***
По крайней мере, Мута думал, что обязательно умрёт. А как иначе? У него были задеты многие органы, не говоря уже об обширном кровотечении, открытых и закрытых переломах! Вкупе с его истощённым источником Проклятой энергии всё это приравнивалось к несовместимым с жизнью травмам. Вот почему, когда Кокичи открыл глаза, он не сразу понял, что происходит. Зрение было расфокусировано, но, неуверенно моргнув пару раз, шаман смог различить белый потолок, нависающий над ним. Непонимание пришло не сразу. Ну мало ли, где могут быть такие потолки? Может, он оказался в Чистилище, в Небесной канцелярии, или типа того? Вот только место уж больно похоже на палату в лазарете. Затем до его слуха донёсся тонкий писк. Приложив некоторое усилие — тело, по всей видимости, одеревенело после долгого лежания на одном месте — Мута скосил взгляд на источник звука. Им оказалась медицинская аппаратура, и там же он разглядел капельницу и чуть меньше десятка проводков неизвестного предназначения, подключённых к нему. Совсем не похоже на его убежище, ровно как и на загробный мир. Хотя юный шаман никогда и не задумывался о том, как выглядит мир по ту сторону, но всё же. Парень испытал ещё большее недоумение, когда услышал приглушённое сопение, которое принадлежало явно не ему. А затем периферийным зрением он заметил что-то яркое у своих ног. Кокичи вновь пришлось постараться, чтобы безболезненно опустить голову, дабы разглядеть предмет, выбивающийся из общей белоснежной картины. И что-то в груди у него натянулось, прямо под рёбрами, когда он увидел её. Мива сидела на низком, неудобном табурете, утыкаясь носом в чистое одеяло где-то в районе его колен, подложив руки под голову. Волосы голубого цвета разметались по постели, а обычно идеально выглаженный пиджак школьной формы помялся в некоторых местах, но Мута был убеждён в том, что его одноклассница в живую ещё прекраснее, чем он мог себе представить. Вот только что она здесь делает? А здесь — это, вообще, где? — Ми… Ми… ва… Он хочет позвать её, но из горла вылетает какое-то тихое сипение, отдалённо напоминающее слоги. И он хочет дотронуться до неё, чтобы понять, а не сон ли это, но руки не слушаются. — Она уже третий день от твоей постели не отходит, — неожиданно безмолвную тишину нарушил женский голос. Он совсем немного был знаком шаману, но не настолько, чтобы его можно было сразу узнать. — Даже уговоры Утахимэ на неё не действуют. Ах, точно. Теперь он вспомнил. Это Иери Сёко, медработник в Токийском колледже. На неё ему тоже доводилось собирать информацию. Выходит, они сейчас в Токио. Кокичи беззвучно открывает рот, хмурясь, потому что хочет спросить, разузнать, но говорить никак не получается — тяжело очень. К счастью, Иери сама догадалась об этом по его лицу. Она зашла в палату, слегка постукивая каблуками туфлей по полу, и подошла к оборудованию, чтобы, вероятно, проверить, все ли показатели в норме. Ну и чтобы было удобнее говорить, разумеется. — Это она принесла тебя сюда, — ответила на не озвученный вопрос женщина, опустив усталый взгляд на катетер, присоединённый к руке пациента. — Эта девочка. Я вызвала Утахимэ, всё-таки она ваш сэнсэй. Ты бы, наверное, и не выжил, опоздай мы хоть на чуть-чуть. Тебя сильно потрепали, ты знаешь. Мута внимательно слушал, но в голове появилось только больше вопросов. Как Мива нашла его? Почему решила обратиться за помощью именно сюда? И знают ли она и Утахимэ-сэнсэй о его предательстве? Ну, Иори так точно знает. Она ведь уже даже заподозрила его в измене. А это означало только одно — даже если он пройдёт курс лечения, даже если встанет на ноги во всех смыслах, его всё равно осудят и казнят. Потому что такие, как он, предатели, не заслуживают жизни. Вероятно, Касуми не знала об этом, иначе бы точно оставила там умирать. — На-ка вот, выпей, — Сёко взяла со стоящей у кровати тумбы прозрачный стакан, наполненный водой, с трубочкой, и аккуратно поднесла к его рту. А Кокичи пить совсем не хотел, как и есть, но ему нужно было смочить горло, чтобы наконец заговорить. Поэтому он послушно сделал несколько маленьких глотков тёплой воды, правда, с трудом проглатывая их, немного морщась от неприятных ощущений. — Где Утахимэ-сэнсэй? — едва шевеля губами, спросил Мута, вперившись взглядом в лицо врача. У неё огромные синяки под глазами, обветренные губы и растрёпанные волосы, наспех собранные в низкий хвост. Мута знал — чтобы вытащить его с того света, Иери пришлось сильно постараться. А вот заслужил ли он такой трепетной заботы со стороны шаманки Токио — уже другой вопрос. — Я здесь, Кокичи, — с порога прозвучал спокойный, даже немного родной голос Иори. Парень резко перевёл взгляд на появившуюся фигуру наставницы. Она стояла в дверях, сцепив руки в замок, и смотрела прямо на него. Губы поджаты, брови слегка нахмурены — верные признаки огорчения. Ещё бы она не огорчалась, это ведь её подопечный стал предателем. Неприятно осознавать это. Утахимэ почти бесшумно прошла в палату и встала рядом с сопящей Касуми, положила ей руку на плечо и легонько сжала, но так, чтобы не разбудить. — Мива сказала, что без тебя не вернётся в Киото. Представляешь? Это наша-то собранная и ответственная Мива, у которой тренировки в самом разгаре и заботы о семье на плечах. Мута неотрывно смотрел на лицо девушки, большая часть которого была не видна из-за одеяла. Он знал, что Касуми очень добрая и заботливая, аж до тошноты. Нельзя настолько хорошо относиться к людям, потому что люди, в большинстве своём, не заслуживают такого отношения, но доброты Касуми хватало абсолютно на всех. Даже на Муту. И ему от этого горько-горько на душе становилось. Если бы он умер сразу после битвы с Махито, он бы не доставил своим друзьям лишних хлопот и ему бы не пришлось сожалеть. А так, Миве и остальным придётся мучиться до самой его казни, а может, и после. — Ум?.. — его одноклассница что-то промычала в полудрёме, а потом вдруг открыла глаза и подняла голову, чувствуя, как её держат за плечо. Однако, вопреки логике, она посмотрела не на стоящую позади Иори, а сразу на Кокичи. И, увидев его в сознании, ещё сонная шаманка вмиг приободрилась, а её лицо просияло. И она одарила парня своей самой тёплой улыбкой, потому что была искренне счастлива. — Я так рада, что ты пришёл в себя! — воскликнула она. — Прости, что опоздала, Мехамару… Нет, Кокичи! Как ты себя чувствуешь? А Кокичи смотрел на неё, широко раскрыв глаза от шока, не в состоянии выдавить из себя ни слова. Потому что ему ещё никто никогда не улыбался настолько искренне. — Я… — только и смог выдавить он. А когда девушка взяла его бледную ладонь и обхватила своими тёплыми, чуть ли не горячими, он и вовсе потерял дар речи от смущения. Наверное, даже покраснел густо-густо. Наблюдавшая за этой сценой Утахимэ перевела взгляд на подругу. — Какие прогнозы? — спросила она, намекая на своего ученика. Сёко сложила руки на груди, прежде чем ответить: — Вполне утешительные. Он быстро восстанавливает свою Проклятую энергию, а его организму я помогу. Неделя или чуть больше, и его состояние можно будет назвать удовлетворительным. — Хорошо, — Иори перевела потяжелевший взгляд на Муту. — Я всё знаю, Кокичи. Мута нахмурился, не глядя на сэнсэя, и кивнул. А Мива взволнованно приподняла брови, крепче сжав руку товарища, и посмотрела вверх, на женщину, полуобернувшись к ней. — Пока ты болен, тебя не будут трогать, — продолжила говорить женщина. — Но как только Сёко даст разрешение на выписку, тебя будут судить. Ты же знаешь, что тебе грозит за пособничество нашему врагу? — Знаю, — спокойно ответил парень. Да, его казнят. Непременно казнят. И хотя ему хотелось бы назвать свой смертный приговор несправедливым, глубоко в душе он понимал, что заслужил его. — Утахимэ-сэнсэй, пожалуйста, — вдруг взмолилась Касуми, — давайте не будем сейчас об этом! Ему нельзя волноваться. Иори покачала головой, затем сделала знак рукой Иери и пошла вместе с ней на выход. Но в последний момент остановились на пороге и произнесла: — Я зайду позже. После этого они вдвоём вышли, прикрыв за собой дверь. Ребята остались наедине. Только тогда Мута сделал над собой усилие и задал волнующий его вопрос: — Почему? Мива не сразу поняла, что он имел в виду. Она удивлённо похлопала своими синими глазами, продолжая осторожно сжимать его ладонь, а после неловко улыбнулась и опустила взгляд. — Странный вопрос, — ответила шаманка. — Мы же друзья. А друзья должны помогать друг другу, разве не так? — Но я предал вас, — заспорил собеседник, нахмурившись. — Тебя предал. Какой я после этого друг? — Нет, не говори так, — девушка помотала головой и неожиданно придвинулась к нему ближе, заглядывая в тёмные глаза, смущая ещё сильнее. — И вообще, сейчас мы должны сосредоточиться на твоём лечении! — воодушевлённо воскликнула Мива. Мута ошарашенно уставился на одноклассницу. «Мы?» А Касуми тем временем продолжила говорить, не отводя от него взгляда: — Иери-сан очень хороший специалист, правда! Ты знал, что она владеет Обратной Проклятой Техникой? Это так здорово! Она тебя быстро на ноги поставит, а я ей буду помогать! Я буду каждый день приносить тебе что-нибудь вкусненькое, хорошо? И книжки буду читать, хочешь? А хочешь, я фильмов на ноутбук накачаю, какие тебе нравятся, и мы будем их смотреть вместе? Хочет ли он? Ещё бы! Мута молчал, раскрыв рот от удивления, хотя внутренне был готов скакать до потолка от осознания того, насколько же он сейчас счастлив. — А когда ты поправишься, мы вместе вернёмся в Киото, да? И обязательно устроим большую вечеринку вместе со всеми в честь твоего выздоровления! А потом сходим в бамбуковую рощу, хорошо? И в Императорский дворец обязательно! А ещё можно в Гион. И по музеям по всем пройдёмся! Ты слушаешь, Кокичи? По-хорошему, Кокичи следовало бы ей напомнить, что, вообще-то, его должны казнить после выздоровления и возвращения в Киото. Но он просто не смел испортить Миве настроение, поэтому активно кивал на все её предложения, даже забыв о неприятных ощущениях в теле. — Я слушаю, Мива.***
Будучи взращенным буквально на одних лекарствах, которые постоянно поступали в его организм, Мута никогда не чувствовал потребности ни в еде, ни в воде. Узнав об этом, Мива как будто открыла внутри себя второе дыхание. Она любила готовить для своих младших братьев, а готовить для Кокичи было ещё приятнее. Когда Мута просыпался, на прикроватном столике его уже ждал дымящийся свежий завтрак. Когда Сёко привозила его с процедур, Мива приносила обед. На полдник обязательно был десерт, а за пару часов до сна — лёгкий ужин. И ещё ни разу за эти дни блюда не повторялись. Парень впервые узнал, что значит испытать гастрономическое удовольствие. Касуми кормила его супом с ложечки, подцепляла лапшу палочками, разрезала омлет на тонкие ломтики. Заботилась так, словно он был ребёнком. И любого другого парня, наверное, ущемило бы такое отношение. Но Мута по-настоящему радовался. — Тебе тофу поджарить? Хочешь чай чёрный или зелёный? Или, может, попробуешь улун? А булочки с помадкой или с джемом? А Кокичи, если честно, был согласен на всё. Иери сказала, что выпишет его к началу следующей недели, а это значит, что жить ему осталось недолго. Поэтому он хотел насладиться последними днями своей почти полноценной жизни вместе с Мивой. После обеда они смотрели фильмы про научную фантастику. Девушка настояла, хотя Мута знал, что она их совсем не понимает. Поэтому парень сам скачал на ноутбук любимые фильмы одноклассницы — их они смотрели тоже. А во время физиотерапии Кокичи пересматривал по нескольку раз смешные видео с котиками, что присылала ему Касуми. Оказывается, животные, действительно, бывают очень милыми. Мута пообещал себе, что обязательно оставит после себя котёнка. Да, робота-котёнка, который бы напоминал Миве о нём.***
— Завтра тебя выпишут, — провозгласила Иори, зайдя в палату. Мута задумчиво посмотрел на женщину, а затем вдруг улыбнулся и произнёс: — Вот как. Утахимэ немного помолчала, вглядываясь в приветливое лицо подопечного. Неужели он успел так измениться всего за неделю? Сказалось влияние Касуми, или он всегда был таким? — Нам с Мивой нужно вернуться в Киото, чтобы уладить кое-какие дела, но завтра утром мы приедем за тобой. — Хорошо, — парень кивнул с пониманием. Он и так непозволительно долго задерживал их здесь. А ведь учёба в колледже не стоит на месте. Как и приближающаяся атака на Годжо Сатору. И они уехали, но Мива даже в поезде продолжала присылать ему смешные видео с животными, чтобы он не заскучал без неё. Но Муте скучать не пришлось — он почти весь день просидел за чертежами, придумывая полезный и красивый подарок для своей первой лучшей подруги. А уже поздним вечером от Мивы пришло короткое сообщение: «Я приготовила для тебя сюрприз, Кокичи! Надеюсь, он тебя обрадует. Сладких снов!» и целых три смайлика-сердечка в конце. Мута не знал, что могла придумать девушка, но любое её действие откликалось радостью в его сердце. Спать он лёг воодушевлённый.***
Проснулся Мута от того, что услышал из коридора какую-то возню и тихие переговоры. Дверь была почему-то приоткрыта. Он принял сидячее положение, удивлённо посмотрев на неё. Тут в палату заглянула… Мива! Она тепло улыбнулась ему, помахав рукой, и произнесла: — Доброе утро! Я писала вчера про сюрприз, помнишь? В общем, вот, — она зашла внутрь, а затем полностью распахнула дверь со словами: — Ребята, заходите! Какого же было удивление шамана, когда в комнату ввалились их одноклассники. Здесь были все его товарищи: и Тодо, и Камо, девочки и даже Нитта! Парни сразу же обступили его постель, с радостными криками и приветливым выражением лиц. Кто бы мог подумать, даже Норитоши проявил свои настоящие эмоции! За ними зашла Утахимэ и встала у дверей, чтобы не мешать, со сдержанной улыбкой наблюдая за своими подопечными. Май, Момо и Касуми остались стоять позади мальчиков. Студентки с любопытством разглядывали издалека своего одноклассника, которого впервые видели в живую. Зенин лукаво улыбнулась. — А настоящий Мехамару очень даже ничего, симпатичный. — Кокичи, — машинально поправила Мива, не сводя лучистого взгляда с фигуры друга. — Его зовут Кокичи. — Оу? — Нишимия подняла удивлённый взгляд на младшую подругу. — Так он тебе нравится? — А? — наконец девушка отмерла и несколько раз моргнула, глядя на блондинку, а затем злилась краской и замахала руками, оправдываясь: — Что за глупости? Скажешь тоже! Мы же друзья! Только и всего!.. — Да ну? — Май ухмыльнулась, легонько пихая собеседницу локтем. — Что ж ты тогда покраснела? — Я… Я не… Это… — Мива не знала, что ответить. — Да не тушуйся ты так, Касуми, — Момо хихикнула, прикрыв рот ладошкой. — А вы ведь даже чем-то похожи. Тем временем у парней тоже завязалась своеобразная беседа. — Мехамару, — серьёзно начал Тодо, сложив руки на груди, — я надеюсь, теперь-то ты мне можешь ответить, какие женщины тебе нравятся? — Какие женщины, — тёмные глаза Муты сразу же отыскали позади высокой толпы голубую макушку, — мне нравятся?.. Неожиданно взгляды Кокичи и Касуми пересеклись. И они, кажется, перестали слышать, что им говорили друзья в тот момент. Лишь неотрывно смотрели друг на друга, краснея от смущения и чувствуя жар. Но тут общий гул прервался парой хлопков в ладоши — так Иори привлекла внимание к себе. — Ребята, подождите нас на улице. Я помогу Кокичи собраться. Её подопечные послушно пошли на выход из палаты. Лишь Мива задержалась на пороге, но всё-таки вышла и тихонько прикрыла за собой дверь. Когда наставница снова посмотрела на Муту, он взволнованно спросил: — Утахимэ-сэнсэй, я не понимаю, что происходит? Женщина глубоко вздохнула, прежде чем ответить. — Вчера состоялось собрание старейшин, на котором поднялся вопрос о твоей дальнейшей судьбе. Мнения разделились, но… — она улыбнулась. — Благодаря влиянию директора Гакуганджи, директора Яги и наследника семьи Камо было принято решение о помиловании. Господа директора и Норитоши вступились за тебя и обещали взять на себя всю ответственность за твои дальнейшие поступки, а директор Яга сказал, что его школа не имеет к тебе никаких претензий. Скрепя сердце старейшины согласились. Мута в шоке уставился на Иори. — Хотите сказать, что меня не казнят?! — воскликнул он. — И мне можно продолжить обучение в колледже?! — Да, — собеседница кивнула. — Тебе больше не о чем волноваться, Кокичи. Хотя… — тут она сделала паузу, и парень забеспокоился. — Что? Что ещё? — нетерпеливо спросил он. — Когда вернёмся в Киото, директор Гакуганджи и я проведём с тобой долгую воспитательную беседу. Ты должен понять, Кокичи, что ты не один. Поэтому даже не смей идти в самоволку в следующий раз, — говоря это, Утахимэ была очень серьёзна. Но Муте не было страшно. Воспитательная беседа и промывка мозгов директором и наставницей — это он ещё легко отделается! К тому же… — Да, — Мута перевёл взгляд на приоткрытую дверь палаты, откуда выглядывала Мива, — я не один.