Камень

“Take a breath. Enjoy it. It’s for you…”, - проговорил его сильный, мягкий голос, когда в сиянии высоких софитов глаза Алана озарились мудрым светом его нежной души, которая отразилась на его губах неповторимой любящей улыбкой, обращенной к зрительному залу. И софиты начали медленно угасать, предвосхищая начало премьерного показа “A little Chaos” в Торонто. Было 13 сентября 2014 года. Роуз вот уже второй год проживала в Торонто, где училась в университете Райерсона и только на каникулы каждый год возвращалась к родителям в Нью-Йорк. Сегодня она не могла не прийти в этот зал. Накануне Рикман прислал ей именное приглашение на премьеру своего фильма. Как на зло она немного опоздала и пробиралась на своё место во втором ряду, по привычке извиняясь перед теми зрителями, которых ей пришлось побеспокоить. Алана ещё не было на сцене, и церемонию с речью открывал какой-то высокий афроамериканец в очках. Его имени она не знала… А потом появился Алан. Он прошел на трибуну своим неторопливым шагом, расправив плечи и гордо неся среброволосую голову… А потом начал говорить этим убаюкивающим неповторимым голосом, как всегда. И тут Роуз вдруг поняла, как долго она не видела Рикмана. И как нестерпимо соскучилась по нему. Они не виделись ровно с того момента, когда расстались у служебного входа театра Джона Голдена в апреле 2012-ого… Да, он конечно звонил после этого. И ей, и её родителям. Но это было совершенно другое ощущение. И вот теперь он был здесь. И она была здесь… С теплотой Роуз слушала забавный рассказ Кейт Уинслет о знакомстве с Аланом 20 лет назад. В ушах Кейт сверкали потрясающие длинные серьги, и ослепительно белая улыбка озаряла её лицо. «Какая она красивая…», - подумала Роуз. А когда Алан коснулся лёгким поцелуем виска Кейт, Роуз вдруг самозабвенно захотелось ощутить это самое дыхание Рикмана… После показа гостей и создателей фильма ожидала праздничная премьерная вечеринка в ресторане Soho House Toronto. Это было одно из знаменитых и респектабельных мест города с интерьерами в винтажном стиле. Деревянная мебель, обитая бархатом, барная стойка в темно-коричневой коже, благородно потёртый временем наборный паркет и приглушенное желтое освещение в зале создавали особую камерную атмосферу благополучия и неспешности. После прибытия гостей зал наполнился глухим гулом голосов, смехом и шепотом. Официанты на подносах разносили шампанское и закуски. Здесь же были фотографы и журналисты, желающие заполучить для завтрашней газетной колонки удачный снимок кинозвёзд. Гости разделились на несколько стаек и приятно о чем-то беседовали. Болтая с Гейл Иган и Кейт Уинслет, Алан Рикман добродушно рассмеялся шутке, когда к их компании подошла Роуз, тронув Алана за плечо. - О, Роуз! – обернулся Рикман, приглашая ее в свою компанию. – Рад тебя видеть. Замечательно, что ты смогла прийти. Боже, как давно мы не виделись! Целую вечность! Кейт, Гейл, разрешите представить, это Роуз Джонсон – дочь моих хороших друзей из Нью-Йорка. Девочка приехала сюда учиться, так что, кто знает, возможно, спустя пару лет она будет писать о нас всех репортажи. - Рада познакомится, - подала ей руку для приветствия Кейт Уинслет. - Взаимно, - отозвалась Роуз. – Честно признаться, я первый раз в жизни на таком мероприятии по приглашению Алана… - Вот и прекрасно, - сказала Гейл Иган, и на ее лице появилась формально-приветливая улыбка, какая обычно принята на светских раутах. – Не стесняйся, дорогая, здесь все свои… Кстати, что ты думаешь о фильме Алана? - Фильм смотрится на одном дыхании. Бесспорно, потрясающая работа, с неповторимой атмосферой присутствия… Так завязался разговор, располагающий к отвлеченной светской беседе и не располагающий заговорить о личном. - Честно, постараюсь отсюда смыться как можно быстрее, - улучив момент, шепнул на ушко Алан Роуз. – Ужасно хочу узнать, как идут твои дела здесь. И, если ты не возражаешь, загляну к тебе сегодня ненадолго. - Буду только рада, Алан, - заулыбалась Роуз. - А где Рима? Я видела её сегодня в зале, когда пришла… - Ну, ты же знаешь, что она терпеть не может все эти вечеринки… *** В Торонто Роуз снимала апартаменты неподалеку отсюда, на Кинг-Вест стрит. Из ее окон во всю стену открывался вечерний вид на город с далекими огнями. В большой комнате был камин. Она разжигала его осенними вечерами. И казалось, ничего не было прекраснее, чем всполохи живого огня в нем и потрескивание угольков… Ничего, кроме Алана. Она знала, что это он, когда в дверь постучали…Он действительно пришел, как и обещал. - Hello, - улыбнулся он. - Входите, - улыбнулась Роуз в ответ. – Я ждала вас… С этими словами она обняла его за шею – и его большие теплые руки сомкнули её в объятиях: «Я знаю…». - Пойдём, - сказала Роуз, - я покажу вам своё уютное гнездышко. Правда, за два года я всё ещё не совсем здесь обжилась. Ненавижу ходить по мебельным магазинам. Прескучное дело… Алан переступил порог зала и увидел, что в комнате и вправду совсем мало мебели: маленький плетеный столик, пара старых кресел, диван и… шелковые подушки, в беспорядке разбросанные по полу… - Что ж, - с присущей ему сухой иронией улыбнулся Рикман уголком рта, - весьма оригинальный японский стиль… Я бы сказал, минимализм… Но что за прелесть этот камин!.. Обожаю живой огонь. В Нью-Йорке у меня тоже есть камин. Ах, да! Ты так и не успела побывать у нас с Римой в гостях… - Спасибо за похвалу, - отозвалась Роуз. – Чаю? - Ну, можно и чего-нибудь покрепче, если ты не против… - Хорошо. Располагайтесь. Я сейчас всё принесу… Через несколько минут Роуз вернулась в комнату с бутылкой откупоренного шампанского и двумя бокалами. «Это еще не всё», - сказала она, поставив принесенное на столик. Ещё через пару минут она принесла маленький серебряный поднос, на котором были чаша с золотистым молодым медом и тарелка с орехами. - Понимаю, это не лучшая закуска к вину, го я рассчитывала на чай, - сказала Роуз, опускаясь на коленки перед плетеным столиком и ставя на него поднос. - Всегда нужно рассчитывать на нечто большее, детка, - усмехнулся Рикман, беря в руку бутылку с шампанским и разглядывая надпись: - Inniskillin Vidal Sparkling Icewine… Интересно, никогда раньше не пробовал… - Да, это местное… Канадское… его редко, где встретишь… - Что если нам сидеть на полу, прямо на твоих замечательных подушках? – предложил Алан. - Это хорошая идея. Честно говоря, я всегда так и делаю, - согласилась Роуз. – Вы не против, я включу музыку фоном, чтобы стало уютнее немного больше? - Нет, дорогая. Делай, что хочешь… … Теперь они сидели прямо на полу, перед камином, на шелковых подушках. Их окружала тихая, расслабляющая мелодия без слов… - Почему ты так быстро ушла с вечеринки? – спросил Рикман, смотря на желтые языки пламени в очаге. - Не люблю вечеринки, - ответила Роуз. – Чувствую себя на них не в своей тарелке… - Понимаю, - перевёл взгляд на неё Алан, и в его кошачьих глазах отразились желтые искры. – Что ж, за новую встречу после долгой разлуки? И стенки их бокалов с шипучим шампанским соприкоснулись, хрустально звеня. - Какой восхитительный, холодно-терпкий вкус, - пригубил Алан вино. - Рада, что вам нравится, - сказала Роуз, набирая мёд специальной деревянной ложечкой, напоминающей веретено. Англичане обычно называют такую ложку honey dipper. – Попробуйте. Это молодой мёд, я купила его на днях у местного фермера, - продолжала она, подставив ладошку под сочащуюся вязкую струйку – и вдруг рассмеялась, дразня Рикмана: - Я сейчас вас перепачкаю медом, Алан. И ваш костюм! Ха-ха! Алан засмеялся тоже: - Ну, давай попробуем быть осторожными, - поймал он губами струящийся на весу мед с веретена. – По-моему, это отличная закуска для вина… Ты знаешь, я ведь ужасный сладкоежка. - Я тоже, - подхватила Роуз. - Расскажи мне, дорогая, как ты здесь? Как твоя учёба? - Всё отлично. Мне нравится. Хотя первый год я привыкала: новый климат, новые люди. Все новое. Канадцы простые и веселые. Это ведь первая моя поездка так далеко от дома. Было непривычно, но я справилась. Хожу на лекции каждый день, исключая выходные, потом экзамены каждый семестр. Вначале было скучно, но я стараюсь хорошо учиться… Слушая её, Алан освежил бокалы. - Ты большая умница, Роуз. Я горжусь тобой. Она рассказывала ему что-то ещё, пока они неспешно потягивали вино. Вино баюкало и расслабляло, освобождая от напряженного премьерного дня, вспышек фотокамер и вопросов репортёров, набивших оскомину. Алану нравился жизнерадостный, щебечущий голос Роуз прямо у него под ухом и вся эта непринужденная атмосфера. Он смотрел перед собой, в огонь камина, сидя на подушках и согнув ноги в коленях. Иногда, вот в такие осенние вечера его беспокоила тупая боль в правом колене – старое воспоминание о неудачном трюке на съёмках «Крепкого орешка»… Но не сейчас, не сегодня. Сегодня он был счастлив. - А что у вас, Алан? - спросила Роуз. – Расскажите. Ну, кроме премьеры вашего фильма. - Много других проектов, - отвечал он, обернувшись к ней лицом. – Но я пока не хочу забивать твою светлую головку. Пусть для тебя в скором времени это будет сюрпризом, как и для всех остальных… Ты права, почти весь прошедший год я занимался «Маленьким хаосом». Незадолго до начала съёмок у меня появилась новая помощница. Её зовут Элисон… При этих словах на его губах появилась теплая, мудрая улыбка, как бывает от пришедшего разом на ум далёкого воспоминания. - Бедная девочка сидела на скамейке в Гайд-парке и безутешно плакала, - продолжал Рикман. – Я не мог пройти мимо… А она даже постеснялась поднять на меня глаза и ушла. Потом мы встретились вновь. Случайно. На дне рождения Патрика Вудстока… И я решил взять её к себе на работу… Сегодня она тоже сидела в зале. Прямо перед тобой… - Вы любите её? – спросила Роуз, сделав глоток вина. Алан многозначительно опустил глаза и, помолчав немного, ответил: - Она – замечательная… как и ты… И я знаю, что она меня любит… - И я… - приблизила к нему своё лицо Роуз так, что её дыхание начало обжигать губы Рикмана. – И я тоже люблю вас, мистер Рикман, - прошептала она, не понимая, что её пьянит больше – канадское шампанское или близость Алана… Выпустив из рук бокал, она во внезапном порыве запустила пальцы в волосы Рикмана и стала целовать его медово-винные губы. Самозабвенно и страстно. Так, как сама от себя не ожидала. С ней как будто что-то произошло: не в силах совладать с собой, она не могла остановиться… - Подождите, Алан… - наконец, прервала Роуз свои поцелуи. – Подождите, но только не уходите. Я так скучала по вам… Я сейчас вернусь… С этими словами она встала и вышла из комнаты, неслышно скользя ступнями по голому полу… В странном смятении чувств Алан вылил остатки вина в свой бокал, наблюдая как последние капельки стекают вниз по прозрачной стенке, и одним глотком осушил его. Упёршись локтями в согнутые колени, он обхватил руками голову и провёл пальцами от висков к затылку, загребая волосы назад. Обрывочные мысли роились в его голове: на его разгоряченных губах горели поцелуи Роуз, на сердце была Элисон и завтрашний день с мучительными противоречиями, а в судьбе Рима… Он бы мог сейчас встать и уйти, сославшись на то, что, может быть, всё слишком далеко зашло, но… - А вот и я… - прошептали прямо ему на ушко вернувшиеся губы Роуз, ставшие словно дополнением этого полутёмного зала со всполохами огня в камине. Она поцеловала Рикмана в шею, и когда он посмотрел на неё, то увидел на Роуз чёрное кружевное бельё. Она потянулась вперед, словно кошка, и, загребая под себя шелковые подушки, легла на пол животом вниз. - Чего ты хочешь? – спросил Рикман. - Вас, - ответила Роуз, обнимая руками подушку у себя под щекой. – Ваших ласк… Алан медленно провёл ладонью по её белым ягодицам. Роуз казалась сейчас абсолютно безропотной и смирной, будто замершей в ожидании его дальнейших действий. Она закрыла глаза и только по шороху его одежды поняла, что Рикман переместился. Он обступил своими коленями её ноги. Его тёплые ладони нырнули под её живот и потянули её к себе, заставив встать на четвереньки. Нежные пальцы Рикмана вновь неспешно заскользили по её ягодицам. Так продолжалось до тех пор, пока они не добрались до тоненького кружева её трусиков и не потянули их слегка вверх. Почувствовав, как это кружево врезается между створок её промежности, Роуз едва слышно всхлипнула от нарастающей дрожи и восторга в теле… Как вдруг приятное испытывающее давление закончилось – и её трусики под пальцами Алана поползли вниз… Теперь перед ним было её оголённое тело. Она почувствовала ласковое, раскрывающее прикосновение Алана вдоль ее створок. Оно заставляло Роуз погружаться в какую-то сладчайшую негу… Роуз не видела, как он взял палочку для меда, наполненную этим сладким цветочным нектаром, но только почувствовала, как тягучая медово-янтарная струйка полилась прямо меж её раскрытых половых губ. Сверху вниз. Между пальцев Рикмана, которые осторожно развели складочки ее нежной плоти. Пожалуй, для Роуз это было полной неожиданностью – но с ее губ слетел лишь мягкий вздох. Казалось, в её теле всё еще не унималась мелкая дрожь, но она старалась себя не выдать. «Боже, что он задумал?..» - вихрем пронеслось у неё в голове… Ответом был кончик его языка, дотронувшийся до её клитора, совершивший легкое круговое движение вокруг него и намеревающийся двигаться в обратном направлении. Снизу вверх… Медленно, миллиметр за миллиметром, он проходил по этой медовой дорожке. Вдоль половых губ Роуз… Слизывая её прозрачный сок, смешанный с медовой сладостью… Единократно, безвозвратно, неотвратимо, не торопясь… как будто навсегда приучая это тело запомнить изысканность и неповторимость однажды испытанных ощущений… Это было совершенно не так, как Роуз видела в фильмах. Это было совсем не то, как это она себе представляла. В этой ласке было что-то не пошлое, не развратное и не грубое, а что-то неповторимо изысканное, на удивление степенное, почти царственное… Эти определения в её голове рождались отнюдь не на уровне слов. На уровне ощущений, которые дарил ей Алан. И чём выше он поднимался к заветному входу в неё – тем сильнее был её трепет… Наконец, его влажный, сильный язык толчком погрузился в её мягкие, нежные складочки, а губы Алана поцелуем обхватили их и замерли… «Ohh… Oh, my God… - еле слышно вздохнула Роуз, выгибая спину, чувствуя в коленях слабость и предательскую дрожь. – Alan… please…». Его сдержанный, нежно- скупой и поэтому фантастический язык внезапно выскользнул из неё, оставляя прерванным нарастающий восторг Роуз… И его руки от её ягодиц вдруг поползли вдоль по её спине. «Признайся, ты же этого хотела…» - произнес Алан. «Да…» - прошептала Роуз. Её почему-то ужасно возбуждало ещё и то, что он вытворяет с ней всё это, будучи облаченным в строгий костюм с галстуком, в котором он был сегодня на премьере… Он знал, что раздразнил не только её, но и себя, только внешне оставаясь вполне невозмутимым… Ещё одним сладким и до нестерпимости желанным подарком стало для Роуз ощущение того, как его член вошёл в неё. Она почувствовала эту напряженную и отпускающую силу его чресел, мягкую власть Алана над собой, которой Роуз хотела насытиться… Ещё. Сильнее. И глубже… До тем пор, пока её плоть не начало сладко сводить изнутри. До тех пор, пока с её губ не сорвались стоны удовлетворения… Когда всё закончилось, они легли на пол. И желтый свет огня в камине озарял их лица. Голова Роуз, как тогда, давно, в Нью-Йорке, покоилась на его плече. Но спать ей не хотелось. Всё её существо будто вновь пропитывалось спокойствием и затаённой внутренней силой Алана, которые излучало его молчание… - Всё это было так неожиданно, - решилась Роуз нарушить тишину. - Жизнь полна неожиданностей и сюрпризов, - проговорил тягучий, бархатный голос Рикмана. – Она, порой, подбрасывает на наш путь много камней, о которые мы норовим споткнуться. Иногда это делает нас сильнее. И только в наших силах растопить эти камни, словно они – лёд… Когда-то и на твоей душе был камень… Надеюсь, мне удалось его снять…. Теперь я знаю, что у тебя всё будет хорошо. - Я надеюсь. Как красиво вы говорите. Вы такой красивый… - сказала Роуз. - Не так важно, как ты говоришь… Важно, что при этом чувствуешь, - вздохнул Рикман. Время было позднее, и ему было пора уходить. Он и так порядком задержался… Вскоре Роуз проводила его до двери. Её как-то мучил один вопрос, она всё не знала, как лучше его задать, но, наконец, решилась… - А Рима?.. Как у вас с Римой?.. - У нас с Римой сложные, запутанные отношения. Пожалуй, как у всех, - обернулся Рикман на пороге. – Почему-то из нас принято делать идеальную пару… Она – мудрая женщина, и я больше всего на свете ценю её за это качество. Плюс привычка берёт своё… Тебе не стоит беспокоиться за неё. И тебе не в чем винить себя. Это мой выбор… - Вы вместе, но как бы свободны? - Мы даже поженились около двух лет назад. Но это ровным счётом ничего не поменяло… Я не знаю, как правильно это назвать. Не задаюсь такой целью. У меня как будто в сердце смятение… - Вы придете ещё?.. - Конечно, дорогая, - обнял он её перед тем, как уйти… 22. 11. 2021