***
Денис запивает ибупрофен холодным виски. Ему хотелось просто напиться, до беспамятства, безрассудно, как в юности. Потому что таблетки справлялись плохо, а алкоголь помогал хотя бы не обращать на это внимание. Боль пульсировала где-то над правым глазом, откуда лавой растекалась по всему черепу. Когда-то ещё казались забавными подколки, что, мол, это оттого, что его голова слишком маленькая для всех гениальных идей. Бармен недоверчиво покосился на блистер. — Обезбол. Башка раскалывается. — Ну да. — Он цепляет ломтик ананаса за край бокала и отдает заказ. — Может тебе лучше домой? Там тихо, спокойно. Поспишь и все пройдёт. — Какие вы все тут блять умные. Титов в один глоток допивает разбавленный виски и смеется. Просто поспать, как же он не догадался. Доктора наук в Москве и Петербурге тычут ему в лицо «химией», «лучами» и многомиллионными счетами, а надо было всего-то спросить бармена в третьесортном гадюшнике и пойти поспать. Денис соскальзывает со стула, размышляя, достаточно ли он пьян, чтобы в одном красноречивом жесте выразить своё мнение, и врезается в чьё-то плечо. — Бля, мужик. По рубашке растекалось холодное липкое пятно. — Ой… Прошу прощения, месье, за мою крайнюю неклу… неуклюжесть. — Высокий кудрявый парень наигранно расшаркивается, растирая коктейль по испорченной рубашке. — Отвали. — Денис отталкивает его, направляясь к выходу. Хватит с него этого места. Урок пройден, напиваться — так дома. — Не-не-не, это… провинился — устрани, как грица. Ща всё будет, всё поправим. Пошли. Мокрые, но горячие пальцы незнакомца плотно охватывают предплечье. Другая его рука удерживает полупустую пина коладу — кусочек ананаса все ещё болтается на краю бокала. Заметив алкоголь возле своего лица, провинившийся делает глоток и тянет Титова за собой. — Да отъебись ты! — Денис дергает рукой, но незнакомец только крепче сжимает его запястье и тащит сквозь толпу к туалетам. Тусклый свет неприятным контрастом бьёт по глазам, и в тот же момент напоминает о себе тупая боль. Как вечный крест. Чтобы не расслаблялся. — Жди здесь, окей? — Мужчина наконец отпускает его руку и доверительно, по-собачьи заглядывает в глаза — ну как такому отказать? Денис закуривает и устраивается на обшарпанном подоконнике. Как здорово, оказывается, когда кто-то решает за тебя проблемы. А что будет дальше — похер. Может он стиральную машинку сюда припрёт. Где-то внутри приподняло голову засунутое подальше ещё в глубоком детстве, покрывшееся пылью и плесенью желание послать всё к хуям. Перестать разруливать, впрягаться. Перестать каждое утро надевать сияющие доспехи. Перестать сражаться за себя и за других. Гори всё конем, и ебись синим пламенем, короче. Затяжка за затяжкой, наполнялась дымом крохотная комнатенка, пропахшая мочой и дешевыми сигаретами. Где-то за дверью пульсировала музыка в такт головной боли. — На. — Кудряшка вернулся. Уже без напитка, но с белой футболкой. — Чистая. Можешь мне верить. И снова этот взгляд. Кристальная честность, никаких TrueTalk-ов не нужно. На задворках разума мелькает подозрение: «Журналист, что ли?». Незнакомец тоже закуривает, присев на край раковины. — Макс, кстати. — он зажимает сигарету в зубах и протягивает правую руку. Ладонью кверху — настолько предсказуемо, что даже не интересно. Но любопытно. — Денис. Крепкое рукопожатие. Не слишком долгое, не слишком сильное. Шестое чувство, захлебываясь в алкоголе, пыталось намекнуть о расставленных сетях. А одуванчик всё продолжает болтать, только делая паузы для новых затяжек. — Хозяин этой клоаки мой одноклассник. Одолжил одёжку у него. Мужик в прямом смысле живет на работе. Хотя будь у меня такая работа, — описывает свободной рукой внушительный полукруг в районе груди и улыбается, — я тоже б тут пожил. Наконец сдается последняя пуговица на мокрой рубашке, обнажая торс. Уверенно ползет вверх уголок губы нового знакомого — не то в одобрении, не то в хищной ухмылке. — Неплохо. — Теперь я тебе в благодарность отсосать должен? — сарказм и пассивная агрессия как разновидности флирта, давно пора написать книгу. — Заметь, не я это предложил, — Макс подмигивает и подходит ближе. Не было больше кудрявого клоуна. Вместо него — новая маска. Теперь он хищник, охотник, альфа. Рука упирается в стену, и Макс нависает над Титовым. Выпускает струйку дыма в лицо окаменевшему юноше. Снисходительно-небрежным движением убирает спадающие на глаза волосы, и опускает руку ниже, скользя по гладко выбритой щеке. Денис чувствовал себя кроликом перед удавом. Перед кудрявым, небритым и кажущимся привлекательным в туалетной полутьме удавом. Пахнущим алкоголем и разрекламированным дезодорантом. — Да не ссы ты. Макс смеется, и его хриплый звучный смех отражается от исписанных стен. Страх и оцепенение ушли, оставив после себя некомфортную пустоту. — Да кто ссыт-то? — с вызовом отвечает Денис, и в следующую секунду уже целует Макса, вцепившись замерзшими пальцами в кудрявые волосы. Смесь из алкоголя, таблеток и сигарет наконец дошла до больного мозга. И будь что будет.***
Мерзко скрипнула проржавевшая задвижка. Денис никогда не был худым, но Макс легко вжимает его в хлипкую перегородку, жадно целуя. Непривычно-быстро и напористо, перехватывая инициативу. Спускается к шее, покусывает кожу, оставляя россыпь багрово-красных точек, сбегающих вниз, к выступающим ключицам. И вновь возвращается к губам. Находит наощупь ремень, довольствуясь тем, как становятся тесными джинсы. Кольцов вот никогда не носил ремень. Бессмысленное изобретение, совершенно лишнее препятствие между ним и случайным сексом. Наконец он проходит преграду и добирается до полувозбуждённого члена, поглаживая его сквозь плотную ткань боксеров тыльной стороной пальцев. Встал как у школьника после пары поцелуев, даже неловко. Титов лезет под футболку, чувствуя, как рефлекторно сократились мышцы пресса от холодных пальцев. По дорожке из волос скользит ниже, легко расстегивая ширинку, забираясь глубже, касаясь кожи со следами от слишком тугой резинки. Макс кусает его за губу — сильнее, чем прежде, — и снова хватает за запястья, убирая от своего тела. Хватит игр. Денис так и не понял, когда его развернули лицом к стене. Пришлось упереться руками в сливной бачок, стараясь не думать о брезгливости. Тогда впервые появилась мысль о том, что стоит прикупить антисептиков. Звякнула о кафель пряжка ремня. Кольцов проводит большим пальцем по едва возвышающейся родинке над ягодицей, и улыбается собственным мыслям. Тот же палец спускается ниже, к наружному сфинктеру, растирая слюну. Макс вводит сразу два пальца, с долей садистского удовольствия наблюдая за тем, как дернулся партнер. — Обожаю свежатинку, — смеется Кольцов, только Денису что-то нихера не смешно. Немного больно, но скорее приятно — особенно когда кончики пальцев касаются простаты. И всё это перемешивается с глубинным стыдом и злобой. Он злится на себя, злится на рак; на всё, что привело его сюда. Талантливые молодые предприниматели не должны трахаться в грязных туалетах ночных клубов с первым встречным. Да никому он ничего не должен. Денис трясет головой, отгоняя навязчивые мысли и закрывает глаза, сосредотачиваясь на ощущениях. Пульсирующая боль от лба сместилась ниже, к паху, по пути превратившись в приторно-сладкое наслаждение. Он обхватывает ладонью свой член, не в силах больше сопротивляться желанию, перебирая пальцами скользит по телу, стараясь не задевать слишком чувствительную головку. Кольцов натягивает презерватив, не сводя глаз с постанывающего партнера. — Я буду с тобой нежным. — Ржёт Макс и совсем не нежно проникает. — Сука… — срывается с губ Дениса ругательство, и соскальзывает с фаянса вспотевшая ладонь. Чудом только не долбанулся подбородком о бачок. Вот в травмпункте было бы здорово объяснять ситуацию. Кольцов стонет, даже не пытаясь сдерживаться, сосредоточенный на собственных ощущениях. Он двигается резко и рвано, входя на всю длину. И слишком сильно сжимает руками бедра, оставляя на память синяки на бледной коже. Стала громче музыка — кто-то вошел в туалет. Остановились ритмичные толчки. Макс прижимает Дениса к себе и утыкается лбом ему в шею, пахнущую дорогим парфюмом. Титов все еще ощущал в себе его член, и это ощущение сводило с ума. Нарастала сводящая низ живота тяжесть. Уловив настроение, Макс опускает свою руку на напряженный член Дениса и одновременно касается губами шеи. От неожиданности вырывается протяжный стон, и по телу пробегает судорога. По пальцам Кольцова течет горячая жидкость. Снаружи раздается похотливый гогот. — Удачи, мужик. Максим смеется, обжигая тяжелым дыханием кожу между лопаток. Что-то другое было в этом смехе. Что-то новое. И впервые за несколько дней, то ли от осознания нелепости ситуации, то ли от переизбытка чувств и алкоголя, Денис тоже смеется. Когда захлопнулась дверь, сильная рука заставила Титова вернуться в удобное положение. Удобное Максу. Перепачканную ладонь он небрежно вытирает о его спину, растирая сперму по созвездиям родинок. Ещё несколько толчков, глубоких и жестких, чтобы закончить начатое. Макс вытирает бумажным полотенцем сперму со спины Дениса и прикуривает, в ожидании пока тот оденется. Напоследок коротко касается губами мокрого от пота виска и сует визитку в задний карман. — Позвони как-нибудь.***
Всю следующую неделю Денис нервно обновлял сайт моська.ру ожидая разгромную статью о том, что молодые предприниматели все-таки трахаются с мужиками в грязных туалетах. А потом кликнул на «добавить в друзья».