуратно взял мою ладонь и невесомо прикоснулся губами к тыльной стороне ладони. — Морис Гланц. Рад знакомству Номер Семь. Мне пока не удавалось лично встретиться с Вашими братьями и сестрой, но будьте уверены, я определенно восхищён их работой. — Благодарю… — Знаешь, Реджинальд, многие говорят, что у тебя дома не просто отряд одаренный детишек, а целая армия, — в шутливой манере изрек Гланц, хотя камень в огород Харгривза оказался довольно-таки увесистым. — Прежде чем слушать слухи о других людях, задумался бы о своей репутации, — Харгривз пошел в наступление и эти разговоры напомнили мне игру в вышибалы. Только игроков всего двое и каждый норовит уничтожить другого. — Не удивительно, что ты захотел «попробовать себя в другой сфере», после внезапногоузаконивания «дешевой» растительности в четырех штатах. И на что ты теперь собираешься делать упор? Дай угадаю, переделывать не работающие детали автомобилей в работающие гильзы? Повисла неловкая пауза. Я не должна была этого слышать. Так скорее всего подумал Гланц, потому что его злой взгляд, бегающий от Харгривза до меня и обратно это подтверждает. Самое страшное то, что Реджинальд прав. Абсолютно прав. Я это чувствую. Меня предупреждали, что в высшем обществе далеко не всё чисто, но я не могла подумать, что люди могут говорить об этом вот так открыто. Неужели эти закрытые мероприятия и созданы для того, что проводить открытые переговоры о незаконной деятельности? Мне внезапно стало страшно осознавать, что угроза в виде открытых террористов, катастроф мирового масштаба или войны между государствами — ничто, по сравнению с этой сферой. Таких людей по всей планете очень много и этих людей закон практически не сковывает, они могут объединиться и, если соблаговолит их душа, уничтожить мир в один миг. Никакие ядерные бомбы здесь не помогут. Здесь прогнило само общество, а гниль можно убрать только одним способом. Для этого приходится марать руки, а на это не каждый способен. — Боже, — очень тихо вырвалось у меня. Харгривз вопросительно посмотрел на меня, а я резко поняла, что попала в руки самой опасной змеи из этого гадюшника. — Я отойду? Миллиардер сдержанно кивнул, и я отошла от него как ужаленная. Мне срочно нужно что-нибудь выпить. Мимо прошел официант с бокалами игристого на подносе. Не задумываясь, я схватила один бокал и осушила его практически одним глотком. Неподготовленный молодой организм сразу отреагировал головокружением. Взяв ещё один бокал, я отошла к неоновой картине, возле которой почти никого не было. Глубоко вдохнув, я ощутила шевеление в широком рукаве платья. Аккуратно приподняв руку, из легкой, полупрозрачной ткани «выплыла» маленькая рыбка-хамелеон. Она была цвета платья, но как только её голова оказалась за пределами дорогущего платья, она приобрела цвет неоновой картины за моей спиной. — Прости, Генри, я совсем про тебя забыла, — тихо сказала я, приблизив руку ближе к своему лицу. Рыбка в рукаве немного растерялась, но «поплыла», не отставая от своего «плаща-невидимки». Оглядываясь по сторонам, делаю вывод, что девочка 15-ти лет никого не интересует. И прекрасно. Я не хочу, чтобы люди посчитали меня сумасшедшей. Да и Харгривз старший, который всё ещё разговаривал с Гланцем, вероятно не одобрил бы моего нового друга. — Ты как? Большой город на тебя не сильно влияет? — поинтересовалась я, переживая за существо, которое только недавно пришло в наш мир. Для него это всё в новинку. Генри поплавал из стороны в сторону, выражая отрицание. — Это самое главное, а то твой папа мне голову оторвет. Мне вдруг стало неловко. Всё-таки странно Бена называть отцом для этого чуда, но он буквально вытащил его из другого мира. Он дал ему новую жизнь. Харгривз тогда сказал: «Лучше тирания нашего отца, чем тот ужас, что он испытывал там». Я с улыбкой вспоминаю момент, когда Бен смущенно и очень неловко показал маленькое существо, которое от страха вжалось в махровую ткань старой шапки. Где он её достал, мне было неизвестно, но то, с каким трепетом и блеском в глазах он смотрел на рыбку, я запомню надолго. Харгривз был вымотан и на дворе было около двух часов ночи, а его энтузиазм и гордость за собственный поступок заставляли подростка светиться от счастья. — Он из другого мира, понимаешь? Из того, что сидит во мне! Там есть не только чудовище, представляешь?! Я думал, что все те кошмары, просто моё больное воображение, но нет! Я могу заглядывать в этот мир. — Да тише ты, разбудишь всех. Я за тебя очень рада, правда! Но ты уверен, что здесь ей будет лучше? Я уже не спрашиваю про то, как она летает по воздуху, просто… Разве ей не нужна какая-то особая пища? — Ему. Это он. Нет, он питается светом. Смотри, он почти как хамелеон, его практически не видно в этой шапке. — Естественно его не видно. На дворе ночь, а в библиотеке полутьма. Я тебя едва вижу. Слушай, давай так… Посмотрим правде в глаза, сэр Реджинальд вряд ли одобрит твоего питомца. — Я могу считаться его отцом… — Бен! Я понимаю, ты на эмоциях, но пожалуйста, послушай меня. Его нужно спрятать. Если же ты хочешь оставить его себе, то это будет очень сложно. Харгривз с вас глаз не сводит в последнее время, даже я с вами нормально поговорить не могу. — Тогда забери его себе. — Что? — Ты справишься. Я знаю, ты станешь ему хорошим другом, если не мамой. Извини, если смутил. — …Всё нормально. Ладно, я возьму его с собой, (так будет логичнее и проще), но только после тренировки. У меня сейчас будет последний сеанс на сегодня и я постараюсь незаметно пройти мимо твоей комнаты и забрать его. — Спасибо тебе большое, мама Кэнди. — Не называй меня так! Я буду его другом. А ты, рыбка моя, будешь моим сопровождающим всегда и везде, особенно в стенах этого здания. Хорошо? Эм… — Джордж. — Почему Джордж? Это слишком банально, ты не находишь? — Тогда Генри. — Ещё более клишированно! — Значит точно Генри. — Юная леди, — голос миллиардера буквально врезался в мою голову. От неожиданности, я быстро опустила руку, тем самым спрятав Генри от строго взгляда Харгривза. — Я привел вас сюда не для того, чтобы вы опустошали запасы шампанского моего старого знакомого. Вы учитесь читать людей и я не приемлю такое трусливое поведение с вашей стороны. — Я не понимаю их… — спустя долгую паузу, изрекла я, опустив голову. Это прозвучало настолько жалко и тихо, что буквально было похоже на писк мышонка. Мне трудно признавать, что таких людей на каждом углу. Даже не смотря на безупречный вид, прекрасные и Искренние манеры, этот Гланц творил ужасные вещи. Да, пусть и вся его черная душонка была вывернута наизнанку словами Реджинальда, но пугала тянущуюся тишина в голове. Он говорил правду и был прав в некоторой степени. И что ещё ужасно в этой ситуации — роль Харгривза в этом балагане. Он другого вида, он более развитое существо, он тот, кто вполне может считать себя выше людей. А значит возложить на свои плечи миссию, которую ни один человек не осмелится. — Сэр, могу ли я задать интересующий меня вопрос? — Четко и по делу. — Как давно вы задумали создать армию, способную уничтожить всю гниль, которая образовалась на этой планете? — бесстрастно спросила я, уперевшись в недовольный взгляд инопланетянина. — Когда вы поняли, что можете использовать наш вид, как ресурс силы? — Тебе этого знать не нужно. Твоя задача — не убирать этих людей, а просто распознавать. Я не вечен, как и люди, к сожалению, поэтому я должен быть уверен в том, что после моей кончины, Академия Амбрелла сможет распознавать опасность. Может не сама, но с помощью тебя. Твоя история и твоя сила — отличный фундамент для того, чтобы быть головой этой армии. — Но я не хочу, — покачала головой я, чувствуя нарастающий страх где-то в районе диафрагмы. Насколько глобально и фанатично он думает, раз считает меня… Своим преемником? — Пожалуйста, я пришла к вам только для того, чтобы вытащить свою семью из пропасти. Я не собираюсь быть солдатом. — Может сейчас ты этого не хочешь, но однажды ты поймешь, что я был прав. Это было понятно ещё тогда, когда ты впервые переступила порог моего дома, — Реджинальд прервался, когда прозвучало три звонка, означающих начало аукциона. — Нам нужно идти. И да… Ещё раз увижу это воздухоплавающее животное и я позабочусь о том, чтобы Номер Шесть и близко к Вам не подходил, юная леди.