Наваждение

Вот только ночь на этом не заканчивается. В комнате темно. Но за столом его ждет Скай. С чаем. Ривену становится не по себе. Друг достал даже кружку с Сильвой, хотя терпеть ее не может. Что-то случилось. Все хорошее настроение слетает. Хоть бы со Скаем было все хорошо. — Что случилось? — Голос чуть выше, чем обычно, но хотя бы не дрожит. Пусть все будет нормально. — Ничего, просто хотел с тобой поговорить, — он слегка улыбается. — По-другому тебя не поймать. Ривен снимает куртку, плюхается на стул и берет чай. — О чем? — Он резок. Он правда испугался за друга. — О том, что происходит в твоей жизни, — Скай серьезно смотрит на него. Он же не догадался? Не мог… — Что у тебя с Музой? Чай, который он решил попробовать, идет не в то горло. Ривен кашляет. Друг хлопает по спине. Когда все проходит, блондин все так же выжидательно смотрит. — О чем ты? — Не притворяйся. Я видел, как ты наблюдал за ней из окна на этой неделе. А сегодня вы шли вместе. Она была в твоей куртке, — он заходит с козырей. Ривену нечем крыть. Но может получится смухлевать? — Мы напарники, ничего более, — он растягивает губы в усмешке. Пусть Скай поверит. Если он узнает, то все станет сложнее. — Ты узнал об этом только вчера, — шулер пойман. Обман не удался. Ривен смотрит на часы. Час ночи. Долго они. — Можешь рассказать мне. Ты же знаешь, я никому не скажу. — Почему ты спрашиваешь? — Я беспокоюсь о тебе… и о ней. Она фея разума, а у тебя с ними сложности, — Скаю неловко. Это правда неприятно слышать. Принц думает, что он что-то сделает девчонке. Но Ривен понимает. Он ценит, что Скай честно сказал об этом. Хотя это и больно — Не беспокойся, я ей не наврежу, — он резко встает и идет с чаем к кровати. Он не смотрит на Ская. — Брат… — Скай снова подкрадывается и стоит близко-близко. Ривен чувствует тепло его груди своей спиной. — Прости меня, я не должен был этого говорить. — Не должен, — он не поворачивается. — Но ты же понимаешь, что я не мог это не спросить, после всего что произошло? — Понимаю, — он отходит, садится на кровать и смотрит на Ская. На того невозможно обижаться. Он слишком дорог. Ривен не может потерять его из-за глупых ссор. — Я расскажу тебе, что происходит, Скай. Но только сначала ты скажешь, что происходит между тобой и Блум. Кого защищать во время битвы принцессы Соляриса и рыжей первокурсницы? — Он усмехается, пытаясь пошутить. Выходит так себе, но Скай становится менее напряженным. Он правда не хотел обидеть друга. — Они не будут драться, — блондин садится рядом на кровать. — Вот как? Возможно ты не знаешь, друг, но есть такое понятие, как холодная война. — Я серьезно. Мы со Стеллой окончательно расстались, — Ривен удивлен. Он не думал, что принцесса так легко отпустит своего принца. Хотя это его немного радует. Скай заслуживает лучшего. — Так ты теперь с Блум? — Вроде бы эта девчонка ничего. Муза с ней дружит. Вряд ли бы она дружила с плохим человеком. Скай мнется. — Не совсем… Ривен смотрит на него вопросительным взглядом. — Она мне нравится. Ривен чуть усмехается. Ну да, нравится, конечно. Именно поэтому Скай был так счастлив, когда их поставили в пару. Именно поэтому он постоянно находится рядом с ней. Именно поэтому сидит сейчас грустный. Нравится. Конечно. Скай замечает его скептицизм. — Ну, чуть больше, чем нравится, — Ривен усмехается уже шире. — Но это ничего не меняет. Мы просто друзья. Она не хочет никаких сложностей, ей и так хватает, — друг тяжело вздыхает. Он давно не был в таком состоянии. Только когда его Стелла в первый раз бросила. Парень не знает, что сказать. Он может утешить, сказать, что все образуется. Но правда ли образуется? Давать Скаю пустую надежду жестоко. Поэтому он молчит. — Что насчет Музы? — Друг собирается и переводит взгляд на Ривена. Его очередь выкручиваться. — Все сложно… — он видит усмешку Ская. Ситуация зеркально повторяется. Его это раздражает. Он не Скай, а Муза не Блум. У них все иначе. — Она меня околдовала, — выпалил. Возможно, слишком резко. Возможно, слишком эмоционально. — Что? — Шок. Эффект как если бы он сказал, что дрочит на Сильву. Интересно, а что если правда так сказать Скаю? Он бы посмотрел на его лицо. — Околдовала. Еще в начале года. — Скай не верит. Ривен видит это. — Она внушила мне, что я влюблен в нее, чертова фея разума, — он даже не пытается придать голосу злость. Знает, что не выйдет. Его оскорбление выходит даже чуть-чуть ласковым. — Ты уверен? — Друг смотрит на него, будто бы зная что-то, чего не знает он. — Абсолютно. — И что ты будешь делать? — внимательный взгляд, Ривену не по себе. — Я не знаю. Пробовал избегать, но у меня не получается, — он замолкает. Скай тоже ничего не произносит. Так легче собраться с мыслями. Ему надо высказаться. — Возможно… она не такая, как остальные феи разума, — парень замолкает, друг поворачивается к нему. Он только смотрит, ничего не говорит, но Ривен чувствует поддержку. Она помогает ему продолжить. Он вздыхает. — Я не понимаю, почему она не снимет свои чары. Но возможно, она не так плоха. — Я рад за тебя, — Скай хлопает его по плечу и идет к своей кровати. — Почему? Друг улыбается и молчит. Ривен кидает в него подушку. Скай ловит ее. — Так почему? — Он приближается к Скаю. Тот, пятясь, отходит и хитро улыбается. — Не скажешь? — Не скажу, — друг открыто веселится. — Ну, тогда держись, — Ривен усмехается и толкает Ская. Они падают на кровать. Он начинает щекотать друга. Тот пихается и пытается достать парня в ответ. Они возятся, как два пятилетки, но ни одного это не смущает. Они слишком отдалились друг от друга в этом году. Ривену не хватало брата. Скаю, похоже, тоже. — Все, — блондин скатывается с соседа, тяжело дыша. — Брейк. — Сдаешься? — Проигран бой, но не война, — он фыркает. Смотрит на Ривена. Оба смеются в голос. Им хорошо. — Скай, а какое сегодня число? — Восьмое октября, а что? — Друг недоуменно смотрит, не понимая резкой смены темы. — Ничего, — Ривен отворачивается. Устраивается спать. — Ты тут останешься? — А ты против? — Он не видит лица Ская, но знает, что тот не возражает. Он слышит только глубокий вздох, чувствует как из-под него вытаскивают одеяло. Друг всегда мерзнет ночами. Они лежат спина к спине. Как в детстве. Ривен пиздец как по этому скучал. Он слышит мерное дыхание Ская. Тот спит. А парень не может. Он думает. Восьмого октября умерла мама Музы. Что ему делать? Выразить соболезнования? Пиздецкий бред. А то он не знает, что от слов легче не становится. Почему ему вообще надо что-то делать? Они друг другу никто. Случайный жребий. И все-таки ему было сегодня уютно. Блять. Что делать? Он не замечает, как засыпает. Во сне его, как обычно, преследуют хвостики. Утром он просыпает. Началась уже первая пара, значит он пропустил завтрак. Музу он увидит только в обед. Странно, но ему становится неприятно от этого. Сэм наверняка проводит с ней все свободное время, ему не надо придумывать поводы для встречи. А вот Ривен этого по её мнению не заслуживает. Не заслуживает просто подойти и поздороваться. В говняном настроении он идет на плац. Конечно же Скай его побеждает. Нельзя сражаться, когда голова забита не тем. А у него сегодня точно проблемы. Сегодня он думает только об одном. Одной. Как она там? Первая годовщина самая тяжёлая. Самая страшная. В этот день нельзя быть одной. Он надеется, что её сегодня не оставят. еслитолькоонизнают Она могла не сказать им. Возможно, только Сэму. И то не факт. Она же сильная. Хочет казаться сильной. Ривен понимает, но надеется, что хотя бы Сэм знает, потому что в первую годовщину крыша едет знатно. Она не должна быть одна. Он замечает её во время перерыва. Муза стоит рядом со своими подружками. Они смеются. Они не знают. Это осознание бьет его по голове. Но хотя бы они рядом. Она не одна. Его взгляд соскальзывает. Он отворачивается. Би сегодня не рядом с ним. Не то, чтобы его это хоть немного ебало, но это странно. То не отлипала ни на минуту, то второй день почти не видно. Ривен ловит себя на том, что слегка беспокоится. Но эти мысли выталкивает та, которая преследует его весь день. Следующая пара проходит, как в тумане. Им что-то рассказывают о доверии и прочей херне. Ривен не слушает. Ждет. Наступает обед. Он ищет её. Хочет подойти и что-то сделать. Он не знает что. Но знает, что как-нибудь покажет, что она не одна. Придумает что-нибудь. Он мастер импровизации. Только план летит к чертям, когда парень понимает, что в столовой её нет. Её подружки сидят за столом и что-то увлеченно обсуждают. Сэм через пару рядов ест картошку, запивая её колой. Парни рядом с ним в лицах пересказывают сцену из какой-то задротской игры. А Музы нет. Блять, где она? Ему страшно. Парень еще раз обводит все внимательным взглядом. Её точно нет. Сука. Он пытается не думать о том, что она могла что-то сделать. Пытается не думать. Но нихуя не выходит. Ему пиздец как страшно. Он встает из-за стола и, не убрав за собой быстро уходит. Плевать, что подумает Скай или еще кто-то. Только бы не опоздать. Нельзя опоздать. Она ничего не сделает. правда? Он помнит, каким был в первую годовщину смерти матери. Помнит, о чем думал. Помнит, что чуть не натворил. Он надеется, что она окажется сильнее. В заброшенном крыле тихо. Тут никого нет. Вероятно, она должна была пойти сюда. Не успела бы уйти за Барьер. Он правда надеется, что она здесь. Если нет, то он реально может не успеть. Пожалуйста, пусть она будет здесь. Он слышит всхлипы. Громкие. Переходящие в рыдания. В соседнем кабинете сидит Муза. Дверь чуть приоткрыта, и Ривен видит, что там происходит. Она плачет. Надрывно. Не сдерживаясь. Но она жива. У её руках нет лезвия, веревки или таблеток. Она просто отчаянно плачет. Он не знает, что делать. Когда он думал, что сможет сымпровизировать, он пиздец как глубоко ошибался. Не может. Она сидит перед ним. Осталось пройти шагов тридцать-сорок, и они будут стоять лицом к лицу. Но он не может сделать и одного. Что ему делать? Ночной вопрос остро стоит. Он так и не придумал ответа. Так и не придумал, как сказать, что все знает, не выдав себя, как гребанного психа-сталкера. Ей больно, а он не знает, что делать. Это пиздец. Всхлипы становятся громче. Плач все больше похож на рыдания. Её плечи трясутся. Он чуть толкает дверь. Та скрипит. Муза оборачивается. Ривен тут же отскакивает за угол и прижимается к стене. Сердце колотится. Он глубоко дышит и ставит себе условие, если в ближайшие пять минут она не успокоится, то он зайдет. Без разницы, что скажет. Может просто обнимет, как делают в тех тупых мелодрамах, которые иногда смотрит Скай. Хрен знает. Но что-то точно сделает. Проходит минуты три. Муза не успокаивается, а он слышит шаги. Они звучат странно. То нормально, то вдруг заглушаются чем-то, как будто слоем плотной ваты. Он понимает, кто идет. Сэм. Гребанный мальчик-идеал. Ривен проебал свой шанс. Надо уходить. Надо уходить, но он все равно стоит за углом и слушает ее плач. Не может уйти. Шаги становятся ближе. Муза становится тише. Она тоже слышит, что кто-то идет. Парень рад, что на тренировках их учили тихо ходить. Этот слоновий топот сведет на нет любую неожиданность. — Муза? Что ты здесь делаешь? — Точно Сэм. Дверь чуть скрипит. Ривен понимает, что он заходит в комнату. Надо уйти. Вот только дверь идеальный мальчик за собой не закрыл. Ривен все слышит. Он остается на месте — Ничего. Просто гуляла и забрела сюда, — по голосу слышна ее улыбка. По голосу слышно, насколько она фальшивая. Ее парень заметит? — Ты плакала? — Неужели заметил? Ривен думает, что если она расскажет все Сэму он уйдет отсюда. Он вообще не столкнется с ней сегодня. У нее точно будет поддержка. — Нет, тебе показалось. Пойдем отсюда? — Парень не видит, что происходит в комнате, но через слышит шаги двух людей. Они приближаются к нему. Он сильнее отходят в тень. Пара проходит мимо. Он может коснуться ее рукой. Но они его не видят. А он не видит смысла в том, чтобы останавливать ее. Он проебал свой шанс. Мальчик-одуванчик смог бы ее поддержать. Но он молчит. Он не знает о том, что творится у нее в душе. Ривен не понимает, почему она ничего не говорит Сэму. У них же идеальные отношения. Зачем ей? Он не хочет, чтобы в этот день она была одна. Он хочет, чтобы кто-нибудь помог ей, побыл жилеткой для слез. Пусть даже Сэм. Но тот не знает. Ривен не задумывается, почему ему это так важно. Почему его это вообще ебет? Вряд ли магия. Может чуть-чуть. Да даже если и магия, то что с того? Ему просто хочется поддержать того, кто тоже потерял мать. И у него есть такая возможность. В этот раз он постарается не проебаться.