Фильмы для взрослых

Поттер начал подозревать, что Малфой - чертов прорицатель. Эта новоявленная белобрысая Трелони обещала ему вчера вечером "тяжёлый день" - и пожалуйста, мистер Поттер, получите-распишитесь. И неважно, что у него всю жизнь через день был тяжёлый день, но этот выделялся даже среди множества особенно тяжёлых. О том, что Гарри еле отодрал себя от подушки и говорить не стоит: это было естественно, учитывая ночные посиделки с Малфоем в условиях общего накопившегося недосыпа и пережитую бурю эмоций. Благо он отключился, едва успев накрыться одеялом, иначе пережевывание и осмысление произошедшего гарантированно обеспечило бы ему бессонную ночь. Но самый сок случился, разумеется, тогда, когда Гарри вылез из постели. Лучше бы он остался в ней навсегда. Марафон дерьма по классике жанра начался, конечно, с Малфоя, этот марафон предсказавшего: за завтраком вместо того, чтобы поглощать омлет, он снова искал взглядом свою даму сердца, и Поттер почувствовал, что сходит с ума. Ну серьезно! Он невозможен! Чего вдруг пробудилась в нем эта необузданная страсть?! Никогда не нужна была - и нате вам: глаз не отводит, здоровается, планирует свидания. Да, Поттер сам приложил к этому руку, но он только подчеркивал, что Драко ее не знает и всё такое, а никак не побуждал его её узнать! Хотя, по сути, побуждал.. но нет, он тут не при чём. Видимо, так Малфой начал операцию по покорению своей будущей жены. Только что он собирался делать с покорившейся - не понятно. "Постараюсь быть ей хорошим другом". Потрясающе. Любая женщина мечтает обрести в муже хорошего друга, но вряд ли хотя бы одна из них - исключительно (десять раз подчеркнуто и обведено в красный кружок) хорошего друга. Но чему было удивляться: в этом весь Малфой. Маска невозмутимости, высокомерный вид, "всё прекрасно, всё замечательно, спасибо". Гарри так и представлял колдо в газетах и радужные заголовки, заверяющие читателей, что в семье Малфоев тишь да гладь, они образцовые супруги и, возможно, родители. Если Драко удастся найти способ избавить Асторию от проклятья, то Скитер - Поттер был уверен - разразится статьей о невероятной истории любви, вернувшей Пожирателя на сторону добра и света и показавшей миру, что Драко не потерян для общества, раз умеет так крепко любить. Но этот кретин умел любить только свой долг и повторять, как чертов попугай, "так нельзя". И плевать, что он сказал это всего один раз: в голове Поттера эта фраза крутилась постоянно. "Так нельзя" сквозило в каждом слове Драко, в каждом его выверенном жесте, в каждом одобренном обществом чувстве. Какое-то извращенное удовольствие испытывал Гарри, когда представлял, как в будущем, сидя в кресле и читая статьи об идеальной семье Малфоя, будет ухмыляться и качать головой, ведь он-то знает, что за склад дерьма и несчастья прячут за этой красочной витриной. Знает, что Драко сходит с ума, ложась в постель с женщиной и представляя при этом мужчину. Знает, что страдает женщина, ложась с тем, кому она противна. Знает, что так придурку и надо и две загубленные жизни - это цена за его ослиную преданность родовому долгу и за страх упасть в глазах общества. Пусть пожнет плоды. Пусть опустится на самое дно бездны отчаяния, которую сам же для себя и вырыл. Малфой заслуживает каждой слезы, уготованной ему судьбой, если до сих пор не понял, что путь следования за нуждами рода уже однажды привел его в ад, но он с настырным упорством снова встал на эту жуткую дорогу. Жалкий трус Малфой. Поделом ему. И Гарри искренне хотел так думать, хотел напитаться ненавистью к Драко, пожелать ему самых страшных мучений в его фасадном браке и выбросить из мыслей серые глаза, просящие "не оставлять его одного". Но.. блять. Он вспоминал эти слова - и будто не было ночного разговора; будто Малфой не дал понять, что нет, он не готов идти наперекор семье и обществу; он вспоминал прикосновения рук - и чувствовал, как ускоряется пульс, и мечтал снова ощутить эти прикосновения, мечтал снова прикоснуться самому; он вспоминал биение сердца под ладонью - и глаза наполнялись слезами при мысли о том, как это глупое сердце будет страдать. Гарри не хотел, чтобы Драко страдал. И не мог ненавидеть его. Не мог заставить себя смириться с его решением прятаться всю жизнь из страха потерять всё. Почему Малфой не думал, что теряет всё именно тогда, когда соглашается играть по чужим правилам? Почему для такого умного Малфоя так неочевидно, что игра по чужим правилам заранее проиграна, а потерять всё - это в первую очередь отказаться от самого себя? И почему кретин Малфой всё ещё продолжал пялиться на чёртову Асторию?! Он же не мог влюбиться в нее, нет ведь?... Конечно, нет, Поттер, если только у нее под юбкой не припрятан сюрприз для первой брачной ночи. О, Малфой бы обрадовался такому сюрпризу... Разумеется, Драко просто хотел сблизиться со своим единственным шансом на "нормальную" жизнь. Никакой любовью здесь и не пахнет, однако это не мешало Гарри угрожающе сжимать нож в своей руке. Но это были только первые цветочки, проклюнувшиеся на могиле Поттеровской нервной системы. Привычный шелест совиных крыльев, наполнивший большой зал посреди завтрака, как в дальнейшем оказалось, ознаменовал начало конца. Как только письма-газеты-посылки нашли своих адресатов и совы, ухая, покинули Хогвартс, голоса в зале вдруг поутихли, превратившись в неясный настороженный шёпот. Поттер, чуя неладное, завертел головой и, заметив, как пораженно замер Малфой над своим любимым Ежедневным Пророком, сделал неутешительный вывод, что эффект вызван именно этой грязной газетенкой. Гермиона и Рон так же склонились над своим экземпляром, выписываемым Роном для отслеживания спортивных новостей, и Гарри спросил у них чуть ли не в полной тишине: — Что там? Гермиона издала невнятное "эээ", а Рон вообще не поднял взгляд, поэтому Поттер подорвался с места и в два шага очутился рядом с Малфоем, зависнув над его плечом. — Это, собственно, то, о чем я говорил, - несмело сказал ему Драко, демонстрируя пахнующую типографией газету. Услышав слова Малфоя и ещё даже не успев взглянуть на первую полосу, Гарри уже понял, что его там ждёт, и не ошибся: половину страницы занимало их давнее с Джинни колдофото, красноречиво рассеченное черной зигзагообразной полосой. Прямо между ними. Вверху значился заголовок, отметающий все сомнения о содержании и характере статьи, если они у кого-то остались после дурацкого зигзага, пролегшего между двумя лицами: "СКАНДАЛЬНЫЙ РАЗРЫВ ГЛАВНОЙ ПАРЫ МАГИЧЕСКОЙ БРИТАНИИ: почему Золотой мальчик оказался не по зубам амбициозной Уизли и кто теперь греет Геройскую постель". Гарри чуть не стошнило завтраком. Не особо углубляясь в статью, пропуская глупые эпитеты, они с Малфоем пробежали глазами по четырем столбцам текста. Поттер успел выхватить такие фразы как "меркантильная пустышка", "алчное семейство, мечтающие запустить свои щупальца в карман Золотого мальчика", "рыжая бестия, ничего не имеющая за смазливой мордашкой, перебравшая всех членов квиддичной команды в полном многообразии значений этих слов". Этого хватило, чтобы к моменту перелистывания на следующую страницу Гарри уже пребывал в абсолютном едва контролируемом бешенстве, посыпая их с Малфоем мелким снежком. Малфой никак не реагировал на снежок, только небрежно смахивал его со страниц, размазывая невысохшие чернила. Но вторая часть марлезонского балета началась со слов "Неудивительно при этом, что наш Герой, уставший от назойливости своей бесстыжей невесты, нашел утешение в объятьях другой..", и далее шли две колдографии, и Гарри застыл, глядя на них, с открытым ртом, совершенно растерянный. На первом колдо Поттер шел с Лорой из того самого кафе, где он встретил ее в позапрошлую субботу. Шел к ней домой, улыбаясь, и она улыбалась ему. Второе колдо демонстрировало утро воскресенья, когда Гарри, прощаясь с Лорой на пороге ее дома, нежно целовал ее губы, зарывшись пальцами в пшеничные волосы. Ну, пиздец. В массиве текста, состоящем в основном из нелепых метафор, Гарри разглядел и дату, и место, и имя "Лора Палмер". Он, блять, даже не знал, что она Палмер, но от суки Скитер не скроется ничего. Поттер несмело посмотрел в сторону Джинни и тут же наткнулся на ее взгляд, полный горькой обиды и немого упрека. Она медленно поднялась из-за стола, сжала до побелевших пальцев проклятый Пророк и, глотая слёзы, направилась к выходу. Казалось, что ноги ее не слушались и каждое движение давалось ей с трудом. Она шла, сопровождаемая шёпотом и косыми взглядами, пытаясь выглядеть гордой и невозмутимой, только мокрые от слёз глаза выдавали её боль. Гарри смотрел на неё, не в силах пошевелиться, но из ступора его вывело громом раздавшееся в притихшем зале "Рыжая шлюха". Поттер резко отмер и через пару мгновений осознал себя, сжимающим отвороты мантии какого-то Пуффендуйца, чей рот исторг эти два поганых слова. — Повтори, что ты сказал, - Гарри на секунду показалось, что дар змееуста вернулся к нему. — Она же.. Гарри, та красотка гораздо лучше.. — Повтори, что ты сказал, урод! Глаза парня были совершенно испуганы, Поттер не представлял, как должен был выглядеть в тот момент, чтобы так напугать человека. Хотя не человека, конечно. Всего лишь кусок дерьма. Лицо Пуффендуйца вдруг исказила гримаса боли, он захрипел, безуспешно пытаясь вдохнуть. Гарри не знал, почему, он ничего не делал, видимо, делала его стихийная магия, но Гарри было плевать. Он чувствовал в себе яростное желание свернуть парню шею. — Поттер, остановись! - раздалось из-за спины, и тут же чужие руки обхватили его плечи, оттаскивая от задыхающегося Пуффендуйца. Гарри сопротивлялся, рвался закончить то, что начал, но руки держали крепко, пелена наконец отступила, и Поттер ясно увидел, как хрипит на полу парень, как вокруг столпились ученики и смотрят в ужасе то на Поттера, то на безымянного Пуффендуйца, как бежит со стороны преподавательских столов Макгонагалл и остальные профессора. Руки оказались Малфоя, он что-то кричал, пытаясь вырвать Гарри из пучины ярости. — Что ты делаешь, Поттер, что ты делаешь, прекрати! И Гарри прекратил. Парень на полу, уже синий и почти не дергающийся, жадно схватил воздух и закашлял. Тут же перед Поттером возникло испуганное лицо Драко: он развернул его к себе, заставляя смотреть в глаза. — Смотри, смотри на меня, Гарри, - говорил он. — Все хорошо, успокойся, смотри на меня. Поттер успокоился, но лишь на секунду: в следующее мгновение он осознал, что натворил, - и чувство вины захлестнуло его. — Я убью ебучую Скитер, - прошептал он, безумно глядя на Драко. — С удовольствием тебе в этом помогу, - заверил Малфой, сильнее впиваясь пальцами в его плечи, будто опасаясь, что он прямо сейчас бросится убивать Скитер. — Но сначала приди в себя, хорошо? — Мистер Поттер, - услышал Гарри совсем рядом. Они синхронно уставились на Макгонагалл, суровой статуей возвышающуюся в непосредственной близости. Она не была особо высокой, но авторитет и строгость прибавляли ей внушительности, поэтому Гарри и Драко под ее тяжёлым взглядом тут же почувствовали себя мелкими блошками. — Пройдёмте со мной, мистер Поттер, - повелела она, и Гарри последовал за ней, не глядя по сторонам. Он не заметил, как Пуффендуйца увели в лазарет. Он не заметил, как скрылась в коридоре плачущая Джинни. Он не заметил, какими испуганными взглядами провожали его ученики. Он не заметил, с какой тревогой смотрел Драко на его удаляющуюся фигуру. Он не заметил, как, с ненавистью глядя ему вслед, сжимал кулаки его лучший друг.

***

В кабинете директора были только они вдвоем: Гарри и Макгонагалл. Поттер думал, что сейчас тут соберётся целый совет и над ним устроят суд, решая отчислить его или нет. Прямо как тогда в Визенгамоте. Но никто больше не пошёл за ними из большого зала и, кажется, никто не собирался приходить, а Макгонагалл сидела за столом, устало потирая переносицу, утратившая свою директорскую суровость, и молчала. Гарри, сжавшись в кресле напротив ее стола, тоже молчал в ожидании приговора. — Что с вами происходит, Гарри? - мягко спросила Макгонагалл, поправляя очки. Поттер вопросительно поднял брови, и она пояснила: — Вы спите на уроках, хамите преподавателям, ведёте разгульную жизнь, нападаете на учеников. Вот я и спрашиваю: что происходит? Это всемирная слава на вас так влияет?.. — Вы же знаете, профессор, что это не так! - воскликнул Гарри. — ... или дружба с мистером Малфоем? - закончила Макгонагалл и посмотрела на Поттера поверх очков. Совсем как Дамблдор. — Д.. дружба? - переспросил Гарри, пытаясь понять, какой именно смысл директор вкладывала в слово "дружба". Хотя для всех нормальных людей у этого слова был только один смысл, это Поттер вечно придумывает невесть что. — Да, дружба, - подтвердила Макгонагалл. — С мистером Малфоем. Он на вас плохо влияет? — Думаю, я уже не в том возрасте и совершенно точно не в том характере, чтобы поддаваться чужому влиянию, директор, - ответил Гарри, стараясь быть твёрдым, но не перегнуть при этом в наглость. — И Драко хороший человек. Уверен, вы и сами это знаете. — Наверное, никто и никогда не называл Драко Малфоя хорошим человеком, - произнесла Макгонагалл, с прищуром глядя на Поттера. Гарри не нравился этот прищур. — Просто никто и никогда не знал его так, как я, - сказал он уверенно, не особо задумываясь, что говорит: эти слова просто сами пришли ему в голову, и да, наверное, действительно так оно и было. Он узнал Драко настолько близко, что это позволило ему влюбиться. Да, он может говорить, что знает его. По крайней мере, он знает его лучше, чем кто бы то ни было. Директор смотрела на него, изучая, будто видела впервые. Что она хотела разглядеть в нём? Признаки сумасшествия? — Что ж, - продолжила она, вздохнув. — Если дело не в мистере Малфое, тогда в чём? Что заставило вас, например, оскорбить профессора Долиша? Поттер смутился. Он не любил жаловаться, но также не любил и увиливать от ответа. — Профессор Долиш ко мне неравнодушен с первого дня. И я.. сорвался. — Неравнодушен? — Попрекает меня моей популярностью, но в этом не было ничего страшного, пока он.. не назвал Драко темным магом, - Гарри сжал подлокотник, стараясь сохранить ровный тон. — Вы же видели, директор: Драко и без того тонет в чувстве вины, а.. профессор Долиш назвал его темным при всех! И это.. было отвратительно, и лживо, и больно.. для Драко. Я не выдержал. Я бы хотел сказать, что мне жаль, но мне не жаль. К тому же наказание за это мы уже получили. — Похоже, вы действительно хорошо знаете мистера Малфоя, - сказала Макгонагалл, выгнув бровь. — Ну, а мистер Ханниган? Поттер недоумевающе заморгал. — Кто такой мистер Ханниган? Директор откинулась на спинку кресла, сурово поджав губы. — Тот, кого вы чуть не убили полчаса назад. Джулиан Ханниган, Пуффендуй, 5ый курс. Безымянный Пуффендуец обрёл имя. Гарри залила краска стыда, и он отвёл взгляд. — Я не хотел... - начал он, но директор прервала его. — Нет, Поттер, вы именно хотели, - она стукнула ладонью по столу, и Гарри вздрогнул. — Вы не доставали палочку и не произносили заклинаний, но ваша магия сделала это за вас, потому что вы так хотели, - она громко отчеканила последние три слова, сопровождая каждое из них ударом ладони об стол. Поттер ещё больше сжался в кресле, мечтая стать обивкой, как Слизнорт в их с Дамблдором памятный визит. — Простите, я.. мне очень жаль, - сказал Гарри, виновато опустив голову. — Ваши извинения лучше приберечь для мистера Ханнигана. Хоть его слова были омерзительны, но все же он не заслужил смерти. — Вы абсолютно правы, директор, - ответил Поттер, не решаясь посмотреть на Макгонагалл, и спросил несмело: — Я.. отчислен? Макгонагалл протяжно выдохнула, лицо ее смягчилось, а вместе с ним и голос: — Нет, мистер Поттер.. Я прекрасно понимаю, почему вы так поступили, но это никаким образом вас не оправдывает, разумеется, и клянусь бородой Мерлина, ещё одна подобная выходка.. — Не повторится, директор, - заверил ее Гарри. Макгонагалл посмотрела на него долго и пристально, о чем-то раздумывая, затем махнула рукой в сторону двери и повелела коротко: — Ступайте. И Поттер было уже поднялся, но она вдруг жестом остановила его. Гарри замер, удивленный, и послушно опустился обратно в кресло. — Что-то ещё, директор? - спросил он, чувствуя неладное: Макгонагалл едва заметно нервничала, видимо, собираясь сказать что-то, о чем не хотела говорить. — Гарри, - осторожно начала она. — Я знаю вас как человека, яростно защищающего близких людей, - директор сделала акцент на слове "близких", и Гарри напрягся: вступление было странным. — Это вы подтверждали множество раз и даже буквально сегодня за завтраком, и перед профессором Долишем вы заступились за Драко Малфоя... - Поттер начал понимать, к чему она ведёт, но очень надеялся, что ошибается. — А когда сегодня в зале вы вышли из себя, утратив контроль, именно мистер Малфой привел вас в чувства. Я ожидала увидеть ваших друзей, но нет, там были только вы и мистер Малфой, - Гарри чувствовал, как сердце бьётся где-то в глотке: неужели она догадалась..? — Вас связывает нечто большее, чем дружба, не так ли, Гарри? - и Макгонагалл грустно улыбнулась уголками губ, по-дамблдоровски глядя поверх очков. Вот же ж блять! Поттер мертвой хваткой вцепился в подлокотники и только лишь выдавил из себя жалкое неубедительное "нет". — Вы можете быть уверены, что эта информация не покинет стен кабинета, - мягко сказала директор. У Гарри было странное ощущение, будто под ним раскалилось кресло, и надо скорее вскочить и бежать куда глаза глядят. Только пальцы, вплавившиеся в подлокотники, не позволяли ему это сделать: он пытался разжать их, но все тело задеревенело и отказывалось слушаться. Гарри дышал поверхностно, чувствуя всё нарастающую панику. Воспалённое сознание моментально воспроизвело вчерашнюю речь Малфоя о том, как страшно быть геем в Магической Британии. "Я проживу от силы месяц.. Пожиратель-гей. Скитер умрет от восторга. Два парня всю жизнь страдали, один был убит, и все вспоминали о нем, как о грязном животном. Все было бы по-другому, держи они себя в руках..". Стало невыносимо страшно за Драко. И больно от того, что Малфой был вообще не при чем: их даже не связывало ничего, кроме глупых фильмов, и это Поттер не смог "держать себя в руках", а теперь.. Мерлин... — Гарри, вам нечего бояться, - заверила Макгонагалл, обеспокоенно наблюдая, как лицо Поттера бледнело на глазах. Но Гарри будто не слышал и даже не дышал, только смотрел затравленно, и это было совсем ненормально. Директор поспешила к нему, присела на корточки и заглянула в застывшее лицо, успокаивающе положив ладонь на его мертвецки холодную руку. — Гарри, все в порядке, вам не стоит так волноваться. — Вы же никому не скажете, директор? - его голос был слабым, но он ничего не мог с этим поделать. — Пожалуйста, не говорите никому. — Ну что вы, конечно, нет, мой мальчик.. Ее ласковый тон сломал все пружины внутри, напряжение лопнуло, и Поттер обмяк, уронив голову на согнутую в локте руку. Он тяжело вздохнул и потёр глаза за линзами очков. — Я налью вам чаю с ромашкой, - безапелляционно заявила Макгонагалл, поднялась и взмахнула палочкой. Гарри даже не успел возразить, как к нему подплыл поднос с сахарницей, конфетницей, наполненной медовыми леденцами, и двумя чайными парами, в которые заварник аккуратно разливал чай. Он взял ближайшую к нему чашку и смущённо улыбнулся Макгонагалл в благодарность. — Возьмите конфету, - повелела она, и Гарри повиновался. Директор взяла другую чашку себе, положила в нее кусочек сахару, и с мягким звоном помешивая чай маленькой ложечкой, села в кресло рядом. Поднос приземлился на столик между ними. — Расскажите мне, Гарри, - попросила она. Поттер не знал, куда ему деть леденец: не разговаривать же с ним во рту, как всегда делал Малфой, и он просто положил его на блюдечко, намереваясь потом забрать с собой. Гарри трясущимися руками поднес кружку к губам, сделал длинный глоток и признался, краснея и заикаясь: — Я не.. кхм. Между мной и Драко ничего нет, но.. он нравится мне, да. И я надеялся, что это не так очевидно. Макгонагалл поджала губы. — Я просто достаточно долго живу на свете, чтобы иметь в этом опыт, - объяснила она. — Но, Гарри, к сожалению, должна предупредить, что вам нужно быть осторожнее. Подобные отношения не приветствуются, вы и сами это знаете. Если у вас есть возможность, то лучше.. откажитесь от этих чувств - я не хочу вас оскорбить, просто дружеский совет. Это может сломать вам жизнь. Гарри чувствовал, как ускоряется в груди сердце. Отказаться.. От Драко? Поттер знал, что он должен. По-хорошему должен, серьёзно: это было сложно, опасно для них обоих, к тому же Малфой прямым текстом заявил, что не согласен на подобного рода отношения. Но Гарри не отчаивался даже тогда, когда казалось, будто умерла последняя надежда. И он не сидел бы здесь, если б не его способность верить в лучшее и действовать несмотря ни на что. Поэтому нет, он не мог отказаться от Драко. — .. у меня нет такой возможности, директор, - сказал он тихо и снова отпил ромашкового чаю. Макгонагалл тяжело вздохнула и поправила очки. — Ох, Гарри.. вы не выбираете лёгких путей: даже за любовь вам необходимо сражаться. — И пока что это самое сложное из всех моих сражений, - задумчиво произнес Гарри и продолжил неуверенно после недолгой паузы: — Директор, могу ли я спросить?.. Вы знали когда-нибудь хоть кого-нибудь такого же, как я? — Тех, кому выпал сложный путь? - уточнила директор, мягко улыбнувшись. — Мой близкий друг любил мужчин. Точнее одного мужчину всю свою жизнь. Было странно слышать эти слова от Макгонагалл, и ей очевидно было странно их произносить, но она подтолкнула Гарри к откровенности и должна была ответить тем же. — Они были вместе? - неловко краснея, спросил Поттер. — Некоторое непродолжительное время, потом их дороги разошлись, - честно ответила Макгонагалл. — Мой друг.. был одинок. И сильно страдал, хоть никогда и не показывал этого. Он был смелым человеком, но так и не решился заявить о своей ориентации, потому как знал, что это уничтожит его. Поэтому, Гарри, пожалуйста, будьте осторожны. Вы и мистер Малфой. Ох, мистер Малфой как раз предельно осторожен. Это Поттеру надо взять себя в руки. — Почему же вы не осуждаете меня, директор? Макгонагалл посмотрела на него поверх очков. — Кто я такая, чтобы решать кому кого любить? И разве мы с вами не за свободу сражались? Гарри горько вздохнул. — Не мы одни сражались за свободу. — Думаю, в будущем все изменится, - задумчиво ответила директор, наблюдая, как в чашке оседают чаинки. Изменится.. Гарри боялся даже мечтать о таком. — Кто же это изменит? — Может быть, такие как вы, мистер Поттер? - и она снова посмотрела на него с улыбкой.

***

Макгонагалл дала ему время до обеда прийти в себя, а затем велела отправляться на занятия. Напомнила так же, что вечером его и Малфоя с нетерпением ждут профессор Слизнорт и очередная порция продуктов жизнедеятельности первогодок. Гарри был рад пропустить Защиту от темных искусств, которая шла у них второй парой: всё-таки ухмыляющаяся рожа Долиша - это последнее, что он хотел сейчас видеть. Он никого не хотел сейчас видеть, если уж совсем честно, но всё-таки пару визитов ему было необходимо нанести. В первую очередь к той, на голову которой по его вине обрушились небеса. Карта Мародеров обнаружила Джинни бесцельно бродящей по безлюдным коридорам замка. Наверное, она искала место, где могла бы спрятаться от всех, но Гарри нашел её. Он возник перед ней из-за угла, и Джинни замерла на месте, лицо ее, опухшее от слёз, сделалось жёстким, и Поттер заметил, как она сжала палочку в руке. Джинни смотрела на него с минуту, молча сверлила взглядом и дышала глубоко, пытаясь унять рвущийся гнев. Ещё на прошлой неделе эти глаза излучали влюбленность, а теперь в них была лишь свирепая ярость и желание стереть Поттера с лица земли. Вполне справедливое желание. — Ты изменил мне дважды, - дрожащим голосом произнесла Джинни. — Да, - ответил Гарри, готовый принять от неё что угодно: хоть оскорбления, хоть проклятье, хоть смерть. — Ты сломал мне жизнь, - продолжила Джинни. И снова: — Да. — Я ненавижу тебя. Гарри нервно сглотнул и тихо признался: — Я сам себя ненавижу. Джинни смерила его напряжённым взглядом и убрала наконец палочку, развернулась и прошагала к окну, усаживаясь на подоконник. Поттер неуверенно проследовал за ней, сел рядом, и они оба уставились в стену напротив. — Я что угодно для тебя сделаю, - сказал Гарри. Джинни наморщила нос. — Ты и так уже дохрена сделал, - мрачно произнесла она. — Не разгрести. — Джин, я.. — Она же магла, - перебила его Джинни. — Это твоя Лора Палмер. Это та же самая магла, что была летом? Поттер не хотел поднимать эту болезненную тему, но он был не в том положении, чтобы выказывать недовольство, поэтому только кивнул и ответил: — Да. Мы случайно встретились в кафе. — Я тоже чувствовала его, - сказала вдруг Джинни, и Гарри нахмурился, не понимая, о чем она. — Давление. На меня тоже давили. "О, Джинни, не упусти Героя, такая выгодная партия, блаблабла". И мама с папой так тебя любят.. И я подумала, что не могу не любить тебя. И вот к чему всё это привело. — Я напишу Скитер, потребую опровержения, - твердо заявил Поттер. Джинни как-то совсем невесело рассмеялась. — И тогда она напишет статью о том, как великий Герой защищает свою проституированную бывшую. Даже не думай ничего делать: станет только хуже. Это надо просто переждать. — "Просто переждать"? - Поттер уставился неверяще на профиль Джинни. — По-моему, как раз-таки совсем не просто! Это же не последняя статья, Джин, она таких ещё десяток накропает! И ты выдержишь? Джинни посмотрела на него пристально; вид у нее был уставший, и она спросила риторически: — А что мне остаётся? Гарри ничего не ответил, и они снова молча уставились в стену. — Тот парень, который мне понравился, помнишь? - Гарри угукнул, и Джинни продолжила: — Его зовут Энтони. Он тоже магл. Согласись, встречаясь с маглом, чувствуешь, будто окунаешься в другой мир, где ты практически не ты. Что ты сказал своей Лоре о себе? Поттер повел плечами и ответил: — Что собираюсь поступать на юридический. И что у меня есть собака Кикимер. Джинни тихо рассмеялась, и Поттер тоже невольно улыбнулся. — Я сказала Энтони, что хочу стать специалистом по транспортной логистике - понятия не имею, что это, услышала в отцовском радио, а Энтони оценил, востребованная, говорит, профессия, - ее щеки порозовели от смеха, и у Гарри в груди разлилось тепло от вида ее смеющегося лица. — Ты же можешь встречаться с ним теперь, когда тебя ничего не связывает. — Да, я думала об этом, - с необъяснимой грустью ответила Джинни, заправив за ухо рыжую прядь. — Но я не знаю его адреса, чтобы написать ему. Летом мы просто виделись, договаривались о встрече и встречались в условленном месте. Никаких контактов никто не давал. У Поттера вдруг появилась одна идея. Он достал из сумки перо и бумагу, а Джинни вопросительно выгнула бровь, наблюдая за его телодвижениями. — Я, кажется, знаю, как его можно найти, - заявил Гарри, почесал пером у виска и приготовился писать, расположив листок на коленях: — Расскажи мне все, что знаешь о нём. Джинни посмотрела на него недоверчиво. — Зачем это? — Просто расскажи, - настаивал Гарри, нервно поигрывая пером в пальцах. — Ну.. Энтони Хоуп, - начала она неуверенно. — 22 года, учится где-то эм.. я плохо помню все эти магловские названия. Кажется, что-то про финансы, экономику.. Не особо спрашивала, чтобы он не понял, насколько подозрительно сильно я в этом не разбираюсь. — Дата рождения? - спросил Поттер, кривым почерком фиксируя каждое слово Джинни. Джинни пожала плечами. — Не знаю. Что-то говорил про то, что родился ни туда, ни сюда. Понятия не имею, что это значит. Гарри тоже не имел понятия, но записал всё в точности, как она сказала. — Какие-то особые приметы, может быть? — Да нет, обычный парень: волосы темно-русые, глаза карие, стройный, среднего роста. Мда. Фоторобот получился слишком расплывчатый. — Это вся информация? Джинни кивнула. — И зачем это? - снова спросила она. А Гарри снова не дал ей ответа, пробурчав: — Да так, попробую кое-что. Джинни подозрительно сощурилась. — Учти, Поттер, я все ещё страшно зла, - грозно предупредила она. — И если ты найдешь Энтони, это не значит, что я тебя тут же прощу. Поттер кивнул, поджав губы. — Я понимаю, - ответил он, убирая в сумку бумажку с составленной ориентировкой на Энтони Хоупа. — Но всё же очень надеюсь, что когда-нибудь всё-таки простишь. Проводить тебя до гостиной? Джинни покачала головой. — Нет. Хочу побыть одна. — Хорошо, - Гарри спрыгнул с подоконника и поправил на себе мантию. — И.. Джин, прос.. Но Джинни гневно шикнула на него. — В жопу твои "прости", Поттер. Иди уже отсюда. Гарри виновато потупил взгляд, шепнул на прощание "пока" и спешно покинул Джинни. Она осталась одна и, сидя у окна, пустыми глазами смотрела в стену напротив.

***

При помощи карты Поттер обнаружил Рона в туалете. Шел урок Защиты от темных искусств но, видимо, Рону понадобилось освежиться. Когда Гарри вошёл в туалет, он стоял у раковины, опираясь на неё руками. Кран был открыт, шумела вода, а Рон, задумавшись, гипнотизировал своё отражение в зеркале. Сцена напомнила момент, после которого Малфой обзавелся шрамами от Сектумсемпры, и как и тогда Гарри был тут же замечен в отражении. — Не хочу видеть тебя, Гарри, - прошипел Рон, впиваясь пальцами в край раковины. — Убирайся. — Я должен объяснить.., - начал оправдываться Поттер, но Рон вдруг резко развернулся и в два шага оказался рядом с Гарри, схватив его за отвороты мантии. — Ты должен был беречь мою сестру, - процедил Рон. — Ты должен был не причинять ей боли, не разбивать её сердца! Ты обещал мне, Гарри! — Мне очень жаль.. — Да плевать мне, что тебе жаль! - Рон тряхнул его, но Поттер почти не сопротивлялся, глядя с горечью в горящие гневом глаза друга. — Ты ее предал! И все оправдывают тебя, а ее имя втоптано в грязь! — Я бы всё отдал, чтобы это исправить! — Не надо было совать свой член в других баб, придурок! Рон яростно оттолкнул Гарри и прошёл мимо него, направляясь к выходу, но Поттер хотел остановить его, хотел объясниться, и взял Рона за локоть; он даже слова не успел произнести, как резко почувствовал удар, отбросивший его на пол: Рон с размаху впечатал кулак ему в скулу. — Держись подальше от моей семьи, - прорычал напоследок Рон и хлопнул дверью, оставив Гарри лежать на полу туалета.

***

— Я бы сильнее приложил, - честно признался Малфой, шерудя ёршиком в почерневшей от нагара круглодонной колбе. — Спасибо за поддержку, - недовольно протянул Поттер, лениво отдирая ногтем серо-зеленую лепешку, крепко присохшую ко дну стеклянного стакана. Малфой окинул его презрительным взглядом. — Ты ещё на сочувствие рассчитываешь, ебливое животное? Я же говорил, что именно этим все и закончится. Гарри скривился. — О, ты всегда прав во всем, что не касается тебя самого. Драко на эту шпильку только сощурился, и его рука с ёршиком заработала активнее. — Ты собираешься принести семье Уизли личные извинения? - спросил он после непродолжительного молчания. Лепешка Гарри со звуком, напоминающим "чпоньк", неожиданно отсоединилась от дна, подскочила к верху и спикировала прямо на рукав мантии Малфоя. Малфой с отвращением отщелкнул ее пальцами в сторону Поттера. Поттер вздохнул. — Я хотел, но Рон и Джинни собираются в Нору на выходные, а они уже ясно дали понять, что не хотят меня видеть. Как думаешь, Молли и Артур простят меня? Драко пожал плечами. — Скорее всего, это зависит от того, простит ли тебя Джиневра, ведь это с ней ты поступил, как мерзкий бессовестный обмудок, который думает только тем, что болтается у него между ног, и не заслуживает.. — Я понял, Малфой, - прервал его Гарри. — Знаешь, а ведь у меня ещё остались те значки, - задумчиво протянул Драко. — Думаю презентовать их Уизли: они оценят. — Ты невыносим. — Зато я не козёл. — Ты глубоко ошибаешься. — Спросим у Джиневры? — "Спросим у Джиневры", - передразнил его Гарри глупым низким голосом, отмывая от стакана остатки лепешки. Малфой закатил глаза. — Это примитивно даже для тебя. — "Это примитивно даже для тебя", - повторил Поттер. — Ты раздражаешь! — "Ты раздражаешь!" Это было абсурдно и совершенно по-детски, но Гарри достиг своей цели: Малфой взбесился, и стоял теперь, угрожая ёршиком, и пускал искры ненависти. Его глаза вдруг хитро сощурились, и он протараторил: — Я обожаю Драко Малфоя, он лучший из всех, кого я когда-либо знал; он великий волшебник, невозможный красавчик, самый умный, самый сильный, самый хитрый, - и с нескрываемым самодовольством Драко уставился на Поттера в ожидании, когда тот по-попугайски всё это воспроизведет. Гарри резко расхотелось играть в эту игру: слова Малфоя слишком были похожи на то, что он, влюбленный идиот, действительно чувствовал. Поттер боялся, что начнет заикаться и краснеть, произнося их. — Ну, нет, это бессовестное враньё, - бессовестно соврал он. Губы Драко изогнулись в триумфальной ухмылке. Он уже отскреб нагар от колбы и принялся за мерный цилиндр. — Говорят, ты извинился перед этим, как его.., - к неудовольствию Гарри Малфой снова решил вернуться к теме сегодняшних сенсаций. — Джулиан Ханниган, - напомнил Гарри, скривившись. — Да, извинился. Всё-таки убивать его было бы лишним, но я старался выглядеть не слишком сожалеющим, чтобы этот придурок в следующий раз думал, прежде чем распускать свой поганый яз..ык. Поттер поперхнулся на последнем слове: краем глаза он вдруг заметил, как Драко моет внешнюю поверхность цилиндра, скользя по ней мыльной рукой вверх и вниз. Вверх. И вниз. Вверх.. вниз.. Мерлин Всеблагой... Гарри сглотнул, заставляя себя оторваться от созерцания тонких белых пальцев, обхватывающих длинный цилиндрический предмет. Малфой прав: Поттер - гребаное ебливое животное. Его надо изолировать от общества. — И, кстати, - продолжил Гарри, придя в себя. — Спасибо, что не дал мне совершить непоправимое. Я абсолютно ничего не соображал в тот момент, и если бы не ты, я.. точно убил бы его. Спасибо, Драко. Малфой посмотрел на него искоса, не прекращая возиться с цилиндром. Он был будто смущён благодарностью. — Пожалуйста, - неуверенно ответил Драко. Снова в лаборатории Слизнорта, где они увлеченно драили посуду, воцарилось молчание. Ёршик Малфоя, который он щедро макал в склянку с наклейкой "Уневирсальное Чистящее Зелье", ходил туда-сюда в цилиндре, как поршень. Драко весь вечер не отрывал хмурого взгляда от слова "уневирсальное", и Гарри был уверен, что этот чертов педант-грамотей в следующий раз притащит с собой новую наклейку, не оскорбляющую его орфографические чувства. На минуту Поттер представил, какой стерильно чистой должна быть лаборатория Малфоя. Там, наверное, все банки в алфавитном порядке, одного цвета, размера, каллиграфически подписаны и стоят по линеечке. Гарри впервые в жизни захотелось посмотреть лабораторию. — Долиш сегодня был до омерзения счастлив, - сказал вдруг Малфой, нарушая тишину. — В самом деле? - без интереса спросил Гарри, принимаясь за отковыривание очередной лепешки. — Видимо, он рассчитывал, что тебя отчислят за.. эм.. — Ханнигана, - снова подсказал Поттер. — Да, Ханнигана. Долиш даже похвалил силу моего Протего, представляешь? От счастья забыл, что я Пожиратель, - Драко невесело хмыкнул, отставил в сторону сияющий мерный цилиндр и взялся за коническую колбу, покрытую зелёной вязкой слизью. Он почувствовал на себе взгляд: Поттер напряжённо смотрел на него, и Драко всплеснул руками: — Да-да, я понял, "ты не Пожиратель, Драко, ты хороший человек". — Именно, - подтвердил Поттер. — Ты правда в это веришь? Или просто пытаешься меня утешить? Гарри нахмурился и невежливо ответил вопросом на вопрос: — Разве я бы свидетельствовал в твою защиту, если б не верил в это? Драко ничего не сказал. Лицо его стало задумчивым, и он невидяще уставился в колбу, перебирая в голове какие-то явно не радужные мысли. — Удивительно, что из всех людей именно ты один веришь в то, что я не мерзавец, - тихо произнес он наконец. — Почти никто в это не верит, кроме тебя, Драко. — Я.. пытаюсь забыть и жить дальше. Пока что получается плохо, но.., - Малфой сделал паузу, вздохнул и продолжил, неуверенный, что стоит говорить то, что он говорит: — Для меня очень важно, что ты в меня веришь. Однажды именно твоя вера спасла меня от.. Но он не успел договорить: в лабораторию с шумом ввалился Слизнорт, смеясь и охая. — Мальчики мои! Вы все ещё здесь! Уже так поздно, вам пора возвращаться в свои спальни! - сказал профессор, улыбаясь. Поттер еле сдержал разочарованный стон. Малфой хотел сообщить что-то очень важное, но конечно жизнь не может обойтись без подлянок. — Мы ещё не закончили, профессор, - ответил Драко, немного смущённый тем, что его прервали. — Ерунда, оставьте остальное другим провинившимся, - Слизнорт неопределенно махнул рукой, оценивая чистоту помытой ими посуды, и повелел: — Ступайте. Когда они, попрощавшись со Слизнортом, вышли в коридор, Поттер надеялся, что Драко возобновит разговор, но тот молчал и только стремительно шел вперёд, прямой и невозмутимый, как гладильная доска. Гарри разрывался от разочарования и любопытства. Он знал, что должен был услышать нечто особенное, нечто важное, но момент был упущен, и неизвестно, когда Малфой захочет вернуться к этой теме и захочет ли вообще. Спросить самому было нельзя: речь явно шла о чем-то личном и деликатном. Придется запастись терпением и надеяться, что когда-нибудь случится следующий подходящий для откровений момент. В спальне их поприветствовал только Забини, лежащий в постели с книгой о ядах. Рон даже не поднял взгляда: он склонился над шахматной доской, анализируя партию из учебника, и делал вид, что никого и ничего не существует в этом мире. Особенно Гарри Поттера. И Гарри прекрасно его понимал. Перед сном Драко вручил Поттеру анкету "О действии Бодрящего Зелья Малфоя". Незадолго до обеда они с Малфоем на брудершафт опустошили его экспериментальные склянки, интимно спрятавшись в одной из коридорных ниш. Заучка Малфой проинформировал, что слово "брудершафт" - немецкое и означает братство, а Поттер только фыркнул, скрещивая с ним локти. Это была идея Гарри выпить зелье именно таким образом: хотелось иметь повод приблизиться к Драко. Малфой нашел это забавным и, улыбаясь, опрокинул в себя зелье, не отводя взгляда от зелёных глаз, как того требовала традиция. Традиционно целоваться после они почему-то не стали. И утром в пятницу Гарри должен был подробно ответить на все вопросы анкеты о действии зелья, осветив свою реакцию и ощущения во время засыпания и во время пробуждения. Малфой подходил к своим экспериментам с особой тщательностью. Но утром пятницы ни Поттеру, ни Малфою было не до анкеты: они почти наперегонки прибежали в туалет, заскочили в первые попавшиеся кабинки и рухнули на колени, принимая в объятья фаянсовых друзей. — Ты меня, сволочь, всё-таки отравить решил, - еле отдышавшись, хрипло сказал Поттер. — Зачем мне травить при этом и себя, идиот? - недовольно протянул Малфой, распластавшийся на полу за перегородкой. Его тут же стошнило опять, и Гарри вслед за ним. На первую пару они пришли бледно-зелеными и едва живыми. — Не забудь заполнить анкету, - шепнул Поттеру Драко перед обедом. — Иди в задницу со своей анкетой, - прошипел Гарри в ответ. — Это важно для эксперимента. — Ты чертов Франкенштейн. — Я не знаю, что это такое. — Я подарю тебе книгу. Малфой моргнул пару раз и продолжил нудеть о своем: — Мне нужны все данные для дальнейшей работы. Ты же не хочешь проблеваться и в следующий раз. — Следующего раза не будет. — Ну разумеется будет. Гарри вздохнул, с горечью осознавая, что у Малфоя на руках были все средства, чтобы вить из него веревки. И Поттер был совсем не против. Полшколы косились на Гарри со смесью страха и обожания, и Поттеру не нравилось это. Он сам себе напомнил Волдеморта: когда-то на змеемордого точно так же смотрели его последователи. Зато Пуффендуец Джулиан Ханниган навязчиво рассказывал всем, какая Джинни Уизли замечательная, и Гарри Поттер замечательный, а Скитер насочиняла ереси про двух этих замечательных людей. Казалось, ещё немного рвения - и он соберет крестовый поход на Скитер. Гарри готов был к нему присоединиться. Джинни держала лицо и посылала убийственные взгляды тем, кто косо смотрел на нее. Справедливости ради, после вспышки Поттера, чуть не стоившей жизни Ханнигану, таких взглядов было мало. Джинни, сожалевшая о своих слезах накануне, решила быть непоколебимой, гордой и особенно красивой сегодня: она немного накрасилась, сделала простую прическу и украсила волосы лентой глубокого синего цвета. Малфой довольно хмыкнул, заметив ленту: в который раз он оказался прав. Несчастная Гермиона весь день металась между двух огней: Гарри и Рон игнорировали существование друг друга. Точнее игнорировал Рон, а Поттер просто не мешал ему злиться. Он надеялся, что со временем гнев друга поутихнет, и он сможет с ним поговорить. Гарри также надеялся навестить мистера и миссис Уизли на следующей неделе: все они были его единственными близкими людьми, он не хотел, чтобы они исчезли из его жизни. Хотя если бы это произошло, вина целиком и полностью лежала бы на нем. — Заполни анкету, - настаивал Малфой, когда Гарри собирал вечером вещи перед отправлением домой. Поттер медленно выдохнул, понимая, что бороться с упертостью Драко все равно, что заставлять реку течь в обратную сторону. — Хорошо, - капитулировал Гарри, резко застегивая замок сумки. — Завтра заберёшь. Забини, лежащий на кровати со своими ядами, заинтересованно выгнул бровь. Малфой заметил взгляд друга и внутренне приготовился к допросу с пристрастием в исполнении Блейза Забини, который совершенно точно случится сразу же после того, как за Поттером захлопнется дверь. — Завтра в 12, - напомнил Гарри перед тем, как попрощаться и покинуть их спальню. Напряжённая тишина воцарилась в комнате. Блейз сверлил взглядом Драко, ухмыляясь. — Завтра в 12, - растягивая слова, повторил Забини. Малфой пытался не сильно краснеть, третий раз читая один и тот же абзац. — Да, завтра в 12, - подтвердил он, деловито перелистнув страницу, хоть и не смог прочитать предыдущую. Блейз не унимался: — А завтра в 12 где? — Дома у Поттера. Но ты не приглашён. Белозубая улыбка Забини стала ещё шире. — Ну ещё бы. Драко не выдержал: коротко выдохнул, уставился на не в меру довольного друга и вскинул брови. — Ты что-то хочешь сказать, Блейз? — Только то, что я рад за тебя. — Это не то, что ты думаешь, - заверил Драко. — Мы просто.. друзья. — Я о дружбе и говорю, разумеется, - Блейз многозначительно подмигнул, а Малфой только покачал головой, перелистывая страницу обратно и пытаясь погрузиться в чтение. Он почувствовал, как сжалось его сердце от предвкушения и.. страха.