Мой гадкий утёнок

Ворвавшись в холл, я увидел двух человек, смотрящих в сторону большого углового дивана - единственной мебели, имевшейся в этом помещении. Док и Вильям вбежали за мной. Возникший от нашего появления шум привлёк внимание находившихся здесь. - Где ОН?!! – почти выкрикнул я. Взгляды людей снова перекочевали в сторону дивана. - Там, – последовал синхронный ответ. На диване никого не было. - Где там? - Под ним. - Под чем? - Под диваном. Я был несколько ошарашен ответом. За моей спиной раздался спокойный голос Вильяма: - Мой лорд, ваш подопечный находится там с Соком. Это уже интересно. Я на секунду представил себе картинку: Утёнок вместе с кем-то лежит под диваном, тесно к нему прижавшись… но тут же отмёл назойливый образ, так как поместиться там мог максимум один малыш, и то с трудом. - С кем он там? – переспросил я. - Он… он с Соком. - С кем?.. - С соком, апельсиновым. Я в палате разливал сок для ребят, которых вы недавно купили, и не заметил, как проснулся Утёнок. Отвернувшись, услышал шум - это ваш подопечный схватил пакет с оставшимся соком и начал его жадно поглощать, давясь и захлёбываясь. На мои попытки остановить это безобразие он убежал, не выпуская свою добычу из рук, а затем каким-то образом протиснулся под этот диван и теперь не подаёт никаких признаков жизни. Теперь я понял, почему Вильям подчёркивает это обстоятельство. Каждый вновь обращённый вампир примерно около месяца не может есть обычную человеческую еду, особенно растительного происхождения. От неё желудок буквально выворачивает наизнанку, вызывая усиление и так нестерпимой жажды. Перестраивающийся организм молодого вампира требует только кровь человека или обратившего вампира. Однако отрицательная реакция на обычную еду возникает с первых глотков, а, судя по всему, Утёнок уже выхлебал остатки апельсинового сока. Я взглянул на доктора Коннора, тоже обескураженного этим происшествием. - Ну что ж, раз малышу это не принесло никакого вреда, то пусть пьет. Можно попробовать предложить ему ещё что-то из соков, тем более что у него отрицательная реакция на кровь людей… что выглядит очень странно, - окончание фразы док произнёс еле слышно. Теперь, выяснив ситуацию, осталось только добыть это чудо из-под дивана. *** - Малыш, ты слышишь меня? – позвал я своего Утёнка. Ответом мне была полная тишина. - Эй, малыш, ты там живой? Скажи хоть что-нибудь! - А кто ты? – раздалось неуверенное из-под дивана. - Я твой дядя… - надо же было такое ляпнуть?! Даже у дока глаза округлились. - Дядя? У меня нет никаких дядей! Но мне уже нельзя было идти на попятный и пришлось импровизировать на ходу: - Нет есть, ты просто не знал обо мне. Я младший брат твоей мамы и долгое время жил за границей, только недавно приехал сюда, – мне аж самому смешно: взрослый вампир, а несу такой бред. - А почему она мне никогда не говорила о тебе? - Мы были в ссоре долгое время, поэтому я никогда ей не писал. – Для убедительности я изобразил тягостный, безнадёжный вздох. - Это ты читал мне сказки? - Да, малыш. Я благодарно посмотрел на дока, его ведь идея, сам я вряд ли бы додумался. - А ты мне дашь ещё сока? - Ты только скажи, какой хочешь: апельсиновый, яблочный, вишнёвый?.. - Я яблочный хочу, можно?.. Я кивнул, и Вильям быстро отправился за указанным соком, а остальные начали расходиться. - Конечно можно, сейчас его принесут. Из-под дивана раздалось какое-то шуршание и сопение, затем снова всё затихло. - А ты не обманешь? Кажется, моему терпению скоро придёт конец, так и хочется наслать зов и выволочь мелкого нахала из убежища, но нельзя, может испугаться. Вот чёрт. - Я что, похож на вруна?! Хотя я, конечно же, скрываю правду, но кое-кому это знать совсем необязательно. Вот до чего докатился, – мысленно поздравил я себя. Вильям принёс пакет яблочного сока и тут же оставил нас вдвоём. Я открутил и снял крышку, хлебнул немного сока и издал восхищённое: «Мммм, какой вкусный». После этого снова послышалась какая-то возня, и через некоторое время из-под дивана показался Утёнок… *** Вы видели когда-нибудь вампира, алчущего крови? Безумный блеск в глазах, целеустремлённость движений… Таким и появился, наконец, мелкий душемот. Ему явно не хватало выступающих клыков длиной сантиметров в пятнадцать. Правда образ истинного кровососа несколько разрушали покрывавшие лицо оранжевые разводы от сока и кусок паутины (вот точно, кто-то останется без зарплаты на месяц!). Забавно принюхавшись, он начал неуверенно двигаться в мою сторону мелкими шажками, прижимая к груди изрядно помятую и уже пустую тару. Я позвал его снова, и малыш ускорил движение, а подобравшись ко мне и нащупав вожделенный пакет, попытался выхватить его из рук. Я тихо засмеялся, аккуратно взял его за руку и, уговаривая, повёл за собой к одиноко возвышавшемуся дивану. Сначала от моего прикосновения Утёнок сжался, испугавшись, но потом покорно побрёл вместе со мной. Сев и усадив Утёнка на свои колени, я начал поить его соком, не давая спешить и захлёбываться. Опустошив этот пакет, он как-то жалобно вздохнул и, ткнувшись лицом мне в плечо, сразу уснул. Я держал его на руках, притянув к себе за талию одной рукой, а другой ерошил его волосы, гладил худенькие плечи. Такой хрупкий, лёгкий, абсолютно беспомощный и доверчивый ребёнок, он был тёплым комочком, согревающим сердце. Мне показалось, что можно провести так целую вечность… *** Он так и не проснулся, когда я отнёс его в ванную, и только тёплая вода привела его в чувство. Сначала Утёнок недовольно заёрзал, но, окончательно проснувшись, обрадовался возможности поплескаться в воде и даже согласился помыться вместе. Огромная ванна, сделанная на заказ, могла свободно вместить ещё пару людей. Откинувшись на бортик и подтянув малыша к себе, я стал намыливать ему спинку. Он дурачился, вырывался, брызгал водой и заливисто, заразительно смеялся. Удивительно, но прикосновения к его горбу не были мне неприятны. Бархатистая кожа и упругие мышцы не вызывали ощущения уродства. Вымыв ему спину и голову, я тесно прижал его к себе, собираясь помыть грудь и живот. Малыш, смеясь, прижался спиной к моей груди и откинул голову мне на руку, открыв изящную шейку. У меня аж голова закружилась от этого зрелища, а воображение услужливо напомнило изумительный вкус его крови, и я даже потянулся, чтобы укусить, но вовремя опомнился. Вот же ублюдок, чуть не разрушил это хрупкое доверие, и уже позабыл, пусть и ненадолго, что пришлось ему пережить. Сжав волю в кулак, я быстро окончил купание и, завернув малыша в огромное банное полотенце, отнёс на свою кровать, где он сразу юркнул под одеяло. А я, прежде чем лечь, зашёл к доку, который сказал мне, что у Утёнка, вероятно, частичная амнезия, и он так доверчив, потому что ничего не помнит о последних событиях. Коннор предупредил, что память может вернуться в любой момент и надо быть осторожными. *** В моей кровати, свернувшись в калачик, спало моё наказание, но как только я лёг в постель, мелкий наглец, не просыпаясь, собственнически захватив мою руку, тесно прижался ко мне. Как много лет, вернее уже столетий, прошло с того времени, когда я мог кому-то довериться, подпустив к себе настолько близко? Мне казалось, что больше такого не повторится. Я закрыл своё сердце, покрыв его мощной бронёй, не пуская туда никого. Но как непредсказуема судьба! Маленький калека смог пробраться даже сквозь эту преграду. А теперь, захватив меня в плен, он спал, тихо посапывая и причмокивая во сне.