Годовщина

      В последние годы Лебедев недолюбливал свою дачу, даже думал её продать. Когда дочь была маленькая, а жена была жива, дом за городом имел смысл. Сам Лебедев редко наведывался сюда - работа не позволяла, но в те дни или недели, что удавалось провести на природе в окружении любимой и счастливой семьи, он отдыхал душой и телом.       Потом вся семейная идиллия рухнула: жена скончалась, Юлька из мелкой девчонки превратилась в строптивого конфликтного подростка, тёща с её специфическим характером тоже была не подарком, собака заболела... И никто не ездил на дачу, словно позабыв о существовании этого замечательного дома в ближнем Подмосковье, начинавшего требовать если и не ремонта, то хотя бы уборки, так же, как запущенный сад требовал прополки и сбора урожая. Яблоки и сливы гнили на земле, птицы клевали созревшие ягоды, окна в доме покрылись паутиной, книжный шкаф - пылью, входная дверь скрипела как в фильме ужасов, крыша стала протекать...       Лебедев изредка заезжал на дачу, пил коньяк и чай с травами, сидя на веранде, глядел на кроны сосен вдалеке, думал о своей жизни, и было ему так тоскливо, что хотелось выть в такт соседской собаке.       Потом он брал себя в руки, делал какие-то мелочи по хозяйству, собирал яблоки, но не потому, что хотел, а потому, что надо, ведь делать всё это было по сути не для кого - Юлька не приезжала на дачу, предпочитая отдых в южных краях, тёща жила в Краснодаре и тоже не горела желанием гостить в этом холостяцком заброшенном доме, военные друзья-коллеги кто погиб, кто жил своей жизнью, а если и встречались с Валентином, то делали это по каким-то знаменательным событиям и в московских ресторанах, а не за городом, соседи по даче иногда скрашивали одинокие вечера, но с ними не всегда удавалось пересечься.       Так что, однажды Лебедев задумался, а нужна ли ему вообще эта дача, будь она хоть трижды благоустроенная, ведь он обычно бывал на ней один-одинёшенек.       Всё изменилось с появлением в жизни Лебедева Артёма и с их совместным переездом на дачу. Всё вокруг приобрело новые краски и новый смысл. Теперь было, ради кого и стричь газон, и чинить крышу в доме, и сажать клубнику, и готовить ароматный кофе, и строить новую баню, и было, с кем засыпать и просыпаться....       Лебедев себя корил за то, что связался с юным парнем, почти подростком, но ничего поделать со своими чувствами не мог. Он не просто влюбился, он осознавал, что должен Артёму как минимум три года, проведённых взаперти, должен ему помочь с реабилитацией после инсульта, окружить его не военными в экипировке, а заботой и теплом.       Артём стал для Валентина всем: другом, сыном, пациентом и возлюбленным. О последнем Лебедев поначалу старался думать реже, ведь взаимная любовь, да ещё однополая и с разницей в возрасте - не такое уж частое явление, но когда Артём сам стал проявлять инициативу, откровенно и дерзко соблазняя, Валентин наконец отпустил себя, решив: будь, что будет. И два одиночества потянулись друг к другу, как подсолнухи тянутся к солнцу.       И сразу стало нужным и важным всё вокруг: от починенной крыши в доме до разноцветных декоративных подушек на кровати.       Артём любил Валентина с такой страстью, отдавая всего себя без остатка, что генерал не переставал удивляться, задумываясь порой, а может, гиперсексуальность - это побочный эффект от медикаментов, что принимал Тёма...

***

- Валь, ты не переживай, я это... Я буду нежным. - Ты? Нежным? Тём, просто будь самим собой. Я - не хрустальная ваза, чтобы со мной осторожничать, - улыбнулся Лебедев.       Артём действительно не особо умел сдерживать себя в постели, впрочем, так же, как и по жизни. Да и можно ли сдержать ураган?       Но Тёму слегка задело, что Валентин не особо верит в нежность и трепетность парня, в то, что он может быть разным, а не только буйным маньяком в постели, ослеплённым всепоглощающей страстью.       И Тёма решил показать себя Валентину с иной стороны, поскольку сегодня он был просто переполнен нежностью к самому родному и любимому человеку. То ли выкуренный косячок так подействовал, то ли тот факт, что генерал стоял сегодня перед ним на колене, делая предложение руки и сердца...       Уложив Валентина на кровать, Тёма начал ласкать его тело буквально кончиками пальцев, медленно покрыл поцелуями шею, грудь, руки... Затем, перевернув Валю на живот, принялся ласкать спину.       Недавно Артём где-то читал статью о тантрическом сексе, который может длиться чуть ли не часами. Это казалось чем-то из разряда фантастики, на такое Тёма точно не был способен, но сегодня ему хотелось продержаться как можно дольше, быть с Валей неспешным и нежным, доставить ему максимальное удовольствие и устроить настоящую ночь любви, а не безумных потрахушек с криками, сломанной мебелью, разбитой посудой и травмированными в порыве страсти конечностями.       Насколько понял Артём из той статьи, в индуизме и буддизме тантрический секс являлся целым любовным ритуалом. Тантра – это гармония, единство, глубокая связь и искренность.       Главная цель - не достижение оргазма, а духовный рост, который начинается и продолжается на протяжении всего процесса. Кульминация играет не большую роль, чем весь процесс занятия сексом. Партнер – своего рода божество, а не плоть для удовлетворения физических потребностей другого человека.       Тантирический секс очень чувственный и медленный. Каждое движение необходимо прочувствовать до конца. Быстрые фрикции для этого вида секса не подходят.       Применение тантрической практики в сексе позволит получить контроль над физическими процессами, протекающими в организме, максимально продлить прелюдию и сам секс, отсрочив наступление кульминационного момента. При обычном сексе партнеры теряют слишком много энергии, а в тантре наоборот получают её. Практиковать этот вид секса рекомендуется только с проверенным, постоянным партнером.       Надо глубже дышать и чаще смотреть в глаза любовника. Из-за медленных и неторопливых движений оргазм будет достигнут позже, но и сила его будет, скорее всего, больше.       Ещё Артёма заинтересовала какая-то мудрёная поза под прикольным названием Яб-Юм. Эта поза якобы считается высшей позой за её исключительную интимность и близость партнеров. Это что-то типа позы лотоса, когда проникающий партнер садится, скрестив ноги, а принимающий садится сверху к нему лицом и обхватывает ногами поясницу.       "Надо будет сегодня попробовать"', решил Артём. - Тём... Ты что творишь? - уточнил несколько смущённый действиями Артёма Лебедев, ощутив горячий язык парня в своей заднице. - Как что? Люблю тебя, Валь. - Тём... - попытался снова не особо убедительно возразить Лебедев. - Это не очень гигиенично. - Товарищ генерал, расслабься и получай удовольствие! Ты только что из душа, и вообще, ты вкусный, я тебя сгущёнкой намазал. Совместил приятное с... приятным. И тебе хорошо, и мне вкусно.       Лебедев рассмеялся в подушку. - Господи... Сгущёнкой? У меня там ничего не слипнется? - Не слипнется, Валь, не переживай.       И Тёма вернулся к сладкой заднице Валентина, вылизывая её так усердно и душевно, что генерал и правда наконец расслабился и начал получать удовольствие, тихо постанывая. - Тёма... Тёмочка... Мальчик мой... Что же ты творишь...       А Тёма между тем творил всё, что ему вздумается. Он принялся целовать, ласкать, покусывать ноги Лебедева, которые он просто обожал. Бёдра, колени, щиколотки... Дойдя до ступней, Артём начал лизать их и посасывать большие пальцы сперва на одной ноге, потом на другой. - Совсем ты меня с ума сведёшь... - обречённо выдохнул Валентин, наслаждаясь действиями Тёмы.       Ноги Лебедева являлись фетишем Артёма наряду с генеральской формой. Они были гладко выбриты стараниями Тёмы, которому не так давно вдруг стукнуло в голову подкрасться к Валентину с бритвой и пеной для бритья, пока тот дремал в бане, вдыхая эфирные масла. - Ты что делаешь, Артём?! Ты пива перепил?! Я ж теперь как конченный пидор буду! - возмутился тогда Лебедев. - Валь, Валь, у тебя такие ноги! Это же произведение искусства! Это ж просто эстетический оргазм! Тебе бы в балет! - восхищался Артём. - Ну да, самое время. Только балета мне и не хватало. - Нет, ну правда, Валь! И волосам не место на таких обалденных ногах! А ногам твоим место на сцене, ну, или... на моих плечах. - Господи, что ты несёшь, - смеялся Лебедев. - Всё, Валь, поздняк метаться. Одну ногу я уже побрил. Теперь придётся и вторую. - Осторожнее с бритвой, Тём. Порежешь меня всего. - Не порежу, не бойся, товарищ генерал, - заверил Артём, ловко орудуя лезвием, скользящим по ноге. - Кстати... А давай тебя ещё и в паховой зоне побреем! - разошёлся Тёма. - А то ты иногда так колешься, а у меня кожа такая, что сам знаешь, чуть что - сразу прыщи. Тут у меня ещё бумажки есть специальные для эпиляции, у Юльки нашёл. Их приклеивать надо, и волосы отдираются сразу. - Я тебя сейчас сам отдеру! - А это я всегда "за", Валь. - Ох, Господи, делай, что хочешь, - сдался Валентин. - Только давай без этих приблуд типа бумажек. И на голове волосы не брей, а то войдёшь во вкус. - Ладно, на голове не буду. Хотя, я бы тебя и лысым любил. - Балабол... - вздохнул Лебедев и отдался в руки Артёма, скользящего бритвой по телу генерала. - Какой же ты весь красивый! И там, и здесь, - восторженно комментировал Тёма увиденное, склонившись над пахом Валентина.       Тот поход в баню завершился страстным минетом в исполнении Тёмы, так что Лебедев не стал сердиться на него за причуду с бритьём. Он вообще редко злился на своего мальчика, прекрасно понимая, что тот с придурью и всегда найдёт, чем удивить.       ...Заласканный и зацелованный Валентин уже давно хотел большего, а Артём всё продолжал долгую прелюдию, желая проверить, сколько они оба продержатся. - Тёма... Давай. Я готов. Не мучай ты меня. - Подожди, Валя.       Артём глубоко вдыхал дурманящий парфюм Валентина, глядел в его полуприкрытые глаза и неспешно нежил тело любимого мужчины, как советовали в инструкции по тантрическом сексу. - Тёма, что на тебя сегодня нашло? Ты обычно такой... нетерпеливый. - Я по-разному могу.       Вспомнить бы ещё, как выглядела на картинке в интернете та странная поза, напоминающая позу лотоса... - Валь, приподнимись, - попросил       Артём и сам сел на кровати, раскатывая по члену презерватив. - Садись на меня вот так и обнимай ногами поясницу. - Ого. Это что-то новенькое, - удивился Лебедев. - Это тантрическая поза. Она типа даёт максимальное слияние наших тела и души. А ещё надо глубоко дышать, смотреть друг другу в глаза и медленно двигаться. Чёрт... Неудобно как-то, - пробурчал Артём. - Ничего себе акробатику ты придумал, - улыбнулся Валентин. - А я и не знал, что ты у нас тайный буддист. - Я не буддист, а похуист. Сейчас... Попробуем...       Артём вошёл в Валентина и начал неторопливые движения. - Удобно тебе, Валь? - Да непонятно. Непривычно. - Ты откинься немного, так лучше будет наверное. И глаза не закрывай. Смотри на меня.       Тёма обвил Лебедева руками и продолжил двигать бёдрами, вызывая первые волны наслаждения и негромкие постанывания.       В какой-то момент Валентин вскрикнул, сморщившись от боли. - Ай!! Бля! Спину свело! - Больно? - Терпимо. Сейчас пройдёт. - Ну нахер эти позы лотосов! Давай по-старинке, Валь? - Давай.       Артём уложил Валентина на кровать, закинул его ноги себе на плечи, прикусив за щиколотку, и возобновил прерванный акт любви. - Мальчик мой... Хороший мой... - шептал Лебедев, подставляя шею под поцелуи. - Какой же ты сегодня... Невозможный... Тёмочка, Тёма!..       "Ну к чёрту всю эту тантру", - мелькнуло в голове у Артёма, и он ускорился, начав любить Валентина в своём обычном стиле, вцепившись руками в его бёдра и активно засаживая ему.       Лебедев захлёбывался громкими стонами, то матерясь, то выкрикивая имя возлюбленного и погружаясь в ярчайший умопомрачительный экстаз.       Артём обожал такого Валентина, видеть его, иметь его было просто крышесносно. То, как он метался по подушке, закусывая губу, впивался ногтями в спину и плечи Тёмы, комкал в кулаке простынь и не сдерживал стоны - всё это было феерично и вызывало в парне ответный отклик, делая его ещё более возбуждённым и обезумевшим от силы желания и удовольствия. Кровать стала поскрипывать и раскачиваться, то ли это уже самого Тёму штормило так, что ему показалось.       Артём вышел из Валентина, снял презерватив и начал яростно дрочить на генерала, рыча и обильно заливая его спермой. - Валя!.. Валя!... Бля-а-а!!...       В глазах потемнело, Тёма забился в судорогах, кончая бурно и ярко, рухнул на Валентина без сил, продолжая ловить отголоски оргазма, дыша, как марафонец после забега, и отключился. В полузабытье он услышал хриплый стон Лебедева, который довёл себя сам до крайней точки экстаза.       Артём задремал на несколько минут, обвив Валентина руками и ногами. Очнулся парень от того, что генерал гладит его по голове, перебирая волосы. - Тёма, ты как? В порядке? - Ещё в каком! - улыбнулся Артём довольно. - Я думал, у тебя эпилептический приступ будет. Ты так разошёлся... - Да? А я думал, у тебя инфаркт будет, - съязвил Артём. - Не дождёшься. - Моя шлюшка Валюшка! - Так. Это ещё что за...? - Это внезапная рифма.       Тёма бодро вскочил с кровати, плеснул вина себе и Валентину, взял пачку сигарет и направился на балкон, в чём мать родила, заверив Лебедева: - Сейчас, Валь, погоди чуток, я перекурю, и мы повторим. - Чего?! Ты серьёзно? - изумился Валентин. - Серьёзнее некуда, товарищ генерал.       Лебедев рассмеялся. - Господи... Откормил я тебя витаминами на свою голову... Точнее - на задницу.