Мы

Я не хотел, чтобы так всё обернулось. Смотря ей в глаза, я видел её боль. Я мог чувствовать шрамы на её теле… Она не плакала, она лишь страдала. Она продолжала страдать. Лишая себя жизни, она случайно выжила. С такой высоты реально выжить, но ты останешься инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Она же, эту жизнь не хотела. Она не хотела, чтобы я видел, как она умирает. Она не хотела, чтобы её желание о смерти осуждали, пока она жива. Мы смотрели друг на друга меньше секунды, но все её чувства были уже частью меня. Я хотел рыдать и рыдать. Кричать в пустоту, просто кричать, чтобы вывести боль наружу. Я понимаю её боль и эту же боль я вижу в ином виде. Я боюсь боли, но она приняла её, как нужное, как должное, как то, что она обязана сделать. Ей ничего не оставалось, она не потеряла веру или желание жить. Она не видела больше в этой жизни смысла. Она не знала, что ей делать, она не понимала, зачем ей вовсе просыпаться каждый день. Жизнь поставила ей мат. Ходов не осталось. Осталась пустота. Только пустота. Она могла выдавить из себя лишь мычания. Эта боль. Она не была ни освобождением, ни отяжелением. Лишь исход её действий, для того, чтобы уйти из мира. Её жизнь теперь можно исчислять во вдохах, которые ей оставались. Я присел и наклонился, чтобы она услышала меня. Она всё ещё понимала речь, она слышала, но уже не видела. Я ей рассказал мой секрет… — Я тебя встретил впервые, но уже сильно люблю. Она ответила мне парой вздрагиваний. Она была растеряна. — Я могу тебя спасти. Это мой второй секрет. — Спасти от этой жизни. Она также ответила парой вздрагиваниями. Оставалось лишь несколько секунд, когда она умрёт. Я ей задал лишь один вопрос… — Я не хочу видеть, как ты умрёшь, я буду плакать, так как ты мне дорога. Я хочу тебя сохранить, ты мне это позволишь? Она не вздрагивала, но она была жива. Я будто услышал: «Делай, что хочешь…» Я не считал себя особенным, но так уж сложилось, что я таков. Я принял факт, что могу то, что не могут остальные. Меня не создали, я родился таковым. Никто не знает мой секрет. Я могу чувствовать чувства других, и иногда, я хочу сохранить тех, в кого влюбляюсь. Я считаю их мне дорогими, они заставляют моё сердце вздрагивать. Я видел и раньше смерти, но она — особый случай. Я не хочу видеть её исчезновение. Я буду плакать… А я не хочу плакать. Мне больно каждый раз, когда я чувствую боль других и каждая слеза, пролитая мною, делает мне ещё больнее, но именно те люди, который заставляют меня плакать, делают мою душу тяжелей, я не хочу чувствовать боль, но когда встречаю таких людей, я хочу, чтобы моя душа отяжелела на вес их души. Я не хочу поглощать ту боль, которая пуста и обычна. Мне не нужны те люди, которых можно найти везде. Я живу слишком долго и не хочу «захламлять» свою душу. Каждая часть моей души кричит о том, чтобы я сохранил всех, но я не люблю остальных, они пусты. Мне нужны только те, в которых я влюбляюсь, те, без которых я не смогу жить дальше. — Так станем едины. Так станем же «Мы». Я поглотил её тело вместе с разумом. Теперь она Мы. Теперь она часть Нас. Она теперь сможет прожить остальную часть жизни с Нами. Теперь я смогу облачиться в её облик и увидеть не только её чувства и мысли, но и сосуд, в котором они были. Её память станет моей, её мысли станут моими… Я пойду на всё, чтобы стать единым со своим «любимым».