Заброшенный сад

      Не прошло и двадцати минут, как Вэй Ин выскочил из душа, не удосужившись даже одеться. Только замотал полотенцем бёдра, что было ещё более провоцирующим. Лань Ванцзи уже ждал его в спальне, перебравшись с коляски на кровать и вытянув ноги. Как только полуобнаженный Вэй Ин появился в дверях, он бросил на него голодный взгляд и поплотнее сомкнул губы, словно опасался, что изо рта что-то вырвется.       — Итак, достопочтенный Ханьгуан-цзюнь, — забираясь на кровать, словно кот, Вэй Усянь подполз к нему и, перекинув ногу, тут же сел на бёдра. Полотенце едва держалось на его поясе, делая юношу ещё более соблазнительным. — Что бы вы хотели услышать? Как ваш член раздирал мою маленькую дырочку? Или как я сходил с ума, кончая от того, что он распирал меня изнутри? Или то, как мой анус дико пульсировал и был весь красный после того, как ты вытащил его? Извергая твою сперму, которую ты оставил во мне несколько раз?       — Цензура не пропустит, — процедил сквозь зубы Лань Ванцзи, до боли сжимая его бока и оставляя синяки. — Слишком пошло.       — Я по-другому не могу, — надул губы Вэй Усянь. — Но ведь это правда. Давай я лучше покажу, чем рассказывать, — тут же оживился он и хотел сползти к коленям любовника, как Лань Ванцзи его перехватил и, легонько толкнув, свалил на спину.       — Вэй Ин, сегодня я, — пробормотал он, срывая его полотенце и видя, что член Вэй Усяня уже налился кровью и заметно увлажнился.       — Ладно, как пожелаешь, — довольно ответил тот, сам разводя ноги в стороны. Лань Чжань, перевернувшись, лёг между ними, и его губы обхватили упругую плоть. Вэй Усянь тут же сладостно простонал и вцепился пальцами в волосы писателя, всем своими видом показывая, как ему хорошо.       — Да… Лань Чжань, полижи повыше… ммм… — беспрестанно стонал он, — обведи языком под головкой… вот так…       Вэй Ин то и дело поджимал пальцы на ногах и приподнимал колени. Его член тоже раздулся до внушительных размеров, и вскоре писатель стал заглатывать его с трудом. Но всё же он очень старался обхватить его и целиком поместить в свой рот. Когда это происходило, Вэй Усянь заходился такими стонами, что хотелось заклеить ему рот.       Конечно же, закончил он с таким же упоением, изгибая спину и изливаясь любовнику в рот. На его лице застыло блаженство, расслабленные ноги разошлись по сторонами, а узкий проход то и дело сжимался и разжимался. Так и хотелось наброситься на него и как следует отыметь, раз уж он так зазывающе приглашает. Лань Ванцзи, мгновение подумав, обхватил его бёдра и приподнял их, а затем, вытащив язык, коснулся пульсирующего колечка. Вэй Ин громко вскрикнул и метнул на любовника откровенный взгляд.       — Ах, Ханьгуан-цзюнь, — запричитал он, — не дразни меня так! — Вэй Ин вцепился пальцами в постель и снова изогнулся, будто не в силах был терпеть всё это. — Я не смогу… я не вынесуууу… — завыл он, откидывая голову. Лань Ванцзи пришлось покрепче перехватить его ноги, которыми он начал отбиваться и чуть глубже проникнуть в него языком. Сначала его тугой проход не поддавался, но из-за таких непристойных ласк он начал чуть открываться и впустил в себя гибкий кончик. После этого Вэй Усянь забился в сладкой дрожи ещё сильнее, а его член снова начал твердеть и подниматься.       — Ах, великий Ханьгуан-цзюнь! — кричал он, раскрываясь всё больше и пуская язык всё глубже. — Я не достоин этого!       Всё его нутро начало сходить с ума и снова сжиматься, пытаясь протолкнуть язык глубже, но вышло наоборот. Влажный кончик выскользнул из него, и из груди Вэй Усяня раздался обреченный вздох. Лань Ванцзи ещё раз обвёл его напряженные складки, чтобы тот расслабился, и как только тот раскрылся, опять вошёл в него.       — Прошу, не надо больше… — взмолился Вэй Ин, готовый заливаться слезами. — Лучше просто возьми меня, а? Просто возьми, Лань Чжань, хорошо?       — Не так быстро, — глухо отозвался тот, отстранившись от заветного прохода. Но не успел Вэй Усянь перевести дух, как тут же почувствовал новое вторжение, на этот раз пальцев.       — Нет, Ханьгуан-цзюнь, не мучай меня! — опять забился юноша. — Почему ты не можешь просто войти в меня? Зачем всё это… — его поток слов опять прервался стонами, поскольку губы писателя крепко обхватили его член. Вэй Усянь как мог сжал кончик языка зубами, чтобы не кричать так откровенно, но сделал себе только хуже. Пальцы писателя, оказавшись внутри него, нащупали самое чувствительное место, и когда начали дотрагиваться, Вэй Ина будто забила лихорадка: он снова стал метаться по кровати, изо всех сил сжимая пальцы любовника, и бесстыдно стонать. Из последних сил молил перестать его мучить и скорее взять, но несокрушимый Лань Ванцзи довёл своё дело до конца, и Вэй Усянь в диких конвульсиях снова излился ему в рот.       — Что ты за человек, Ханьгуан-цзюнь, — в бессилии прошептал Вэй Ин, когда его тело обмякло, а ноги разошлись по сторонам. — Никогда не слушаешь, как бы я не умолял тебя.       — Мгм, — промычал тот и, ухватившись за лодыжки, подтянул размякшего любовника к себе. Вэй Ин не сразу сообразил, что тот хочет, но когда его ноги оказались по обе стороны от тела писателя, а его горячий член уперся в расслабленный проход, готовиться уже было поздно. Тот без особых сложностей проник в него, насадив любовника на себя, но как только Вэй Ин весь сжался от вторжения, Лань Ванцзи тут же и закончил, заведенный всеми предыдущими стонами и криками. Он судорожно выдохнул и опустился на тело Вэй Усяня, а тот, подняв руки, обнял его.       — А могли бы сделать это вместе, если бы ты послушал, — посетовал юноша, поглаживая его по спине и ощущая неровность кожи от множества шрамов. — Я хочу кончать от твоего члена, Лань Чжань.       — Закончишь, — коротко проговорил тот и приподнялся на руках. Он так пристально смотрел на разомлевшего Вэй Ина, что тот весь раскраснелся и начал лукаво улыбаться.       — Что? Ты что-то задумал? — игриво спросил он, перемещая руки на его грудь и тоже гладя её. — Что-то непристойное? Что ты хочешь, чтобы я сделал? Скажи мне, я исполню любое твоё желание. Хочешь, чтобы я взял в рот? — он указал на свои губы. — Или тебе по душе это место? — юноша двинул бёдрами, и член внутри него чуть напрягся.       — Замолчи, Вэй Ин, — не выдержал его словесного потока Лань Ванцзи и закрыл губы поцелуем. Очень глубоким и страстным. Он целовал так, будто пытался не только его заткнуть, но ещё и задушить, поэтому вскоре Вэй Ин начал мычать и извиваться под ним.       — Ах, Лань-гэгэ! Когда ты целуешь так, я тоже не могу справиться с собой, и снова хочу, — он опять призывно задвигал бёдрами, и Лань Ванцзи, обхватив его за спину, перевернулся, усадив любовника сверху.       — Наконец-то, — почувствовав, что ему дали бразды правления, Вэй Усянь широко улыбнулся и, оперевшись ладонями в грудь писателя, чуть склонился к нему и начал двигать тазом из стороны в сторону, чтобы его член скорее затвердел и дошёл до предельного размера. Он делал вращательные движения, очень развязно смотря писателю в глаза и тихонько посмеиваясь.       — Теперь-то я его точно не выпущу, Лань-гэгэ, пока не наслажусь по полной!       Своё обещание Вэй Усянь сдержал и не слезал с Ханьгуан-цзюна, пока не лишился всех сил и пока его семя не начало стекать по бёдрам любовника, пачкая постель. На этот раз он был только сверху — не только потому, что по-другому у них выходило не так складно, но и потому, что эта поза безумно нравилась Вэй Ину. В ней он чувствовал себя полноправным хозяином: мог насаживаться сколько душе угодно, принимать полностью или только часть, тереться о член так, как хотел, доставая до самого любимого места, мог двигаться не только вверх или вниз, но и по сторонам. И, самое главное, мог смотреть на своего любовника, целовать его и обнимать. Особенно чувственно было, когда Лань Чжань садился. Вэй Ин удобнее устраивался на его бёдрах, обхватывал его ногами и обвивал за шею руками, целуя лицо и шепча пошлости на ухо. Прижимался к нему всем телом, впитывая его жар. Так они могли очень долго заниматься любовью, не в силах оторваться друг от друга.       В таком положении Лань Ванцзи очень любил до боли сжимать его в объятьях и кусать, выражая свою страсть. Вскоре Вэй Усянь стал замечать, что чем больше проходило их совместных ночей, тем больше на его теле оставалось следов от укусов, которые очень медленно проходили, а ощущения от зубов он запомнил надолго. Ханьгуан-цзюнь вообще любил это дело. Любил прикасаться, кусать, сжимать, но делал это не с нежностью, а с силой. Поначалу это проявлялось не так ощутимо, а затем всё нарастало и нарастало. Вэй Ин подумал, что любовник таким образом проверяет его, сколько тот готов выдержать и насколько далеко готов зайти. Впрочем, боли парень во время их любовных игр не ощущал: ему очень даже нравилось впитывать в себя эту отчаянную страсть писателя, но вот с последствиями в виде красных пятен, синяков и укусов днём приходилось усиленно бороться.       Очередным утром Вэй Усянь никак не хотел просыпаться. В последнюю неделю, что он провёл у писателя, их безумные ночи любви были беспрерывными, и Вэй Ин практически начал жить у него. Он перевёз свою одежду и некоторые вещи, каждый раз после работы покупал продукты. Прибирался в доме и ухаживал за садом. Единственным минусом в его радужной жизни было расположение дома писателя. Он находился вдали от города, и, чтобы добраться до работы, Вэй Ину приходилось вставать намного раньше. А это он жутко не любил. Вот и сейчас, ворочаясь в кровати, он никак не мог заставить себя открыть глаза, встать и пойти в душ. Обычно, когда наступала критическая минута, за ним приходил Лань Ванцзи и бесцеремонно стаскивал его с кровати. Вот и сейчас, почувствовав чьё-то дыхание над собой, Вэй Усянь потянул руки и сжал человека в объятьях.       — Лань-гэгэ, — проворковал он, так и не в силах открыть глаза и прогнать сон. — Мы так здорово порезвились ночью, давай и сейчас продолжим, а? Не хочу идти на работу… — он потянулся, чтобы поцеловать его, но вдруг почувствовал, что его руки схватили за запястья и оторвали от тела.       — Лань-гэгэ, не злись, — ему всё же пришлось разлепить глаза, но вместо лица писателя он увидел чей-то живот. Его глаза открылись ещё шире, но из-за яркого света их одолела неприятная резь, поэтому, щурясь, он поднял взгляд наверх и обомлел. Человек перед ним стоял!       — Лань Чжань, ты что — поднялся на ноги?! — изумлённо воскликнул Вэй Усянь и тоже сел на кровати. — Это я так тебя объездил?       — Простите? — внезапно раздался холодный голос, и Вэй Ин несколько раз моргнул, не понимая, что происходит. Человек перед ним был вылитый Лань Ванцзи, но он стоял на ногах и смотрел так холодно, как в первый день их знакомства. Более того, голос был не похож на его и сжимал он его запястья очень крепко.       Повисла звенящая тишина, и чем больше прояснялось зрение Вэй Усяня, тем больше он понимал, что человек перед ним — это не Лань Ванцзи. Да, он был очень похож — такие же длинные волосы, красиво бледное лицо и ясные глаза, но всё же черты лица немного другие и выглядел он чуть старше. По спине Вэй Усяня пошёл холод, он ошарашенно смотрел на чужого мужчину, который оказался в спальне писателя и держал его полуголого за руки. Одеяло хоть как-то прикрывало нижнюю часть тела, зато торс был полностью обнажён, и на нём красовались бесчисленные следы любовных утех.       — Брат, — тишину нарушил приглушенный голос Лань Чжаня, который въехал в комнату и, застав двух мужчин, ошеломленных друг другом, нахмурился. Вэй Ин с трудом развернул к нему голову, затем снова посмотрел на стоящего перед ним мужчину и поразился сходству. Ему внезапно стало жутко стыдно, хотелось скорее спрятаться под одеяло или вообще исчезнуть, настолько неловкой оказалась атмосфера в комнате.       — Отпусти его, — наконец проронил Лань Чжань, и его голос прозвучал с какой-то угрозой.       — Что это значит, Ванцзи? — строго спросил высокий мужчина, наконец-то освобождая запястья Вэй Усяня, на которых остались следы от его пальцев. — Это тот человек, о котором ты говорил?       Лань Чжань молчаливо кивнул, а Вэй Ин скорее забрался под одеяло, не зная, куда ему деться. Одежда валялась по всему полу, но чтобы подобрать её, нужно встать и показать себя во всей красе…       — Я же просил тебя быть осторожным, — голос его брата звучал строго, но вместе с этим в нём чувствовалось беспокойство. — Вы же знакомы всего несколько месяцев, а он уже оказался в твоей постели! Чего ты добиваешься? — он снова бросил грозный взгляд на затихшего Вэй Усяня. — Что тебе нужно от моего брата? Хочешь устроить за счет него свою жизнь? Или как следует наиграться, а потом бросить, оставив его ни с чем?       — Я не играю! — Вэй Ин воскликнул так яростно и громко, что оба брата замерли, не ожидая от него такого. Особенно, Лань Ванцзи, привыкший слышать лишь его смех и мягкий шепот.       — Я никогда не играл с ним, — чуть тише продолжил Вэй Усянь, но не менее яростно. — Мои чувства и намерения были серьёзными с самого начала. Как только увидел его, я… я…       — Запрыгнул к нему в постель, — иронично усмехнулся Лань Сичэнь. — Подобные легкомысленные люди не внушают никакого доверия. Оставь Ванцзи в покое и уходи из этого дома.       От этих слов сердце Вэй Усяня болезненно закололо, он ощутил, что ему становится трудно дышать, а перед глазами появляется какая-то пелена. Совсем как тогда, три года назад.       — Брат, хватит, — застилающий туман прорвал глубокий голос Лань Чжаня, который подъехал к кровати и остановился между ними. — Не он один виноват в этом, я тоже позволил ему быть здесь.       — Ванцзи, твоё сердце слишком доброе, — опечаленно вздохнул Лань Сичэнь, но его взгляд смягчился. — Я лишь не хочу, чтобы ты снова страдал, — он тронул младшего брата за плечо и, бросив ещё один сомнительный взгляд на понурого Вэй Усяня, покинул комнату.       Снова настала тишина, хотя не такая звенящая, как несколько минут назад. Лань Ванцзи с тихим скрипом развернулся к кровати, а Вэй Ин, весь сжавшись, укутался покрывалом и не двигался.       — Он расстроил тебя? — негромко спросил Лань Ванцзи, протягивая руку и касаясь его бедра.       — Нет, дело не в этом, — замотал головой Вэй Усянь. — Просто вспомнил о плохом эпизоде своей жизни, — юноша заставил себя улыбнуться и, вытащив руку из-под покрывала, стиснул ладонь писателя. — Чтобы расстроить меня потребуется что-то посильнее парочки слов, — уже бодрее заявил он. — Я понимаю, что твой брат волнуется о тебе. Но я правда не играю с тобой, Лань Чжань, я…       — Я знаю, — прервал его писатель. — Не волнуйся. Забудь об этом. Тебе пора на работу.       — Да… Точно, — схватившись за голову, пробормотал Вэй Усянь. Вскочив с кровати, он ринулся в душ, потом что-то положил себе в рот и, поцеловав писателя на прощание, умчался в издательство.       С утра совсем не было времени поговорить о том, что произошло, но кое в чем Вэй Усянь солгал. Слова старшего брата действительно больно ударили по нему и оставили осадок в душе. Вэй Ин не знал, что у писателя есть родственники, к тому же, со старшим братом они, похоже, были очень близки. А значит, Лань Ванцзи прислушивался к его словам и ценил его мнение. Вэй Усяню было больно от того, что близкий человек Лань Чжаня не принял его и отнёсся к нему как к какому-то проходимцу. Да, их отношения действительно завертелись очень быстро, и очень быстро Вэй Ин оказался у него в постели, но…       «Он и правда нужен мне… — сидя на работе, юноша бесстрастно смотрел сквозь монитор, не различая картинки. — И дело не в сексе или удобстве, хотя мне с ним безумно хорошо. Есть что-то ещё, что-то невидимое, но сильное…»       А если Лань Ванцзи прислушается к словам брата и откажется от него? Что тогда делать? Разве жизнь может стать прежней после того, что они пережили вместе?       «Если мне опять станет сниться тот сон, я… я… не хочу туда возвращаться…» — сжав голову руками, Вэй Ин зажмурил глаза, прогоняя неясные видения.       — Эй, Вэй Усянь, что ты опять натворил, — раздался рядом хмурый голос Цзян Чэна, который легонько ударил его стопкой бумаг по спине.       — Ничего, — спокойно ответил Вэй Ин, поднимая голову.       — Ну конечно, — помрачнел главный редактор. — Когда ты становишься таким подавленным, у меня мороз по коже идёт — я жду неприятностей. Ты так и не прекратил общение с Лань Ванцзи?       — Почему вы все хотите, чтобы мы расстались? — прошептал себе под нос Вэй Ин, невольно сжав кулаки.       — Ты о чем? Хочешь сказать, что вы… — Цзян Чэн услышал его бормотание.       — Мы взрослые люди, Цзян Чэн, — отозвался Вэй Усянь. — И сами разберемся друг с другом. Тебе не стоит обо мне волноваться.       — Я просто не хочу, чтобы с тобой это снова случилось, — пробурчал главный редактор, и нахмуренные брови Вэй Ина невольно расслабились. Как странно, эта фраза была созвучна той, что сказал Лань Сичэнь сегодня с утра…       — Всё в порядке, Цзян Чэн, — смягчился Вэй Усянь. — Со мной правда будет всё хорошо, если я останусь с ним. Мне нужно быть с ним… — он опять стиснул голову руками и оперся локтями в стол.       — Иди-ка ты домой пораньше, а то вообще на себя не похож, — расщедрился Цзян Чэн, видя, в каком он плохом настроении. — Но чтобы завтра без опозданий! — более грозно добавил он и отправился раздавать задания другим работникам. Вэй Ин, которому не часто перепадало такое счастье от начальника, не стал медлить. Отключил компьютер, забрал свои вещи и отправился к Лань Ванцзи. Он торопился, поскольку очень хотел с ним поговорить о случившемся утром и убедить его в своих чувствах.       «Я знаю, он поверит, он обязательно поверит мне», — убеждал сам себя парень, переступая порог его дома. Однако едва он разулся и пересёк коридор, как сердце неприятно сжалось: в гостиной он услышал голоса. Обычно к Лань Ванцзи никто не приходил, кроме него, но утренний случай показал, что есть по крайней мере ещё один человек, который мог навещать писателя. Вэй Ин замер в дверях гостиной. Его опасения подтвердились: одним из говорящих был Лань Чжань, который сидел на диване, а вторым — его брат. Лань Сичэнь был таким же хмурым, как и утром. Он стоял напротив, прижав ладонь ко лбу и выглядел так, будто у него сильно разболелась голова. Кажется, он пытался вразумить своего младшего брата, но его доводы казались неубедительными.       — Ванцзи, это не тот человек, который должен быть рядом с тобой, — услышал Вэй Усянь их разговор. Лань Чжань, до этого сидевший непоколебимо, вдруг вздрогнул и перевёл взгляд на Вэй Ина, почувствовав его присутствие. Лань Сичэнь тоже увидел его и глубоко вздохнул. Вероятно, он надеялся, что их разговор останется в тайне.       — Почему вы против? Я ведь не сделал ничего плохого… — удрученно спросил Вэй Усянь, подходя ближе к ним.       — Ты не рассказал ему? О том, что случилось три года назад, — холодно спросил его Лань Сичэнь, и Вэй Ин, замерев, ощутил, как леденящий страх начал сковывать каждую часть его тела.       — Ванцзи, этот человек опасен! — снова обратившись к младшему брату, эмоционально продолжил Лань Сичэнь. — Да, он работает в издательстве и кажется безобидным, но знаешь, что последние три года перед этим он провёл в психиатрической клинике?       Глаза Лань Чжаня расширились, он изумлённо взглянул на застывшего Вэй Усяня, ожидая от него ответа, но тот от ужаса не мог вымолвить ни слова, так и покрываясь коркой льда.       — Даже если и так… — попытался защитить его писатель, но его брат покачал головой.       — И это ещё не самое страшное. Он попал туда именно в тот день, когда вышла в свет твоя первая книга. Его словно застигла какая-то агония, он кричал и бросался на людей, врачи и санитары едва смогли его усмирить. Но самое ужасное то, Ванцзи, что в последующие три года он беспрестанно изрисовывал все стены своей палаты. И знаешь, что это были за рисунки?! — он на мгновение замер, переводя дыхание. Лань Чжань впился ладонью в подлокотник дивана, напряжение читалось во всём его теле, а Вэй Усянь, смертельно побледнев, казалось вот-вот был готов лишиться чувств.       — Это были образы твоих книг, Ванцзи! — едва держа себя в руках, воскликнул Лань Сичэнь. — Люди, места, события… Он воспроизводил всё в точности, как было написано. Он вновь и вновь рисовал их, накладывая один рисунок на другой. Медперсонал едва успевал перекрашивать стены, а он начинал всё заново и как будто не мог остановиться. Полгода назад его оттуда выписали, поскольку он присмирел, и Цзян Фэнмянь поручился за него, взяв над ним опеку. Глава Цзян был другом его отца и не мог видеть, как его сын влачит столь жалкое существование. Он устроил его в своё издательство, чтобы тот всегда был под надзором. Казалось, что всё наладилось, и Вэй Усянь больше не давал поводов для беспокойства. Но когда в свет вышел твой роман «Осада горы Луаньцзан», у него снова случился аналогичный припадок. Его опять хотели поместить в лечебницу, но, проведя в беспамятстве несколько дней, он пришёл в себя и заверил, что такого больше не повторится. Я не могу понять, почему Цзян Фэнмянь поверил ему, но это всё нельзя просто так оставить. Он безумен, Ванцзи! — снова в сердцах воскликнул Лань Сичэнь. — Он одержим тобой и может причинить тебе вред. Особенно, когда ты так уязвим… — его голос прервался, он снова тяжело вздохнул и прижал ладонь ко лбу.       В очередной раз в гостиной повисла гнетущая тишина. Вэй Ин не шевелился, остекленевшими глазами смотря перед собой. Лань Сичэнь убивался, не зная, как оградить брата, а Лань Ванцзи, впиваясь пальцами в колени, тяжело дышал.       — Брат, — он первым нарушил тишину хрипловатым голосом, и все вздрогнули. — Оставь нас.       — Ванцзи, ты…       — Прошу тебя! — он чуть повысил голос, но тут же взял себя в руки. — Прошу тебя, оставь нас.       — Хорошо, как знаешь, — с трудом согласившись с ним, проронил Лань Сичэнь. — Надеюсь, ты примешь то решение, о котором не пожалеешь, — добавил он и покинул гостиную, даже не взглянув на Вэй Усяня. Когда его шаги стихли за дверью, Лань Ванцзи перевёл застывший взгляд на молодого человека и снова тяжело выдохнул.       — Это правда? Вэй Ин, то, что сказал мой брат — правда?       Вэй Усянь, казалось, вообще не слышал и не понимал, что происходит вокруг. Его глаза до сих пор были пустыми, тело словно заледенело, а руки мелко дрожали. Но когда он услышал, что Лань Ванцзи обращается к нему, то словно пришёл в себя. Он вздрогнул, столкнувшись с холодным взглядом писателя, и силы как будто вмиг покинули его. Юноша внезапно рухнул на колени и уперся ладонями в пол, склоняя голову. Его волосы упали вперед, закрывая лицо, но дрожащего голоса он скрыть не смог.       — Прости… — выдохнул он, едва соображая, что говорит. — Я не хотел скрывать от тебя это, не хотел. Да, я действительно провёл там три года, но… Всё не так! Всё не так, Лань Чжань! — он вскинул голову, и писатель снова ошеломленно замер, заметив в его глазах слёзы.       — Я не одержим тобой, я не хочу причинить тебе вред. Я не знаю, почему твои книги так влияют на меня, но я не испытываю к тебе ненависти или неприязни. Мне постоянно снился один сон… — его плечи начали вздрагивать, да и всё тело трястись. — Он мучил меня каждую ночь. Я не мог спать, а потом меня настигло настоящее безумие, будто этот сон стал явью… Я с трудом справился с ним, но продолжал видеть этот сон, даже когда дядя Цзян вытащил меня оттуда и привёл в издательство. Видел его до тех пор, пока не встретил тебя, Лань Чжань. Только с тобой я наконец-то забыл о том наваждении, которое преследовало меня столько лет. Я не могу тебя потерять, Лань Чжань! — надрывно воскликнул он, и сдерживаемые слёзы хлынули из его глаз. — Я не хочу снова видеть тот сон, я не хочу возвращаться в те стены и быть запертым там! Прошу тебя, Лань Чжань, не оставляй меня! Без тебя я не справлюсь, я не смогу… — он был готов рухнуть на пол, поскольку силы практически оставили его, а от страха и горя тело содрогалось в болезненной дрожи. Сквозь свои рыдания он услышал какой-то стук и невольно поднял глаза: Лань Ванцзи, который сидел на диване, резко подался вперед, будто хотел подойти к Вэй Ину. Его порыв был очень сильным, но бесчувственные ноги не могли его удержать, поэтому он упал на пол. Опираясь на руки, он ползком дотащил своё тело до Вэй Усяня и, добравшись до него, сжал в крепких объятьях.       — Не оставлю, не оставлю, — повторял он, прижимая голову юноши к своему плечу и успокаивающе гладя его по волосам. Ощутив тепло его тела и крепкие объятья, Вэй Усянь расплакался ещё сильнее, глуша рыдания в его одежде.       Неизвестно сколько они просидели на полу, сжимая в объятьях друг друга. Может быть полчаса, а может и час. Вэй Ин расслабил руки только когда успокоился, а Лань Ванцзи убрал остатки его слёз поцелуями.       — Ты не больно упал с дивана? — шмыгнув носом, спросил юноша, беспокоясь за него. Писатель покачал головой.       — Нет, ничего не почувствовал. Хотел скорее обнять тебя.       — Лань Чжань, какой же ты замечательный, — улыбнулся Вэй Ин. — Как же мне повезло с тобой. Ты правда не отвернёшься от меня?       — Нет, никогда, — снова покачал головой тот. Вэй Усянь, поднявшись на ноги, помог писателю добраться до дивана, а усадив его, забрался сам, снова прячась в его объятьях. Лань Ванцзи, поцеловав его в макушку, начал тихонько укачивать, как ребенка.       — Расскажешь, что за сон? — когда Вэй Ин расслабился и прикрыл глаза, негромко спросил он. Юноша, шевельнувшись в его руках, прерывисто выдохнул и сжал Лань Чжаня покрепче.       — Сначала… я просто падал в какую-то пропасть. Там было темно и мрачно и слышались какие-то голоса. Несмотря на высоту, я не разбивался, но всё тело пронзало болью. Такой, что я просыпался и не мог шевелиться несколько минут. Но три года назад сон изменился. Стало ещё хуже. В какой-то мрачной пещере меня окружали сотни монстров и безустанно терзали моё тело, отрывая кусок за куском… — он снова содрогнулся от ужаса, Лань Ванцзи с силой прижал его к себе. — Я каждый раз просыпался в холодном поту и со страхом пытался пошевелить рукой или ногой, опасаясь, что их уже нет. И эта пытка продолжалась почти каждую ночь… — в мучениях простонал он. — Когда дядя Цзян забрал меня оттуда, этот сон ушёл, но вернулся первый, когда я падал в бездну. Мне стало легче, по крайней мере, я мог контролировать это. Некоторые ночи даже были спокойными. Казалось, всё начало уходить, но после той книги опять вернулся второй сон. Он промучил меня несколько ночей и опять пропал. Я немного успокоился. Сны начали посещать меня всё реже и реже, а когда я встретил тебя, они перестали мне сниться совсем. Больше двух месяцев я не видел ни одного сна, Лань Чжань. И я больше не хочу их видеть…       — И не увидишь. Больше никогда, обещаю, — проронил Лань Ванцзи, полностью пряча его в своих объятьях и будто защищая от любого кошмара.