***
Девушки проразговаривали ещё минут сорок. Это, конечно, не было похоже на обычную беседу трёх подруг, которые давно не виделись. То ли это было связано с тем, что они виделись вчера, то ли с тем, что они вовсе и не являлись подругами… Одно из двух, потому что напряжение между этими тремя можно было резать ножом и, казалось, даже потрогать. Под конец, когда разговор не клеился от слова совсем, Ева поднялась с кожаного кресла, убирая с пиджака невидимые пылинки, и буквально пролепетала: — Пойду прогуляюсь, что ли. Такая погода хорошая… Харрис едва ли не подавилась от такой отговорки, но стоило ей раскрыть рот, как Скай уже удалилась из гостиной. Прогуляться? Серьёзно? Сразу после Нильсена? Интересно, ничего не скажешь. Ревность и гнев в одном флаконе небольшим огоньком зажглись у неё в ярко-зелёных глазах, и Агата непроизвольно сжала ручку кресла. Ещё немного, и у неё разовьётся способность к воспламенению вещей при помощи взгляда. Это точно не совпадение, да и кто, собственно, поверит в обратное? Даже ежу понятно, что Ева пошла не просто прогуляться и посмотреть на живописные пейзажи Стокгольма. Если она и будет на что-то смотреть, так это на темноволосого шведа с глубокими голубыми глазами, а такой расклад Агате не нравился совершенно. Потому что это уже слишком. Потому что это её швед. Агата переводит взгляд на Рэйчел, прикусывая губу и задумываясь. С одной стороны, Харрис, конечно, доверяла Александру и была уверена в нём на все сто процентов, а с другой… как говорится, доверяй, но проверяй. Желание сорваться с места и пойти посмотреть на то, что будет происходить, уже не казалось таким абсурдным. Удерживало девушку только чувство вины, которое обязательно будет преследовать её, если она оставит Рэйчел одну. А Линд тоже не слепая, сразу заметила перемену как в настроении, так и во взгляде подруги. На лице шведки почти сразу появилась понимающая ухмылка, и девушка чуть наклонилась вперёд, привлекая внимание Агаты. — Иди уже. Вижу, как хочешь. Харрис чуть ли ноги ей не целовала за такое невероятно быстрое понимание. Рассыпаясь в благодарностях, Агата буквально выбежала из дома, параллельно решая, что лучшим решением будет идти поспокойнее, дабы не наткнуться на Еву и не вызвать ненужных подозрений…***
— Не против моей компании? Ева, появившаяся, как чёрт из табакерки, расплывается в поистине дьявольской улыбке, когда останавливается напротив Александра. Последний лишь удивлённо вскидывает брови, осматривая Скай снизу вверх. — Я уже ухожу. — Агата не согласилась пойти с тобой? Можно узнать причину? — Скай игнорирует ответ Нильсена, подходя чуть ближе и поправляя чёрный пиджак. — Мне кажется, это не твоё дело. Сухость и нежелание разговаривать Александр показывает всем своим видом и голосом, однако Еву это не колышет. Она проводит ладонью по красивой гриве белой лошади, пропуская её сквозь пальцы. Сказать, что она раздражала Александра — ничего не сказать. Её наигранность, фальшивость и лицемерие заставляли мужчину недовольно морщиться и закатывать глаза, прижимая Харрис к себе поближе. Чего Скай пыталась добиться — Алексу понятно не было, ведь свои отношения с Агатой они, как ему казалось, показывали более, чем чётко. Да только их короткие взгляды, переполненные нежностью, брошенные друг другу в перерывах между разговорами, уже давали понять, что между этими двумя существует какая-то химия. Но для Скай это, видимо, не играло никакого значения. Что ж, интересно. — Красивая. Как зовут? — Агата. Моя любимая лошадь, и я никому не позволяю её трогать. Такое качественное и тонкое замечание, кинутое в адрес Евы, подействовало отрезвляюще. Девушка моментально отдёрнула руку, будто только что дотронулась до раскалённого на солнце камня, и сжала её в кулак, убирая за спину. — Я не знала. — Ничего. — Эта лошадь красива, но вряд ли поймёт, когда наезднику станет плохо. — Она умна. Умнее всех лошадей в конюшне. Поэтому я её и выбрал. — Никто не незаменим. — Бесспорно. — И каждая лошадь может повести себя подло. Сбросить хозяина в самый неожиданный момент, например. Такая порода мне, кажется, знакома. Они очень вспыльчивы и непредсказуемы, с ними нужно быть предусмотрительнее. — В Агате я уверен, не беспокойся. А характер у нас схожий, так что тут ещё нужно понять, кому больше достанется. И я не собираюсь её менять на другую, потому что эта меня целиком и полностью устраивает. Других таких я не видел, и вряд ли увижу. Сказал, как отрезал. Нильсен повернулся к лошади лицом, поглаживая её за ухом. Ярость Евы растёт в геометрической прогрессии, и девушка уже открывает рот, чтобы сказать мужчине пару ласковых на родном языке, но Алекс оказывается тем ещё прорицателем и снова смотрит на Скай уставшим, полувопросительным взглядом. — Что-то ещё? — Ничего, — процеживает брюнетка сквозь зубы и разворачивается от Нильсена на сто восемьдесят градусов, поспешив удалиться. Но не успел швед даже потянуться к уздечке, как за его спиной раздался громкий грохот. Харрис прикрыла глаза, в сотый раз проклиная себя за чёртову неуклюжесть, и посмотрела под ноги на источник шума, коим служили несколько красных яблок. — Что за знакомый грохот? Неужели это моя Агата Харрис? Александр хитро прищуривается и с полуусмешкой наблюдает за тем, как покрасневшая девушка выходит из своего импровизированного убежища. Так хорошо спрятаться и так глупо спалиться могла только Агата и никто другой. И вот что ей теперь говорить ему, как объясняться? Девушка осматривает белую лошадь за его спиной и бесшумно восхищённо вздыхает. Если бы не тот случай в детстве, наверное, сейчас бы она так же, как и Алекс, любила конные прогулки верхом и пошла бы с ним. А не краснела бы сейчас, пряча глаза и придумывая самое логичное объяснение происходящему. Агата из прошлого, что ты натворила? — Ты давно тут гуляешь? — спрашивает Нильсен, прекрасно понимая, что Агата оказалась здесь совсем не из-за прогулки. — Достаточно. — Почему раньше не подошла? — У вас тут с Евой такая увлекательная беседа была, я не хотела мешать. — Так вот в чём всё дело, — Нильсен перехватывает запястья Агаты, занося их себе за спину, тем самым заставляя Харрис обнять его и машинально придвинуться ближе, чуть ли не утыкаясь носом в его грудь. — Только не взорвись от ревности. — Чести много тебя ревновать. — А, то есть не ревнуешь? — Нет. — Ладно, тогда я сейчас попрошу Еву вернуться, — начал было Нильсен, уже прочищая горло, чтобы позвать русскую, но Харрис посмотрела на него таким испепеляющим взглядом, что тот побоялся даже слово ей сказать про темноволосую бестию. — Это ты в высшем обществе научилась так врать? — Кто тебе сказал, что я вру? — Сам вижу по твоим глазам. Только лицо мне не расцарапай, иначе как я буду тебя целовать? Его невинная улыбка так раздражает и умиляет одновременно, что непонятно было: хотелось его всё же поцеловать или дать по голове. К сожалению, или к счастью, руки Харрис были где-то за его широкой спиной, так что вариант с головой автоматически отпадал. — Ведёшь себя, как я. Меня это раздражает, — говорит Алекс, чуть подталкивая Агату к себе и обнимая её за талию, устроив подбородок на макушке. — Глупый котёнок… — То есть тебе можно меня ревновать к каждому столбу, а мне нельзя? — возмущается Харрис где-то в районе его груди, недовольно затарабанив маленькими кулачками по его спине. — Так ты всё-таки признаёшь, что ревнуешь? — Ничего я не признаю! — Ага. — Дурак! — Надо же. — Идиот! — Кто-то ещё? — Придурок! — Занимательно. — Ненавижу тебя! — Прекрасно. Выдвинуть ещё одно обвинение ей не дают губы Александра, обрушившиеся на Агату в беспрекословном поцелуе. Чёрт возьми, ну какая ревность может быть, когда он так её целует? Когда он так аккуратно, будто боясь навредить, перемещает её руки себе на шею, чтобы Агате было удобнее, и она не тянулась к нему, вставая на носочки. Когда так скользит руками по её телу, нарочно касаясь ягодиц и лопаток, прекрасно зная, что это её слабые места, от которых толпы мурашек разбегаются по телу англичанки. Агата медленно тает от его губ, от его рук, от его тела, от одеколона… Когда он целовал её так, она забывала всё, что хотела сказать. Забывала все ссоры, все обиды… Имя своё забывала, чёрт возьми. — Мисс Харрис, а вам не говорили, что постанывать в поцелуе — некультурно? — Я могу перестать, если вам не нравится, — слышится короткая усмешка, и пара отдаляется, смотря друг другу в глаза. По одному коварному блеску в голубых глазах шведа можно понять, что он что-то задумал. И это что-то явно не понравится Агате… Алекс хитро прищуривается и спрашивает у Агаты в самые губы: — Покатаемся? — Что?