Неосознанное желание посмотреть кому-нибудь в глаза, что одновременно может чувствоваться волнительно и уязвимо.
Центр Огромное цилиндрическое здание, возвышающиеся над всем городом. Не впечатляет? А что, если я скажу, что эта махина даже отбрасывает внушительных размеров чёрную тень на город в солнечную погоду. Центр занимает огромное пространство, на него выделено колоссальные суммы, которые даже во снах не снились, а все для чего? Чтобы там засела парочка людей из Суда и какие-то ученые с их прислугой (охотниками или полицией, называйте, как хотите, дерьмо одно же)? Здесь засели самые изысканные сливки или же гении нашего века. Правда вот… — Ебаный нахуй, Мин Юнги… … сразу и не поверишь, что парень с чёрными густыми волосами, спадающими почти на самые глаза, с такими же темными спортивками и серой растянутой кофтой, является гением нашего времени и дальше по списку. — Я тебя выебу когда-нибудь за такое дерьмо. — А ты извращенец. — Т-ты.. иди к черту, — разъярённого и доведённого до грани мужчину зовут Пак Чимин и он, если честно, заебался. Не для того он отсиживал свою неплохую такую задницу на парах и на различных конференциях в свои двадцать с хвостиком, чтобы сейчас лаять со своим коллегой десять раз на часу из-за скуки. Не повезло родится гением и вот, пожалуйста, сиди в студии и создавай андроидов с искусственным интеллектом и не говори никому, где именно ты работаешь, а то пули шальные бывают, заскочат ещё к тебе в голову на чай. — Я только что от него, — Юнги голову назад закидывает, устало зачесывает назад немного мокрые волосы. Сейчас бы резинку, где-нибудь отыскать, собрать кудри в хвост и продолжить работать, но такого счастья не предвидеться ещё скоро. Парень конец катаны упирает в белоснежный пол, ровно такой же, как и вся комната. Тут только две стены из четырёх прозрачные от пола и до самого потолка, где-то за десять метров вверх. На потолке аккуратными рядами ярко горят миниатюрные лампочки. Все, кроме одной. «Опять ремонтника что ли вызвать?» Мин губу нижнюю кусает, пока Чимин, что-то орет на своём научном языке, взмахивает в воздухе бумагами и пытается привлечь к себе внимание, щурясь из-за ослепительного искусственного света. Конечно, у него в небольшой студии за стенкой полумрак и только экраны служат источником света. — Я напомню, что мы должны записать пример боя для андроида, но никак не для стриптизерши, — Пак останавливается рядом с коллегой, которому совершенно до лампочки(возможно до той самой, перегоревшей). — Ага. — Что «ага»? — Выебешь меня? — Взгляд глаза в глаза, а Чимин смотрит совсем невозмутимо, бровь вскидывает, мол «ты сейчас серьезно?». — Во-первых, нет, а во-вторых ты со своим недотрахом мне уже по горло сидишь. — Чимин и рад был бы договорить. — Скорей всего это член, а не мой недотрах, — Юнги усмехается, закидывает катану на плечо, тупой стороной опирая ее о кофту. — Значит, ещё раз, — Пак раскрывает листы, бегает взглядом по печатным строкам. Казалось бы, уже мало кто использует бумагу, только вот Чимина переучит разве что только Бог или Сатана, тут даже не знаешь, к кому обращаться. — Повторяешь связку, а не стараешься вздрочнуть, мать его, оружию, — Чимин голос повышает, брови к переносице сводит и поднимает взгляд на Мина, который смотрит прямо на него, искажая губы в ухмылке. — Датчики все записывают, создают модель, а дальше отправим ее разработчикам и приступим к следующей задаче. Понял? У нас ещё море работы, а растрахать себе задницу ты всегда успеешь. — Как скажешь, док, — Юнги опускает оружие, отворачивается, скучающим взглядом рассматривая работников, метающихся из стороны в сторону перед стёклами. Мин вставляет небольшой наушник в ухо, щёлкает по нему два раза, включая песню с самого начала. Юнги слышит щелчки приборов где-то сбоку, которые даже сквозь музыку прорываются, перехватывает катану, встаёт в первую позицию и заносит руку вперёд. Ловко, словно то ничего не весит, переворачивает в воздухе лезвие, проводит по нему ладонью, едва касаясь металла. Делает несколько шагов, на третий отталкивается от земли, поворачивается на триста шестьдесят в воздухе, разрезает катаной воздух, нагибается немного вперёд при приземлении. Делает выпад в бок, а в наушниках запись играет, позволяя не сбиваться с ритма. Чимин стоит за тонированным стеклом, наблюдает за парнем со стороны, скрестив руки на груди. Он качает носком ноги, словно также отбивает ритм. Пак улыбается довольно, немного завороженно продолжает следить за каждым плавным, но в то же время резким движением чужих рук и ног. Однако внимание привлекает необычная для этого корпуса ситуация: под руки вдоль коридора ведут заключённого. Казалось бы ничего нового, это же Центр, здесь тебе и лаборатория, и заседание верхушки, и реальный суд, и следующая за ним отправка на тот свет (в тюрьму, ладно). Только вот в этом корпусе разрабатывают, тестируют андроидов, а ещё иногда создают модели, чтобы с них списывать те или иные действия, эмоции и так далее для тех же роботов. Что тут забыл заключённый — вопрос хороший. Чимин бросает взгляд на Юнги, тот не отвлекается от своей работы, только вот мужчина прекрасно видит, что Мин бросает, хоть и короткие, но взгляды на преступника. А ещё Пак видит какие именно взгляды кидает Юнги. «Упокой, Господь, мою грешную душу, за что все это?» Думает Чимин, лоб трёт, а Юнги лезвием проводит над головой, перехватывает в другую руку и вообще держится хорошо для того человека, который до безумия хочет получить в задницу член того, кто сейчас так беспринципно пялится через стекло, пока ему заламывают руки, заставляя наклониться и почти споткнуться о свои же ноги. Мин лезвие направляет куда-то вперёд, буквально чувствует, как датчики улавливают даже непослушное шевеление волос, спадающих на лоб. Разворачивается боком, встаёт спиной к прозрачным окнам, поворачивает голову в бок, пока проводит рукой по перекинутой за плечами катане и поднимает взгляд, смотря в чужие из-под опущенной чёрной челки, кривя губы в лёгкой усмешке.***
Хосок ещё легко отделался, попав сразу сюда, а не отсиживаясь в разных отделениях. Его бы сразу отпустили за небольшую денежную компенсацию охотникам, только вот Чон с его напарниками по делу (собрались ребятки судно с оружием обокрасть, подумаешь) отказались наотрез. И если тем удалось сбежать, то Хо остался отдуваться за весь коллектив. Однако теперь он здесь и не знает, чего ему ждать. Сопротивляться парень перестал почти сразу, как его опрыскали какой-то смесью на входе, похожей больше на антисептик или что-то вроде того. Охотники так масок и не сняли, их форма слишком сильно выделялась на общем плане, что не привлечь внимание было невозможно. Чон уже ощущал презрительные или равнодушные взгляды, но все в один миг перестало быть значимым, когда за чистым стеклом он увидел, казалось само воплощение искусства, а ещё всей порноиндустрии. Парень двигался как бог, а лезвие в руках только придавало холода всему образу. Такого льда, от которого кровь в жилах стынет, а сердце начинает биться в разы быстрее из-за выбросившегося адреналина. А стоило и вовсе встретиться с неизвестным богом глазами, как мир в одну точку сжался, а после разорвался на миллиарды частей, разжигая новые галактики. Это бешеное чувство, оно лишает воздуха в легких, а ещё очень сильно сужает штаны в паху, но это не так важно. Хосока в камеру бросают, говорят ждать, а чего хуй поймёшь. В помещении ни кровати, ни еды, ни туалета. Вообще ничего. Хоть бы стул поставили.***
— Чон Хосок, — Юнги листает на небольшом экране над рабочим столом профайл парня, задумчиво дерёт резцами нижнюю губу, пока Пак пересматривает отсканированный материал и наконец отправляет его дальше. — Ты будто стонать это имя готовишься, чувак, — Чимин откидывает на спинку кресла, откатывается на нем к противоположной стенке, врубая мониторы компьютеров. — Ну да, — пожимает плечами Мин, рассматривает фотографию заключённого, приближая ее пальцами. — Сделаю вид, что я этого не слышал, — вздыхает Чимин, роется в ящиках. — А ты думаешь, зачем он здесь? — Юнги на стуле поворачивается к Паку, с уже завязанными в хвост волосами (резинка нашлась, о чудо). — Точно не для того, чтобы ебать тебя, — смеётся мужчина, выпрямляется и бьется головой о низ стола, шипит, трёт ушибленное место и под ржач со стороны кидает в парня чип. — Заткнись и посмотри файлы. Этот парень здесь, чтобы мы смогли с помощью него сделать прототип для тренировочного андроида. Приказ сверху. — И что? Это поручили нам? — Юнги перегружает папки на своё устройство, просматривает их, сортируя по степени важности. — Даже не знаю, стоит ли тебе это знать, — Чимин уже в мыслях молится за моральное состояние того парня, потому что… — Сегодня точно мой день, — Мин по губам языком лижет, блаженно прикрывает глаза и откидывается на стуле, руки за голову положив.***
Хосоку кратко и по делу рассказали всю суть его пребывания в Центре и сразу же после послали сдавать анализы в другой корпус. Чон подумал в один момент, что здесь создают новые «вакцины», способные на самом деле убить половину человечества, а не прототипы верстают как нечего делать. Его в порядок приводят, наводят внешний вид, непонятно для чего, ещё не устают говорить о том, что после его отпустят на свободу. Правда вот охотник, следующий почти везде следом не внушает спокойствия от слова совсем. Чон не сопротивляется ни тогда, когда его стерегут, ни тогда, когда вкалывают что-то в вену, нарикая эту эмульсию мини чипами, которые растворятся в крови через сутки, а пока что они в режиме нон-стоп будут записывать на свои датчики его показатели, чтобы после перенести их на андроидов. Целью было — создать тренировочного робота, а не новую порнозвезду. Наверное об этом стоило напомнить Юнги, только вот даже Чимин этого не сделал, когда Мин уходил к заключённому, собрав необходимые справки. Задача проста: провести пару коротких тестов и рассказать краткий перечень правил поведения в студии. — Я Мин Юнги, сегодня я проведу небольшой инструктаж к завтрашней записи, думаю это не займёт много времени, — Хосока перевели в более лицеприятную комнату, тут хотя бы есть, где посидеть и даже полежать. Хотя Чон уверен, что готов разложить появившегося гостя хоть на полу. — Чон Хосок, хотя думаю вы уже в курсе, — Юнги проходит мимо парня к столу, а Чон улавливает слабый аромат духов, в котором точно содержатся феромоны, иначе Хосок не знает, почему хочет снова и снова вдыхать этот запах. — Давай на «ты», — Мин поворачивает на носках лицом к заключённому и садится на край стола, отражая на губах точно такую же улыбку, как и ранее. Хосок уверен, что над ним открыто издеваются, а чужой медовый взгляд буквально сиреной воет «я знаю ты хочешь, но не можешь без моего разрешения». А самое обидное, что это так. Чон до одури хочет вонзить зубы в тонкую шею, исцеловать каждый миллиметр кожи, впиться поцелуем в губы, сжать в ладонях бёдра. Штаны снова начинают давит на возбуждающийся член и к великому сожалению Хосока, на нем нет длинной футболки или толстовки, чтобы это скрыть. — Ну что ж, приступим, — Юнги ухмыляется, скользнув взглядом по хорошо сложенному телу, цепляясь глазами за уже заметно вступающий бугор на темной ткани. Надо отдать должное, Хосок держится неплохо, смотря совершенно незаинтересованно (он думает, у него выходит). — Это надолго? — Чон встаёт у стены, опирается о неё спиной и скрещивает руки на груди. — Посмотрим, — Юнги улыбается коротко, подняв взгляд на парня и снова опускает его на экран, листая расставленные по порядку вопросы. — Про аллергии спрашивать не буду, это тесты покажут, — Мин качает носком ноги, кусает губы по привычке, а для Чона этот жест перерастает в пытку, потому что хочется самому зубами впиться. — У тебя хорошая выносливость? — Вполне, — Хосок только после собственного ответа задумывается над бессмысленностью данного вопроса. — Но ведь эта информация не нужна для андроидов. — Верно. Это я так, — Мин снова взглядом с чужим встречается, снова улыбаясь так, что Хосок готов спустить себе в штаны, так к члену и не притронувшись. Его стояк не заметит разве что слепой, не то что Юнги, сидящий буквально в трёх метрах впереди на столе. На столе, на котором парня разложить хочется и трахать грубо, жестко, чтобы тот голос сорвал, цеплялся руками за плечи, выгибался в спине. — Для себя. Хосок сглатывает наверное слишком громко, а Юнги откладывает устройство в сторону и спрыгивает на пол. — На самом деле знаешь, — Мин ухмыляется, подходит ближе, а Хосок не знает, как дышать. И почему этот парень вызывает в нем такие эмоции? В этом Центре все такие ненормальные (нереальные)? — Я не могу просто так поверить на слово, — встаёт слишком близко для человека, который пришёл только по деловому вопросу и сделать пару тестов. — Мне нужно лично проверить, Хосок-а, — тянет сладко, приближается к чужим губам, не прерывая зрительного контакта, а Чон теряется в ощущениях. Ему либо хочется перед Юнги на колени упасть и позволить делать с собой все, что тот захочет, либо же опустить того самого на пол и вставить по гланды. В любом случае ему срывает крышу, что черепица вниз катится и с оглушительным звоном разбивается на осколки. Хосок подается вперёд, меняет их местами и прижимает Юнги спиной к стене, целует грубо, как и хотел, терзает губы зубами. А Мин даже не сопротивляется, напротив, впутывает собственные тонкие пальцы в волосы, оттягивает их на затылке и рычит в поцелуй, ноги расставляет в стороны, когда Чон суёт между ними колено и давит требовательно на пах. Юнги стонет в открытый рот, сам бёдрами вперёд поддаётся, проезжается промежностью по крепкому бедру, меж собственных ног его сжимает, скуля. — Не хочу у стены, — усмехается и стоит Хосоку немного отойти назад, увиливает из его рук и отходит спиной обратно к столу, садится на своё прежнее место, разводит широко ноги. Мин пальцем манит Хосока к себе, кивком головы смахивает чёрные волосы с глаз. Чон чувствует себя послушной собачкой, когда подходит ближе, наклоняется к тонкой шее, покрывает ее поцелуями, а его по голове гладят, давят на плечи, как бы говоря, чтобы Хосок опустился ниже. Мин приподнимает бёдра, позволяет одним рывком спустить с себя джинсы с боксерами. — Отсосешь мне, Хосок-а? — тянет снова требовательно, а тон отказа не позволяет. Чон даже и не думал о том, чтобы сказать «нет». Берет аккуратную головку в рот, сосет ее жадно, смачивает обильно слюной и опускает голову ниже, пропуская ствол дальше в гортань. Юнги сзади себя рукой упирается в стол, закидывает голову, дышит часто, стонет довольно. Бросает взгляд сверху вниз на вставшего на колени Хосока. Тот рукой себе помогает, сжимает пальцами мошонку, вылизав ее перед этим языком, спустившись ещё ниже, дразня кончиком языка задний проход. Мин ноги ещё шире разводит, его немного потряхивает от желания, а во рту слюна скапливается, которую парень сглатывает шумно, прогибается красиво в спине, вцепившись в густые волосы пальцами. Толкается в широко раскрытый рот, на себя насаживает Хосока, который давится сначала, но вскоре привыкает к резким толчкам. — Я и не думал, что ты так умеешь так сосать. Господи, где они тебя нашли, — Юнги усмехается, зажмуривается, толкается глубоко в рот, чуть ли не вскрикивает, когда Чон сильнее мошонку сжимает, доводит до края, заставляя кончить в рот. Хосок отстраняется, сглатывает белесую сперму, лижет собственные губы, словно ему сироп дали, а не кончили только что на язык. — Ты многого ещё не знаешь, — Хосок поднимается на ноги, наклоняется к Мину, который сам притягивает к себе парня, зажимает его между своих ног, целует глубоко, что Чон думает, будто скоро задохнется или от нехватки воздуха, или от переизбытка эмоций. Хосок помогает Мину избавиться от его же джинс, спустить их вниз к коленям. Юнги разрывает зубами упаковку презерватива под чужую усмешку на губах. — А ты, как я смотрю, готовился, — Мин по его члену пару раз на пробу проводит рукой, латекс раскатав по стволу, и чуть не мурчит от размеров: Хосока природа явно не обделила, а скорее вознаградила за все хорошее в прошлых жизнях. — А ты думаешь я реально просто так пришёл к тебе вопросы позадавать, — почему то Хосок чувствует себя идиотом, а Мин смеётся, за чужой поясницей скрещивает ноги, давит, ближе к себе притягивая. — Трахни меня уже, — вдыхает на ухо, вцепляется в волосы и кусает мочку, оттягивает ее и чуть ли не давится стоном, когда Хосок толчком заполняет его растянутый вход (время потраченное в уборной на растяжку не прошли даром). — Б-блять, стой.. стой, — Юнги ладонью упирается Хосоку куда-то вниз живота, глаза закатывает. Он конечно постарался над растяжкой, но с размерами явно не угадал, приуменьшив у себя в голове достоинство парня. Чон подчиняется, толкается медленно, даёт Юнги привыкнуть, пока тот цепляется за его плечи, лбом утыкается куда-то в ключицы и дышит тяжело. Он губы собственные лижет, наконец поддаётся бёдрами на встречу, а для Хосока это как зелёный сигнал светофора, он прижимает парня к поверхности стола, под поясницей его придерживает, толчки размашистые делает, пока Мина ведёт не на шутку, выгибая в пояснице, заставляя прижаться сильнее к покрывшейся испариной коже. Юнги скулит, стонет, что-то несвязное под нос бормочет на пару с ругательствами и голос практически срывает, стоит Чону попасть по простате и толкаться дальше под тем же углом. Юнги чуть ли не на руках Хосока висит, позволяет себя трахать как бездушную куклу, выбивая без остатка воздух из легких, смешанный с хриплыми стонами, потому что голос срывается к черту. — Хосок, не-не останавливайся.. б-боже, да, — упомянутый точно бы не оценил происходящего в комнате и скорее бы просто отвернулся, закрыв лицо ладонью, послав ребят к знакомому немного пониже. Чон рычит утробно, кусает кожу, обтягивающую острые костяшки ключиц, сосет, оставляет яркие следы, покрывая ими каждый свободный участок идеального тела. Хосок в чужом запахе, голосе тонет, млеет, сгорает заживо, толкается глубоко, сжимает ладонями тонкую талию. Тянет за волосы на затылке, закидывает чужую голову назад, а Мин прогибается в спине, подставляет под влажные после поцелуев губы собственную грудь. Чон обхватывает ртом красные ореолы сосков, обсасывает каждый, кусает зубами, оттягивает, а Мина прошибает дрожью, заставляя излиться, так ни разу не коснувшись себя. Член между двумя телами зажат, трется истекающей головкой о кожу, размазывая сперму по ней. Хосок задерживает Юнги, проникая максимально глубоко, кончает, делает ещё пару финальных толчков и выходит из растраханной дырки, которая сжимается, ощутив пустоту. Мин ноги слабые опускает, ложится на стол и, прикрыв глаза, дышит полной грудью, стараясь себя в порядок привести. Сердце где-то в ушах отбивает ритм, а мокрые пряди волос, пристав, остаются на лбу. Хосок отходит в другой конец комнаты, салфетки берет с тумбы у раковины, вытирается сам и после помогает Юнги. Тот на ногах еле держится, пребывая все ещё где-то между небом и землей.***
Чимин сидит в студии и делает максимально сосредоточенное лицо, всем своим видом говоря (орет он буквально), чтобы его не отвлекали. Однако Юнги откровенно наплевать. — Пиздец у него член огромный. — Твою мать! Я не хочу об этом слышать, — Чимин наушники на стол кладёт с шумом, переводит злые глаза на безумно довольного друга, который собственные губы лижет, словно они сахарной пудрой покрыты. — Это было охуенно, — Юнги потягивается, в спине слегка прогибается, а Пак выдыхает расслаблено, понимая, что избежал участи слушать порно рассказы от его коллеги. — Жаль правда. — Что именно? Твою задницу? — О нет, она благодарна, — Юнги усмехается на закатанные Чимином глаза, который снова утыкается в монитор. — А что тогда? — Да ему походу обещали свободу после, — Юнги качает носком стопы, выражая полное равнодушие. — Как ты думаешь, его реально отпустят? — Если бы все было так просто, то тюрьму «тем светом» не звали бы, — Чимин ухмыляется, перекидывает Юнги на экран небольшой файл, а парень читает лаконичное: Осан.