Дорога домой

Его растопыренные пальцы настойчиво скользили вверх по обнаженному бедру Шарлотты, словно инспектируя свою территорию. Жадные поцелуи покрывали ее губы, шею, плечи и грудь. Держаться в стороне больше не было сил, и он, скользнув рукой вниз, согнул и оставил в сторону ее колено, пытаясь пробраться внутрь, когда в дверь настойчиво постучали. Сидни открыл глаза и ошеломленно сел на кровати, сжимая в кулаках одеяло. Торчащее из двери улыбчивое лицо Артура, разочаровывающее сообщало его сонному мозгу, что это был просто сон. — Артур, еще чертовски рано! — простонал Сидни в ответ и вновь откинулся на подушки. — Я знаю, но не мог оставаться дома. Я с нетерпением жду реакции жителей Сандитона на твое сегодняшнее появление в церкви! И потому решил убедиться, что ты не только не забыл о данном вчера обещании, но и одет и выглядишь прилично. Вчерашний твой облик был несколько растрепан. И я пришел помочь! Вставай! — Спасибо, Артур. Но уверяю тебя, я справлюсь самостоятельно. Спускайся вниз и попроси принести мне горячей воды. На эту щетину и правда нужно будет чуть больше времени, — и прикрыв лицо руками Сидни с нетерпением ждал, пока младший брат исчезнет за дверью. А после отнял руки от лица и удивленно смотрел на них, вспоминая невероятно реальные ощущения, которые он испытал только что во сне, ведь пальцы его до сих пор покалывало, будто он и правда скользил ими по обнаженной гладкой женской коже. — Это всего лишь сон, — прошептал он и безвольно опустил руки вдоль тела и закрывая глаза, в попытке вернуться вновь к сладким видениям. Но в этот момент в дверь опять постучали. Лакей внес кувшин с горячей водой и оставил его рядом с тазом для умывания. После чего деловито раскрыл шторы на окнах, за которыми все еще было темно, зажег несколько свечей в разных углах комнаты и при выходе за дверь изобразил глубочайший поклон в сопровождении слов: — С добрым утром, мистер Паркер. Я чрезвычайно рад вашему возвращению. Вода готова. Завтрак будет сервирован через 20 минут. — И вышел, прикрыв за собой дверь. Пролежав еще пару минут и пытаясь собрать свое разбитое разочарованием тело, он все же волевым усилием сел на кровати. Он равнодушно обвел взглядом все еще затененную комнату, вспоминая, что путь его подошел к концу и он уже в Сандитоне, и устало потер виски. Не время себя жалеть. Он должен действовать! Что толку мечтать о ней, если в его силах сделать мечты реальностью? Он должен все исправить и вернуть доверие Шарлотты. Шарлотта в тот день опаздывала к завтраку, что было на нее не похоже. Обеспокоенная Мэри взглянула на явно ожидающего Сидни, растягивающего последние глотки остывшего чая, и улыбнувшись предложила ему еще чашку. Сидни отказался и нервно шагнул в другую часть гостиной, где уже собрались дети. Пытаясь отвлечься от ожидания, он стремился провести время с племянниками и за одним объяснить свое присутствие Шарлотте, которая с минуты на минуту должна будет спуститься вниз. Мэри, проследив его потерянные взгляды в сторону лестницы, решила взять дело в свои руки и быстро поднялась наверх и постучала, деликатно вторгаясь в спальню Шарлотты. — Шарлотта, дорогая, вы еще не одеты? Мы выходим в церковь через полчаса. Вам следует поторопиться. Шарлотта виновато села на кровати, отчаянно пытаясь пригладить растрепавшиеся волосы. Вчерашнее нервное напряжение сделало свое дело — Шарлотта проспала. — Оу, прошу прощения, Мэри! Я не думала, что уже так поздно. Я буду мигом. И улыбнувшись, Мэри вышла за дверь и спустилась вниз с мечтательно-хитрой улыбкой, как ни в чем ни бывало. Когда спустя 15 минут бледная Шарлотта спустилась вниз к завтраку в своем наспех отысканном не траурном платье, ее глазам предстала идиллическая картина. Сидни Паркер встретил ее лучезарной улыбкой с Генри на руках. Он был гладко выбрит, причесан, чист, свеж, будто и не было вчера у него такой же бессонной ночи, как и у нее. Но что-то в его взгляде выражало крайнее смущение, словно она застала нашкодившего мальчишку за каким-то пакостливым занятием. При виде Шарлотты Генри вырвался из рук дяди и подбежал к ней с объятиями, крича при этом звонким голосом: — Шарлотта! Шарлотта! Дядя Сидни вернулся! Это лучший подарок на Рождество! — Доброе утро, Генри! — с улыбкой ответила ему Шарлотта. — Доброе утро, мистер Паркер. Надеюсь, вам удалось отдохнуть после долгой дороги? — Благодарю, мисс Хейвуд. В это утро я вступил с большими уверенностью и надеждой, чем закончил день вчера вечером. — Он поклонился, не спуская с нее глаз. — Шарлотта, прошу к столу. У вас еще есть время выпить чая. — Мэри с улыбкой переводила взгляд с Сидни на Шарлотту, отмечая особое напряжение между ними. Шарлотта робко села за стол и с удивлением обнаружила на соседнем стуле Сидни, который наливал себе чашку чая, от которой настойчиво отказался всего 15 минут назад. Он почти сверлил Шарлотту взглядом, из-за чего она смущалась еще больше и ничего не могла есть от волнения, потягивая только чай. Закончив с завтраком, она быстро встала из-за стола и почти сбежала к детям, где маленький Джеймс, который неделю назад сделал свои первые шаги, с радостью неуклюже побежал в ее сторону. — Я и не знал, что Джеймс уже научился ходить, — задумчиво произнес Сидни, опускаясь на колени рядом с Шарлоттой и страхуя неуверенные шаги своего племянника. — Да, он сделал первые шаги на прошлой неделе, — с мягкой улыбкой ответила девушка. — Как быстро они растут, — досада и потеря сквозили в его голосе. — Хотите подержать его? — беззаботно спросила Шарлотта. — Я не уверен. Я никогда ранее не имел дел с детьми в таком возрасте, — и Шарлотта поймала на себе его испуганный взгляд. — Да ладно вам, мистер Паркер. Я уверена, вы прекрасно ладите с детьми! Ее слова звучали для него комплиментом, и он не мог ее разочаровать, а потому протянул руки к Джеймсу и поднял его на вытянутых руках, опасливо вглядываясь в лицо малыша. Джеймс приоткрыл свой маленький ротик и распахнул глаза, застыв с удивленным выражением, но постепенно рот его расплылся в улыбке, обнажая единственный нижний зуб, и он издал довольное восклицание. Лицо Сидни сразу переменилось и радостно ответив на улыбку племянника, он прижал его к своей груди. Шарлотта с умилением наблюдала эту картину. — О, Сидни! Как у тебя получается сохранять его таким спокойным? Когда я беру Джеймса на руки он все время кричит, — Том ворвался в гостиную и разрушил волшебный момент. — Передай Джеймса няне. Нам пора на рождественскую службу. Дети, одеваемся! — И Том вылетел из гостиной как ураган. Семья оделась и вышла за дверь и Шарлотта, застегивая пуговицы пальто, вновь с удивлением обнаружила ожидающего ее Сидни Паркера, который видя ее готовность, предложил ей руку, на которую она неуверенно оперлась. Они прошли молча уже часть пути, когда Сидни прочистил горло и задал Шарлотте невинный вопрос: — Мисс Хейвуд, вы по-прежнему дружны с Джорджианой? — Да, конечно. Я навещала ее вчера днем. — В таком случае могу я попросить вас об одной услуге? Когда мы будем проходить мимо пансиона миссис Гриффитс не могли бы вы мягко выманить Джорджиану на улицу и сопроводить ее в церковь. Боюсь, что из-за слухов о моей гибели мое присутствие в пансионе вызовет переполох среди юных леди и мы никогда не доберемся до рождественской служба, а я обещал своим братьям и сестре быть там. Но мой долг как опекуна убедиться, что Джорджиана в курсе моего возвращения. — Ну, это довольно сложная ситуация, мистер Паркер. Боюсь, что новости до вас на Антигуа доходили также как до Виллингдена, — и она лукаво улыбнулась. — Во-первых, за исключением Джорджианы в настоящий момент в пансионе нет иных юных леди. Сестры Боффорт вернутся не раньше весны. Во-вторых, я уверена, что Джорджиана уже в церкви, т.к. миссис Гриффитс ныне жена викария — миссис Хенкинс — и семья всегда отправляется в церковь заранее, чтобы мистер Хенкинс мог подготовиться к проповеди. — Миссис Хенкинс? — Озадаченно спросил Сидни. — Да, для меня это тоже стало новостью, но это так. Так что боюсь моя помощь для вас в этом деле бесполезна. — Верно. Значит мы встретимся с Джорджианой прямо в церкви и одному только Богу известно, как она отреагирует на мое возвращение, — с досадой ответил Сидни. — Но я приму любую ее реакцию с христианским смирением, — и он одарил Шарлотту смущенной улыбкой. Остаток пути прошли молча, наслаждаясь теплом и близостью друг друга, и только перед самой церковью Генри вклинился между ними, разбивая их пару и хватая дядю Сидни и Шарлотту за руки. Так и шли они некоторое время втроем: Сидни, Шарлотта и ребенок, держащий их за руки, пока Сидни, тоскуя по близости Шарлотты не подхватил племянника левой рукой на плечо, предлагая Шарлотте свободную правую руку. Искренний смех Генри и Шарлотты и радость Сидни от этого душевного тепла накрыли их, словно и не было этих мучительных месяцев. Всю эту картину со стороны наблюдал подходящий к церкви мистер Стрингер, который уже без ревности удивленно взирал на спутников. Во-первых, полной неожиданностью было то, что мистер Сидни Паркер был жив. Во-вторых, Шарлотта и Сидни, идущие под руку, и дети, радостно бегающие возле них, предстали перед Стрингером отличной супружеской парой. Искренние улыбки, которые они естественно излучали друг другу и окружающим, наполняли сердце Джеймса Стрингера радостью за Шарлотту. В-третьих, вместо трости Сидни сжимал в руке два молитвенника: символ благосклонности дамы. И дружески улыбнувшись Шарлотте и кивнув Сидни, Джеймс снял шляпу и вошел в церковь. Спустя пару минут Сидни и Шарлотта последовали его примеру, а Генри при этом уже цеплялся рукой за отца. В церкви Сидни не отпустил ее руки и добровольно удлинил маршрут, подойдя к ошеломленному викарию, потерявшему при виде него дар речи. Улыбнувшись мистеру Хенкинсу Шарлотта попыталась снять свою руку с изгиба локтя Сидни и удалиться на скамью с Мэри, но Сидни демонстративно накрыл ее руку своей, предотвращая любые попытки к бегству, продолжая беззаботно общаться с викарием, радушно встретившим его чудесное воскрешение. Шарлотта неуютно переступала с ноги на ногу, смущаясь от его крепкой хватки, и натужно улыбалась жене викария, хотя внутри нее кипели досада и злость на поведение Сидни, а в мозгу зрел план неуклюже наступить ему на ногу. Она метнула на него разъяренный взгляд и заметила легкую хитрую улыбку, которая явно не могла быть реакцией на слова викария. Он делал это специально, зная, что она не станет устраивать сцен в церкви! И обреченно вздохнув, она, наконец, расслабила руку на его предплечье и он, как по команде, тут же произнес: — Но не буду вас отвлекать от вашего священного долга, мистер Хенкинс. Мы сможем поговорить позже. Не будем заставлять прихожан ждать. — и поклонившись викарию и его жене он учтиво произнес, — Миссис Хенкинс, — и повел Шарлотту на скамью во втором ряду, по сути зажимая ее между собой и Дианой. — Мистер Паркер, это было в высшей степени безответственно! Что скажут люди? — прошипела шепотом Шарлотта. — Уверяю вас, мисс Хейвуд, никто ничего не заметил, кроме вас. — Я готова была от стыда провалиться сквозь землю. Я уверена, что миссис Хенкинс с ее опытом преподавания и светскими манерами смотрела на меня неодобрительно, — шептала Шарлотта. — Не беспокойтесь о миссис Хенкинс. Счастливый брак затмил ее восприятие и смягчил интерес к другим людям. Вам нечего бояться ее неодобрения. Она безобидна. В отличие от меня. Вам от меня не спрятаться и не скрыться. — Но я всегда могу уехать в Виллингден, — горделиво и возмущенно произнесла Шарлотта, гневно сверкнув глазами в его сторону. — Я этого не позволю! — на его лице отразилось искреннее беспокойство. — Прошу, простите меня за мое вольное поведение. Но каждый мой шаг диктуется желанием быть рядом с вами. Шарлотта ничего не ответила, опустив глаза вниз. И Сидни, помолчав и заметив ее румянец на щеках, продолжил уже более игривым тоном: — В конце концов, вы же не думаете, что сможете испугать меня расстоянием до Виллингдена? Я тешу себя надеждой, что смогу добраться до места вашего рождения в ближайшее время с определенной миссией. — Мистер Паркер, остановитесь! Не надо говорить об этом. — В глазах Шарлотты опять стояли слезы. — Я знаю, что это тяжело и вы должно быть во мне разочарованы. Но это мое искреннее желание. Кроме того, мы с вами в церкви. Мне нечего скрывать, и я не буду лукавить. Я сделаю все возможное, чтобы желания эти превратились в реальность. Это я вам могу гарантировать. Шарлотта опять молчала, не зная, что ответить. В ней боролись одновременно безмерная радость от услышанных слов и настороженное отчаяние, что, не смотря на его желание быть рядом, он по-прежнему помолвлен со светской лондонской леди. К счастью в этот момент в дверях церкви, завершая прогулку по церковному саду, появилась Джорджиана в сопровождении Крокет. Ее хмурое выражение и опущенный унылый взгляд сменились крайним недоумением, заметив Сидни в проходе, а после радость и облегчение заиграли на ее лице. — Мистер Паркер, — она сделала образцовый реверанс как истинная леди, старясь держать свои мысли и чувства при себе, хотя первым ее порывом было броситься ему на шею. Каким бы холодным, грубым и неприветливым был Сидни Паркер в прошлом, он все же был ее единственным близким человеком в этом мира. — Мисс Лэм, — поклонился Сидни. — Надеюсь вы в добром здравии? Я непременно бы посетил вас сегодня днем, ведь я прибыл в город только вчера поздно вечером. Я был в полном неведении относительно слухов о моей кончине, иначе, уверяю вас, опроверг бы это в своих письмах семье и миссис Гри… миссис Хенкинс. Предлагаю вам занять свое место. Мы сможем поговорить после рождественской службы. — Непременно, — ответила Джорджиана, сияя улыбкой. А после радостно кивнула Шарлотте и прошла с Крокет в первый ряд, занимая место рядом с женой викария. Но радость, бушевавшая в ней, не давала покоя, и она вновь и вновь оборачивалась назад, впитывая образ опекуна, сидящего слишком близко к ее подруге во втором ряду через проход. Напряженный сосредоточенный вид Шарлотты говорил Джорджиане о борьбе Шарлотты с самой собой, хоть о причинах она и не знала. В то время как Шарлотта из-за всех сил старалась быть невозмутимой, чувствуя на своей левой руке, осторожно сжатые пальцы Сидни. Когда рождественская служба была завершена, Шарлотта поспешила выбраться на свежий воздух, где с радостью заняла свои руки маленькими ручками детей Паркеров, к безмерной радости Дженни и Генри. А Сидни, окруженный известными горожанами, спешащими задать ему вопросы о его чудесном возвращении, с грустью провожал ее фигурку, направляющуюся обратно в Трафальгар Хаус без него. Он посетил Джорджиану и миссис Хенкинс, обсудив новости и условия содержания подопечной, искренне радуясь успехам Джорджианы в уровне манер и сдержанности. Уезжая из Сандитона он оставлял на воспитание миссис Гриффитс взбалмошную обиженную девчонку, тогда как сейчас напротив него сидела уравновешенная и задумчивая юная леди. И только Джорджиана знала, чего стоили ей эти манеры! Узнав о кончине Сидни, она прошла через все стадии принятия горя, от отрицания, гнева, торга, депрессии и, наконец, принятия неизбежного. То, что теперь она осталась одна, не замужем, с жадными женихами на пороге, чрезмерно удручало ее, и именно в этот момент она ощутила, что ей не хватает мудрой и дальновидной защиты Сидни. И в память о нем она решила быть достойной леди, знающей себе цену и не идущую на компромисс. Если она когда-нибудь выйдет замуж, это будет по любви. А значит она должна стать достойной любви и умерить свой пыл, чтобы найти действительно достойного мужа, который будет ценить ее саму, а не ее деньги. Тем удивительнее сейчас было смотреть на живого виновника ее изменений, но понимать, что менялась она в итоге ради себя, а не ради Сидни. В тот момент она осознала, что повзрослела, и приняла этот факт с глубочайшим почтением. Покинув дом миссис Хенкинс Сидни вернулся в Трафальгар Хаус, желая, как можно скорее найти Шарлотту и провести с ней свободные минуты или даже часы. Но Шарлотта сознательно избегала его, удалившись ранее в спальню под предлогом составления писем. Письма она и правда написала, сообщив семье, сестре Элисон и леди Сьюзен о чудесном возвращении Сидни Паркера. Но письма были написаны быстрее, чем она планировала, и остаток времени она провела, перекладывая свои платья с места на место. Было так трудно решить, что надеть вечером! И стоит ли вообще наряжаться? В итоге, надев скромное вечернее платье, она накинула на плечи индийскую шаль, которая незаслуженно пролежала в забытой в сундуке довольно долгое время, и сейчас источала тончайший аромат пачули, листьев, которыми обложили шаль горничные леди Сьюзен, когда паковали ее сундуки при отъезде из Лондона. И сейчас, закутавшись в шаль, Шарлотта ощущала на своих плечах легкий умиротворяющий запах, накрывающий ее воспоминаниями о встрече в беседке в саду… Тихими шагами с книгой в руке Шарлотта спустилась в гостиную, где уже велись оживленные разговоры между братьями Паркер. Оглядев комнату, она с радостью присоединилась к Диане, ловя на себе заботливый взгляд Сидни. Праздничный обед вновь прошел оживленно и весело, а после ухода Артура и Дианы день завершился как обычный семейный вечер. Все еще старательно избегая среднего брата, Шарлотта присела в кресло и погрузилась в книгу, в то время как напротив нее, в кресле, устроился Сидни Паркер, развернув на коленях газету, и бросая в ее сторону настороженные взгляды. Чувствуя эти взгляды на себе, Шарлотта неуютно ерзала на диване и как только часы отбили очередной целый час, предложила Мэри свою помощь, а получив ответ, что ничего не нужно, предпочла рано уйти ко сну. Она безрезультатно проворочалась в постели до поздней ночи. Сон не шел. Слова и прикосновения Сидни Паркера не выходили у нее из головы. Она снова зажгла свечу и потянулась к прикроватному столику за книгой. Но книги не было. Ахнув, Шарлотта закуталась в висящую на спинке стула шаль, и осторожно спустилась вниз в поисках книги. Дело было не в книге, а в закладке в ней. Прощальное письмо Сидни, написанное в день дуэли, хранилось в книге! Что, если кто-то найдет книгу и прочтет письмо? Стараясь на шуметь, она вошла в гостиную и удивилась, что огонь в камине все еще горит. Она оглянулась по сторонам и зацепила взглядом диван, где сидела сегодня вечером, но книгу так и не нашла. Возможно, ее поставили на полку в шкаф в кабинете, и она неуверенно прошла туда. На столе и на полке ее книги не было, и огорченно возвращаясь в гостиную она вновь в дверях заметила тень. — Нам опять не спится вдвоем в этом доме, мисс Хейвуд? — Оу, я просто искала забытую книгу. Хотела почитать перед сном. — Эту книгу? — спросил Сидни, поднимая руку, держащую раскрытую книгу, которую он только что читал. — Да, эту… — тихо ответила Шарлотта, понимая, что он скорее всего нашел свое письмо внутри. — Это очень познавательная книга, со скрытой мудростью, — игриво отметил он, поднимая вторую руку, сжимающую свое прощальное письмо к ней, написанное перед дуэлью несколько месяцев назад. Простой лист бумаги, сложенный вчетверо. — Как далеко вы продвинулись… с этой книгой? — Я не читала письма, если вы об этом, — печально произнесла Шарлотта, делая несколько медленных шагов в его сторону. — Я помнила ваши слова о том, что там нет ничего того, что бы вы не могли сказать мне лично. Я просто хранила его. Как память, о том, что все это действительно было. А потом, когда пришли эти ужасные новости о «Немезиде», я уже просто не могла его открыть. Мне казалось, что если я его открою и прочту, то уже никогда не смогу услышать этих слов вживую. — Из ее глаз уже струились слезы, а голос немного охрип. — Что если я прочту эти строки, то все станет реальным и я буду вынуждена жить в мире, где больше нет тебя. — Я не суеверен, Шарлотта, но с радостью сожгу это письмо, чтобы ты его никогда не читала, и чтобы у меня всегда был шанс, сказать тебе это все в живую. — Его голос теперь тоже стал хриплым. — Ты не против сжечь его? — Нет, я не против, — прошептала Шарлотта с тихой грустью в голосе. Он подошел к камину, оглядываясь по сторонам, словно искал что-то, а после протянул ей письмо, словно приглашая встать рядом и самостоятельно бросить его в камин. Шарлотта повиновалась и медленными шагами двинулась в сторону Сидни, принимая из его рук письмо. А после вопросительно глянув ему в глаза последний раз сжала исписанный лист бумаги в руках и бросила его в огонь. И вместе с исписанным листом бумаги, сложенным вчетверо, сгорали теперь боль, тоска, обида и прочие неприятности. И глядя как лист свернулся в черный комок и распался на мелкие части пеплом, она с грустной улыбкой встретилась с ним взглядом, а в следующий миг уже ощутила его настойчивый поцелуй на своих губах. Находясь под впечатлением от символичности сжигания прощального письма, она уверенно ответила на его поцелуй, наслаждаясь каждым моментом, пока на камине не сдвинулась часовая стрелка, издавая звон. Резко вздохнув она отстранилась от его объятий, осознавая только что произошедшее, и поднимая руку для возмущенной пощечины в его сторону, но он, словно зная ее мысли наперед, перехватил ее запястье в полете своей рукой и кивнул головой вправо, указывая на подвешенную над камином омелу. — Извини, я должен был это сделать, — хитро ответил он. — Это была идея Генри. — Сделаю вид, что верю вам, мистер Паркер. Пока. Но обязательно сравню вашу версию событий с версией самого Генри. Утром. — И она деловито быстрым шагом пошла к лестнице, но на полпути остановилась и забрала с каминной полки свою книгу. И лишь закрыв за собой дверь спальни Шарлотта издала искренний смешок, отдавая должное находчивости и целеустремленности Сидни. Стоит ли говорить, что в состоянии эйфории она мгновенно уснула? А Сидни с мечтательной улыбкой на лице теперь вспоминал поцелуй, ее реакцию и чарующий запах, шлейфом тянувшийся за фигуркой Шарлотты. Что ж, он не достиг еще своей цели, но он на правильном пути.