Вы видели, как плачут облака?

Вы видели, как плачут облака? Они становятся тогда чернее тучи. И слезы их не дождь, а пустота, Что разрывает сердце, разум, душу. Вы видели, как облако смеется? Конечно, нет. Ведь облако мертво. Через него ни солнца свет не льется. Ни грома звук. Совсем-совсем ничто. Вы видели, как облако страдает? Оно мятежно, вольно, но порой, О грустной жизни все же вспоминает. И думает, о том, кто здесь чужой. Вы видели, как облако влюблялось В соленый бриз, в холодный океан? Не знаю я. Ведь так спросить - стесняюсь. А над водой клубится дым-туман. Спрошу его - ему о всех известно - Кто слезы льет, кто злится и кричит. Ответит мне советник-путник честно: "Кто больше любит, тот всегда молчит." Так жестоко с ней еще не обращались. Брызнувшая из носа кровь, многочисленные синяки и глубокие порезы - единственное, что напоминает о случившемся. Внутри пустота, и где-то на задворках сознания звучат, мигом затухающие голоса преступников. Она не помнит ни лиц, ни имен, ни одной секунды этих пыток. Главное: они ушли. Вокруг кровавые лужи, а дождь бьет по беззащитному ребенку, будто пытаясь смыть с улиц города позор произошедшего. Попытка встать обречена на провал - дрожащие руки не в силах опереться о холодный мокрый асфальт, ноги не способны выдержать еще одно испытание, а глаза просто остекленели от пережитого девочкой шока. Не имеет также смысла пытаться звать на помощь, да и голос уже давно сорвался из-за долгих попыток привлечь внимание посторонних, пока над ней издевались. Осталось только одно: смириться и сдаться в плен каплям, пронзающим темно-синее небо. Жертва, прилагая неимоверные усилия, прикрыла лицо свободной ладонью и свернулась калачиком, для того, чтобы больше не видеть, изуродованную ножами, правую руку. Конечности медленно теряли свою чувствительность и боль стала проходить. Параллельно этому пришло и сознание того, что скоро она будет мертва. Тяжелые веки закрывались сами по себе, а бледные губы беззвучно шептали слова буддисткой молитвы, выученной наизусть в старинном женском монастыре. Спустя две минуты девочка провалилась в сон, где увидела огромную чашу, до верха наполненную водой. Сверху, в сосуд падали крохотные капли, вызывая на гладкой поверхности хаотичную рябь. Героиня завороженно следила за этим процессом, не в силах отвести глаз от глади искусственного водоема. Когда наконец, единственная частичка этого творения не оказалась лишней. Со страшным грохотом, эта ничтожная капля упала на, окружающие, чашу камни, небо тут же разразилось страшным громом, а умиротворенное озеро превратилась в бушующий океан. Смотреть на это зрелище было страшно, но огромные волны накрывающие вековые скалы завораживали своим величием. Стихия шторма, агрессии, разрушения заговорила с девочкой, используя шум дождя, урагана и рев приближающегося цунами. Тяжело дыша, раненая расширила свои глаза от благоговейного страха и восторга. Каждая частичка сознания, вдохновенно приказывала: "Борись." Даже осторожные движения давались нелегко от потери крови, но собрав всю свою волю в кулак, девочка смогла привстать на четвереньки. Она задыхалась от нахлынувшей усталости, но продолжала подниматься, стараясь не замечать металлического привкуса, запекшейся на губах, крови. Осталось только нащупать руками стену и подняться вверх. Ноги не слушались, и, в конечном итоге, ребенок опять свалился на колени. "Борись. Борись. " - крутились в голове слова. И девочка предприняла еще одну попытку. Тонкие пальцы дотронулись до кирпичной конструкции, и дрожа от холода, шока, потери крови, она медленно продвигалась в сторону дороги, сверкающей в свете уличных фонарей, пока в ее глазах не потемнело, и израненное тело, намеревавшееся рухнуть, не подхватили чьи-то теплые руки. Проваливаясь в небытие, девочка внимала голосу, неожиданно появившегося, спасителя - мальчишеский, немного хриплый. Но сейчас такой родной и приятный на слух.