Годовщина

      Завтрашний день в жизни генерала Лебедева и гопника из Чертаново Артёма был особенным. Ровно год назад Артём заново родился после тяжёлого ранения, чудом выжив. Собственно, своим спасением парень был обязан именно Лебедеву, вытащившему его из воды и оперативно передавшему в руки медиков.       Затем был долгий период реабилитации, ведь кроме ранения практически в сердце у Артёма имелись и серьёзные последствия перенесённого ранее инсульта, и ночные кошмары, мучившие его несколько месяцев, и бессонница, и депрессия...       Стараниями лучших врачей, за помощью к которым обратился Лебедев, шаг за шагом последствия инсульта удалось минимализировать, левая рука Артёма начала слушаться его, чашки с чаем он ронял и разбивал всё реже, заикаться практически перестал, и даже перекошенный рот удалось привести в его почти обычное состояние.       Но вот кто действительно ранил Артёма в сердце, так это сам товарищ генерал. Не смотря на то, что ранее их связывали, мягко говоря, непростые отношения, влюбился Тёма в Валентина Юрьевича безумно и безоглядно, как мальчишка, да что там - мальчишка и есть... Наверное, и правда крышей поехал после инопланетных вторжений, думал Артём. Да и Лебедев думал о себе так же, когда понял, что привязался к этому искалеченному морально и физически парню как к родному.       Годовщину начала их отношений было решено отмечать одновременно со вторым днём рождения Артёма, ведь как раз с того момента всё между ними и началось, закрутилось...       Лебедев умом понимал, что происходящее, наверное, неправильно, если не сказать дико, но... Но он давно смирился с этим странным и таким сильным взаимным притяжением и принял Артёма в свою жизнь, в свой загородный дом, в свою постель и, главное, в свою душу.       Между ними двумя искрило как в начале их отношений. Казалось бы, страсть должна была поутихнуть со временем, но нет, она лишь разгорелась, и они зажигали по ночам как раньше, а то и похлеще. Соседи по даче уже привыкли к непристойно громким протяжным Артёмкиным стонам "Ва-а-аля!.. Ва-а-аля!.. Бля-а-а!!.." и смотрели поутру недобро на пацана, от которого предположительно исходил источник звуков, нарушающих их сон.       А Артём как ни в чём не бывало сиял белозубой улыбкой от уха до уха и приветствовал поутру соседей, для которых по легенде он являлся племянником Лебедева: - Здрасьте, Семён Петрович! - Здрасьте, Марь Ивановна! Что-то у Вас цветочки хилые какие-то растут. У нас с Валентином Юрьевичем покраше. Вы заходите, я Вам удобрение дам крутое.       Мария Ивановна каждый раз впадала в лёгкий ступор, не зная, послать Артёма подальше или принять его приглашение зайти в гости. Ведь цветочки у неё росли и правда хиленькие, а мальчишка был славный, хоть и странный, шебутной и с немного перекошенным ртом, но улыбался так широко и искренне, что этот дефект во внешности почти не замечался и был, скорее, своеобразной изюминкой. - А ведь я приду! - ответила однажды Марь Ивановна. - Приходите! Я вон шарлотку испёк. Вкусная. И наливочка у нас с Валентином Юрьевичем имеется из черноплодки.       Это "у нас" звучало так... вызывающе, но так по-доброму, по-семейному. - Артём, наливочка - это, конечно, хорошо, но ты мне вот, что скажи. Что за оргии там у вас по ночам происходят? Крики, вопли...       Тёма удивлённо вытаращил на соседку голубые как небо глаза. - Оргии?!! Да Вы что?! Генерал Лебедев - уважаемый серьёзный человек, а Вы его в разврате обвиняете! Это ж оскорбление, тёть Маш! Оргии подразумевают наличие нескольких человек на любовном ложе, а генерал Лебедев ни в чём таком, порочащем честь мундира, не был замечен! - возмутился вспыльчивый Артём. - Он обычно только по любви и только с одним сексуальным партнёром! Уж я-то точно это знаю! - Тём, да я ж уважаю Валентина, хороший он мужик, ты не подумай чего... Но что за крики из его дома по ночам? Мне скоро в бирушах спать придётся. - А крики - так это мне кошмары снятся, - нашёлся, что ответить, Тёма. - Я ж контуженный на всю голову после вторжения инопланетян, еле выжил после инсульта и ранения, Вы же знаете. Такая херня иногда снится, что ору от ужаса! Повсюду вода, а я тону! - убедительно пожаловался Артём.        "Так охеренно зажигаю иногда с Валей, что ору от кайфа. Повсюду сперма, а я кончаю". - Ой, бедненький, - запричитала женщина и ласково погладила Артёма по голове. - Такой молодой, и такой хворый. Чтоб этим инопланетным тварям пусто было! Вот черти! - Да вообще... Уроды, - согласился Тёма. - Так что, Вы это... Вы уж на меня не сердитесь сильно, что бужу Вас по ночам. - Не буду сердиться, Тёмочка, не переживай, - Мария Ивановна продолжила успокаивающе гладить Артёма по голове, поневоле любуясь длинными золотистыми волосами, выгоревшими за лето.       Тёма довольно улыбнулся. "Ну вот и хорошо. Надо налаживать контакты с соседями. Валю они знают, а ко мне ещё не привыкли".       Мария Ивановна обожала генерала Лебедева и с удовольствием зашла ближе к вечеру к нему в гости. Да ещё как зашла!       И наливку продегустировала, и пивом её запила, и в караоке спела, и цветы на участке изучила, и с Лебедевым пообнималась под ревнивые взгляды Артёма, который уже был не рад, что пригласил её в гости.       А напоследок женщина выдала: - Хороший, Валя, у тебя пацан! Красивый, толковый... Жаль, только хворый. Вон, как кричит по ночам... Совсем, видать, контуженный.       Лебедев напрягся и поперхнулся пивом, ничего не ответив соседке. - Ты уж береги его. Родственник всё же. - Берегу, Марь Иванна, берегу. Не сомневайтесь. - Господи... Я думал, она никогда не уйдёт, - вздохнул утомлённый долгим общением с соседкой Лебедев. - Да уж, - рассмеялся Артём. - Зашла за удобрением и просидела до ночи. Совсем берегов не видит. - Зачем ты её вообще позвал? - недоумевал Валентин Юрьевич, убирая со стола грязную посуду. - Валь, с соседями надо общаться. На нас и так косо смотрят. Не думаю, что все верят в легенду о том, что я... твой племянник. - Да похер, во что они верят! Вокруг всегда много сплетников, и если обращать внимание на всё, что о нас говорят, можно с ума сойти.       Артём помог Лебедеву домыть посуду, подошёл со спины и обнял, уткнувшись носом в шею, вдыхая родной терпкий аромат.       Лебедев безошибочно понял настрой своего "племянника", обернулся, испепелил парня взглядом своих удивительных чёрных глаз и потащил его на второй этаж - в спальню.       Гости - гостями, а секс по расписанию. - Валь, - выдохнул Артём в губы Лебедева, когда они оба уже были раздеты до белья, наобнимались и нацеловались. - Чего? - Ты же мой генерал? - Твой. - Генерал, - улыбнулся Артём, глядя на Лебедева с хитрым прищуром, и Валентин Юрьевич понял, куда клонит этот шалун. - Нет, Тёма. Нет. - Да. Ну пожалуйста. Ну Валь... Тебе так идёт форма. Ты в ней просто охуенный, я прямо кончаю, не начав.       Тёма знал, что Лебедев хранит на даче военную форму, и периодически умолял его надеть её.       Вид Лебедева в форме безумно возбуждал Артёма, он буквально слетал с катушек. Генерала это удивляло - ну, форма и форма, а Тёму аж трясло от возбуждения, и оргазмы его были ярче, и стонал он пуще прежнего. - Валь... Ну, надень хотя бы фуражку! - Фетишист хренов... Я уже генерал в отставке. Может, тебе нового завести? - Ещё чего! И вообще, бывших генералов не бывает.       Через пару минут Лебедев вернулся в фуражке и в наброшенном на голый торс кителе.       У Артёма аж дыхание остановилось и ноги подкосились от увиденного. Такой мужчина, да ещё и в форме! Это отрыв башки. Это...это умереть можно.       Артём присел на край кровати, открыв рот от восторга и зачарованно вытаращив глаза. - Блять... - выдохнул он. - Блять... Блять, блять... - Ну, что, налюбовался? - Лебедев подошёл ближе.       Тёма встал и дрожащими руками дотронулся до ткани кителя, до погон, погладил козырёк фуражки... - Товарищ генерал, разрешите обратиться, - хрипло произнёс Тёма, теряясь в колдовских чёрных глазах Лебедева. - Не разрешаю! - сурово ответил генерал, войдя в роль, собственно, генерала, грубо толкнул Артёма лицом к стене, задрал его руки наверх и укусил в шею. Затем развёл шире его ноги, резким рывком спустил с него трусы, вызвав первый протяжный стон, и, вдруг вынув из кармана кителя наручники, ловко защёлкнул их на запястьях Тёмы.       Артём почувствовал кожей холодный металл, открыл глаза и обнаружил, что ему не показалось, это действительно были наручники. - Охуе-е-еть!.. - восторженно резюмировал он, улыбнувшись. - Товарищ генерал, я типа что, арестован? - Типа да, - подтвердил Лебедев, лаская тощее тело Артёма и покрывая поцелуями его шею и спину. - А какое ты предъявишь мне обвинение? - Надругательство над генеральской формой. Любишь использовать её не по назначению, маленький проказник, - прохрипел Лебедев на ухо Тёме и шлёпнул его по ягодице. Ещё и ещё. Рука у него была тяжёлая, и шлепки эти ощущались весьма болезненно. - Да-а-а!... Бля-а-а!!!... Накажи меня, мой генерал! - начал громко стонать Тёма. - Ва-а-ля!!!....       А когда Лебедев перешёл к основной части наказания, от завываний Артёма у него аж уши начало закладывать. Артём кричал как раненый на поле боя. - Тёма! - рявкнул Лебедев грозно. - Отставить крики! Ты можешь быть потише? - Не могу, Валя! Не могу-у-у!! Давай, накажи меня, да-а! Дери меня, дери-и!! Люблю тебя! Да-а-а!!! Бля-а-а!...       И Лебедев драл. Жёстко, самоотверженно, вызывая тем самым всё новые и новые ярчайшие ощущения, сопровождаемые протяжными стонами. - Что ж ты так орёшь-то, блять! Скоро Марь Иванна с военным биноклем будет наблюдать за окнами нашей спальни, нимфоманка хренова... - Ва-а-ля!!!... - не унимался Артём.       Лебедев зажал его рот ладонью, но в какой-то момент ослабил хватку и был больно укушен за палец. - Ссука! - выругался генерал.       Артём был в феерическом экстазе от своего роскошного мужчины в фуражке, который его настолько искусно и задорно драл, что наверное так не смог бы никто другой. Он буквально умирал от кайфа, чтобы родиться заново. И ведь однажды он действительно чуть не умер и был спасён Лебедевым. А теперь это была другая смерть, сладкая, уносящая куда-то в космос, где глупышка Юлька со своим смешным инопланетянином. А Тёма точно знал, что ему лучше здесь, на Земле, с любимым Валей, и никуда лететь не надо, он и так улетает к звёздам каждую ночь.       Кончал Тёма долго и бурно, содрогаясь всем телом, сжав в кулаки руки в наручниках, запрокинув голову назад и издавая громкие стоны прямо в ухо своего генерала, заткнувшего его рот поцелуем и утопавшего в голубых глазах, в которых были слёзы счастья от пережитых ярчайших эмоций.       Окунувшись в эти неземные глаза, как в горное озеро, Лебедев кончил и сам, простонав в поцелуй, и сжал в объятиях тельце Артёма настолько сильно, что завтра наверняка останутся синяки.       А потом так и стоял у стены, не желая расцеплять объятий и выходить из лона своего удивительного, страстного мальчика, и зарывшись носом в копну золотистых волос. - Тёма... Тёмочка... Мой Тёма... - повторял он как заклинание, сцеловывая капли пота со спины Артёма. - Мой генерал, - выдохнул Тёма, счастливо улыбаясь. - Обожаю, когда ты стонешь как сумасшедший. И похер, что соседи слышат, - признался Лебедев. - Похер, - согласился Тёма. - Не хило ты меня поздравил с нашей годовщиной, товарищ генерал! - Основные подарки будут завтра, - заинтриговал Лебедев. - А что ты мне подаришь? - заблестели любопытством глаза Артёма. - Подарок должен быть сюрпризом, - невозмутимо ответил Валентин. - Ну , Валь! Ну, ты хоть намекни! - любопытство раздирало его как ребенка. - Нет. Потерпи до завтра. - Так, всё. Отбой. - Лебедев взглянул на руки Тёмы и поменялся в лице. - Только есть одна проблема. Я не знаю, где ключ от наручников...