По другую сторону удочки

Утренняя рыбалка, что ни говори, дело замечательное. Сидеть на берегу, любоваться туманной дымкой над рекой, просыпающимся солнцем, слушать тихий плеск реки и птичий щебет... Ну и, конечно, не забывать следить за удочкой. Правда, вот это всего труднее, взгляд так и норовит убежать в сторону, к еще одному рыбаку - рыжему, ухмыляющемуся, без капли сна в смеющихся желтых глазищах. - Эй, Афоня, - вдруг лениво протянул он, - крылья-то по росе не замочил? Удивленный Зирофеев отвлекся-таки от поплавка. - Какие крылья? - Да вот... Не переставая улыбаться, Антон вдруг протянул руку к самому его лицу. Зирофеев так и застыл - дохнуть боялся, пока рука Антона с невероятной осторожностью касалась растрепанных спросонок светлых кудрей, аккуратно выпутывая из них и протягивая на загрубелой темной ладони маленькое белое перышко. Зирофеев залился густым румянцем. Это же надо было так оконфузиться! - Да ну, Антон, какие крылья? - он неловко улыбнулся. - Были бы крылья, я бы, может, и не проспал. Полозов опять расплылся в улыбке. Только б Афоня не обиделся, но как тут удержаться, вспомнив, как полчаса назад постучал в окно, и мелькнул в нем подскочивший со своих мягких подушек Зирофеев - сонный, встрепанный, и аж дух перехватило от странного тепла в груди, такого, что так и обнял бы Афоню самого, как ту подушку... - Не наговаривай, Афоня, встал ты вовремя, - Полозов прищурился. - Вчера небось зачитался опять, да? - Пять минуточек всего хотел полистать на сон грядущий, а вот... - виновато вздохнул Зирофеев. - Что ты такое читаешь? - поинтересовался Антон. - Неопубликованные записи Ильича раздобыл? - Ох, вот бы тебя сейчас товарищ Архангельский-то услышал! - аж заозирался Зирофеев кругом, хоть и понимал, конечно, что в такую рань Гаврила Серафимович на обозримом горизонте вряд ли объявится, но с тех пор, как он на персональный двухколесный транспорт пересел, поручиться вообще ни за что нельзя. Носится ветром на своем велосипеде по всему селу, то там, то здесь, не угадаешь, где появится, какой непорядок углядит. - Ну, товарища Архангельского тут нет. А я интересуюсь. Чисто в целях повышения своей образованности. Зирофеев поспешно уткнулся взглядом в речную гладь. И правда гладко, ни ряби, ни кругов, и что ж рыба-то не клюет, чтоб ее... - Просто легкое чтение. Чтоб заснуть лучше. - И под что ж тебе спится? Эй, ты чего покраснел-то? - Исторический роман, - Зирофеев справился с собой. - Ну, можно и так сказать. Понимаешь, книга такая редкая попалась, дореволюционное издание еще, ну я и... С чего это Афоня так смутился - Антон решительно не понимал, но смущенный румянец, огонек в глазах, и растрепанные эти волосы, в которых и перышко-то не углядишь сразу... Сердце ходуном заходило в груди, чудом получилось перевести дух. А Зирофеев думал о том, как смеялся бы Антон, если б узнал, о чём он на самом деле, тот дореволюционный исторический роман. Слезливая безыдейная история в самом что ни на есть старорежимном духе. Англия, имение какого-то лорда, и влюбленные друг в друга няня и садовник. У нее - нехорошая семейная тайна за плечами, а он такой, что при виде него не шарахаются разве что садовые улитки. И с чего-то эта немудреная история хватает за самое сердце. И мысли в голову лезут странные, никак не уснуть... - Ой, глянь-ка, - рука Антона скользнула по плечу, - еще перышко... Крылья побереги, ангел! "Ничто на свете не заставит меня разлюбить тебя, ангел мой!" Афоня поспешно сморгнул наваждение и принял серьезный вид. - Вам, товарищ Полозов, прекрасно должно быть известно, что ангелы - они ненастоящие, и в нашей социалистической реальности не существующие! - Верно, они не существующие, - согласился Полозов. - А ты-то настоящий. Зирофеев ошарашенно замер - то ли от тихого и внезапно ставшего таким серьезным голоса Антона, то ли оттого, что солнечный луч вдруг вспыхнул, заиграл в его волосах - таких же огненно-рыжих, как у той несчастной няни из романа. Да, точно, у нее были рыжие волосы. И странные, почти янтарного цвета, глаза... Или всё-таки синие? Ох, совсем запутался! - Антон, ну ты скажешь тоже... - выдохнул он. - Скажу, - опять улыбался Полозов, но что-то новое было в его улыбке, когда он протянул, словно пробуя слово на вкус: - А-а-ангел. Снова протянул руку, чуть дрогнувшие пальцы коснулись белых кудрей у самого виска. Кажется, там было еще одно перышко. Или не было? Зирофеев не знал, и сомневался, знает ли Антон. И неважно это. Совсем неважно. Куда важнее было собственное колотящееся сердце, и солнце, не взошедшее еще до конца, но уже вовсю сияющее в глазах одного невероятно счастливого тракториста. Поплавок, булькнув, ушел под воду. Подобравшийся лещ спокойно и деловито объедал приманку. В делах надводных он не разбирался, но что-то ему подсказывало, что сегодня на крючок попадется вовсе не он, а кто-то по другую сторону удочки.