Последнее заклинание

Вроде бы легкий декабрьский морозец — а пробирает, как посреди метели. Джо Тарба выволокли из постели, предъявив королевский приказ и пригрозив увольнением. А своей работой он дорожил — некромантов нигде не любят, а место муниципального коронера получить не так-то просто. Так что пришлось набросить что под руку попалось — легкую демисезонную мантию — и топать вслед за нарядом гвардейцев на городское кладбище. Тарб поежился и поплотнее закутался в мантию. На кладбище всегда было холоднее, чем в городе. Здесь всегда дул слабенький ветер, который с первым дыханием зимы превращался в натуральное наказание. Его называли «костодером» все, кто хоть раз бывал на осинском кладбище. Как муниципальный коронер, Тарб здесь бывал почти каждый день, но сегодня все иначе — холода добавлял взвод гвардейцев в боевых доспехах. Двигаются они очень тихо, только слышен хруст снега под сапогами. На парадах и праздниках они блистают в настоящей рыцарской броне, с красно-золотыми гравировками. А сейчас на них зачерненные кожаные доспехи с нашитыми обкладками из вороненой стали. Они не стесняют движений и не производят шума, а на каждой металлической пластинке выгравирован магический оберег. Вот почему Королевской Гвардии лучше не противоречить, тем более, когда их капитан показывает пергамент с алой сургучной печатью и двуликим волком — гербом самого короля. Его Величество Ратмир Второй… чтоб ему пусто было… озаботился магическими преступлениями. Видимо, сказывается влияние нового министра. Сплетни о его назначении вовсю циркулировали даже в таком захолустном городишке как Осин — это же надо было додуматься сделать министром магии некроманта! С одной стороны для таких, как Джо Тарб, это хорошо — школа Смерти теперь выйдет из подполья. А с другой — кто его знает, что в голове этого лорда Экхарта, которого король вытащил из какой-то отдаленной дыры. Идея проверить все кладбища на предмет нераскрытых убийств могла придти в голову только некроманту. Адепты Смерти знают, что посмертный отпечаток человека, умершего своей смертью, резко отличается от отпечатка убитого — именно поэтому их и берут на должности коронеров. Там, где обычный медик будет часами потрошить тело, некроманту достаточно беглого взгляда. Да и от эксгумации можно отказаться — могильная плита отпечатку не помеха. Пройдя извилистой тропинкой через старое кладбище, с массивными полуразвалившимися надгробиями с полустертыми надписями и обвалившейся лепниной, отряд коротким путем вышел к его новейшей части. В отличие от готическо-барочного стиля прежней династии, здесь могилы были намного проще и утилитарнее. Кое-где даже обходились обычной мраморной плитой с высеченным именем. Только дворянские могилы выделялись — аристократия упорно цеплялась за старинные каноны даже здесь. Свою работу Джо Тарб знал хорошо. Некроманту достаточно коснуться надгробия, чтобы ощутить посмертный отпечаток того, кто под ним лежит. В основном они были белого или серебристого цвета, как образ на черно-белом негативе — значит, умерший благополучно отправился на тот свет. Его всегда веселило, что отпечатки редко совпадают с вырезанным на надгробии изображением. Родственники часто хотят, чтобы умерший хоть в посмертии выглядел «идеально», и заказывают камнерезам прямо-таки сусальные картинки. Но отпечаток всегда хранит настоящий образ. Вот неказистая могилка — просто вдавленная в землю гранитная плита с надписью «Любимой бабушке». А отпечаток здесь блеклый, серо-фиолетовый. При жизни о ней внуки даже не вспоминали, и умерла она в полном одиночестве, страдая от собственной ненужности. Тарб ее словно увидел наяву — маленькую сморщенную старушку, жмущуюся у стены и стыдящуюся попросить лишний кусок хлеба. Возможно, нищенствовала — причем не ради копеек, а ради того, чтобы на нее хоть кто-то обратил внимание. А вот роскошная могила какого-то банкира, с резными вазами для цветов и огромным венком с гербом баронета, вырезанным над именем и портретом дородного мужчины с щегольскими усиками. Отпечаток ярко-желтого цвета — значит, даже на смертном одре изнывал от жадности. А ведь его так мало отделяло от золотистого цвета, как у святых или благодетелей. Нужно было просто отпустить золото, позволить ему уйти к тем, кто в нем нуждался, и умер бы спокойно — не скрючиваясь от злости, что собранный им капитал достанется другому. Под этой скульптурой плачущего ангела лежит совсем маленькая девочка. Ее отпечаток ярко светится серебристым цветом, лунная дорожка на воде. Такой редко встречается — это цвет счастья. Значит, когда умирала, все, кого она любила, были рядом. Да и могила обихожена и украшена розами, неумело сложенными из оберточной бумаги. Наверное, брат или сестра, тоже еще дети, принесли их своей умершей сестричке. Где-то на тридцатой или даже еще двадцать пятой могиле Тарб заскучал от вереницы образов недавно умерших жителей Осина. С одной стороны — когда подвернется случай увидеть людей со стороны, которую они тщательно скрывают. А с другой — каждая могила отнимает кучу сил. Это к старым могилам достаточно подойти вплотную, ведь мрамор и гранит хорошо вбирают некротические эманации. А новых надо не просто коснуться, а напрячь внутренний взор, чтобы различить слабый, едва намеченный образ посмертия. Перед массивным мраморным монументом, украшенным лепными фамильными гербами, почему-то спрятавшимся на отшибе от других могил, Джо Тарб остановился, а затем вдруг опасливо отошел назад. — Что-то не так? — встревожился капитан гвардейцев, сообразив, что некромант не просто так внимательно изучает могилу издали. — Здесь все не так, — ответил некромант. Могила буквально фонтанировала всеми оттенками багрового цвета. Он пристально вгляделся в кроваво-красный водоворот, и различил очертания девушки. Перед смертью она испытывала страх и невыносимую боль — скорее душевную, чем физическую. Умирала долго, вероятнее всего, какой-то сложный яд, который вызывает паралич и медленную смерть мозга. Если ничего не сделать в ближайшее время, отпечаток мутирует в ревенанта, жаждущего мести — и тогда жителям Осина не позавидуешь. Разъяренный дух не будет искать виноватого, а будет терзать души тех, кто под руку попадет. Это в лучшем случае. В худшем — за собой дух потянет и тело, слившись с ним в какую-то форму нежити. Зомби или драугр, а если девушка имела хотя бы зачатки магических способностей, то и слабый — но все-таки лич. — Стопроцентное убийство, — сказал Джо Тарб уверенно. — Нужно поднимать, иначе сама встанет и мало никому не покажется. — А без… воскрешения обойтись никак нельзя? — настаивал капитан. — Закон запрещает поднятие умерших без санкции Министерства Магии и разрешения Церкви. — Эту санкцию вы мне сунули в лицо сегодня утром, — мстительно ответил Тарб. — Сами взгляните, там дается разрешение на снятие ограничений Второй Печати в случае опасности для мирного населения. Поднятие подпадает именно под Вторую Печать. Речь шла об одном из эдиктов, не просто подписанных королем, а закрепленных особой магической печатью — отчего к ним и приклеилось название «Печать». Всего их было семь, причем Первая и Вторая принадлежали легендарному Льву I Основателю, а подкрепляли их печати практически всех величайших магов истории. Это делало эдикты самоисполняемыми — нарушитель получал «в нагрузку» смертное проклятие. Конечно, действовало это только на тех, кто принес присягу королю и стал полноправным гражданином Истрии. — А насколько реальна опасность? — упорно стоял на своем капитан. — Насколько?.. — Тарб почесал затылок, подыскивая ближайшую аналогию. — Дракона видали? Большого. Злого. Вот это примерно то, что здесь лежит. Только дракона можно все-таки одолеть, а на этого обычное оружие не подействует. Даже если «вылупится» обычный зомби, то он будет очень, очень заразен. Ярости в этой могиле хватит, чтобы весь город обратить. Причем это случится скоро, счет буквально на дни — но нам повезло, на ритуал времени достаточно. Капитан содрогнулся, видимо, представив себе веселую картинку зомби-апокалипсиса, но быстро взял себя в руки. — Что нужно? — в его руках появились блокнот и бронзовая авторучка. — Команда гробокопателей, само собой, — ответил некромант. — Каждому понадобится оберег, их можно купить в городской церковной лавке… Нет, пусть лучше купят чистые, а не благословленные — здешний священник слабоват, так что я сам зачарую. Там же возьмете четыре толстые свечи. Понадобятся кое-какие книги из моей библиотеки. — Скажите, какие, я принесу, — вырос из-под земли молоденький гвардеец, судя по нашивкам, адъютант или ординарец. Некромант наморщил лоб, а затем по памяти продиктовал семь названий — одно другого страшнее, вогнав солдат в смертельную бледность. Еще бы, поднимать труп, который вот-вот превратится в нежить, задача не из легких. Одна ошибка — и придется посылать за Инквизицией с отрядом огнеметчиков. А значит, нужны книги корифеев, у которых еще та была репутация. Капитан записал все на отдельный лист и отдал адъютанту. Тот козырнул и рысью убежал по направлению к воротам. — Еще нужны соль с серебром и йодом, чесночный порошок и лепестки фиалки. Это продается в любом алхимическом магазине, — закончил список Джо Тарб. Капитан свистнул еще одного солдата, и отсчитал ему нужную сумму, прибавив еще несколько монет на случай, если торговец станет набавлять цену. Лучше переплатить сейчас, а потом содрать штраф за препятствование королевской службе, чем терять лишнее время на торги. — Что теперь? — спросил он. — Поставлю сигил временной защиты, что же еще, — пожал плечами Тарб. — Для подготовки ритуала нужно время, а она в любой момент может подняться сама. Велите вашим людям не подпускать сюда ни единую живую душу. Нежить тем более. Некромант еще раз обошел могилу. Затем с помощью колышка и веревки очертил ровный круг, центром которого было надгробие. — Всегда думал, почему вы рисуете круг? — сказал вдруг капитан. — Разве прямоугольник не лучше? Взять и провести по границам изгороди. — Потому что нужна простая фигура с замкнутой линией, — объяснил Джо Тарб, намечая длинные прямые, которые делили круг на шесть частей. — Правильный прямоугольник или квадрат чертить сложнее — надо чтоб углы были прямые, а линии без разрывов. А круг начертить можно и так. Секторы круга Тарб пересек прямыми линиями, получив правильный шестиугольник. На трех гранях он нарисовал круги поменьше, в каждом из которых изобразил магическую печать — они символизировали три мира: Верхний, Нижний и Срединный, в котором и жили люди. Затем он натянул веревку подлиннее и заключил всю эту сложную фигуру во внешнее кольцо. Внутри него он каллиграфически, тщательно выписывая каждую литеру, написал заклинание барьера. Важно было не пропустить ни одной буквы и не ошибиться в тексте, иначе — если ревенант встанет — кольцо для него не прочнее папиросной бумаги. Но свою работу Тарб знал хорошо, а это заклинание в него вдалбливали в Академии так, что он и спросонья мог написать его. Слабое мерцание, накрывшее куполом надгробие, отгородило кусок кладбища от остального мира, и некромант облегченно вздохнул — опасность отступила хотя бы на время действия сигила. Джо Тарб слабо разбирался в теории, из долгих и нудных лекций вынес только самое общее представление: нарисованный им сигил «вырезал» из материального мира кусок и помещал в своеобразный внепространственный карман. Никто и ничто не могло выбраться оттуда, если только не стереть фрагмент внешнего кольца или пока заклинание не распадется. Прибежал запыхавшийся солдат с пакетами в обеих руках. Некромант немедленно сунул в них свой нос и остался доволен — ингредиентов было достаточно. В сторожке смотрителя кладбища нашлись плоские керамические горшочки для воскуриваний, из которых Тарб придирчиво выбрал шесть без трещин, тщательно их вымыл и насухо протер. В каждый он всыпал немного чесночного порошка и добавил по три фиалковых лепестка. Затем разместил их по периметру и заключил в круги по аккуратным контуром высыпанной йодированной соли с серебром. «Ошибку Джо Тарба» позже включили в университетский курс: он решил упростить себе жизнь и в качестве репеллента выбрал чесночный порошок. Да, он хорош — против обычной нежити и вампиров. Но не против потенциального ревенанта. Вдобавок ему аукнулись откровенно пропущенные мимо ушей лекции о стадиях развития высшей нежити, и о том, что некоторые вещества могут их ускорять. Например, если умершая при жизни любила цветы — то их нельзя использовать в ритуале. Подойдут любые сорняки, крапива, даже редкие в этих широтах кактусы, но не цветы. Вот почему важно, прежде чем поднимать высшую нежить, изучить ее жизнь и привычки. А не уверен — используй что-то нейтральное или редкое, с чем точно не мог сталкиваться житель затерянного среди северных лесов Осина. Джо Тарб этим правилом пренебрег, выбрав быстроты ради то, что можно найти в любом магазине, и расплатился сполна. Как только он поджег содержимое горшочков, и вокруг могилы выросли светло-сиреневые столбы густого дыма, пахнущего цветочным ароматом, могильная плита взорвалась и оттуда выплеснулось ярко-кровавое пламя. Королевских гвардейцев, да и самого некроманта, спасло лишь то, что блокирующий круг был нарисован тщательно и без ошибок — а иначе некробиотический взрыв лишил бы их разума и превратил в слуг ревенанта. Первым опомнился капитан. -…! — заорал он, выхватил меч и приставил к шее Джо Тарба. Тот не проронил ни слова. Его глаза были прикованы к бушующему за защитным куполом пламенному веретену, от которого бесчисленными щупальцами во все стороны выстреливали протуберанцы, разбивающиеся о барьер и вызывая волны радужных сполохов на его поверхности. — Совсем забалдел, мать твою?! — крикнул капитан и двинул несчастного некроманта рукояткой меча в глаз. Тот не проронил ни звука и упал, словно куль с соломой. Из уголка губ потекли струйки слюны: некромант был в полном ауте. Подоспел худой, как щепка, полковой лекарь в легком кожаном доспехе и алым кадуцеем на правом наплечнике. Он быстро проверил пульс (слабый, нитевидный), глазные яблоки (закатились, как при обмороке) и серебряным зеркальцем проверил одержимость (все в порядке, его мозги все еще при нем). Затем из поясной аптечки лекарь достал бутылочку и порошок, который он высыпал на тонкий лист бумаги, а затем щедро полил прозрачной жидкостью. Та закурилась легким дымком, и лекарь немедленно сунул его под нос отдыхающего в эмпиреях некроманта. Ноздри некроманта затрепетали, а затем он резко подскочил чуть ли на полметра. Его глаза выпучились так, что едва не вылезли из орбит, а язык вывалился, как у повешенного. Капитан с явным отвращением смотрел на блюющего Джо Тарба, пока тот не отплевался и не поднялся на ноги, кое-как поддерживая равновесие. — Что?! Что это за хрень! — заорал капитан, указывая на бушующее внутри силового кокона багровое пламя. — Ревенант, — промямлил Тарб непослушными губами. — Сильный… Такой сильный… До капитана только в этот момент дошло, что некромант не просто не в себе — он слышит психический вопль рождающегося ревенанта. Призывая всех богов, которых мог припомнить, он выхватил кинжал и разодрал себе ладонь. Боль была неимоверной и «горячей», точно десять тысяч вольт пронзили руку до самого плеча. Затем он окровавленной рукой отвесил Джо Тарбу тяжелую плюху, так что тот отлетел на полметра. Кровь — мистический элемент, она способна на многое. Капитан искренне надеялся, что так он хотя бы временно «оглушит» некроманта. — П…ц, — констатировал Джо, кое-как придя в себя. Выглядел он не самым лучшим образом — точно какой-то варвар-берсерк, с отпечатком кровавой пятерни на всю физиономию. Но тем не менее, отчаянный способ капитана сработал. Безумный рев ревенанта теперь казался хоть и громким, но далеким и нечетким. Будь на его месте профессиональный и более опытный некромант — он, может, и нашел бы способ получше. А у Тарба решение было одно — воплощение. Надо воспользоваться тем, что новорожденный ревенант еще связан со своим телом. Боги его знают, что при этом получится — о случаях воплощения пробужденного ревенанта ему читать не доводилось. Но лучше воплощенная высшая нежить, чем эктоплазменная. Ее хотя бы можно будет где-нибудь запереть. Воплощение есть воплощение — все нужно проделать правильно. А у него сил осталось всего ничего, значит придется за счет жизненной энергии. Джо Тарб глубоко вздохнул. Ритуал он вряд ли переживет и это будет его последнее заклинание. Жалеть не о чем — еще в подпольной академии ему хорошо объяснили, что такое быть некромантом. Он знал, что своей смерти ему не видать — все некроманты гибнут во время ритуалов или сражаясь с нежитью. Единственное, о чем может молить богов адепт Смерти — что его смерть не будет напрасной. А он умрет почти героически. — Капитан, — сказал Тарб. — Уводите своих людей. Эвакуируйте все дома в радиусе двухсот метров от кладбища. Пошлите в городскую ратушу и прикажите распечатать «королевское хранилище» — там должно быть оружие и все необходимое. Используйте оковы из хладного железа. Они понадобятся, чтобы связать и запереть то, что здесь появится. Запереть надо в месте, куда нет доступа лунному свету. В моем доме есть камера в подвале, она пригодится для временного заключения. — А разве это не твоя работа?! — Моя, — согласился некромант. — И я сделаю все, что в моих силах… пока жив. Но когда все закончится, я уже буду мертв и заканчивать работу придется другим. Вам в том числе. Поэтому хорошенько запомните то, что я сказал. — Ты… да ты рехнулся, что ли?.. — Запомните, капитан, обязательно хладное железо с вкраплениями серебра, — повторил еще раз Тарб. — Обязательно тьма. И вызовите инквизитора из столицы, желательно дивинатора-чудотворца, а лучше адепта школы Смерти. Он сможет закончить то, что сделаю я. Это единственный выход. Теперь уходите и уводите людей. Вернетесь, когда… когда я закончу. Капитан даже с некоторым уважением посмотрел на тщедушного некроманта, который медленно опустился на колени и стал тихо, про себя, молиться богине Смерти. Он сделал знак своим людям, и те один за другим стали уходить. Сам капитан оставался вплоть до того момента, когда Джо Тарб воздел свои худые руки к небесам и ритмичным речитативом начал читать заклинание. Когда дымы исчезли, гвардейцы осторожно вернулись на кладбище. Возле расколотой могилы лежало иссушенное тело Джо Тарба — больше похожее на бесформенную кляксу на забрызганном кровью снегу. А на чудом сохранившемся куске плиты сидела, сжавшись в комочек, совсем молоденькая девушка в изорванном саване и тихонько плакала.