***
Вообще-то он пришел сюда не только лишь для того чтобы гипнотизировать чёртов вентилятор. Ви пробудился с этой мыслью, выныривая из пучины тревожного пьяного сна. Почти выныривая. Где-то на краешке сознания остались бродить странно искажённые, но знакомые тени. В какой-то момент они перестали быть воображаемыми и переплелись с бесконечными сообщениями об ошибках, а потом и вовсе прорвались в реальность, заплясали на стенах. Ви стало жутко. Он тяжело поднялся, желая поскорее убраться отсюда. Перспектива провести в «Пистис Софии» остаток своей недолгой жизни больше не казалась такой заманчивой. Он чувствовал, что ещё чуть-чуть и у него начнут сдавать нервы, а сходить с ума и становиться киберпсихом ему пока было нельзя. По крайней мере, сегодня-завтра с этим неплохо было бы повременить. Перед тем, как покинуть номер и, может быть, навсегда, Ви подошёл к тайнику Джонни. Он чувствовал, что так будет правильно – оставить прошлое прошлому. Вернуть то, что взял когда-то, пусть и с разрешения владельца. А ещё прибавить кое-что своё. Ви снял с шеи две цепочки: одну с армейскими жетонами, другую с пулей, которой ДеШон продырявил его голову, завернул их в старую рокерскую майку Джонни с логотипом «Самурая» и положил за вентиляционную решётку. И без того истерзанные глаза вдруг резко защипало. Он с силой провел ладонями по сомкнутым векам, размазывая влагу по вискам. «Фу, как сентиментально, Ви. Меня сейчас стошнит». Ви горько усмехнулся и, не оборачиваясь, покинул тёмный номер, полный призраков прошлого. Тени на стенах больше не двигались.***
Погода на побережье переменилась. Ви проспал в отеле почти сутки и сейчас стоял на набережной, вдыхая влажный утренний воздух. Туман, стремительно поглотивший Пасифику, сгладил все шероховатости и притупил неоновое свечение. Серая морось простиралась до горизонта, смешивая небо и океан воедино. Выглядело это по-своему красиво. Телефон в кармане тихо тренькнул. Ви продрался сквозь десятки сообщений к только что пришедшему. Ему писали и звонили, кажется, все – от Керри до Ханако, что было уже совсем удивительно. Однако Ви интересовал только один контакт, остальных он попросту игнорировал. «Напомни адрес». «Уотсон, Маленький Китай. Мегабашня 10, 7 этаж. Номер 0720», – написал Ви в ответ и поспешил убрать телефон в куртку. Руки его подрагивали. Было ли тому причиной волнение или вчерашняя бутылка текилы, выпитая на голодный желудок – Ви решил не разбираться. Окрепший ветер качал пальмы и швырял под ноги пустые мусорные пакеты. Разношёрстные обитатели побережья спешили укрыться под сенью недостроенных и брошенных на произвол судьбы зданий. На Пасифику надвигался шторм. Ви поднял воротник, закрывая шею от острых, как иголки, первых капель дождя. Быстрым шагом он направился к парковке, где оставил вчера «Арч» Джеки. Ливень не заставил себя ждать, и только Ви уселся на байк, полило как из ведра. Вода заструилась по лицу, пробралась под куртку, ледяным касанием прошлась по горячей коже, вызывая невольную дрожь. Одежда без влагоотталкивающей пропитки промокла быстро, горло же болезненно сжалось от сухого спазма. Ви только сейчас осознал, что умирает от жажды. Он с трудом подавил желание открыть рот и попробовать напиться дождём – это было бы не самое умное решение, учитывая, сколько химических соединений в нём содержится. Хотя не всё ли равно тому, кто ясно видит лицо смерти, что бродит неподалёку? Ви завёл «Арч» и в каком-то отчаянном порыве повернулся назад, чтобы открыть маленький багажник. Там лежали смятые пачки синтоснеков и, о чудо, нетронутая банка «Ни-Колы». Ви за пару жадных глотков опорожнил банку, не задумываясь о сроке годности напитка, и, смяв пустую жестянку, выкинул её в ближайшую кучу мусора. Ему стало чуточку легче, несмотря на головокружение и сбоившие импланты. Ви, наконец, вырулил с парковки, спеша покинуть затапливаемую Пасифику, пока океан, рокочущий, как первобытное чудовище, не вышел из берегов и не затребовал свою кровавую жертву.***
Дорога домой заняла дольше обычного. Ви петлял проулками, боясь выезжать на оживлённые магистрали. Пару раз он еле вписывался в повороты, вышаркивая искры глянцевым боком мотоцикла. Ви мысленно не переставал просить прощения у друга. Любимый и некогда столь оберегаемый байк Джеки страдал в руках нового владельца. Перед глазами всё расплывалось, сливаясь в одно серое пятно – дождь, люди, мегабашни, асфальтовая лента дороги. В горле снова заклокотала тошнота, свист ветра оглушал, давя на перепонки. Последнюю пару километров Ви доехал в полубреду, чудом никуда не врезавшись и не перелетев головой вперёд через руль. Он прислонил исцарапанный «Арч» к бетонному ограждению и взглянул в небо перед тем, как подняться по ступеням H10. Над Уотсоном сияло умытое дождём солнце и нещадно слепило глаза. – Это обман зрения? Это голограмма? Нет, это ясное небо в Найт-Сити! – донёсся из ближайшей забегаловки бодрый голос радиоведущего. Ви, пошатываясь, скрылся в тени своей мегабашни. Радовало то, что дом у него по-прежнему был. Квартиру не отняли за неуплату аренды, личные вещи не выкинули в коридор, не раздали по соседям. Значит, кто-то всё-таки исправно вносил плату, пока он служил подопытным кроликом для учёных «Арасаки». У Ви имелись мысли насчёт того, кем мог быть этот меценат и ангел во плоти – наверняка тем же, кто сотни раз вытаскивал его из полного дерьма и не просил ничего взамен. Не задерживаясь на пороге, Ви сразу же направился в ванну. В зеркале отразилось его осунувшееся лицо: из тёмно-карих глаз пропали блеск и задор, ярко-розовые волосы потускнели и свисали мокрыми грязными прядями, уголки губ скорбно опустились, на переносице заломилась складка. Он очень часто хмурился в последнее время и всё задавался вопросом: куда же делась его беззаботность? Наверное, утекла вместе с кровью Джеки в водосток… Ви побросал грязную одежду на пол там же, где и стоял. Прямо как бабочка, что сбрасывает надоевший и ненужный кокон перед тем, как вылупиться. Он видел это давно в какой-то программе по телевизору, но отчетливо помнил до сих пор – кокон прорезают сложенные крылья, а потом медленно расправляются, являя миру очертания черепа на мохнатой спинке. Ви снова поймал своё отражение в зеркале, и как раз в это же время запустились алгоритмы сканирования. Сквозь сбои и ошибки прорвалось сообщение с результатами. Имя: неизвестно. Принадлежность: неизвестно. Состояние: неизвестно. – Сука! – кулак Ви врезался в зеркало, осколки, серебристо звеня, посыпались в раковину. Не понятно, сколько он просидел под душем, тупо разглядывая свои руки. Они казались чужими, да и всё тело ощущалось чужим. Так уже было однажды, когда-то давно, когда агрессивный конструкт Джонни пытался его обнулить. Но теперь Джонни нет, Ви снова безраздельный владелец своего тела. А разума? Владеет ли он своим разумом, как прежде? И кто – он? Да кто он вообще, чёрт возьми, такой? Неизвестно. Ви кое-как добрался до кровати. Как был – мокрым и голым после душа – рухнул на заправленную постель. Наверное, он всё-таки рано сбежал из этой белой тюрьмы, надо было… Не окончив мысль, Ви отключился.***
Сон – это определенно одно из лучших лекарств. Не зря Вик всё время нудил, что между операциями нужно как следует высыпаться. «Закрыл заказ – иди отдохни. Не берись сразу за другой. Если организм уставший, тебе не поможет никакой имплант, ни керензиков, ни регулятор рефлексов». «Вик, в Найт-Сити так дела не делаются. Тут ты либо на коне, зашибаешь эдди двадцать четыре на семь, либо спишь, причем вечным сном». «Юношеский максимализм в действии: сначала носятся как угорелые, «зашибают эдди», а потом приползают еле живые. Вик, спасай! Вик, почини! Смартлинк отвалился в самый неудачный момент, Кироши забарахлили, когда не надо. Отдых – то, что доктор прописал!» «А сам-то доктор вообще отдыхает? Заглянешь на диагностику, когда время найдётся, а у него всё пациенты да пациенты». «Я уже старый, Ви. У меня другое отношение ко сну и ко времени…» «Ну, началось! Завёл свою пластинку…» Кажется, тогда они ни до чего не договорились. Каждый остался при своём мнении – один, что он уже стар, другой, что отдых – удел неудачников. Однако сейчас, после пары-тройки часов глубокого спокойного сна в собственной чистой постели, Ви готов был поступиться своими прежними убеждениями. Предсмертие – это вообще время переоценки ценностей. Перераспределение приоритетов, перетряхивание застоявшихся мыслей в голове. Человек, застывший на границе жизни и смерти, смотрит на пройденный путь непредвзято и трезво. Он может здраво рассудить, кто был прав, а кто заблуждался. И всё это не потому, что на него снисходит какое-то сакральное просветление. Нет. Просто жизнь не даст уже шанса проверить, верный ты вывод сделал или нет. Она не извернёт всё так, что злодей окажется жертвой обстоятельств, а герой – конченым отморозком. Времени на это не останется. Ви был захвачен этой внезапной мыслью. Ведь всё, о чем бы он ни думал последние дни, так или иначе, вертелось вокруг его уже прожитой жизни. Он усердно перемалывал воображаемыми жерновами воспоминания, мотивы своих поступков, прежние ценности, воззрения. Пытался, разжевав и переварив всё это, понять, где он ошибся, когда свернул не туда. Ви тонул в пучине несвойственной ему саморефлексии, медленно погружался в глубины некогда сдвоенного сознания и никак не мог нащупать дна. Всплыть на мелководье бытовых забот и проблем казалось теперь непосильной задачей. Чёрт бы побрал все эти мысли! Излишнее философствование в Найт-Сити ещё никого не доводило до добра – ни Ти Баг, ни ДеШона. Не доведёт и его. Ви встрепенулся от сигнала сообщения. Он поднялся искать мобильник, мимоходом взглянув в окно. Неоновые огни сияли ярче, всё потому, что город уже успел небрежным движением набросить на плечи свой выходной вечерний пиджак. В нём он походил на корпората, вечно спешащего по делам – такой же элегантный и холеный снаружи, но гнилой и продажный внутри. Найт-Сити ловко сорвал с себя дневную маску добросовестного труженика, приберегая её до утра. Теперь он щедро рассыпал гильзы по мостовым (ещё более щедро, чем днём), поощрял неумеренность и развращённость слабых человечков, открывал настоящую охоту на невинные души и стирал сытые улыбки с зазнавшихся и зажравшихся лиц. Воистину Найт-Сити был городом мечты и безграничных возможностей. Но, кажется, ни в каком из его многочисленных закоулков так и не нашлось сносной еды для одного парии-самурая. «Лис крадётся на мягких лапах, неся в зубах то, что смог найти в этих убогих забегаловках. Он прячется в тенях, избегая излишнего внимания, но совсем скоро доберётся до высокого муравейника». Ви усмехнулся, листая ветку сообщений. Ниже шло фото с видом на H10, вероятно сделанное с набережной в Джапан-тауне. Значит, с учетом вечерних пробок, «лис» с едой на вынос в зубах появится на пороге где-то через полчаса. Ви завертелся на месте, окидывая критическим взглядом свою скромную обитель. На полноценную уборку не хватило бы времени, но вот рассовать по шкафам и полкам кое-какой хлам он успеет. Видимость порядка – это то, что он умел создавать мастерски. И это касалось не только жилья, но и собственной жизни. Наверное, лишь близкие люди замечали, как у Ви всё идет по пизде. Остальным же, включая фиксеров, было невдомёк, что талантливый и подающий большие надежды наёмник выполняет заказы буквально на последнем издыхании. Время за наведением порядка, а точнее его видимости, пролетело быстро. Ви убирал стекло из раковины, когда в дверь коротко постучали. Внутри что-то оборвалось и полетело вниз, туда, в самое сосредоточие пустоты. Прямо как лифт с перерезанными кабелями, несущийся в пропасть с верхних этажей мегабашни. Прямо как тогда в детстве, когда он сорвался с контейнеров в доках и летел спиной навстречу пыльному асфальту. Сердце глупо затрепыхалось, синтолёгкие заработали в полную силу. В голове почему-то пролетела фраза Смэшера «плоть слаба». Ну да, этой старой железяке, наверное, было бы трудно представить всю ту гамму чувств, что испытал Ви всего за секунду. Плоть действительно слаба, но даже слабость иногда бывает приятной. Всегда быть сильным, никогда не терять лицо и контроль над собой? Нет, пожалуй, он уже во всё это наигрался. Ви поспешил в коридор. По дороге выкинул в унитаз осколки, едва не поранился. Мысленно отметив, что не забыл во всей этой суете одеться, Ви дал команду дверям открыться. Лис по имени Горо Такэмура, даже обвешанный дурацкими разноцветными пакетами, выглядел величественно, словно был приглашён к самому императору на чайную церемонию. – Ви! – глаза Такэмуры зажглись красным и быстро осмотрели его с головы до пят. – Ты неважно выглядишь. Миндальничать Такэмура, видимо, был не настроен, потому что сканировал его состояние прямо с порога. – Наоборот, это я ещё неплохо выгляжу, видели бы вы меня вчера, – Ви скрестил руки на груди, невольно отгораживаясь от такого напора. – Не обижайся, – по-своему считал его жест Такэмура. – Я не обижаюсь. Я… – Ви замялся, внимательно оглядывая своего гостя. – Я действительно рад, что вы пришли. Эта странная неожиданная идея могла возникнуть только у человека, которому уже нечего было терять. Там далеко за пределами Земли, в осточертевшей белой клетке, перемежая беспокойный сон с мучительным бодрствованием, Ви медленно зверел, отчаявшись увидеть хоть одно живое и знакомое лицо. Но вдруг, прерывая череду этих одинаковых беспросветных дней, ему является он – строгий и элегантный, одетый во все черное – ангел смерти. И на своих аспидных крыльях он, конечно же, приносит Ви дурную весть. Кто-то старательно вымарывал Ви из летописей бытия. И у кого-то это, наконец, получилось. Жгучая боль, обида, злость на себя и на свою наивную веру в лучшее – всё это и ещё тысячи других разновеликих чувств разрывали Ви на куски. Он зажмурился, и за чёрный заслон сомкнутых век прорвался образ Джеки, что протягивал ему чип. Следом так ярко, будто случилось вчера: кровь на дорогой обивке такси «Деламейн», дождь, стирающий с лица земли этот проклятый город, затухающая жизнь в глазах лучшего друга… «Значит, скоро увидимся, чумба». Наверно, именно эта мысль заставила Ви снова включиться в реальность, выслушать Такэмуру и без раздумий отказаться от предложения. Такэмура посмотрел на него с сожалением, но без осуждения. На его всегда расправленные плечи, казалось, легла вся тяжесть этого бренного мира. Уставившись в пол, он тихо признался. «Каким самоуверенным дураком я был, что надеялся отговорить тебя возвращаться в Найт-Сити». Ви поднялся, отчего-то спокойный и уверенный в своем выборе как никогда. Он положил руку на чёрное плечо и крепко сжал его. Такэмура, чуть вздрогнув, поднял склоненную голову и посмотрел на Ви; взгляд стальных глаз странно мерцал. «Мы многое пережили вместе, Горо. Осуществили самоубийственный план и выжили, потом осуществили еще один самоубийственный план и тоже выжили. Ну, или почти выжили. В общем, после всего, что было, я не хочу прощаться вот так, здесь». «Ви?» – аккуратно очерченные брови взлетели. «Попрощайтесь со мной как следует. Большего я не прошу. Пусть это будет вашим последним подарком мне. Как думаете, заслужил я один вечер в вашей компании тем, что спас вам жизнь?» – уголок губ Ви дёрнулся вверх, но ухмылка была скорее похожей на гримасу боли. Глаза Такэмуры сияли, как звёздный свет среди космической пустоты – печально и пронзительно. Где-то, в самой их глубине, теплилось понимание и приятие. Такэмура положил тёплую ладонь на руку Ви, что всё ещё сжимала твёрдое плечо, и коротко кивнул. «Хорошо, Ви. Отъезд в Такамацу может подождать пару дней». И вот теперь Такэмура стоял на его пороге, хмурился, снова смотря покрасневшими зрачками. Сканировал. – Со мной всё правда в порядке! – Ви добавил в голос больше уверенности. – Тебе нужно показаться тому рипперу. Имплантам требуется калибровка и… – Горо, давайте лучше разберем пакеты. Я страшно голоден, надеюсь, вы принесли что-то более-менее сносное? – Ви попытался съехать с темы имплантов и самочувствия. Он и сам прекрасно знал, что помощь Вика ему крайне необходима, но не побежит же он сейчас на Брэдбери-стрит, в самом деле! Стоило затронуть тему еды, как Такэмура тут же изменился в лице. В стальных глазах появился нехороший блеск. – Найт-Сити – отвратительный город. Кругом лишь жалкое подобие еды! – Такэмура прошел, наконец, в комнату и с каким-то ожесточением опустил пакеты на освобождённый Ви кофейный столик. Что-то глухо брякнуло и покатилось по полу. – Это что, чайник? – Ви подошёл ближе и поднял с пола тяжёлый приземистый чайник. Его поверхность была пупырчатой и шершавой, выкрашенной в чёрный цвет. Что-то подобное он видел однажды на столе в офисе Вакако – старушка собралась пить чай, а Ви завалился так не вовремя. – Это тэцубин! – кажется, Такэмура был задет невежеством Ви, но, вероятно, сделав скидку на молодость и глупость, тут же смягчился и объяснил. – Специальный заварочный чайник, традиционно применяется во время чайных церемоний. Пока Такэмура шуршал пакетами, вытаскивая и ставя на стол разномастные коробочки и свёртки, Ви всё вертел в руках чайник: его терзали смутные сомнения. – Вы случайно не были у Вакако? – кажется, Ви уже знал ответ. Такэмура оторвался от пакетов и довольно покивал. – Вакако-сама очень помогла мне. Подсказала, где найти нормальной еды, дала свой чайник, сказала, чтобы ты оставил его у себя. Удивительная женщина! А, ещё она попросила передать, что ждёт тебя в гости. У Ви вырвался нервный смешок. Если Вакако зовёт в гости – жди неприятностей. Кажется, он всегда побаивался этой всезнающей и всесильной старушки. Даже победа над Смэшером не придавала ему веса в собственных глазах – сила силой, но вот связи… – Больше она вам, надеюсь, ничего не сказала? Ви с удивлением отметил, что Такэмура враз стушевался и как будто даже смутился. – Сказала, что ты хороший мальчик. И странно как-то улыбнулась, – Такэмура внимательно рассматривал свои укреплённые металлом костяшки. Ви отчего-то стало весело; тепло разлилось в груди, согревая промёрзшее сердце. О своих горестях и ошибках можно подумать и завтра, а сегодня… Сегодня Ви впервые за много недель был снова не одинок.***
Разгорячённый спором и терпким обжигающим чаем Ви откинулся на мягкую диванную спинку. – Вы действительно не понимаете, почему я называю вас рабом Арасаки?! – Я понимаю, но не принимаю твою точку зрения, Ви. Это разные вещи, – Такэмура, хмурясь, крутил в пальцах тяван – чашку-пиалу, из которой они поочерёдно пили чай. – Допустим, но вы же не будете отрицать, что Арасака вас поимела. Сделала вас козлом отпущения, объявила вне закона, чуть не прикончила. А как только всё утряслось, вас поманили обратно, и вы с радостью прибежали на зов. – Ты видишь это так, Ви. Я же вижу по-другому, – Такэмура отставил чашку и наклонился вперёд, упирая ладони в колени. Ви невольно засмотрелся на линии металла, окаймлявшие костяшки пальцев. Что это – хром, титан, ещё какой-то высокотехнологичный арасаковский сплав – Ви не мог разобрать. – Я оступился, совершил ошибку, подвел Сабуро-саму и был заслуженно наказан. Но Арасака милостива к тем, кто верно ей служит. Я заработал прощение и не без твоей помощи. Ви, горько усмехаясь, помотал головой. – Представляю, что сказал бы на это Джонни. – Сильверхэнд? Этот террорист, который в угоду своим капризам, уничтожил тысячи невинных людей? Тот, кто ввергнул в хаос свой родной город и страну? – Джонни ненавидел Найт-Сити, но ещё больше он ненавидел корпорации. В особенности Арасаку. Она забрала у него всё, что было ему дорого, – Ви потянулся за тэцубином, налил себе немного чая в пиалу и промочил пересохшее горло. – Но я видел, как всё произошло. Как горела Арасака-тауэр… – И как, понравилось тебе это зрелище? Восхитило ли тебя самое главное шоу в карьере знаменитого рокербоя-анархиста? – Ви ещё никогда не видел такого холодного взгляда у Такэмуры. Его лицо, словно окаменело в ожидании ответа, брови сошлись на переносице, губы сжались. Те «подвиги» Джонни, мягко говоря, никогда не вызывали у Ви сердечного отклика. Однажды, блуждая по городу, он набрёл на мемориал в самом центре Делового квартала, посвящённый трагедии 2023 года и разрушительному окончанию Четвёртой корпоративной войны. Пыльные радиоактивные развалины за стеклом – всё, что сохранилось от прежней Арасака-тауэр. Тысячи людей были погребены под обломками, ещё тысячи – расщепило атомным взрывом. Не осталось ни тел, ни фрагментов, зато остались имена, навсегда высеченные в камне. Джонни тогда спрятался куда-то так глубоко, что Ви даже показалось, будто он, наконец-то, оказался один. Наверное, предпочёл отсидеться в каком-нибудь темном закоулке их сознания, а не любоваться делом рук своих. Ви одолевало иррациональное желание приложиться головой о толстое стекло, вжаться в него лбом, чтобы показать конструкту, сидящему внутри, что тот натворил. Но так бы он только причинил боль себе. Ви поспешил покинуть эту угрюмую стеклянно-бетонную гробницу. Он вышел на улицу, где тёплый ветерок беззаботно растрепал его волосы. Дышать стало легче. Тут же как ни в чём не бывало рядом с Ви материализовался Джонни, покуривая свою вечную цифровую сигаретку. «Слушай, ты, кажется, жрать хочешь. Пойдём, что ли, в «Пайз» зайдём, тут недалеко». Ви отчётливо помнил, как в ответ только истерично рассмеялся, напугав праздношатающуюся вечернюю толпу. В этом был весь Джонни. Он тряхнул головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания. Не стоит давать волю прошлому, когда Такэмура смотрит на тебя так – пристально и с подозрением. – Это было ужасно, Горо. Что бы вы ни думали, я никогда не одобрял стремление Джонни к бездумному разрушению! – Ви придвинулся ближе и, осмелев, доверительным, как ему казалось, жестом сжал левую руку Такэмуры. Ладонь была тёплой и сухой на контрасте с металлическими вставками – прохладными и слегка шершавыми. Всего на секунду в голове промелькнула не до конца оформившаяся мысль о том, куда могут добраться эти пальцы, если задать им правильное направление. Ви этого хватило, чтобы поплыть. – И не к бездумному тоже. В смысле просто к любому разрушению и… Воспетые в путаных фантазиях пальцы Такэмуры вздрогнули, а затем высвободились из тисков «доверительного» пожатия, ложась на щёку Ви. – Ви, с тобой всё в порядке? – чуть хриплый голос обезоруживал. Слов не нашлось, поэтому осталось только согласно кивнуть, мол, в порядке. – Ты, наверное, устал. Я, пожалуй, пойду. Ви точно не понял, на что он среагировал больше – на слова Такэмуры или на движение его корпуса в сторону двери. В какой-то момент сопроцессоры заработали на полную мощность, будто в разгар боя – ощущение себя в пространстве изменилось, мир замедлился, а он, наоборот, ускорился. Ви перехватил ускользающие пальцы и рванул на себя, думая, что двигается плавно, но на деле – гораздо резче, чем обычно. Среагировать и противопоставить что-то внезапно разбушевавшемуся нейропроцессору Ви Такэмура не успел. Как итог, они оба неуклюже завалились на диван. – Это всё твои разболтавшиеся импланты! – стальные глаза поблёскивали в какой-то паре дюймов от лица Ви. Однако предательский взгляд упрямо не хотел ни на чём фокусироваться. Всё расплывалось, и даже эти самые стальные радужки, словно плавились и дымились, ускользали куда-то за грань. Ви устал бороться, поэтому прикрыл глаза. В спасительной темноте он почувствовал, как на губах затеплился их первый поцелуй.***
Ви отёр испарину со лба дрожащей рукой, другой – схватился за простыню, судорожно сминая её. Пальцы на ногах бесконтрольно поджались, и в тот же момент Ви кончил с шумным протяжным выдохом. С последней сладкой судорогой тело Ви, казалось, покинуло всё напряжение, накопившееся за эти месяцы. В голове было блаженно пусто и тихо – ни одной дурацкой тяжеловесной мысли, ни одного предсмертного откровения. Внимательный и нежный взгляд ласкал его кожу, как тёплые морские волны в том стареньком, засмотренном до дыр брэйндансе. Красивые и смертоносные пальцы всё ещё поглаживали его член, проходясь по сверхчувствительной головке. Ви, не выдержав, перехватил их и вытер о свою футболку. Из частных фрагментов и ощущений собиралась общая картина реальности, в которой Ви определённо нравилось находиться. Здесь было безопасно и бездумно, не существовало ни времени, ни конечности бытия. Здесь были только они вдвоём, волею случая возведённые в ранг врагов, друзей, любовников… Ви поймал взгляд Такэмуры и приподнялся за поцелуем. Его губы, отчего-то изогнутые в печальной полуулыбке, без промедления приоткрылись навстречу; гибкий язык прошёлся по нёбу и зубам, а потом свился с языком Ви. Целовался Такэмура умело и с чувством, безраздельно отдаваясь этому занятию. – Вы всё ещё одеты, – сбивчиво шептал Ви, подставляясь под поцелуи. – Почему вы всё ещё одеты? Обнажённую кожу холодила ткань рубашки и брюк – пусть и было в этом что-то возбуждающее, Ви, всё же, хотелось поскорее слить жар их тел воедино. – Спешка – лишнее в деле наслаждения, Ви, – нежные руки избавили Ви от футболки, задравшейся до горла, и откинули её куда-то на пол. Ладони медленно прошлись по груди, поджавшемуся животу, огладили бёдра и аккуратно развели их в стороны, заставив шумно сглотнуть. – Какая-то народная японская мудрость? – Ви приподнялся на локтях и снова ухватил этот взгляд Такэмуры. Словно тот любовался им, разглядывал, стараясь запомнить каждую деталь внешности, каждую хромовую чёрточку, каждый росчерк татуировок. – Нет, это мои слова, – Такэмура плавно отстранился и принялся расстёгивать пуговицы на белоснежной рубашке. Ви заворожённо следил, как матово блестят надкостники в льющемся из окна неоновом свете. Мелкие пуговицы степенно выскальзывали из петель, обнажая дюйм за дюймом сначала массивный шейный имплант, затем – смуглую кожу. Рубашка соскользнула с плеч, Такэмура подхватил её и встал, чтобы аккуратно сложить на диване. Ви перевернулся на бок и с интересом принялся наблюдать за педантичным раскладыванием одежды. Неужели Горо Такэмура, несколько недель практически бомжевавший по Найт-Сити, боялся помять свой дорогой костюм? Ви в это верилось с трудом. Как и в то, что он специально дразнил или боязливо оттягивал момент. Кажется, в этом был весь Такэмура – в нацеленности, неспешности, неколебимости. А еще в неукоснительном следовании заведённым правилам, жёсткой самодисциплине, склонности к самопорицанию. Последнее, наверное, наравне с боевыми навыками, вдалбливалось сызмальства в тренировочных лагерях корпоративной армии Арасаки. Однако, в то же время, чувствовались в нём особая внутренняя наполненность и какая-то своя личная философия. Всё это ненавязчиво сквозило в военной выправке расправленных плеч, красивом изгибе сильной спины… Звякнула пряжка ремня, и брюки сползли вниз, открывая вид на голые ягодицы и ровные ноги. Оптика невольно подстроилась под желания владельца и хаотично фокусировалась то на россыпи мелких шрамов под левой коленкой, то на родинке у предпоследнего позвонка, то на серийном номере шейного импланта, выбитого под самым ухом. Такэмура, словно почувствовав, что его разглядывают, повернулся. Мягко блеснула сталь во взгляде, уголок губ приподнялся. Ви по инерции отзеркалил усмешку и потянул на себя подошедшего Такэмуру. Кожа коснулась кожи, жар дыханий смешался. Ви с затаённым наслаждением стянул шнурок, давая волосам рассыпаться по плечам, щекоткой пройтись по лицу. Длинные чёрно-серебристые пряди ломали неприступный облик, делали Такэмуру человечней, мягче. Ви зарылся в них пальцами, даже не слыша, а ощущая в ответ трепетный вздох на своём горле. Где-то под подушкой пряталась заготовленная перед приходом Горо смазка. Ви особо ни на что не надеялся, ведь всё могло пойти по другому сценарию – более целомудренному и пресному – но всё-таки положил поближе. Как оказалось – не напрасно. Смазанные пальцы плавно и ритмично погружались в него. Сначала один, потом второй, через некоторое время – третий. Ви вертелся на кровати, как сверчок на сковородке, не в силах вытерпеть эту изощрённую пытку. – Горо, пожалуйста, – голос звучал жалобно и прерывисто. Слышал бы его сейчас Джонни… Наверное, изошёл бы желчью. Такэмура же на его невнятную просьбу не прореагировал. Только ввел пальцы под другим углом так, что Ви захлебнулся стоном и чуть не кончил. Лишь спустя несколько плавных погружений пальцы вынырнули совсем и впились в бёдра, притягивая ближе. Такэмура вскинул ноги Ви себе на плечи, подался вперёд, сгибая почти пополам. Серые глаза вгляделись в карие, высматривая в них знак, сигнал к действию. Ви затаил дыхание, как перед прыжком в ледяную воду, и прикрыл глаза на секунду, без слов говоря «я готов». Тогда Такэмура качнулся вперед; он вошёл медленно, слитно и заполнил собой пустоту, выгнал её со своего насиженного места. Губы запечатали первый, рвущийся болезненно-сладкий стон Ви, выпивая всю горечь и замещая её наслаждением. Ви наконец-то почувствовал себя цельным и настоящим.***
Свет неоновых вывесок назойливо пробирался под веки, в конце концов вынудив Ви открыть глаза. Обычно он закрывал на ночь ставни и вообще спал лицом к входной двери. Сейчас же всё было наоборот; почему – Ви не знал или не помнил. Ви зашевелился, ощущая, что голова лежит на чём-то твёрдом. На плече Такэмуры. Правая рука заботливо обнимала его где-то на уровне локтя, левую Горо закинул за голову. Стальные глаза были открыты и задумчиво смотрели вдаль, словно созерцали смену времени суток. Перед окном пролетело ави, нарушая необычную для вечно суетливой мегабашни тишину. Наверное, час был слишком ранний – четыре или пять утра – потому что из-за стены не доносилось шумных голосов соседей, для которых жизнь слыла одним сплошным разноцветным аттракционом. Ви иногда им завидовал – ему тоже хотелось жить бездумно и беззаботно. Но как-то всегда не получалось. – Давно вы не спите? – Ви приподнял голову, кончиком носа невзначай пройдясь по металлической пластине на подбородке. Мягкие, всё ещё распущенные волосы покоились на подушке и источали тонкий незнакомый аромат. Ви, не стерпев, на мгновение погрузился в них лицом. – На берег Суминоэ набегают частые волны. Верно, ты бережёшь себя, даже ночью людей сторонишься на тропинках моих сновидений, – задумчиво произнёс Такэмура, поворачиваясь в сторону Ви и невесомо целуя его в губы. – Нет, я вообще не спал Ви. Они помолчали. После короткой передышки оказалось, что всё вернулось на круги своя: ошибки, сбои, Кироши с вечно активирующимся сканером, биомон с критическими для организма значениями. А, может, Ви просто всего этого не замечал вчера: он крепко спал, был занят домашними делами, Такэмурой. Теперь же утренние сумерки свинцовой рукой сжали сердце, украли ровное дыхание и безбрежное спокойствие. Наступало время прощания, время бессрочной разлуки. Ви понимал, что с Горо им не суждено больше увидеться. – Вы же не уйдёте сейчас? – Ви прикрыл глаза, пытаясь унять подступающую к горлу панику. Она ледяно заворочалась в животе, неторопливо развернула свои чёрные крылья в груди и устремилась вверх, нервно клокоча. – Если ты меня не выставишь сию секунду за дверь, то нет, – с лёгким смешком ответил Такэмура. – Да я же не о том, я… – Я понял, о чём ты, Ви, – ладонь Горо широким нежным касанием огладила лицо Ви, большой палец проследил хромовую линию, змеившуюся под глазом вплоть до нейроразъёмов за ухом. Дыхание прошелестело у виска, губы попытались утешить беспокойно бьющуюся жилку. – Поспи ещё, если хочешь, я никуда не исчезну. Время есть. – Времени никогда нет, Горо, – сказал Ви тихо. Он протянул руку и повторил на свой лад касания Такэмуры: серебристо-серая линия на переносице, ломаная на скуле, лучики морщинок в уголке глаза, чуть поодаль – крохотный стальной кружочек. – Лучше его не терять понапрасну. Словно неведомая сила притянула их, вжала друг в друга, столкнула лбами. Ви оказался сверху, принимая в себя Горо до конца, утопая в серебристом море его глаз. Прямо, как в том старом брейндансе – лунная дорожка на воде, ласковые волны качают и усыпляют своим тихим шелестом. Время, застывшее на месте, кажется, больше никогда не возобновит своего течения, и можно будет вечно дрейфовать. Бесцельно и беззаботно. «Должно быть, так и выглядит то самое Суминоэ, на берег которого набегают частые волны», – отстранённо подумал Ви перед тем, как без сил опуститься на грудь Такэмуре и снова задремать в кольце обнимающих рук.***
После душа и скорого завтрака оставшимися со вчера вонтонами (остывшими, но не менее вкусными), Ви вызвался проводить Такэмуру до ближайшей станции. – Не нужно, Ви, я не заблужусь. Импланты работают, навигатор в порядке, - Такэмура поднялся, завязав свои начищенные до блеска ботинки, которым, видимо, была не страшна никакая уотсонская грязь. Ви бодро улыбнулся, цепляясь за пластиковую перегородку, отделявшую коридор от рабочего места. Ему было сложно говорить; казалось, стоит открыть рот и из него вместо слов вырвется полный отчаяния крик. Пульс стучал в висках, в горле, биомон сходил с ума, сердце надрывно заходилось в груди, как при панической атаке. На лбу у кромки волос выступили холодные бисеринки пота. Но Ви продолжал улыбаться. Такэмура внимательно смотрел на него, стоя у двери. Не сканировал, не пытался считать показатели. Просто смотрел и, кажется, видел насквозь. – Пообещай мне, что сходишь к рипперу, – Такэмура коснулся пальцами щеки, ласково провел по скуле и за ухом. Затем прохладными костяшками приподнял голову Ви за подбородок, вынуждая посмотреть на себя. – Ви? Ви коротко кивнул. Из него будто вынули и без того изрядно потраченный ржой стержень самообладания. Ноги с трудом держали, заставив привалиться спиной к перегородке. В серых глазах напротив, в самой их глубине, плескалось бездонное море горечи и… смирения. «Покоримся же судьбе со смирением в душе», – пронеслись в голове слова какой-то глупой старой песенки. Её крутили по радио давным-давно, ещё в его детстве. Она никогда не нравилась Ви. За подбородок его уже никто не удерживал; рука Горо в поисках чего-то скользнула за пазуху пиджака. – Прощальный подарок Ви, – Такэмура протянул модуль памяти, судя по всему, с чипом внутри. – В Японии ещё можно кое-где услышать пение цикад. Не в Чибе-11, конечно. Всё, что было живо там отравлено, а люди растут, как сорняк – не благодаря, а, скорее, вопреки. Ви не совсем понимал, к чему клонит Такэмура, но продолжал внимательно слушать, вертя в руках модуль. – Хигураси, так мы называем цикад, что поют летом. И чем жарче, тем громче их песня. Удивительно, как долго они дремлют, чтобы однажды летом пробудиться и вскоре погибнуть. – Ви похолодел и затаил дыхание в предчувствии. – Там на чипе вирус. «Зимняя цикада», та, что крепко спит зимой в ожидании более лучших времен. У тебя всегда есть выбор, Ви, и, когда станет совсем плохо, ты можешь воспользоваться этим чипом. Ты просто уснёшь. Сон твой будет глубоким и спокойным. Ви, не зная, что сказать, перевернул модуль памяти, показавшийся ему вдруг непомерно тяжёлым, как те гири, что тягают Животные. На информационном экране переливались слова: «Жёлтый лист плывет. У какого берега, цикада, Вдруг проснёшься ты?» Что ж, его ждала прекрасная альтернатива мучительной смерти – вставляешь чип в разъём, ложишься на кровать и ждёшь, пока нейровирус проберётся в мозг и даст ему команду уснуть. А потом – хоть потоп. Ви будет уже всё равно, как вирус убьёт его. Выжжет нейроны? Пожалуйста! Прикажет синтолёгким перестать гонять воздух по организму и перекроет дыхательные пути? Сойдёт! Закоротит его собственный микрогнератор? Отключит нейтрализатор токсичных веществ и отравит? Всё равно. Абсолютно неважно. Ведь умирать безболезненно во сне – это такая роскошь для жителя Найт-Сити. – Спасибо, Горо! – тихо ответил Ви. – Не буду выспрашивать про ваши источники, но такую штуку достать нелегко. Надеюсь только, что это не ещё один «Душегуб», замаскированный под нейровирус. Попытка Ви пошутить не увенчалась успехом. На лицо Такэмуры набежала угрюмая тень, он недовольно скрестил руки на груди. – За кого ты меня принимаешь, Ви? Я думал, что мы давно определились – я на твоей стороне, – Такэмура сделал попытку уйти, но Ви опередил его и заблокировал дверь. – Дурацкая шутка, простите, Горо! – Ви сократил между ними расстояние и обнял Такэмуру, покаянно вжавшись лбом в холодный металл шеи. – Я доверяю вам, но не доверяю Арасаке. – Арасака тут ни при чем! Это моя личная инициатива, глупый ты мальчишка! – и уже смягчившись, Такэмура добавил. – Я бы сделал больше, если мог. Если бы знал, как. – Я понимаю. – Береги себя и не приближай неизбежное. Я всегда на связи, Ви, – Такэмура поцеловал Ви на прощание, крепко сжал его плечи и вгляделся в глаза. Найдя в них что-то важное и нужное одному ему, Такэмура развернулся и вышел в распахнувшуюся дверь. За порогом квартиры Ви шагов Горо было уже не различить.***
Решение всех проблем лежало на столике под окном. Беспокойно блуждающий взгляд Ви время от времени останавливался на пластиковой коробочке и снова продолжал шарить по стенам и углам. В конце концов, ему надоело лежать на кровати, как немощному старику, надоело лелеять свои недуги и сдерживать поток разъедающих мозги мыслей. Про то, как он облажался и подвёл всех вокруг. Про то, что он никчёмный кусок дерьма, развалина с истекающим сроком годности. Про то, что пустота снова вернулась на своё законное место. Про то, что он опять остался один и ему страшно. Ви поднялся. Нужно было что-то предпринять, пока паника не захлестнула его, и он не начал сходить с ума в четырех стенах. Или сделал чего похуже. «…не приближай неизбежное…» Такэмура преподнес ему не только избавление, но и поистине библейских масштабов искушение. Что может быть проще – вставляешь чип прямо сейчас и засыпаешь вечным сном. А вот неприятный запах из запертой квартиры – это уже не его проблемы. Соседи вызовут копов, дверь взломают; если не будут вдаваться в детали, то в отчётах напишут, что очередной недоделанный наёмник умер во сне при невыясненных обстоятельствах. Наверное, его не хватятся. Он ведь так никому и не сказал, что вернулся. Все думают, что он ещё на орбите, или вообще чёрт знает где. С него станется. На автоответчике накопилось с десяток непринятых звонков, Ви подключился к холо и просмотрел видеовызовы, морщась от бесконечных искажений и помех, заставлявших глаза нещадно слезиться. Панам как всегда в своём репертуаре – порывистая, прямолинейная, но искренняя. У неё всё хорошо, и от этого у Ви на душе становится светлее. Ривер с места в карьер предлагает конфискованное оружие, не интересуясь, жив он вообще или нет. Джуди воодушевлена своим побегом из Найт-Сити и советует поступить так же – уехать, не оглядываясь и не сожалея. Пералез, не без помощи Ви ставший параноиком, просит перезвонить и, конечно же, не забыть стереть сообщение. Сол и Митч благодарят за всё, что он сделал для клана. Зовут погостить у Альдекальдо, а, может, даже и остаться насовсем. Мама Уэллс, перед которой Ви теперь навсегда обречён чувствовать вину, просит не забывать её и заглядывать в гости. Хоть иногда. Керри, судя по несчастному голосу и растерянному выражению лица, очень нуждается в компании Ви. Ну, и ещё в оливках для мартини. Бестия просит передать кое-что Джонни. Она ещё не знает, что Джонни удалили с концами – больше он не «воскреснет». И Ви не собирается ей об этом рассказывать. Ханако предлагает не тратить последние полгода впустую. Зовёт работать на Арасаку. Как мило с её стороны. Ви удалил её сообщение даже раньше, чем сообщение от Пералеза. Наконец, Вик безуспешно прячет беспокойство за шуткой о дополнительной скидке, а Мисти, хоть и злится на него, всё равно звонит предостеречь. Её карты как всегда не врут. Кажется, искренне за него переживали только Вик с Мисти. Отчасти это и остановило руку Ви уже потянувшуюся за модулем памяти. С его стороны было бы свинством не попрощаться. Сгинуть вот так, раньше времени, втихаря, чтобы потом весть о его бесславной кончине огорошила их и убила последние добрые воспоминания о нём. А что бы сказал сам Горо, если бы узнал, как скоропалительно Ви обошёлся с его подарком? Наверное, «глупым мальчишкой» бы всё не ограничилось. Ви наскоро привёл себя в порядок: умылся, пригладил взлохмаченные волосы, стараясь реже глядеть на своё бледное отражение в разбитом зеркале, накинул любимую потрёпанную куртку на плечи. В кармане нашлись тёмные очки – то, что нужно для его сверхчувствительных глаз пригожим летним днём. Дверь за спиной Ви защёлкнулась, отрезая от губительного искушения. «Не сегодня», – сказал себе Ви, – «не сегодня». Он плёлся задворками, срезая путь через знакомые дворики и пустыри. Маленький Китай как всегда бурлил жизнью и энтузиазмом. Пах всевозможной едой и сточными канавами, звучал, как потревоженный улей, выглядел аляповато и непрезентабельно в лучах послеполуденного солнца. То там, то тут поглядывал на прохожих неоновым глазом логотип Кироши, красные фонарики качались, тревожимые тёплым ветерком, покосившиеся вывески сети дешёвых отелей приглашающе мигали. Ви не понимал, как можно было отсюда уехать. Бежать со всех ног, взвивая столбы пыли за спиной, глотать сухой ветер Пустошей или гоняться по городам и весям за призрачной мечтой? Всё это было не про него. Не отзывалось в сердце горько-сладкой болью воспоминаний, не заставляло двигаться и соображать в безумном ритме родного города. Здесь было его место, его дом. Он сам был словно продолжением Найт-Сити, его любимым и нелюбимым дитя. Двери «Эзотерики Мисти» были негостеприимно закрыты. Ви нахмурился, разглядывая красную полоску над входом. Он вспомнил, как сам когда-то помогал починить перегоревшую электронику в лампочке. Ещё спрашивал Мисти, зачем – она ведь почти круглые сутки торчит в магазине. Мисти пожимала плечами, мол, на всякий случай. А теперь – вот как. Значит ли это, что ему тут больше не рады или, может, не рады всем? Или, что вообще могло произойти за время его отсутствия в Найт-Сити? – Уехала она, родню навестить. Куда – не спрашивай, не помню. Когда вернётся тоже не знаю, – сжалился над Ви, растерянно топчущимся на пороге, какой-то попрошайка. Нечёсаные сальные космы, видавшая виды одежда, отключенный военный имплант (как услужливо подсказал сканер, живущий теперь своей жизнью) вместо правой руки, картонка с надписью «подайте ветерану корпоративных войн». Ви поблагодарил сердобольного ветерана и перевёл ему сразу пятьсот эдди, не скупясь. Ценная информация, считал Ви, должна быть хорошо оплачена. И не важно, на что пойдёт оплата: на ящик «Большевика» или на горсть «блестяшек». Это уже не его дело. Он завернул за угол к неприметной калитке. Наверное, через неё попадали к Виктору другие его клиенты; Ви же ей почти никогда не пользовался. В отличие от магазинчика Мисти, над дверью, ведущей в подвал, лампочка горела обнадёживающим зелёным цветом. В неизменной убаюкивающей полутьме тихо бубнил телевизор – Виктор, конечно же, смотрел бой и между делом ловко орудовал отверткой, подкручивая винтики в своей, как он шутливо называл её, недокибернетической клешне. Ви бесшумно отодвинул решётку и просочился внутрь. Прислонился к косяку, просто разглядывая своего ангела-хранителя. Свет от экрана бросал серебристые отблески на чёрные волосы Виктора («Не седина, ведь, нет?»), подчёркивал усталость, пронизавшую знакомые черты («Не выспался? Нет отбоя от клиентов?»), отскакивал от стёкол очков, не давая разглядеть выражение глаз. Когда матч внезапно прервался рекламой, Ви невольно обрадовался – значит, Вик больше не пересматривает бесконечно ту запись; может, хоть ему удалось понять, в чём заключалась ошибка. Ви отлепился от стены, выскальзывая из лап густой тени. Сканер сфокусировался на Викторе, давая знать, что он лучший риппер в Уотсоне. Как будто Ви и сам не в курсе. – Вик, подлатаешь? По старой памяти? Стул на колёсиках надсадно скрипнул, отвёртка с грохотом повалилась на кафельный пол. Вик уставился на него, словно призрака увидел, даже очки стянул – явно не веря своим глазам. На всегда спокойном и отчасти меланхоличном лице отразилась непередаваемая смесь эмоций. Ви на миг даже показалось, что Виктор сейчас встанет и врежет ему поставленным ударом в челюсть, отправив в глубокий нокаут. Умереть от критического повреждения системы в ногах у Вика – тоже было неплохо. Во всяком случае, не хуже, чем пустить себе пулю в висок или искупаться с гирей в руках где-нибудь в Пасифике. Однако Вик не сделал ничего подобного. Шок от внезапного появления Ви схлынул, оставив после себя тёплую улыбку на губах. Ви украдкой выдохнул и тоже улыбнулся в ответ – робко, искренне. Сердце трепетно сжалось, когда Вик поднялся и кивнул в сторону кресла для пациентов. – Конечно, малыш.