Sexologist.

— Прикинь, Маккормик сегодня встал передо мной как столб, — рассказывает Крейг, обращаясь к Твику – единственному из его компании, кто сейчас был в классе. Ему лень прогуливаться по коридорам, он не выспался сегодня из-за долбаного шума, — На большой перемене. И замолчал. Он обкурился, чтоли? Твик в свою очередь внимательно слушал типичную для одноклассника безразличную речь, ставив её во внимание даже превыше своих тиков, пытаясь вникнуть в разговор и отдалиться от всеобщих громких обсуждений. Не то, чтобы это было что-то серьезное, просто Твику мало когда удавалась возможность с кем-то поговорить или что-то обсудить. Разве что в том же толчке, да и то он не был частым посетителем таких мероприятий. Рассказанное показалось ему странным, а через момент после — пугающим, и навязчивые мысли полезли со всех щелей. — Кенни? Встал перед тобой? Это странно! Это утомительно! — задергался он, в мысли о чипировании перебирая пальцами. Только так его мозг откровенного параноика мог оправдать подобное поведение. — А что, если его запрограммировали и это был сбой?! Это стресс... Для него и для тебя... Для всех! Такер глянул на него, как на придурка, но не стал комментировать эту теорию. Он привык к паранойе Твика настолько, что сейчас она даже не вызывала раздражения, более того, ему же все равно. Да он и не воспринял чипирование, как оправдание тому, что Кенни сегодня содеял. Склонился к тому, что он, скорее всего, реально обкурился. Такой он, всегда найдёт, от чего словить кайф. И плевать, в школе или на Марсе. Он делает выводы из того, что знает. — Да нет, чувак, он обкурился. — пришёл к выводу Такер, щёлкнув Твика по носу. — Агх! — дёрнулся тот, схватившись за нос так, будто его не щелкнули вовсе, а разбили к чертям. — Слишком большое давление для меня... На фоне всего этого едва ли можно было не услышать приглушенный звонок, оповещающий об окончании перемены. Все тут же разбежались по партам, вошедшие Баттерс и Кенни проводили друг-друга обнадёживающим взглядом и разошлись в разных направлениях. Кажется, Баттерс, все таки, на него надеется. Кенни сидел на ряд дальше, чем Такер, через две парты вправо — Венди и Токена, и мог наблюдать только его затылок, прикрытый синей тканью. Влечение к нему у Кенни, права говоря, едва ли обоснованное: наивное любопытство, которое будто случайным образом пало на Крейга или же банальная игра эмоциональной окраски. Кенни любил все новое, а среди всех учащихся своего класса, не считая друзей, самым, сказать, интересным считал именно его. Ему казалось, что он закрыт настолько подозрительно сильно, что под оболочкой настоящего мудака с тяжелыми кулаками скрывался целый мир. Однажды он видел, как Крейг безустанно сидит и наблюдает за Страйпи, барахтающегося у него в руках. Видел даже, как Крейг помогал Клайду с русским и деепричастиями (хотя у него самого по этой теме выходила твёрдая тройка). Кенни видел и замечал много чего, что скрывалось под образом мамкиного шутника про сиськи и курильщика, да только знают об этом далеко не все. И это не просто любознательность — это би-любознательность! Класс стих, когда Гаррисон без особого энтузиазма поприветствовал учеников и принялся стабильно-скучно объяснять новую тему. Деление дробей. Самое бесполезное, что только можно придумать. Маккормик вырывает листок чуть смятой бумаги прямо из рабочей из тетради (экономит на черновиках) и задумчиво постукивает карандашом по кончику собственного носа. Длятся томные думы не долго, Кенни решает быть кратким и простым, выписывает на бумаге заманчивое, по его мнению, предложение в виде послания и свертывает листок до состояния мячика. До настоящего ему, конечно, далековато, но в нужное место прилетит он неоспоримо без труда. Ещё секунда, и бумажка-мячик ловко прилетают самому Крейгу на парту — Кенни аж сам удивился своим способностям кидать скомканную бумагу. А вот Крейг, мягко говоря, не разделил с ним этого чувства: моментально обернулся и смерил его взглядом, явно не означающим ничего хорошего. Ему повезло, что сейчас урок — он ещё легко отделался. Ну ничего, что минус к карме, главное, что он посмотрит записку. А записку Такер таки посмотрел, даже перечитал несколько раз, потому что... потому что откровенно не вдуплял, какого черта происходит. Надпись гласила: «Хочешь 2 бакса за желание?» Он что, смеётся? Скорее всего, ведь это первое, что пришло Крейгу в голову, когда он увидел написанное. Как минимум потому, что кто он, черт его дери, такой, чтобы предлагать главному хулигану класса подобную чушь? Видимо, у него не все в порядке с головой. Или он просто бесстрашный (так считали многие). А может, реально обкуренный. Последний вариант больше влечёт Крейга, но недоумения это не убавляет ни капли. И всё таки, тратить время на какого-то нищеброда Крейг в силу характера не собирался. Он с аналогичным звуком шариковой ручки угрожающе-громко написал свой ответ, прошумев нажимом ручки, не менее угрожающе-агрессивно смял и без того потасканный листок и швырнул на парту Маккормика, не забыв показать средний палец аж двумя руками. В общем, всем видом показывал, насколько далеко и надолго послал одноклассника. И это особенно подцепило Кайла, сидящего по соседству... ...А пока, Кенни ловит свёрток и тут же разворачивает его, наблюдая скошенное резкими линиями чернил «Отвали». Ожидаемая реакция от кого-то, подобному Крейгу, но Кенни и бровью не поводит: зачёркивает цифру названной цены и пририсовывает цифру пять. Все именно так, как можно подумать: он пытается выкупить желание за ничтожно-смешную сумму. Но на большее он так или иначе покуситься бы не смог при всем желании, он — нищеброд, достаточно нищеброд, чтобы не тратить деньги на ерунду. Видимо, эта самая ерунда ему жизненно необходима, ведь он слишком настойчив. Листок вновь возвращается к получателю на парту, и последний, очевидно, пробирается ещё одной порцией недовольства наглости одноклассника. Однако новая расценка некого желания заставляет откровенно усмехнуться. На что он надеется, спрашивается? Вопрос риторический. Крейг снова, на сей раз даже не глядя на отправителя, демонстрирует средний палец в аналогичном ответе. Ему надо вникнуть в тему, а не в сомнительный бумажный диалог, между прочим. Плюсом ко всему, он определенно сомневался в упомянутом «желании»: дети здесь жестоки, и какую брехню мог загадать ему Маккормик — одному богу известно. Хотя, наверное, даже ему, богу, пришлось бы долго догадываться. Кенни Маккормик — извращенец и говнюк, которому лишь бы сиськи и чего-нибудь покрепче. Как сказал Картман: Кенни от этой жизни просто торчит. — Тупица. — проворчал Такер, уткнувшись в тетрадь до конца урока.

***

— Пацаны, я вам отвечаю, — настаивает Картман на своём очередном тупом предположении, стукнув с ярости кулаком по столу. Похоже, он настроен серьёзно, — Они что-то замышляют. Невозможно играть в сходку дебильных принцесс так внезапно и каждый вечер пятницы. Я вам отвечаю, пацаны, «Дисней» – далеко не чистые, даже сраные готы это понимают! Мы должны выяснить. Кайл обреченно вздыхает и укладывает голову на ладони, отворачиваясь от Эрика к Стэну с правой стороны от него. Задрало, что ни раз нельзя нормально пожрать без всякой суеты и того бреда, что несёт Картман. Именно по этому после толчка актуальным местом для обсуждения всяческих зловещих планов являлась столовка. Картман просто уверен, что девочки со всей параллели замышляют что-то плохое, сопоставляет факты и уже вырисовывает в своей голове план действий. Чисто интереса ради можно и проверить, но, черт возьми, не сейчас же! — Да, — внезапно для Брофловски соглашается Стэн, справляясь с куском картошки, — «Дисней» – реально ублюдки. Или не помните, кто им заправляет? Все, может и нехотя, но многозначительно согласились. На самом деле, это был грёбаный факт. Стоит лишь вспомнить, какую дичь втирал людям тот чокнутый Микки Маус, как тянуло блевать. Были слухи, что на диснеевских принцесс у него свои мутки, а из увиденного собственными глазами можно сделать вывод, что это с большей вероятностью вовсе не слухи. Но какое к этому отношение имеют девчонки — не понятно было никому. — Поддерживаю. Из-за него моя подружка ломалась мне отсосать. — огорчённо вздыхает Кенни из-под парки, понимая, что этим простым смертным его не понять. Ничего они не понимают. — Серьезно? Вы серьезно? — возмущается в свою очередь Кайл, театрально взмахивая руками. Он, наверное, единственный, кто считает эту затею полным бредом. Хотя скорее это лишь из-за того, что он считает бредом все, что говорит Картман в столовке. Особенно в столовке. — Завали, еврейская задница. Меня все поддерживают! — констатирует Картман, вынудив Кайла безвыходно заткнуться. Спор принял свои обороты, пофиг было только одному Токену, смирно сидящему слева от Кенни. Не то, чтобы ему было интересно. Да и с парнями этими он едва ли поддерживал общение. На его опыте все редко когда заканчивалось хорошим исходом. А потому, спустя долговременные поиски глазами синей шапки он быстро цепляется за неё взглядом, как только она мельком показывается среди толпы. Что ж, реакция у него хорошая. — Крейг! — Токен машет ему рукой, чтобы точно заметил, — Садись с нами. Стоящий с подносом Крейг смирил его многозначительным взглядом: он, вообще-то, даже не собирался спрашивать и самому подсесть рядом с другом. Но тот, зараза, его опередил. И безуспешно, потому что в ту же секунду Крейг оглядел стол и фыркнул при виде психопата Маккормика, нахмурив брови. Токен сразу понял, что он недоволен. — Я с педиком не сяду. Все замолкли. Точнее, замолкли лишь ребята, сидящие за тем самым столом, потому что только им удосужилось услышать сказанное. Ребята глянули на Токена, затем на Крейга, затем снова на Токена. Все подумали на него, отчего последнему стало пипец как неловко. Сначала неловко, а потом странно. А потом эти чувства и вовсе смешались. — Чё. — переспросил он на всякий, неловко ухмыльнувшись. — Спроси у придурка Кенни. — прорычал Такер, наплевав на то, что поставил ребят в неловкое положение и удалился за другой стол. Туда, где сидели обычно они с Клайдом. А, и не забыл одарить все компанию разом видом шикарного среднего пальца. Токен вздохнул с облегчением, сразу выбросив это из головы, расценив ситуацию в простое «не хочешь — как хочешь». Остальные же неустанно пятятся на Кенни с откровенно офигевшим и очевидным вопросом в глазах. Кенни опешил, и это ещё мягко сказано. Конечно, и эти развития событий он предполагал в своей голове, но как истинный мечтатель об удаче надеялся на лучший исход. — Я так и знал... — наконец, комментирует Картман, но как-то подозрительно улыбается. А эта улыбка была известна многим. — Гони двадцатку, Кайл, я оказался прав! — Нихрена, жиртрест, — возмутился Брофловски, готовый уже приводить весьма весомые аргументы, — Быть такого не может. Кенни помешан на девчонках! — Вот именно. — вновь согласился Марш. Аргумент действительно имел вес, но едва ли это повлияло на Картмана, которого хоть убей — он добьётся своих двадцати баксов да спор. Началась переполоха. А Кенни тем временем вообще в шоке, что на него ставили деньги, да ещё и таким образом. Страшно лишь за то, что когда наступит момент, когда Картман опустит факт своего надо-выигрыша и примет во внимание то, на _чём_ он выиграл — череда унижений в плане нищебродства будет просто ничтожной по сравнению с гейством. Даже при том, что Кенни не гей. — Ты выиграл благодаря мне, Картман, так что сумму делим пополам. — Маккормик рассмеялся под паркой, отмахнувшись со своих же слов. — Кенни! — Кайл сейчас взорвется. — Шучу я. Я не знаю, о чем Такер вообще говорит. — Стоп, — прервал его вдруг Брофловски, когда воспоминания сегодняшнего урока внезапно всплыли в голове, — А что это на математике было? — Да, — подхватил Эрик, навострив уши, не забывая наворачивать обед,— Что это было, а? Кенни на секунду замялся, потому что не учёл этот скромный момент. Едва ли у него был какой-то туз в рукаве, но так или иначе, и без того показывающий всем фак Крейг, который сделал это же на математике какое-то даже самое ничтожное доказательство тому, о чем все сейчас думают. — Разозлился, когда я предложил ему свой член. — невинно пожав плечами ответил, все таки, Кенни, — Пошутить решил, а он шуток не понимает. Я виноват, чтоли? Отшутиться удалось, усмехнулся только Стэн, правда сомнительно, потому что ещё долго Маккормик чувствовал на себе суровый взгляд мамочки Кайла. Он слишком проницателен — Кенни не просто так считает его самым умным в школе. Но это всяко лучше, чем Картман. Противный, надоедливый Картман. — Гонишь, — Эрик не отвязывается. Это плохой знак, — Ну нет, я не такой тупой. Я ещё получу свою двадцатку, клянусь девой Марией! Кенни и Кайл заметно напряглись, переглянувшись между собой и в момент поняв позиции друг друга: Кайл уже жопой чувствует, что из этого выйдет жесть какая заворуха и морально готовит себя к этому, Кенни чувствует, что жиртрест намеревается выиграть спор ценою собственной матери (точно не себя, ни за что). Нормально поесть так и не удалось.