Когда придет ее время

Гет
R
Завершён
28
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
18 страниц, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
28 Нравится 4 Отзывы 2 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
За день солнце хорошенько прокалило песок Луизианы. Казалось, жарит не только сверху, но и в невообразимой глубине земное ядро сдвинулось, прижалось раскаленным боком снизу, прямо под тонкой подошвой старых кед. Легче стало только к закату. Пайпер выдохнула, устраиваясь в качалке на веранде. Ее жизнь снова превратилась в рутину. То самое, единственное приключение давно закончено, воспоминания уже понемногу блекнут, выцветают, теряют остроту. Они никогда не исчезнут совсем — их живая память уже вовсю лепечет на своем языке и топает навстречу по стоянке, хвостики на голове подпрыгивают, будто пружинки. — Иди ко мне, крошка, — Пайпер подхватила девочку на руки. — Ох-х, какая ты уже тяжелая. Ребенок дул губы и хмурился. — Скучаешь по нему? Я тоже скучаю. Она вздохнула, поудобнее устроила ее на коленях и начала монотонно покачиваться в кресле. Оттирая руки от машинного масла, на веранду, прихрамывая, поднялся Вебстер. — Что это вы у меня сегодня такие кислые? А ну, глядите веселей! Что на ужин? — Блины. — Они же были на завтрак? — Так ведь надо их прикончить, — развела руками Пайпер. Вебстер подхватил на руки малышку, зафыркал в шею, щекоча усами. Развеселить ее проще простого — детский смех зазвенел бубенчиком. Жаль с ней самой такой способ не сработает — последние дни Пайпер одолевала какая-то смутная маета. Не родной, но такой любимый дедушка подкидывал малышку в воздух, смеясь в ответ восторженным визгам. Старик так долго жил один, что поначалу вздрагивал, слыша детский плач или оклик Пайпер. Вскоре привык и не мог понять, как раньше обходился без своих девчонок. Намывая посуду после ужина, она думала и думала о Милтоне. За то короткое время, что они провели вместе, он стал ей почти отцом, которого в жизни Пайпер, дочери официантки, залетевшей от заезжего дальнобойщика и спохватившейся слишком поздно, никогда не было. Жалкая история, каких в каждом городишке с десяток. Все говорили, что Пайпер ждет та же судьба. А она всеми силами сопротивлялась. Ну, в каком-то смысле людское пророчество ей обмануть удалось: в закусочной она больше не работает, живет у Вебстера, учится понемногу разбираться в моторах и электронике, заботится о малышке и седом друге Джона Милтона. Милтон... Видя, как он рвется отобрать, защитить, уберечь свою маленькую внучку, Пайпер поневоле завидовала — ее родственники таким упорством не отличались. Каково ему там? Хотя и без того ясно: то место — не курорт на побережье океана с полным пансионом. Фантастика, но вот бы был способ позвонить туда или хоть весточку передать со знакомым человеком... Может, наведаться в больницу, к умирающим? Ага, и спросить: как думаете, в рай или в ад попадете, тут привет в Преисподню передать надо? Нет, можно, конечно, вызнать о ближайшей смертной казни в какой-нибудь тюрьме строгого режима, там сомневаться в точности распределения не придется, но вероятность того, что после таких "весточек" ее саму определят в заведение с мягкими стенами слишком велика. Пайпер так глубоко задумалась, что намыленная керамическая тарелка выскользнула из пальцев и, грохнувшись об угол раковины, раскололась на несколько частей. — Ч-черт, — тарелок и без того осталось немного. Она печально посмотрела на растрескавшийся цветочный узор, сдула со лба волосы и произнесла мрачно, как на похоронах: — Тебя взяли из земли, чтобы ты служила людям, и в землю же ты возвращаешься. Прах к праху, глина к глине. Последнее время аналогии с Милтоном возникали сами собой, помимо воли. Отличие в том, что никакой Счетовод за этой тарелкой не гонялся, чтобы сунуть обратно в глинистый берег. Счетовод! Острые керамические осколки снова плюхнулись в раковину, полную мыльной воды. Он может перемещаться между мирами, он следит, чтобы люди попадали в пыточные камеры ада вовремя, ему доступно многое, ведь он правая рука Дьявола. Счетовод станет ее посредником. Еще бы найти способ с ним связаться. Вряд ли его служебный номерок можно отыскать в телефонном справочнике. Застыв словно изваяние, Пайпер лихорадочно забегала глазами по предметам вокруг, будто ища в них ответ. Он приходит сам. Приходит, когда нарушены правила, верно? Значит, все что ей нужно — нарушить правила. Спутать ему бухгалтерию. Попытаться внести правки в точные расчеты, попробовать сдвинуть выверенные даты. Похоже, единственный способ вызвать Счетовода на встречу — убить себя. Торопливо закончив с посудой, Пайпер метнулась в ванную, распахнула зеркальную створку над раковиной. Вебстеру было наплевать, что цивилизация шагнула вперед и весь мир уже пользуется безопасными или электрическими бритвами, он предпочитал варварскую выкидуху. Сунув небольшой футляр в задний карман джинс, она заперлась в комнате. Старик, как обычно, уложит ребенка, выпьет бутылку пива и уйдет спать, к ней вряд ли сунется. Нервничая, Пайпер зашагала из угла в угол. Главное — чтобы все было на полном серьезе. Счетовод не должен почуять подвох. Она закатала рукав клетчатой рубашки и решительно коснулась бритвой тонкой кожи. Даже от легкого нажатия под холодным лезвием проступила капля крови. Набухнув, она сдвинулась, оставляя после себя неровную дорожку, стекла к локтю, застыла на секунду, будто собираясь с силами, и сорвалась вниз. Воздух из комнаты на мгновение исчез, а вернулся раскаленным дуновением, обжег легкие, заставляя закашляться. — Твое время еще не пришло, — тихо раздалось сзади. От неожиданности бритва из ее рук выпала, глухо стукнула об деревянный пол. Пайпер обернулась всем телом, сделала шаг назад. — Ты... Сработало... Вот это да! Сработало! Тот же щегольский костюм, идеально выглаженная рубашка, модный галстук. На лице — легкое недоумение. Он едва заметно приподнял голову влево и вверх, будто воротник был ему тесноват, тонкие ноздри затрепетали. Пайпер вспомнила, что Счетоводу дано чувствовать внутреннее состояние, аромат помыслов, или что-то в этом роде, и сосредоточилась на том, из-за чего все это и затевалось. — О... Так вот оно что... — Да, — Пайпер храбро шагнула вперед. — Скажи, как он там? Как там Милтон? — Не мерзнет. — Расскажи! Счетовод дернул бровью, повернулся спиной, бросив небрежно: — Юная леди, у меня нет времени для пустой болтовни. — Хотя бы минуту! Прошу. Умоляю! — До встречи, мисс. Он исчез! Просто исчез! Дьявольский кусок дерьма в костюме! Одним движением сцапав с пола бритву, Пайпер зло полоснула по руке: она заставит его поговорить. Капли брызнули на рубашку, кровь заструилась, оставляя горячие полосы на коже, тяжело закапала на пол. Ну давай, давай же... Где ты там?! Она резанула по коже еще раз, от ярости даже не чувствуя боли. В глазах неожиданно потемнело, тело стало легким, качнулось. Что за глупость, ведь она не успела потерять столько крови, чтобы отключиться! Но сознание уже окуталось холодной обморочной тьмой. Всего на секунду, ведь Пайпер даже не успела грохнуться на пол — ее поймали чьи-то руки. Перед глазами возник аккуратный узел галстука и безупречно выбритая щека. — Я уже говорил, что твое время еще не пришло? Он галантно придерживал ее под плечи, преклонив колено, как чертов последний рыцарь на земле. Что-то долго шел. Спотыкался об трупы в своем аду? Схватив вдруг ее вялую перепачканную руку, Счетовод провел большим пальцем по порезам. И те стерлись, будто нарисованные! Даже следа не осталось, только размазанная по коже кровь. В недоумении моргнув, Пайпер поднесла руку ближе к глазам. Ничего! Подняла взгляд. Его лицо склонилось ближе, а выражение ярких глаз Пайпер решила не принимать близко к сердцу, хотя просьба прозвучала почти ласково. — Не делай так больше. — А то что? — она резко вывернулась из его рук, вскочила. — Убьешь меня? Ха-ха. Я сделаю это еще раз, Счетовод, а если ты не появишься передо мной как джинн из лампы — сдохну, и мы все равно встретимся! Только за этот маленький форс-мажор тебе оторвут голову. Он внимательно посмотрел на нее, поднялся, поправил манжеты. Уголок рта дрогнул в улыбке. — Я восхищен вашей находчивостью и дерзостью, юная леди. Опустим копья, я останусь. Расстегнул пуговицу пиджака и расслабленно устроился в кресле, глядя снизу вверх чуть насмешливо. Пайпер сбавила обороты. И даже про вежливость вспомнила — на сколько он там ее старше? На пару тысячелетий? Наверное не стоило ему так "тыкать" — Так вы расскажете о нем? — Мы редко видимся. Дела, дела. Но для места, где он находится ему вполне неплохо. Подлокотник под его рукой смотрелся еще более обшарпанным и старым, холеные пальцы перебирали нитки порванной обивки. Плюхнувшись на край кровати, Пайпер уперла локти в колени, ткнулась в сцепленные пальцы лбом. — Я знаю, сквозь пламя он может видеть лишь страдания близких, улыбки скрыты для его взгляда.Так ведь у вас устроено, чтобы заключенные побольше мучались? Значит, он совсем не видит нас? — Поверь, он этому только радуется. Взъерошив себе волосы, Пайпер откинула их назад, случайно заметив взгляд Счетовода: тот оглядывал ее с ленивым любопытством, задержав внимание в вырезе майки. Пайпер нахмурилась, хотела было съязвить, но в голову вдруг пришла другая мысль. Подхватившись с места, она суетливо открыла верхний ящик комода: — Вы можете?.. Да где же она... Можете передать ему вот это? Протянула небольшой прямоугольник — фотокарточку. Они с малышкой в кафе, обе улыбаются, лица довольные, нос-кнопка перепачкан мороженым. Хорошее фото. Взяв из ее рук снимок, Счетовод разглядывал его не меньше минуты, на лице едва заметно промелькнуло странное выражение, навроде тоски или зависти, которое тут же исчезло. А потом он протянул изображение обратно. — Запрещено регламентом. — Тогда вы... Вы передайте, что у нее все хорошо. Она счастлива. Я стараюсь сделать все для этого. А еще: она уже начинает говорить! Настоящая умница. И любит помогать нам чинить машины, играет свечами зажигания... Поток торопливых слов прервался — дыхание перехватило. Пайпер отчаянно хотелось задержать его, единственную ниточку между ней и Милтоном, но он вдруг поднялся. Изящным жестом поправил галстук, кивнул. — Если это все... Осталось только кивнуть, судорожно сглатывая. Наверное, это все. Что еще она может? Требовать свидания в Аду? Хреновая подготовка, Пайпер. — Все... Нет, постой! Передай тогда вот это. Она дернулась к нему, неловко клюнула поцелуем в щеку и тут же отступила. Счетовод не шелохнулся, медленно проговорил: — Сомневаюсь, что в моем исполнении ему это будет приятно. Странно — то, как он исчез. Только что стоял перед ней вполоборота, поглядывая искоса, а стоило моргнуть, комната опустела. Будто движением век она стерла его присутствие. Можно только надеяться, что это не было галлюцинацией, только таких проблем ей еще не хватало. Пайпер перевела взгляд на руку — рукав и подол рубашки пропитаны кровью, на полу лужа, но нигде ни царапины. Нет, это не галлюцинация. *** Вряд ли за три месяца могло хоть что-то измениться в тысячелетнем устоявшемся укладе Преисподней, а вот малышка достигла новых успехов. И Пайпер было мало восторгов Вебстера, ей хотелось чтобы весь мир гордился ее воспитанницей, и чтобы Милтон знал и гордился тоже. Вебстер, бывало, принимал вместо пива снотворное. На днях он пополнил запас, купил сразу две пачки, одна лежала в его комнате, повыше, чтобы ребенок не достал, а вторая — в аптечке ванной, так что даже искать не пришлось. Решительно прихватив узкую картонную коробку, Пайпер снова заперлась в комнате. Наверное, стоило придумать что-то другое, потому что, не успев проглотить и половины, ее начало мутить. Не хватало еще встретить Счетовода, этого сноба, в луже блевотины. Через силу впихнув в себя целую горсть, чтобы разом покончить с этим, залила сладкой газировкой. С минуту Пайпер переминалась с ноги на ногу, потом села прямо на пол. А вдруг, в прошлый раз ее время не пришло, а теперь — пришло? Желание посетить ванну и избавиться от проглоченного снотворного стало ярче. Во рту упорно стояла мерзкая лекарственная горечь. Трудно сглотнув, она почувствовала головокружение и прилегла, вперившись взглядом в неработающий вентилятор на потолке. Скорее бы. Страх липкими щупальцами сковал одеревенелое от таблеток тело. Пальцы сами собой сжали футболку на животе, неосознанно, инстинктивно желая извлечь отраву. Дыхание стало почти незаметым, поверхностным. Его утонченное лицо возникло над ней как раз, когда потолок начал вращаться с неимоверной скоростью, а глаза держались открытыми только благодаря железному упрямству. Чуть склонив голову на бок, Счетовод с оглядел ее безвольно раскинувшуюся фигуру, а потом не спеша просунул руки под плечи и колени, поднял легко, словно она ничего и не весит. Впрочем, Пайпер тоже казалось, что она ничего не весит: тело заполнила пустота, конечности немели, голова болталась точно на нитке. Но ведь он успел? Успел? По сравнению с бешено вертящимся потолком, движения Счетовода казались замедленными, грациозно-плавными. Опустив Пайпер на кровать, он присел рядом, откинув полы пиджака, чтобы не измять. Аккуратно задрал ее выгоревшую футболку и положил ладонь на живот. Чуткие пальцы бережно выщупывали что-то внутри, искали, пробирались выше, к поднимающимся и опадающим дугам ребер. Где-то там яд всасывался в кровь, затуманивая голову. Горячая ладонь накрыла средоточие неприятных ощущений, постепенно вытягивая из глубины свинцовую тяжесть. Тошнота отступила, сознание стало невесомым, текучим. Склонившись ниже, Счетовод вглядывался ей в лицо. Его образ рябил, как изображение в телевизоре при плохом приеме антенны, и Пайпер никак не могла понять происходит все во сне или наяву. Чтобы окончательно прояснить, фантом перед ней, галлюцинация или суровая адская действительность, Пайпер подняла слабую руку, коснулась безупречно выбритого подбородка, провела по линии челюсти. Кожа идеально гладкая. Он вскинул взгляд, уголок губ дрогнул в мягкой понимающей улыбке, и это неожиданно наполнило Пайпер искрящейся, хрустально чистой эйфорией, ей захотелось смеяться, запрокинув голову, до ослепительных вспышек перед глазами, до полного опустошения. Только вот сил не нашлось даже чтобы хихикнуть. Звуки, запахи совершенно притупились, зато зрение с осязанием будто сошли с ума: ей видно было свое отражение в зрачках с необыкновенно яркой радужкой, она могла бы сосчитать количество волосков в касающейся высокого лба тонкой пряди; от согревающих прикосновений к животу хотелось мурчать, ластиться и лезть под его руку, а самой — ощутить кончиками пальцев мягкость изящных губ. Наваждение какое-то. Чертовы таблетки сделали ее слишком восприимчивой, расслабленной, податливой. Горячая рука, осторожно поглаживающая живот, вдруг исчезла, и Пайпер — она и сама от себя такого не ожидала — дернулась, протестующе замычала, попыталась нашарить непослушными пальцами источник приятного тепла, вернуть на место, отчаянно, почти с ненавистью глядя в лицо своего гостя. Которого сама же и позвала — вспомнить бы еще зачем. Мысли терялись, путались, значение имело только то, что ей нужно было его видеть, что она звала его, и он пришел. Вот — он здесь. Повел тонким носом в ее сторону, словно почуявшая свежий след ищейка, удовлетворенно выдохнул. Подвижность медленно возвращалась, Пайпер с трудом приподнялась на локте, желая сесть. Тело сопротивлялось, не слушалось, начало заваливаться обратно. Ей пришлось вцепиться пальцами в лацканы пиджака, чтобы удержать равновесие, почти повиснуть у Счетовода на шее. Сохраняя полную невозмутимость, тот придержал ее за талию. — Ш-ш... Через несколько минут станет легче, — прошептал он. — Не бойся. — Я не боюсь, — еле ворочая языком, возмутилась Пайпер. Вот еще. Чего ей бояться? Их носы почти соприкасались. А он ничего, на самом деле. Можно сказать, даже красив. Чересчур изысканной красотой, совершенно неуместной и непривычной в этом захолустье. Отцепив слабые пальцы от дорогой ткани, Счетовод воспользовался ее беспомощностью — уложил обратно, словно маленькую, да еще одеялом накрыл! — Не уходи. Что такое она несет? Глаза прикрылись сами собой. Нет, она не должна отключаться, она должна узнать... она хочет, чтобы он сказал ей про Милтона. Да, про Милтона. Она хочет знать. Она, черт побери, хочет, чтобы Счетовод остался. — Спи. Где-то на подсознании ей даже понравилось, что ее вот так уложили, укутали. Наверное, сказывалось отсутствие подобного в детстве, отсутствие родительского плеча, за которое можно ухватиться при любых неприятностях, в уверенности, что твою руку не сбросят. Счетовод чувствовал это, он ощущал все, он понял, чем и насколько дорог ей Милтон. Пайпер, ни разу не видившая своего родного отца, привязалась к Джону нежным чувством несчастного брошенного ребенка. И Милтон, ненавидимый собственной кровной дочерью, ответил ей тем же. Сознание крутило, неумолимо затягивая в воронку сна, а Пайпер хотелось биться головой об стену — возможность поговорить была позорно упущена. *** Она слишком хорошо запомнила, как на следующее утро после последнего "свидания" с официальным представителем Смерти у нее сводило живот от таблеток. Умереть тот ей не дал, а вот выводить всю эту гадость из организма пришлось самой. Целый день провести на унитазе — то еще удовольствие. И, так как прошлое рандеву не очень-то удалось, на этот раз нужно придумать что-то такое, что не отключит ей мозги и последствий оставит по-минимуму. На ее прыжок с крыши автомастерской Счетовод вряд ли купится — низковато, — зато ноги переломаются со стопроцентной вероятностью. Да и чисто по-женски, не хотелось выть от боли, валяясь у его ног. Все же Пайпер всегда старается выглядеть хорошо. Правда, о том, чтобы выглядеть хорошо именно перед Счетоводом, она почему-то задумалась только сейчас. Если вспомнить его шуточные подмигивания при их первой встрече, попытки поухаживать — одновременно угрожая ножом! — при следующей, да присовокупить оценивающие взгляды — он из тех, кто не прочь повеселиться в свободную минутку. Из тех, кто нивелирует напряженную работу легким сексом. Удивительно, как за столько веков он остался настолько человечен в этом ключе. Впрочем, ей-то это как раз на руку: к красивой девушке он будет лояльнее и не испепелит тут же за третий "ложный вызов". Итак, задача — смотреться привлекательно. Предстать перед ним не бледной, истекающей кровью, и не зеленой от тошноты, так что бритва и всякие отравы отменяются. Вот бы как в рекламе: пляж, океан, солнце, соблазнительный купальник... Что ж. Пляжа поблизости нет, но ванна имеется. Откладывать задуманное в долгий ящик не в ее характере, поэтому уже вечером, расставив свечи, Пайпер подкрасила ресницы водостойкой тушью и довольно оглядела себя в зеркале. Бикини было не то чтобы совсем крошечным, но достаточно откровенным. Забравшись в ванну, она сделала несколько глубоких вдохов-выдохов и погрузилась в воду с головой. Надвинула сверху подставку для детской ванночки. Щелкнуло крепление: та плотно пристегивалась к краю и не позволила бы ей вынырнуть слишком рано, но, если стукнуть снизу посильнее, все-таки отлетит. Держа глаза плотно закрытыми, Пайпер отсчитывала секунды. Двадцать пять... Тридцать... Тридцать пять... Кислород понемногу выгорал. В груди стало горячо, и с каждой секундой жгло все сильнее, желание сделать вдох становилось больше, а потом показалось совершенно невыносимым, перед глазами меркло. Легкие распирало от боли и Пайпер уже подумала, что — нет, на этот раз ничего не получится, приготовилась вынырнуть. Зашарила рукой по краю ванной, пытаясь отстегнуть крепление. Пластиковая защелка никак не поддавалась, мокрые пальцы соскальзывали. Теплая вода, обжигая слизистую, ворвалась в нос и рот. Рефлекторно попытавшись от нее откашляться, Пайпер действительно начала захлебываться, потеряла ориентацию в небольшой ванне, не могла понять где верх, где низ, запаниковала, испуганно забилась в воде. Подставка для ванночки вдруг отстегнулась — нет, ее отстегнули! — и она сумела выдернуть себя наверх, кашляя и отплевываясь. От резкого движения вода плеснула через край, забрызгивая начищенные до зеркального блеска туфли Счетовода. Он бы отступил, но в маленькой комнатушке и развернуться было негде. Уцепившись за галантно протянутую ладонь, Пайпер постаралась выбраться из ванной как можно изящнее. Самое обидное — на сексуальную спасательницу Малибу сейчас она была похожа меньше всего. Зеркало безжалостно показало ей величину бедствия: глаза покраснели и слезились, губы стали синими от недостатка кислорода, мокрые волосы облепили лицо, а плечи и руки тряслись от пережитого ужаса. Тело пребывало в полном шоке, не понимая за что его так наказывают. А тушь все равно потекла, зараза. Ее спаситель медленно стянул с крючка большое полотенце, закутал ее не говоря ни слова. — Привет, — еле шевеля губами, прошептала Пайпер. — Я тебя не отвлекла? С выражением легкой обреченности на лице, Счетовод растирал пушистой тканью покрытую мурашками кожу. Пайпер смотрела снизу вверх в ожидании, пока зубы перестанут отбивать дробь и удастся поговорить без идиотского заикания. С любопытством оглядывая острые черты, она выискивала в его лице какой-нибудь дефект или изъян. Иерархия в Преисподней что, строится по принипу внешней привлекательности? Или по тому, насколько идеально сидит костюм? Счетовод вдруг перехватил ее взгляд. Помедлил, коснулся ладонью щеки, осторожно оттирая большим пальцем следы косметики. Пайпер замерла. Нагретый, полный влаги воздух маленькой комнатки с трудом проникал в легкие почти не давая насыщения, заставляя дышать глубже. Другая его рука так и осталась на плече, не позволяя соскользнуть полотенцу, и Пайпер ощущала через него мягкое пожатие. Неуловимо качнувшись вперед, он оказался предельно близко, оглядывая ее лицо и изгиб шеи. Свет оплывших свечей дрожал, искажая окружающие предметы, и взгляд Счетовода казался то заинтересованным, то пугающим и зловещим. Это здорово сбивало с толку — не совсем ясно было хочет он разорвать ей глотку зубами или?.. Ч-черт, какие необыкновенные у него глаза. В дверь кто-то тихо поскребся. Потом постучал. — Пайпер? Все в порядке? Светлая бровь едва заметно поднялась, будто повторяя вопрос томящегося за дверью Вебстера. Так ты в порядке, Пайпер? Она и сама не до конца понимала. — Да, — ее голос был хриплый, чужой. Кашлянув, пришлось повторить: — Да, я в порядке. — Открой дверь, пожалуйста, — послышалось после секундной заминки. Это что еще за новости? Недоуменно глядя на дверь поверх плеча Счетовода, она, запинаясь, произнесла: — Я выйду через пять минут. — Пайпер, открой сейчас же! Я знаю, что это ты взяла таблетки! А до этого брала бритву! Господи... Она на секунду закрыла лицо ладонью. Ну почему все так не вовремя?! Судорожно прикидывая, как успокоить старика не отпирая дверь, Пайпер почувствовала, что полотенце соскользнуло с плеча к ногам и вскинула голову. Комната была пуста. — Если сейчас же не откроешь, я выломаю дверь! Все, я ломаю! Злая до чертиков, она едва успела завернуться в полотенце, прикрывая купальник, когда щеколду, и без того державшуюся еле-еле, сорвало, а дверью чуть не влепило ей по носу. Пайпер, рыча, набросилась на старика. — Какого дьявола, Вебстер?! — Считаешь меня слепым? Я знаю, что ты задумала! Боже, тут и свечи... Это должно было случиться сегодня?.. Сегодня?! Ухватив Пайпер за плечи, он затряс ее, словно куклу. Еле вывернувшись, она поправила полотенце, недоуменно вопрошая: — О чем ты говоришь?! — Сначала ты украла у меня бритву, но я вовремя нашел ее и спрятал, потом пропала пачка снотворного, и всю эту неделю ты сама не своя... Зачем, Пайпер? Что случилось? Почему ты не хочешь жить?! Вся злость вдруг испарилась. Несколько мгновений Пайпер смотрела в обеспокоенное лицо напротив. А потом шагнула вперед и обняла старика. — Это совсем не то, что ты подумал. Вот же безмозглая: забыла купить пачку снотворного взамен. Кто ж знал, что Вебстер так быстро хватится? — Пайпер... — Правда. Клянусь тебе. Это не то... Это совсем другое. — Хорошо, — он отстранился, кивнул, но глядел все равно недоверчиво, хмуро. — Тогда верни мне таблетки. Небрежно дернув плечом, она повернулась к зеркалу, как ни в чем не бывало занялась потекшей тушью. — Не могу. Я доставала вату, упаковка упала и я на нее наступила. Там все раздробилось в труху, пришлось выкинуть. Да ты не волнуйся, съезжу в город, куплю. Ты ведь ту пачку еще не использовал? От такого наглого вранья Пайпер стало тошно. Резко открыв полку за зеркалом она схватила молочко для снятия макияжа — мазь от комаров и коробка с тампонами тут же полетели на пол. — Проклятье... Кажется ее неловкость развеяла последние сомнения Вебстера. Переминаясь с ноги на ногу, он невнятно пробормотал: — Ладно. Не забудь, тогда. Ну, это... Извини, что помешал. Дверь торопливо закрылась, звякнув печально повисшей на вывернутом болте щеколдой. Откинув назад мокрые волосы, Пайпер вздохнула: с этими фальшивыми самоубийствами пора заканчивать. Судьба сопротивляется, не дает им поговорить, потому что не дело это — со служителями Преисподней дружбу водить. Или чего ей там ночами снится, от чего вентилятор не спасает. *** Пообещав себе, что больше не будет волновать старика странным поведением и кражей потенциально опасных для жизни вещей, Пайпер подолгу гуляла с малышкой, чтобы развеять печальные мысли и освоила новое кулинарное блюдо, хотя и честно призналась самой себе, что готовка не ее конек. С головой ушла в работу, стараясь разгрузить Вебстера, и мелкий ремонт или несложную замену деталей охотно брала на себя. Доливая дистиллированной воды в старенький аккумулятор, Пайпер услышала нарастающие гневные голоса и выглянула из-за ворот гаража. — Сэт, мы с тобой оговаривали цену, — Вебстер вытирал тряпкой руки. — Да ты же даже детали не менял, — возмутился парень. — Замена и не требовалась. — А я разве не давал задаток за расходники? — Это было до диагностики. Сэт Донован заломил кепку на затылок. — Не пудри мне мозги. Я заплатил за расходники, они не понадобились, так что я доплачиваю только за диагностику. Все. Всего пятнадцать долларов. — Двадцать, Сэт, — повысил голос Вебстер, а Пайпер поразмыслила, не пойти ли за ружьем, чтобы зарвавшийся Донован был посговорчивей. — Старик, ты подкрутил пару болтов! — Хочется дешевле, чини сам. — В следующий раз так и сделаю. Держи пятнадцать. — Двадцать, Сэт. Тот почти насильно сунул скомканные бумажки в перепачканные руки старика. — Больше у меня все равно нет, — дернул плечом и нырнул в тачку. Мотор рыкнул, стрельнула выхлопная труба, Сэт выехал задом на дорогу и помчал в город. В бешенстве чеканя шаг, Пайпер двинулась к Вебстеру. — Я же просила тебя больше не браться за починку его ведра! Мало того, что ты и так требуешь с него сущие гроши, так он не платит даже этого! — Больше не возьмусь. Да и он вряд ли еще приедет. — Ну, конечно! Приедет, как миленький, где ж ему еще тачку задаром починят! — она вздохнула, сбавила тон. — Бери с него сразу всю сумму. Желательно с запасом. Вебстер сунул масляную тряпку в задний карман рабочего комбинезона, кисло поинтересовался: — Будешь пиво? — Нет. Хочу немного прогуляться, развеяться. — Замуж тебе надо, — покачал головой старик. — Да кто ж такую вредину возьмет? — Вот видишь, — развела руками Пайпер. — Так что терпи меня и дальше. Прогуляться действительно хотелось. И выпить. Только не пива на веранде, а чего покрепче. Машину Пайпер брать не стала — подбросит кто-нибудь, а нет, так до ближайшего бара всего три мили. Под самый конец октября температура опустилась, наконец, ниже двадцати пяти, а дожди прибили пыль к земле, так что дышать стало легче, а находиться на улице — приятней. Пайпер и раньше бывала здесь, но с завсегдатаями бара не встречалась даже взглядом — мужикам за стойкой не приходило в голову смотреть на столик в углу, откуда то и дело раздается детский голос и стариковское ворчание. Да и днем, когда они заходили сюда с ребенком, всегда спокойнее. Толи дело сейчас: все после работы, уставшие, пропотевшие, желающие расслабиться любыми доступными способами... Бармен обслуживал кого-то на другом конце стойки. Пайпер устроилась на высоком табурете и почти тут же уловила движение сбоку. — Эй, угостить тебя выпивкой, крошка? Вряд ли Сэт Донован видел ее хоть раз в мастерской: работала она всегда в гараже, а клиенты договаривались о размахе ремонта и цене на свежем воздухе, там же отдавали или забирали свою машину. Знай он, кто перед ним, и сколько проклятий отсыпала ему Пайпер, помогая чинить сцепление, не плюхался бы так самоуверенно рядом. — Разве ты еще не спустил ту пятерку, что с боем выторговал у старика Вебстера? Прости, малыш, боюсь, я тебе не по карману. Она не старалась говорить тише и позади послышался гогот: за столиком друзья Сэта оценили ее шпильку. А вот самому Доновану замечание пришлось не по душе — уши его налились красным, а глаза холодно сощурились. — О твоей прижимистости уже легенды ходят, Донован, — беззлобно донеслось из-за стола. Пайпер, еще не остывшая от их перепалки с Вебстером, скривила лицо, передернула плечами. — И не только об этом, Донован. Потому что нутро у тебя гнилое, как и у твоей тачки, а слова — сплошной выхлоп. Пустой и вонючий. Побагровев уже полностью, ее собеседник вскочил на ноги. Пайпер даже не успела по-настоящему испугаться, перед глазами вдруг возникло плечо, затянутое в знакомый костюм, а Сэта смахнуло на пол, как если бы ему под ноги вдруг подвернулась пустая бутылка. Он здорово приложился головой и принять вертикальное положение теперь никак не мог. Из-за соседнего стола начали медленно подниматься двое здоровяков. Еще минуту назад они сами готовы были подкалывать приятеля, а теперь угрожающе оглядывали ослепительно белый воротник рубашки, модный галстук и их обладателя — чужаков здесь очень не жаловали. — Зашел попить водички, пижон? Поправляя манжеты, Счетовод мельком глянул на говорившего, отметил наставительно: — Прежде чем задавать вопросы, воспитанные люди обычно здороваются. Здоровяк приоткрыл было рот для пылкого выражения собственного мнения, но "пижон" ловко извлек из внутреннего кармана удостоверение. Вот же фокусник! Пайпер очень захотелось узнать, что там написано в графе "должность", только с этого ракурса ей ничего не было видно, а удостоверение исчезло в ладони так же внезапно как и появилось, только блеснуло значком напоследок, как отполированная монета. — Сейчас мне не до вас, джентльмены, но с тобой, — он кивнул подбородком в сторону второго здоровяка. — Мы скоро увидимся. Его ладонь легко опустилась на плечо Пайпер. Не так, как обычно делают копы, хватая за ближайшее, а приобнимая, отчего по спине забегали мурашки. Развернув ее к выходу, Счетовод с мягкой настойчивостью повлек Пайпер за собой, а в спины им неслось жалобно: — Да не трогал я того очкастого деда! Просто хотел купить пива, чего он там еще наплел? Толкнув дверь, он пропустил Пайпер вперед. Солнце почти зашло и вытягивало две тени по асфальтированному пятачку стоянки. — Он хотел меня убить? — Кто? Тот парень? Нет, он этого не сделал бы. Сердце вдруг скакнуло к горлу, глупо, по-девчачьи, заставив почувствовать себя ослепленной чувствами шестнадцатилетней школьницей. — Тогда зачем ты пришел? — У меня небольшое дельце здесь, неподалеку. Если ты не против, я провожу тебя. — Что я, маленькая? — весело фыркнула Пайпер, широко улыбнулась, развернувшись спиной вперед, сделала несколько шагов. — Нет, но мне не хотелось бы, чтобы ты снова попала в неприятности. К тому же, нам по пути. Они вышли на дорогу и не спеша двинулись по обочине. Пайпер скосила глаза: ее спутник вышагивал спокойно, почти насвистывая. Наверное, не считая ее навязчивые вызовы, Счетоводу не так часто удается выбраться на поверхность. — У вас бывают отпуска, выходные? Он усмехнулся, будто она глупость спросила, покачал головой. — А я думала, время для вас — ничто. — Это касается лишь тех, кто уже жарится в адском пламени. У меня лично — его всегда не хватает. Тряхнув запястьем, он высвободил часы из рукава, глянул на циферблат, но шаг не ускорил и ее торопить тоже не стал. Пайпер было чертовски приятно идти с ним вот так, рядом, приятно, что он пришел, когда ей не грозила опасность. Неужели просто, чтобы увидеться? От такой мысли перехватывало дыхание. — Прям как у людей, — пробормотала она. — Не совсем. Люди время ценить не умеют. Некоторые вот, — он окинул Пайпер взглядом, чтобы не осталось сомнений, кого он имеет ввиду, — всеми силами пытаются сократить срок жизни. У тебя ведь ребенок, ты была готова так легко оставить ее? — И я и Милтон доверяем Вебстеру как себе, он позаботится о ней. Пеленочный период уже давно позади, а я для него только обуза. — Уверен, он так не думает. — Откуда такое участие к этому ребенку? — Я держал ее на руках несколько секунд. Я чувствовал все, что чувствовала она. Это поток чистых до абсолюта эмоций. Это, когда нет полутонов, это когда все очень просто. Мне редко удается ощущать такое с взрослыми людьми. И это располагает... — Ты можешь узнать абсолютно все, что испытывает человек? — Если пожелаю. Это помогает моей работе. Пайпер опустила глаза, пытаясь совладать со своим разумом, позволила ему продолжить. — Я знаю, например, что тебе здесь скучно и тоскливо, что только ответственность за старика и любовь к ребенку удерживают тебя от обычных человеческих глупостей. Даже не нужно уметь читать мысли, чтобы понять — ты ни с кем не встречаешься, иначе воспоминания бы меньше тревожили тебя, а ты бы меньше тревожила меня. И смотрела бы на меня не так оценивающе. — Поверь, здесь, — она описала широкую дугу над головой, имея ввиду весь этот город. А может, весь мир? — Ты единственный, на кого приятно посмотреть. Он остановился, глядя на нее, и Пайпер тоже притормозила. — Весьма лестно это слышать, — Счетовод вдруг хищно сместился в ее сторону. Черт, черт, черт, он все понял. Конечно, понял, он ведь все чувствует. Будто в подтверждение ее мыслям, Счетовод едва заметно дернул головой в ее сторону, медленно втянул в себя воздух. Мысли Пайпер тут же заметались как вспуганные перепелки. — О... Я не знал, что все настолько... изменилось. Его голос стал мягче. Почти ничего не видя перед собой, Пайпер медленно зашагала дальше, нервно фыркнув: — Может, я к тебе подмазываюсь, чтобы получить в аду камеру с кондиционером. Я убила полицейского, мне не вознестись, да ты и так знаешь — я ваш клиент. — Знаю. Но это не то, мисс Пайпер. Не то. Вам меня не обмануть. Это странно, что вы знаете кто я и все равно... Она остановила его жестом. Счетовод послушно замолчал, а Пайпер всем телом ощутила повисшее между ними напряжение. Жаркое от недосказанности, стыдное от того, что говорить не было необходимости. Он шел рядом, чуть повернув к ней лицо. Считывал, вбирал в себя ее сиюминутные и давно прожитые эмоции. И ее глупые мечты. До мастерской добрались в молчании. Пайпер сразу и не поняла, просто удивилась: кому это Вебстер разрешил держать на руках малышку? А потом бросилась вперед со всех ног. — Милтон! Он едва успел обернуться и поставить свою внучку на землю — Пайпер повисла у него на шее. Она не могла выговорить ни слова, только сжимала объятья крепче, стараясь не разрыдаться. Но, как только сзади послышались шаги, пришло и озарение. Она оглянулась. — Так вот зачем ты здесь?! — вопрос прозвучал зло. А она-то дура, думала... И он знал ее мысли и не разубедил ее! Не дожидаясь ответа, Пайпер возмущенно отвернулась. Выдохнула, успокаиваясь, просительно заглянула в глаза Милтона. — Ты сможешь остаться? Ненадолго, хоть пару часов. Мы очень соскучились. — Не думаю, что это хорошая идея, — встрял Счетовод. — Да брось, пара часов ничего не изменит. Просто представь, что ты меня еще не отыскал. Милтон снова подхватил ребенка, спокойно поднялся на веранду и открыл дверь. — Он будет недоволен. — Он тебя не уволит. Она поднялась в дом последней, в ярости высверливая взглядом дыру в аккуратно уложенных волосах Счетовода. А вот Милтон, кажется, совсем на него не злился: когда Пайпер внесла жаркое, оба мило беседовали друг с другом. Малышка сидела на руках своего деда совершенно спокойно, будто видела его каждый день, дергала за волосы и прижималась круглой щекой к плечу, беззастенчиво и бесстрашно разглядывая жнеца Смерти. Расставляя тарелки, она заметила, как Счетовод игриво щелкнул ребенка по носу. — Ужинать! Гости от ее стряпни вежливо отказались, еда-то им не особо была и нужна. Один пил пиво, другой — цедил крепкий кофе. Дождавшись, пока ребенок поест, Милтон отставил бутылку, поднял на руки клюющую носом малышку. — Я сам уложу ее. Пайпер прошла за ними в детскую, села на вытертый ковер, скрестив ноги, принялась собирать разбросанные вокруг игрушки. Свалив их в корзину, застыла, глядя на маленькие пальчики, вцепившиеся в большую мужскую ладонь. Милтон поднял глаза. — Кажется, мой конвоир чувствует к тебе расположение. — С чего ты взял? Он что, разговаривал с тобой об этом? — Мужчины охотно говорят только о пустых интрижках, Пайпер. О более глубоких чувствах они молчат. — Он правда его не уволит? — Правда. Но накажет обязательно. — И тебя? — Ну, меня-то в любом случае. — А его — не в любом? — Только, если узнает, где он был на самом деле и что делал. — А Он узнает? — Обязательно. — От тебя? — Пайпер, мне незачем Ему об этом докладывать. — А... — Остановись. Лучше иди и спаси его от Вебстера, чтобы он не зря получил свое наказание. Милтон осторожно гладил уснувшую — без капризов, плача, бесконечных пить-писать-хочунаручки — малышку. Пайпер незаметно остановилась в дверях гостиной. Старик что-то тихо внушал Счетоводу, жестикулируя одной рукой. Рассказывал об изменениях в устройстве инжектора за последнее десятилетие? Распекал за выбранную "темную" специальность? На столе стояло уже несколько пустых бутылок из-под пива. Собеседник слушал внимательно, кивал даже, свободно устроившись в кресле с крошечной кофейной парой, расслабленно закинув ногу на ногу. Какая учтивость. А ведь он знал, где искать Милтона. Знал и все равно пошел сперва за ней, за Пайпер, пусть не для того, чтобы прогуляться в ее компании на закате, а чтобы она успела повидаться с дорогим ей человеком, до того, как снова забрать его. Это, пожалуй, значило для нее даже больше, чем если бы Счетовод просто заявился к ней безо всякого повода. Неужели Милтон прав — он сидит здесь и терпит бубнеж Вебстера только из-за нее? И Милтон, увидев, как они подходят к дому вдвоем, понял, что сможет спокойно уговорить его остаться на пару часов, потому что прочел такое же желание в его глазах?! Счетовод почувствовал ее взгляд, поднял голову. Оторвавшись от дверного косяка, Пайпер пересекла гостиную, похлопала Вебстера по плечу. — Иди спать, я все уберу. Старик накрыл ее ладонь, сжал и, кряхтя, поднялся. Стараясь сильно не громыхать, она отправила посуду в мойку, собрала пустые бутылки, завязала заполненный пакет и, накинув джинсовку, вышла на улицу, к мусорным бакам. Он ждал ее возвращения на веранде. Лампочка над дверью еле разгоняла окружающий мрак, а вокруг вовсю стрекотали неугомонные насекомые. — Нам пора, мисс Пайпер. Это был чудесный вечер. Сама не зная зачем, она принялась нервно поправлять и без того лежащие идеально лацканы пиджака и, кажется, сделала только хуже. — Я могу как-то позвать тебя, не калеча себя? — Тебе незачем делать это. Скоро ты сама найдешь меня внизу. Она нахмурилась: — Как? — Я не знаю как. Знаю только когда, — он будто ждал чего-то. Потом поинтересовался: — Разве тебе не страшно? — Нет. Теперь нет. Насколько скоро? — Это не важно. Ты не в силах ни оттянуть ни ускорить этот момент. — Зачем тогда сказал? — Просто подумал, что нечестно мне одному знать, что мы снова увидимся. Ты ведь начнешь совершать глупости, чтобы встретиться, потому что будешь скучать. Теперь ты понимаешь — в этом нет необходимости. — А ты, значит, скучать не будешь? Еще бы... В твоем распоряжении куча сексуальных демониц и вечноголодных суккубов, куда мне тягаться с ними? — Это признание, мисс? — он накрыл ладонью ее пальцы, до сих пор перебирающие костюмную ткань, погладил. — Судя по твоим упрямству, дерзости, несносному эгоизму, целеустремленности и решительности — они все тебе в подметки не годятся. — Это признание, сэр? Притянув к себе ее руку, он задел носом запястье и коснулся губами кожи. Скрипнула дверь, потом открылась вторая, затянутая противомоскитной сеткой: Милтон вышел на веранду, заставив Пайпер отстраниться от Счетовода. — Что ж, — он сунул руки в карманы джинс. — Нам действительно пора. Счетовод согласно склонил голову, бросив еще один взгляд на Пайпер. Та шагнула к Милтону, обняла его изо всех сил, отступила, глядя как спокойно он сходит по ступеням. — Прощайте, мисс Пайпер. Счетовод коснулся ее локтя, медленно, ласкающе провел ладонью до самых кончиков пальцев. И этот полный интимности жест показался ей куда более значимым, чем самые искренние слова. Она проводила мужчин взглядом, пока они не скрылись из тускло освещенного пятна света. *** Пайпер чувствовала себя обманутой. Она ждала. И мучалась ненужными метаниями. Хотелось быть с ним рядом — и не хотелось оставлять ребенка и Вебстера. К чему подобные мысли, когда даты уже проставлены? Это ожидание сделало ее мягче, научило чаще обнимать старика, и не упускать возможности сказать малышке, как она ее любит, открыто, без стеснения показывать насколько ценит обоих. И поднатореть, наконец, сносно готовить. Несколько раз Пайпер едва не сорвалась: напившись, рыдала в обнимку с бритвой, но обещания так и не нарушила. Хотя это было нечестно: что для Счетовода несколько лет? Миг. Для нее время тянулось бесконечно. Может быть все то, о чем говорил он — ее галлюцинация? Желание, выданное за действительность? Через год ждать она перестала. Просто жила, наблюдала, любила дорогих ей людей. Заметнее всего рост ребенка отслеживается по одежде. И вот сейчас Пайпер снова видела: штаны малышке уже малы, а футболка на животе топорщится, грозя вскоре стать топом. Она оттолкнулась от вытоптанной до каменной твердости земли носком рабочего ботинка, раскачивая остановившиеся садовые качели. — Из этих штанов пора уже сделать шорты, — повернулась Пайпер к сидящему рядом старику. — Завтра повезу ее в магазин, купим новые вещи, погуляем. — В парикмахерскую своди ее. Заросла как чертенок. — Кончики подровнять я и сама могу. Наточи только ножницы, уже два месяца прошу. — Ну не два, — заворчал Вебстер. — Месяц точно. Ладно, обедать пора, пойду позову ее. Пайпер соскользнула с качели, не спеша двинулась к малышке, играющей в большой разноцветный мяч возле груды машин, от которых остался лишь кузов. Ребенок с силой бил мячом об землю, наблюдая, как высоко тот потом подпрыгнет. Все произошло прямо у нее на глазах. Пайпер не раз и не два слышала о таких вот нелепых случайностях, но никогда не предполагала, что увидит, как подобное происходит с ее ребенком. С гулким пустым звуком мяч, брошенный упрямыми ручками, попал в кочку или прикрытый пылью камень, скакнул не вверх, а вбок, бойко покатился по наклонному выезду, а малышка побежала за ним, не слыша испуганных окриков. С колотящимся сердцем Пайпер рванула вперед. Этого не может быть. Милтон нашел бы способ предупредить ее, предотвратить этот кошмар! Под подошвами перестал хрустеть щебень выезда, малышка почти нагнала своевольный мячик, а Пайпер уже тянулась рукой, уже ощущала пальцами ткань футболки, под оглушающий, отчаянный автомобильный сигнал и визг тормозов. Ей удалось схватить малышку в охапку и отшвырнуть с нагретого асфальта дороги. Тут же осознала — самой не успеть. На выдохе, краем глаза увидела, как поднимается с колен ребенок — ей больше ничего не угрожает, — как спешит к ним перепуганный Вебстер, как неотвратимо приближается к ней решетка радиатора груженого трака. Сердце стукнуло в последний раз. Это случилось мгновенно.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.