Когда мир выбирается из тьмы

Когда Стив Роджерс впервые ступает на землю Ваканды, Шури уже хорошо известно, кто он такой. Не то, чтобы она слишком сильно фанатеет по американской культуре, но определённо интересуется ею, а фигура Капитана Америки - безупречного героя войны, могучего Мстителя - ее неотъемлемая часть. Он выходит из явно морально устаревшего квинджета вместе с Т’Чаллой и ещё одним мужчиной, который с трудом держится на ногах, вероятно, от большого количества ран - и чьё лицо форсируется во всех новостях уже больше недели. Взволнованная состоянием гостя - и неосведомлённая о том, что перед ней по-настоящему опасный человек - мать охает и всплескивает руками. Сама же Шури адресует свой красноречивый «что это блин вообще такое?» взгляд брату, но тот отвечает ей сдержанным кивком, мол, позже объясню, и передаёт раненого в руки вакандцев. Она принимает этот ответ, хоть и недовольна тем, что придётся подождать подробностей, коротко командует на Ксоха, чтобы Баки Барнса отвели в ее лабораторию. Сердце бьется быстро-быстро от напряжения и ощущения новизны: ее родная земля не так часто принимает чужаков и особенно - таких. - Приветствую вас, мама, сестра, - Т’Чалла подходит ближе, серьёзный, явно измотанный чем-то - они непременно обсудят это позже, когда останутся вдвоём. - Познакомьтесь с моим другом, капитаном Роджерсом. Капитан Америка, кажется, изранен не меньше, чем его друг, но ясные голубые глаза сияют усталой добротой, а разбитые губы сами по себе складываются в улыбку, когда он делает шаг им навстречу. Вблизи он оказывается ещё интереснее, чем на фото или видеозаписях, и это зрелище заставляет неловко переступать с ноги на ногу, стоя подле матери. И даже Рамонда, кажется, тотально очарована этим чужеземцем - настолько, что не поправляет его, когда он обращается к ней «королева». Он, наконец, поворачивается к Шури, задерживается на ее нескладной фигуре внимательным тёплым взглядом, готовя, видимо, такое же почтительное «принцесса», но она, успевшая трижды пожалеть о том, что сделала сегодня утром два дурацких пучка и надела футболку с дыркой вдоль шва на боку, выпаливает быстро: - Шури. И протягивает руку. Наступает немного неловкое молчание, но Капитану Америка хватает то ли такта, то ли милосердия, чтобы рассмеяться коротким хриплым хохотком и протянуть ей руку в ответ: - Стив. - Приятно познакомиться. Что ж, вроде прошло гладко. Получилось по-взрослому, без лишних глупых церемоний, даже немного дерзко, да и голос не подвёл, не скатился в восторженный глупый писк. Не скатился же? Боги, молю вас, хоть бы нет… Т’Чалла провожает гостя во дворец, предлагая ему немного отдохнуть, и она, наконец, может выдохнуть. Вообще-то, Шури - умная девочка. Она уже давно влюблена в науку, и все ее предназначение - это изобретать, а затем улучшать, улучшать и улучшать, потому что ее воображению и способностям нет предела. Вот только природа сегодня отомстила ей, дала щелбан в этот надменный широкий лоб, когда подарила возможность увидеть вживую идеал, в котором она бы не изменила ни единой черточки. *** Слава всем богам, что со дворце они видятся чрезвычайно редко. Богам - и маленьким ботам, которых она расставила по всем коридорам, чтобы контролировать его передвижения и избегать встречи с ним. Вот только сегодняшнее мероприятие абсолютно неизбежно, и она больше получаса торчит у зеркала, фиксируя косички у затылка, имитируя красивое подобие конского хвоста и разглаживая на себе аутентичное, но сдержанное красное платье. Впрочем, Стив Роджерс, кажется, едва задерживает на ней взгляд, приветствует с доброй безупречной улыбкой и сразу направляется к своему другу, лежащему в лечебной капсуле. В конце концов, именно Баки Барнс, разыскиваемый сразу во всех странах мира, куда ФБР удалось заслать своих агентов, - единственная причина, почему Капитан Америка находится в Ваканде. - Что скажешь, сестра? - спрашивает Т’Чалла, который осматривает пациента с не меньшей обеспокоенностью, чем Стив. Возможно, он все ещё снедаем чувством вины за то, что так поспешно и горячо бросился вершить вендетту за смерть их отца, толком не убедившись в том, что его цель действительно виновна. Обычно он не отличался ни вспыльчивостью, ни поспешностью суждений, но Шури сама не уверена в том, что поступила бы иначе, находясь на его месте. - Физически он уже полностью восстановился, но частота мозговых импульсов пока вызывает у меня беспокойство. Нам нужно провести ещё несколько тестов, чтобы выявить причину, но психоэмоционально он сейчас невероятно истощён, что может привести к разного рода когнитивный сбоям и искажениям. - Вы можете его вылечить? - подаёт голос Стив, спокойный, но ощутимо напряжённый, как струна, что внутри у неё что-то щёлкает, переключает тумблер, и вместо того, чтобы признаться в том, что это не ее профиль, она отвечает: - Да, у меня есть пара идей, однако на это потребуется время. Я никогда не сталкивалась с людьми в таком состоянии… Но, думаю, все возможно. - Ему промывали мозги годами, поэтому я и не надеюсь на то, что его получится исцелить быстро. Но если вы сможете помочь - я буду у вас в неоплатном долгу. - Невозможное - это моя фишка, - вырывается у неё до того, как она осознает, насколько тупо это прозвучало. Впрочем, Капитан Америка вовсе не смущён этим заявлением, кладёт ей руку на плечо и немного сжимает в знак благодарности. Его ладонь большая и тёплая, обжигает кожу даже через плотный лён платья, она тяжёлая, хоть он и прикасается к ней с осторожностью, в нем легко угадывается нечеловеческая сила, но не пугающая - будоражащая. Когда он отходит в сторону, она замечает брата, который смотрит на неё со смесью недоумения и жалости на лице. Она догадывается, как это для него выглядит: его глупая маленькая сестрёнка рисуется, потому что запала на великого героя, отважного рыцаря без страха и упрёка. Героя, который никогда на неё не посмотрит как на женщину. Наверняка он думает, что она только потому и взялась за реабилитацию Зимнего солдата, что хочет поразить знаменитого Капитана Америку, ощутить на себе его благодарность и восхищение, которые легко перепутать с влюбленностью. Что она хочет - по-настоящему хочет - попытаться заслужить его себе. Вот только он катастрофически неправ. Шури - умная девочка, а любопытство - это ее центр, ее ядро, ее дар. Именно оно сделало ее той, кем она является сейчас - гением-самоучкой, главным фантазером и мозгом Ваканды. И именно любопытство - и ничто другое - ведёт ее вперёд, заставляет шестеренки в мозге крутиться с невероятной скоростью, даже сейчас, в фоновом, почти неосознаваемом режиме, просчитывая: где прочитать, кого позвать, что попробовать, что соорудить. Она с трудом сдерживает обиду или разочарование, потому что они сразу же отразятся на ее подвижном лице и станут очевидны окружающим, когда Т’Чалла вдруг произносит: - Шури - лучшая среди нас, ее способностям нет равных, поэтому Баки - в надёжных руках. Эти слова кажутся ей слишком пафосными, неуместными, но Стив оборачивается, снова смотрит в ее глаза, и - то ли свет так падает, то ли это какой-то оптический фокус - в его лице столько воодушевления и поддержки, столько света и доверия, что ей становится понятно, отчего Мстители выбрали его своим лидером. Она и сама пошла бы за ним в бой, если бы он приказал, - прямо вот так, в глупом платье, с голыми руками. - Не сомневаюсь, - его голос слышится сквозь пелену, кажется, ей от восторга заложило уши. Черт. Хватит. Это уже совершенно лишнее. Брат по-прежнему смотрит на неё, как на влюблённую дурочку, и пока Стив не видит, отвлекшись на их высокотехнологичную и огромную лабораторию, она успевает показать Т’Чалле средний палец. *** Потом все это начинает казаться слишком глупым - иметь возможность поговорить с живой легендой и не воспользоваться этим. Поэтому теперь она сама ищет Стива. И находит - стоящим у окна в главном зале. Шури, может, очень молода, слишком молода для того, чтобы играть роль роковой соблазнительницы, да это и не по ней совсем, но она всегда была довольно интересным собеседником для взрослых, даже будучи совсем ребёнком. И теперь, тщательно покопавшись в своих противоречивых чувствах, в этом нелогичном наваждении, она понимает, просто быть его другом согреет не хуже, чем… Впрочем, возможно, она себя все-таки обманывает. - Как тебе Ваканда? - спрашивает, подойдя чуть ближе и окидывая свою родную землю гордым взглядом. - Здесь чудесно, - отвечает он все с той же тёплой улыбкой. Шури часто видит эту его улыбку, и не всегда она адресована ей. Но отчего-то она не становится от этого менее желанной или красивой. При этом, такая улыбка не фальшива - никогда. Кажется, она никогда раньше не встречала человека, который так легко и просто готов делиться ею с миром. - Расскажи про свою родину, - просит она, потому что хочется слушать его голос - до чёртиков хочется. - Про Бруклин? - Да. Он задумывается на мгновение, а затем начинает рассказывать - то, что она и так знает: видела на фотографиях, читала в интернете, смотрела на ютубе. Как оказалось, не только она невольно сделала его центром своего внимания - есть люди, которые посвятили целую жизнь исследованию его биографии. Но ни перебивать, ни останавливать его не хочется, потому что его глаза снова начинают светиться ностальгией, а голос звучит ласкающе, примиряюще. Надо же. Простой парень из Бруклина, а превратился в пример для подражания для миллионов. Она задаёт уточняющие вопросы, вдохновляя его продолжать, перейти от детства к подростковым приключениям, затем - к юношеству. Однако темы перерождения, войны и своего самопожертвования он касается совсем неохотно, обозначает только основные события. Но Шури этого достаточно, большего и нужно. Это и без того почти невыносимо: видеть, как меняется его взгляд, когда он упоминает свою боевую подругу Пегги Картер. Она видела и ее интервью тоже. Возможно, даже слишком часто пересматривала. Оттого ее красивое правильное лицо др сих пор стоит перед глазами, напоминая Шури о том, как сильно они отличаются друг от друга. - Наверное, ты повидал мир, - переводит тему на безопасную территорию. - Немного. Меньше, чем хотел бы. И никогда как турист. - И где лучше всего? - Дома, - отвечает он коротко, всматриваясь вдаль. Она чувствует, что в этом есть что-то болезненное для него, что-то открытое и уязвимое, но быстрый язык задаёт этот вопрос до того, как она успевает себя остановить. - Где твой дом? Стив не смотрит на неё, когда признаётся: - Я не знаю. И это больно. Это ужасно. Вся сила трагедии его жизни вдруг обрушивается на неё, как лавина: у этого сильного и отважного человека действительно нет своего дома. Нет опоры, нет пристанища. И это взывает к чему-то древнему в ней, к ее природе, рождая в ней, пока ещё шестнадцатилетней девчонке, желание дать ему дом, создать для него семью, уют. Остаться с ним - и оставить его себе. Картинка слишком правдоподобна, слишком убедительна, оттого она зажмуривается и трясёт головой, пытаясь сбросить наваждение, но произносит все равно: - Ты можешь остаться здесь. Мы тебя защитим. Глупость, конечно. Это скорее он ее будет защищать. - Спасибо, но я не могу. Я должен помочь друзьям. Она знает о том, что многих членов Мстителей, которые осмелились выступить на его стороне, сейчас держат в заточении. - Дай хоть обновить твой костюм, - звучит умоляюще, потому что она не может просто отпустить его вот так, но он снова улыбается ей, как старому другу, снова кладёт руку на плечо. - Спасибо, Шури, но у нас нет времени. Может, в другой раз. Они успевают побеседовать на следующий день - Шури никогда так не смеялась, как когда он травил байки о своих приключениях в статусе супергероя, а затем он улетает. Но она - умная девочка. Она понимает, что это к лучшему. *** Следующие месяцы таят в себе бесконечные заботы и сложности: сначала появление двоюродного брата-узурпатора, затем проект Т’Чаллы с открытием нового центра помощи и выступлением на ООН. И все это на фоне того, что ее научные разработки никуда не делись, а систему безопасности приходится апгрейдить до тех пор, пока она не уверена в том, что они действительно защищены. Радует то, что после миллиарда попыток и идей Баки действительно идёт на поправку. Ее обещание выполнено, и это наполняет ее сильнейшей гордостью за себя. В конце концов, Стив все ещё здесь, хоть и не рядом. Спрятан в самом потаённом уголке ее сердца, самая постыдная тайна, самая достойная ее часть. Его образ, воспоминания о нем окрепли внутри, делая из неё не просто дерзкую девчонку-гения, но добавляя ей отваги и мужества стоять на своём и не сдаваться. И она достаточно умна, чтобы понимать: это не во вред, это на пользу. В попытке соответствовать ему, оправдать свои нелогичные чувства она становится лучше, и это самое главное. Но не думать о нем невозможно. Невозможно не поражаться тому, как он одновременно силён и хрупок, отважен и уязвим. Невозможно не скорбеть о том, что он сам не видит себя так, как видит она, как видит весь мир, не видит себя несокрушимым героем, чистой душой, важным, нужным всем и каждому в это тёмное время, живой пример доблести и служения. Только - и до сих пор - простым парнем из Бруклина, которому повезло, а не невероятным мужчиной, с которым повезло всем остальным. Чтобы хоть куда-то направить свою энергию, она начинает работу над его костюмом и оружием - втайне от других вакандцев и особенно от собственного брата. Она хранит все материалы в своём личном облаке, чтобы уберечь от посторонних глаз. На то, чтобы выдумать максимально непримечательное название, уходит не меньше часа, и, наконец, в голову приходит - «Нерабочие варианты». Да, так отлично. Так даже любопытный Т’Чалла не будет сюда заглядывать, так как куда больше заинтересован в рабочих. Ей кажется несправедливым то, что рядом с асгардским богом грома, невероятным и крепким, как скала, Халком, с ног до головы закованным в броню Железным человеком и прочими супергероями он бьется щитом и сердцем, почти лишенный защиты. Но выдумать для него броню оказывается не так-то просто: не хочется скрывать эти ясные глаза, не хочется сокращать ему обзор, лишать маневренности. Вибраниум может все, но это редкий случай, когда ее фантазии недостаточно. Она выдумывает и выдумывает прототипы: вот броня в цветах его старой формы, только с усиленной защитой на локтях и коленях, вот более неприметный вариант, темно-синий, где звезда и полосы только угадываются, вот высокотехнологичный, со встроенными мини-ракетами и лазерными клинками. Но все кажется чем-то не тем, инородным. Он прилетает ещё раз - чтобы проведать старого друга, счастлив от того, как далеко они продвинулись, и Шури видит, что, лишенный единства собственной команды, он превращается в кого-то другого - меньше похожего на солдата и больше - на… себя настоящего. Наскоро окинув его фигуру взглядом и отметив, что она жёстко недооценила разворот его плеч, она снова запирается в лаборатории, продолжая разработки. Меньше звёзд, больше отчаянной синевы - цвета надежды. Алый - убрать, он не про кровь и месть, но - про справедливость. И больше белого, больше чистоты и уверенности. Это становится главным проявлением ее чувств: мужчины дарят цветы, женщины дарят себя, а Шури подарит броню и щит: новый, соединяющийся из двух частей, возвращающийся в руку. Это ее произведение, ее видение: да, в моих глазах ты вот такой, я тебя знаю, я тебя разглядела. Я тебя поняла. Она ждёт его возвращения, как никто другой. И он не подводит - действительно возвращается, с едва функционирующим андроидом на плечах и невероятно сложной задачей. Хрупкая радость от встречи тонет под наплывом фальшивой самоуверенности и сарказмичности, она отправляется работать над проблемой, так и не сумев подарить ему костюм. «Позже, - думает она, сжимая руки в кулаки до боли. - Сейчас просто к слову не пришлось». Но Шури - умная девочка, и всего самообмана на свете не хватит, чтобы скрыть от себя самой, что она просто струсила. Это оказалось слишком личным, слишком интимным, чтобы раскрыться вот так, запросто, на глазах у его друзей. Он тоже должен почувствовать, разглядеть, понять, что она вложила в свою работу. Должен осознать, что она видела и слушала, что думала о нем. Только тогда это будет иметь смысл. «Нужно подождать, - повторяет снова и снова. - Нужен правильный момент». Но нужный момент так и не наступает: война обрушивается на них без предупреждения, а после наступает небытие - такое глухое и безнадёжное, что ей требуется все мужество на свете, чтобы последовать за братом на новую битву сразу после возвращения. Она раньше не принимала участия в битвах: на фоне войска Таноса, Киллмонгер - просто сердитый ребёнок. Но она старается и сражается, стиснув зубы, - где-то в авангарде маячит знакомая фигура, и снова такая же уязвимая. «Дождись, - шепчет она ему, хоть он и не услышит. - Переживи это, и я смогу тебя защитить. Ты будешь в безопасности». Стив Роджерс, конечно же, выполняет ее просьбу. Он никогда ее не подведёт. *** Жить в этом новом старом мире оказывается неимоверно трудно - после того, что они все пережили. Шури то и дело просыпается по ночам в ужасе - ей всякий раз снится, как она падает в вечное ничто, и рядом нет никого, кто протянул бы ей руку. Но она держится - потому что Ваканде нужна помощь, потому что она должна быть сильной, потому что она теперь тоже герой - в каком-то смысле. А ещё она ждёт - после похорон Старка Стив обещал заехать к ним и посмотреть на их мир - иначе, теперь, как простой турист. Она даже набросала список мест, куда она просто обязана его сводить. Эта мысль согревает, обещает ей небольшой кусочек острого счастья. Так что когда поздним вечером к ней в лабораторию заходит брат, она уже почти в норме, напевает себе под нос новую песню Гарри Стайлза, запуская следующий алгоритм. Однако Т’Чалла серьёзен и сосредоточен, будто бы мир снова стоит перед лицом угрозы. - Что-то случилось? - спрашивает она настороженно, и печаль в его глазах постепенно сменяется жалостью. Он рассказывает ей правду - о том, что после возвращения всех Камней бесконечности на место, Капитан Америка решил остаться в прошлом и прожил счастливую и долгую жизнь со любовью всей своей жизни. Они его больше не увидят. Брат ждёт ее реакции, но она только коротко кивает в ответ. - Я подумал, может, тебе захочется обсудить это, - начинает он осторожно, но Шури смотрит на него насмешливо. - Нашел проблему. Я рада за него. И беспокоюсь за тебя - идите лучше спать, Ваше Величество. Т’Чалла, кажется, совсем ей не верит, но уступает, признает право на одиночество и уходит, закрыв за собой дверь. Освещение лаборатории вдруг нестерпимо жжёт глаза, и, коснувшись бусины на запястье, она гасит свет. Остаётся только тусклое свечение галомонитора перед ней. В голове крутится только: «Значит, нашёл-таки свой дом», - и от этой мысли и тепло, и больно. Но она не будет плакать или скорбеть по нему, ей и так повезло больше, чем многим на этой планете, она прикоснулась к свету и теперь наполнена им. А что до бестолковых чувств… Она никогда и не думала, что у неё есть шанс - даже в шутку, даже в самых смелых снах. Поэтому она ничего не потеряла - у неё ничего и не было. Разве что… Шури открывает личную консоль и переименовывает папку «Нерабочие варианты» в «Глупые мечты». На панели сбоку маячит финальный вариант его костюма: бело-голубое пятно из-за скопившихся в уголках глаз слез. Посидев немного в густой и липкой тишине, она собирается с духом и нажимает «Удалить». В конце концов, Шури - умная девочка. По-настоящему умная. Она обязательно переживёт это, уже завтра даже не вспомнит, снова погрузится в свои исследования и разработки и будет делать свою страну (и - если немного повезёт - то и весь мир) лучше. Вот только посидит ещё чуть-чуть в темноте. Ещё пару минут. Ещё парочку - и все.