***
— Да твою ж то мать — раздосадованно выдохнул Джисон, шлепнув рукой по стеклянному циферблату за рулем. Острая белая стрелка неумолимо подрагивала на красном сегменте, намекая, что до резкой принудительной остановки осталось максимум минут 15. Топливо в баке беспощадно заканчивалось и теперь, машина, гудя еще громче обычного, заметно сбавив ход, кое-как ползла по дороге. Минхо, скучающе ковырявший до этого дыру в обивке сиденья, оторвался от своего вандалистического дела и вопросительно посмотрел продолжающему материться младшему в затылок. — Чего такое? — Бензин почти кончился. — Еще раз стукнув по треснувшему стеклянному кружочку, Джисон цокнул языком — И, главное ведь, пять минут назад почти полную показывал... — Может он просто сломался? — Минхо подался вперед и через сиденье обвил плечи Джисона руками, кладя подбородок на мягкую спинку. Будто в ответ на его фразу, машина притормозила, крякнула и снова чуть ускорилась. Хан нервно заперебирал пальцами по рулю. Бесился. На секунду замолчав, Минхо вдруг засиял. — Я только что видел указатель на заправку, пару метров назад. Давай, разворачивайся! Джисон с радостным удивлением, повернулся на парня, но тут же снова сник. — У нас совсем нет на это времени. — Да прекрати, там наверняка есть магазин. Мы же все равно за продуктами должны были заехать — Минхо, казалось, был совсем спокоен. Вернув взгляд в лобовое стекло и крутанув баранку рубя вбок, Хан кивнул. — И то правда. Убедил. — Думаешь там кто нибудь будет? — Спросил Минхо, запуская пальцы в его волосы. Машина подпрыгнула на очередной кочке, угрожающе задребезжала. Облезлая пластиковая собачка на панели управления часто-часто закивала головой на хлипкой пружине. — Вряд ли. — Спокойно отозвался Джисон, но тут же нахмурился — Кстати, а ты умеешь сам включать заправочную колонку? — Как-то не приходилось. — Минхо чуть отстранился, опустил руку на чужое плечо, залез пальцами под обтрепанный край майки. Ему явно была непонятна паника парня. Все как нибудь решилось бы само, а волноваться заранее совсем не входило в его темперамент. Сейчас его интересовал только виднеющийся под чужим воротником рельефный торс. — Вот и я нет. — Джисон нервно зажевал и так уже полностью искусанные губы — Блять. Вот все не слава богу. — Бога нет, солнце. Джисон хмыкнул. — Не переживай, разберемся. — Продолжил Минхо, в такт своим словам, успокаивающе погладил липкую кожу. Джисон, пытавшийся до этого игнорировать его действия, теперь чуть смягчился под чужими нежными ладонями. — Главное, чтобы машина дотянула. — Должна дотянуть, тут недалеко. Если что — дотолкаем. — Ого! Ты у нас, оказывается, силач? — В глазах Минхо зажегся озорной огонек. Расплывшись в улыбке, он хитро прищурился. — Какой уж есть. — Наконец подхватывая игривый лад разговора, Джисон усмехнулся — Повезло тебе с парнем, да? — Это тебе со мной повезло. Среди нас двоих умный-то — я. Это игра Джисону определенно нравилась во много раз больше, чем нервное молчание. — Чего это? — наигранно вскинул брови. — Ты так бы и ехал без бензина, если бы я про заправку не вспомнил. За окном уже проплыл обещанный указатель и теперь, сменившись с асфальта на острый грунт, дорога похрустывала под колесами. — А как бы ты без меня управился с машиной своими ручками, если бы она заглохла? — Джисон повернул голову, тут же почти соприкасаясь с лицом совсем уже вылезшего в пространство между передними креслами. — А вот так. В продолжение своего ответа, Минхо игриво чмокнул Хана в голое плечо, быстро быстро защекотал пальцами ребра. — Минхо, я же за рулем, прекрати! Джисон зашелся смехом отпихивая голову старшего назад. Тот через секунду снова придвинувшись, избегая стремительно летящей к нему на встречу руки, прильнул губами к уху Джсона. Прикусив его мочку он провел по ней влажным языком, заставив младшего вздохнуть от неожиданности и крепче вцепиться в баранку. Медленно отстранившись он еле слышно, одними губами, словно выдавая самый большой на свете секрет, прошептал: — А я люблю тебя, знаешь? Джисон приходя в себя, аккуратно надавил большим пальцем Минхо на лоб, заставляя того снова исчезнуть в темноте заднего сиденья. Все так же, не сводя глаз с дороги, он отозвался небольшой улыбкой: — Я тебя тоже.***
Колеса наконец то затормозили, оставляя за собой две темные полосы. Мелкие серые камешки недовольно оголили горячую землю. Заправка встретила только что прибывших полной пустотой и мигающей лампой круглосуточного магазина, чьи стеклянные двери были плотно закрыты. Обвивая двумя тяжелыми цепями ручки, массивный замок покачивался из стороны в сторону, явно давая понять прибывшим, что тут им не рады. Три бензоколонки, почему-то все еще работающие, одиноко подпирали большой навес. Радужной лужей отражая еще сильнее начавшее палить солнце, по земле растекался бензин. Словно мыльные пузыри, которые в детстве так любил Хан, цветной пленкой они переливались, заполняя и без того душный воздух токсичным едким запахом. Хлопнув багажником, выудив из него плотную термосумку, Джисон осмотрелся. Вокруг на тысячи километров простиралось все то же выжженное, уже изрядно надоевшее поле. Теперь, в полуденном зное не было слышно даже привычного гомона кузнечиков. Все было таким безжизненным, будто люди здесь вовсе никогда не появлялись. Минхо, только что лениво выползший из остуженного кондиционером салона, вдруг застыл с рукой на двери. Еле слышно шикнул, вырывая младшего из задумчивого созерцания скучного пейзажа. Джисон удивленно перевел на него взгляд и тоже замер. Ли приложил палец к губам и показал одними глазами в сторону магазинчика. Откуда то издалека, будто с задней стороны здания, до расслабленного недавней тишиной слуха донесся чужой, приглушенный, еле слышный смех. Хан сориентировался сразу. Схватив все еще внимательно прислушивающегося старшего за руку, резким движением потянул его за собой. Согнувшись пополам, оба резво оказались за машиной. Минхо с недовольным лицом приземлился пятой точкой на горячий гравий и почти было открыл рот, чтобы высказать младшему все, что о нем думает, но в результате, наоборот, тихонько притух в импровизированной засаде. Чертыхнувшись одними губами, Джисон запустил руку в заклеенное окно, раздвигая предательски громко заскрипевший скотч. Пальцы моментально залезли в бардачок и нащупали холодную ручку заряженного пистолета. Минхо перестал морщиться и испуганно посмотрел в серьезное, вдруг заострившееся лицо парня. Сведя брови он максимально тихо, по-кошачьи, высунулся в прозрачный просвет на половину содранной тонировки. У входа в магазинчик все было также подозрительно тихо. Встретить сейчас кого-либо, скорее всего, было равносильно смерти и явно не входило ни в планы Хана, ни в планы Минхо. Положив уже готовый палец на курок, Джисон тоже выглянул в окно. Щелчком взвел затвор. Голоса, как назло, стихли, партизански скрывая местоположение их обладателей. Капелька пота поползла по виску, путаясь в синих волосах. Сглотнув, в попытке успокоить подошедшее уже к самому горлу сердце, Джисон прищурился. По его напряженным мышцам, вдруг, пальцами разлилось тепло. Хо аккуратно положил младшему руку прямо на тревожно вздымающуюся спину и нежно провел вниз, как бы давая понять, что он рядом. Выдохнув накопившийся в легких воздух, Джисон еле заметно кивнул. Ли всегда отлично чувствовал, когда парень в нем нуждался, всегда четко подгадывал момент и приходил на помощь, даже, если у самого колотилось в груди от напряжения. Одними уголками губ он улыбнулся в ответ и ткнулся лбом в стекло, пытаясь хоть что-то разглядеть через темный салон. Резкий, неожиданный, похожий на звонкий хлопок, звук упавшей прямо под ноги биты заставил обоих подпрыгнуть на месте. Приземлившись на камни в безрезультатной попытке сбежать, она покатилась в сторону и замерла, наткнувшись на ботинок испуганного Хана. Тот, не убирая палец с моментально направленного на стоящих людей напротив пистолета, медленно поднял глаза вверх. Его взгляд встретили две, поднятые в примирительном жесте, ладони и дружелюбная улыбка с ямочками. Парень, явно на несколько лет старше Джисона, скорее ровесник Минхо, растерянно поправил, выбившиеся из черной банданы, темные кудри — Эй, мы с миром, опусти ствол, — выговорил он с сильным акцентом и повернул голову на стоящего рядом друга. — Нини, скажи ему. Нини, как он назвал сурового мальчика лет 16, с важным видом потеребил звонкую цепь на шее. Вынув уже изрядно пожеванную зубочистку изо рта, он тоже, скорее формально, поднял руки вверх и, уже на чистом корейском, лениво повторил фразу старшего. Все это время без движения стоявший сбоку, третий член этой странной компании наклонился вниз. Он был очень низкий, но привлекательный, несмотря на немного тяжелый взгляд. Джисону сразу бросились в глаза его крутые, высокие дорогие ботинки. Абсолютно не подходящая под жаркую погоду черная куртка сверкнула на солнце серебряными пуговицами. Его выбритые виски и длинная, совсем свежая царапина на щеке, красной рытвиной украшающая чуть смуглую кожу, совсем не шли к дружелюбному, немного виноватому выражению лица. Слегка задев пальцами гравий, он подцепил выпавшую из рук биту и, разогнувшись, протянул окончательно ничего не понимающему Минхо. Тот удивленно, в поиске ответов, взглянул на все еще сжимающего двумя руками пистолет Джисона. Уверенности в нем явно поубавилось и теперь, напряженно играя скулами, Хан тоже отчаянно пытался понять, что вообще происходит. — Вы кто такие? — наконец выдавил он, напуская на себя максимально суровый вид. — Эээ прости, что напугали. — все еще держа перед собой бейсбольную биту, ответил низкий — мы типа диггеры. — Типа? — Хан вскинул бровь. — Ну да, вместо подвалов лазаем по магазинам. Собираем всякие клевые штуки, машины крадем… Сказав последнюю фразу, собеседник в черной куртке перевел взгляд за плечо Джисона и, поморщившись от вида, на добром слове держащейся, похожей больше на груду металла, «Шкоды», добавил: — рабочие. Проигнорировав сей неуважительный жест в сторону уже любимой машины, Хан все еще недоверчиво косился на говорившего. Минхо слегка подрасслабился. Неожиданные гости явно были настроены дружелюбно. Он сел, сложив ноги по-турецки, и внимательно рассматривал недовольное лицо самого младшего парня. Тот что-то тихонько раздраженно пытался объяснить кудрявому и активно жестикулировал, зажав зубочистку между пальцами, как обычно держат сигареты. — Думали предложить вам пойти с нами — отойдя чуть в сторону от направленного теперь уже на него ствола, продолжил говорить низкий. — С вами что? — удивленно переспросил, наконец оторвавшись от увлекательных разборок, Минхо — Громить магазин. Ответ вызвал у старшего маленький потоп из эмоций, тут же отразившихся всеми возможными спектрами на его лице. Подергав Хана за край майки, он зашептал тому в ухо, от чего Джисон мгновенно мученически закатил глаза. Видя, что диалог направляется в выгодное русло, решив чуть ускорить процесс, кудрявый парень разделяя по слогам проговорил: — Э-то ве-се-ло. Со-гла-шай-тесь. — На кой черт мы-то вам сдались? — отстраняясь от хитро улыбающегося Хо, Джисон, все еще пытаясь казаться страшным, непонимающе поморщился. Ситуация в голове не укладывалась от слова совсем. — Просто, последний день, как никак…а вы, скорее всего, — опустив взгляд на тихонько тикающие часы на руке и грустно вздохнув, низкий парень потоптался на месте — Последние люди, которых мы встретим… Ну, и, к тому же, это правда весело. Минхо тихонько положил кисть на чуть подрагивающий в уставших руках ствол. Аккуратно надавив на горячий металл пальцами, он заставил Джисона поддаться и, наконец опустить пушку вниз. Хан повернулся к нему лицом, все еще опасливо касаясь курка. — Ладно. Но… — Если скажешь сейчас что нибудь про время, я тебя сожру, Хан Джисон. — Минхо радостно ткнул парня в бок — Погнали. — Ладно — Хан пожал плечами. Перспектива получить халявную еду и порадовать Хо ему явно прельщала. Разве что, троица, стоящая напротив, все никак не переставала его смущать. В этом мире нельзя было доверять никому, особенно дружелюбно настроенным. Вдруг, вспомнился висящий на двери замок, вызывая все больше и больше подозрений. Джи прищурил глаза. — Так магазин же закрыт. — Так на то и бита — тут же, слегка грубовато вмешался Нини и снова принялся жевать зубочистку. Долгие уговоры ему уже знатно надоели. К тому же, от стояния на жаре начинала побаливать голова. Да и недоверие нового знакомого его, очевидно, бесило. Все звучало очень логично. Почесав затылок, Джисон предпринял последнюю попытку найти подвох: — Вы точно мирные? — Пойдем и узнаешь — Снова протягивая уже вставшему на ноги Минхо биту, парень в дорогих ботинках ухмыльнулся. Хан тоже поднялся. Разрядив пистолет в бок, чем заставил испуганно подпрыгнуть кудрявого, предусмотрительно спрятал оружие в большой карман штанов, удобным мешочком расположенный прямо на ляжке. Все же, мало ли что. Тут же, на пальцы наткнулась смятая сигаретная упаковка. Снова страшно захотелось курить. — Да точно, точно, не ссы — отозвался 16 летний — Вон, этот может тебе поклясться, что мы вас не тронем, — кивнул на низкого — у него зуб золотой. — Реально? — Хо заметно оживился, оторвавшись от рассматривания выжженных чисел на бейсбольной бите, вероятно, означающих номер школы, которой та когда-то та принадлежала. Поднял удивленный взгляд на стоящего напротив. — Ага, во — Оттянув верхнюю губу пальцем, оголяя ровные жемчужные передние зубы, парень гордо продемонстрировал блестевшую на солнце золотую коронку. Сияя желтым глубоким цветом, она красовалась на месте отсутствующего клыка. — Офигеееть — выдохнул Минхо. Хмыкнув, Джисон все-таки вынул пачку сигарет. Откинул прямоугольную крышку, зажал губами предпоследнюю папиросу и вдруг вспомнил, что зажигалка совсем закончилась. Боясь поджарить на горящей земле пузо, маленькая зеленая ящерка прошмыгнула между камней и, огибая бензиновые темные пятна, скрылась между бензоколонок. Задела брошенную сумку хвостом. Раздался голос Нини — Эй, дядь, а не поделишься? Хану понадобилась пара секунд. С каких это, интересно, пор, его, 21 летнего, называют «дядей»? Конечно, у них явно была разница в возрасте в несколько лет, да и Джи выглядел довольно сурово, но не настолько же… — Какой я тебе дядя? — отозвался он недовольно — у меня последняя. — Он только мне папочка, малой — моментально среагировал Минхо и широко улыбнулся, довольно подмигнув Джисону — Мин, ты… — Хан нервно вынул так и не зажженную сигарету изо рта и повертел между пальцев — ни у кого не найдется зажигалки? Тут же, скинув с широких плеч рюкзак, кудрявый на секунду увлеченно зарывшись в него по локоть, достал металлический квадратик от известной фирмы. Протянул Джисону. Коротко поблагодарив своего спасителя, Хан наконец смог сделать долгожданную затяжку. По телу приятно разлилось расслабление. Уходящий никотиновый голод мягким головокружением свернулся в голове. Джи сунул зажигалку обратно хозяину. Тот, снова найдя потерянные ранее в сосредоточенном лице милые ямочки, замахал руками. — Да-рю. Хан удивленно приподняв брови, мелко согнулся в поклоне. Как минимум, последняя сигарета точно без огонька теперь не останется. А эти ребята начинали нравится ему все больше и больше. Пряча драгоценный подарок в карман, он вместе с дымом выдохнул вопрос, который должен был задать еще давно. — Как вас зовут-то хоть? — скосил глаза на Ли, который неумело закрутил биту с пафосным видом. Пару раз чуть не уронив свое новое оружие на землю и, состроив смешную мордашку, кое-как успел подхватить ее в самый последний момент. Джисон непроизвольно улыбнулся. — Со Чанбин — низкий парень приветственно поднял ладонь — приятно познакомиться. Задравшийся рукав оголил забитое многочисленными татуировками мускулистое предплечье. Младшенький представился Чонином и, кивнув на кудрявого, назвал того Крисом. — Думаю, вы уже поняли, но, в общем, я — Хан Джисон. — Ли Минхо. Вот и познакомились.***
Компания наконец двинулась к дверям магазина. Остановившись перед входом, Минхо снова полез рукой за чужой сигаретой. Эта привычка появилась у него еще чуть ли не в первую встречу и, с тех самых пор, никак не исчезала, сколько бы Джи ни старался. Вообще, Минхо никогда не курил. Всегда ограничивался парой затяжек, не больше. Наверное, ему просто нравилось играть на нервах своего парня. Смотреть, как закатываются его глаза, как подрагивает бровь, а потом, после долгого поцелуя, как моментально смягчается все лицо. Для него это была очередная веселая игра. Джисон недовольно заворчал. Закинув биту за плечо и глубоко затягиваясь, Ли сделал пару шагов вперед. Наклон головы вправо. Хруст. Наклон влево. Закусив папиросу зубами, он переложил биту в освободившуюся ладонь, крепче обхватив деревянную рукоять. Выпендривался. С довольной улыбкой размахнулся из-за головы. Удар. Сильный, красивый. В него была вложена какая-то особенная энергия. Скругленная ударная часть биты влетела в дверь, оставляя на ней, тонкую паутину из похожих на молнии трещин. Второй удар, такой же эмоциональный, провалился сквозь горячее стекло. Разлетаясь на тысячу, алмазами осыпавшихся на землю кусочков, оно наконец поддалось и осело сверкающим водопадом вниз. Минхо раскинул руки в разные стороны и рассмеялся. — Бля, как в фильме! Всегда мечтал это сделать! Хан подошел к поймавшему небольшую эйфорию, все еще воображающему себя кем-то вроде Джона Бендера парню и вернул свою украденную, уже изрядно пожеванную сигарету. — Чем бы дитё не тешилось. Пойдем уже. Ухмыльнувшись, он с силой пнул оставшиеся торчать острыми пиками края стекла. Со звоном оно ввалилось внутрь, открывая новоиспеченным вандалам проход. Крис и Чонин многозначительно переглянулись. — Похоже, не зря мы вас позвали — хмыкнул Чанбин. Нагнувшись, максимально осторожно, чтобы случайно не порезаться, они залезли в магазин. Под ботинками, на остуженном кондиционером кафельном полу, захрустело. Компания стала осматриваться. С потолка глазом мигала желтая в спешке непогашенная хозяином лампочка. Ей оставалось совсем недолго. То загораясь, то потухая, она освещала небольшое квадратное помещение без окон. Узкими коридорами все пространство заполняли стеллажи, заставленные различной едой. Теперь, никому уже никогда не пригодящаяся, та грустно стояла ровными рядами на белых полках. В конце, у самой стены светились холодильники, наполненные бутылками с молоком, газировкой, йогуртами и пивом в алюминиевых банках, которые никогда не нравились Джисону. От них всегда казалось, что вот-вот порежешь язык об острые края. Железные тележки на колесах, сплетением прутиков, кучкой сбились рядом со входом. С шумом вытащив одну из них, Чанбин повис на прохладной ручке. Чонин довольно присвистнул, вертя головой. — Ну чо, погнали? Послышался довольный смешок. Джи затушил окурок о стену. В стеллаж, с ровным рядом картонных коробок из-под хлопьев, полетела вильнувшая на скользком полу тележка. С грохотом упаковки посыпались на пол. Этажерка накренилась и тяжелой громадой пораженно завалилась назад. Минхо восторженно залился звонким смехом. Хан подошел к журнальной стойке. Нога с силой врезалась в железную шарнирную балку на которой та держалась. Конструкция незамедлительно рухнула, засыпая пол, тут же разлетевшимися в разные стороны, брошюрами, листовками и тонкими книжками в мягких обложках. Джи ухмыльнулся. А это и правда было прикольно. Минхо уже полностью отпустил себя. Бита в его руках со стуком ехала по полке, отправляя стоящие на ней, никого не трогающие сувенирные кружки, прямиком навстречу кафелю. Со звоном они разлетались. Заливистый смех и крики, наполняли ставший душноватым из-за выбитого из двери стекла воздух. Еда летала над головами. С треском сбоку повалился очередной шкаф. Забравшись на него с ногами, словно в детской игре «царь горы», с важным видом, широко улыбаясь, Чонин распинывал в разные стороны пакеты с какими-то конфетами. Отлетая от его новеньких конверсов, они сыпались вниз, к раскатившимся по всем углам яблокам. Апельсины, хозтовары, шоколадные батончики, все, что попадется под руку уничтожалось. Не знающие друг друга еще полчаса назад парни, теперь весело обменивались подколами и шутками, словно были знакомы тысячу лет. Теперь уже было все равно на формальности. Голову пьянила свобода. Общий воцарившийся хаос был антистрессом. Отличным способом выплеснуть свои переживания, словно аттракцион, где бьешь тарелки, только круче. Никому уже нет и не будет дела до этого заправочного магазинчика, спрятанного среди полей. Совсем скоро он исчезнет, как и все вокруг. Так почему нет? Почему бы не разорить его раньше? Не устроить бой едой? Не выпустить своих внутренних детей наружу? Хан побежал вперед, рука поехала по полке, скидывая с нее все, что там осталось. — Я поверить не могу что ты втянул меня во что-то подобное, Ли! — крикнул он, замахивающемуся над витриной с напитками Минхо. — А то! — старший с силой ударил по стеклу. То, почти неслышно звеня в общем шуме, разлетелось на кучу осколков. Крис перелез за прилавок. Пару раз стукнув кулаком по закрытому кассовому аппарату, он столкнул его со столешницы. Звякнув, помявшись от удара, тот выплюнул из выдвинувшегося ящика стопку тут же смешавшихся с измятыми журналами денег. Соскребая их в кучу он подбросил купюры в воздух. Словно листья, танцуя и переворачиваясь, они тут-же спустились вниз. Вдруг стали просто бумагой, не имеющей никакого смысла. Крис встал на прилавок ногами, ловко поймал прилетевшее ему с другого конца магазина яблоко. Потерев его о футболку, он смачно откусил сочный кусок. Из-за поваленных стеллажей раздался громкий смех. Чонин разорвал коробку хлопьев и теперь, горстями черпая сладкие кукурузные шарики, кидал их в Чанбина. Тот, в попытке увернуться, загораживался тележкой, то и дело из своей незамысловатой засады отстреливался ммдемсом. Хан посмотрел на Минхо. Глаза того воодушевленно блестели, горя жизнью и молодостью. Разгоряченный, он тяжело дышал. Он был так красив в свете этой, все никак не перегорающей лампочки. Словно фарфоровые, его зубы сияли в широкой, так напоминающей Джисону кошачью, улыбке. На секунду Минхо замер, ловя чужой взгляд. — Ты чего, Джи? Хан мотнул головой приходя в себя, в попытке скрыть свою секундную слабость, хитро улыбнулся, потянувшись к лежащей рядом, шуршащей упаковке. — Даже, блять, не думай! — Минхо закричал и со смехом ринулся прочь от схватившего охапку каких-то мелких жевательных конфет парня. Хан рванул следом, задевая и роняя с полок, тут же разливающийся по полу сок в стеклянных баночках. Быстрыми шагами, настигая беглеца, он что-то громко кричал. Минхо запрыгнул на одну из еще целых стеклянных витрин и направил биту на уже запыхавшегося, оставшегося внизу противника. — Только попробуй, Хан Джисон, — выдохнул он, игриво щуря глаза — я тебя салфетками накормлю… — Я ведь попробую, Ли Минхо — как бы поддразнивая, Джи сделал шаг вперед. — Кишка тонка. — Минхо высунул язык. Вместо ожидаемого продолжения спора, Хан резко схватился липкими руками за биту, выронив зажатый до этого в кулаке мармелад на пол. Внезапно, он с силой потянул ее на себя. Округлив глаза и стремительно начав терять равновесие, Ли полетел вперед громко матерясь. Хан расставил руки, тут же подхватив парня за талию, слегка присел под его весом, но словил. Бита звонко застучала об пол и, с шумом прокатившись пару метров, затормозила врезавшись в ящик с канистрами. Оказавшись в чужих цепких теплых объятиях, Минхо состроил недовольную рожицу. Притянув его лицо чистой рукой, Хан провел пальцем по аккуратным губам, которые теперь наигранно обиженно поджались прямо в паре сантиметрах. Еще частое, не восстановившееся после бега дыхание коснулось его кожи. Лампа снова мелко замигала и, наконец, потухла, после своей смерти оставив лишь синюю подсветку разбитых холодильников. Джи еще немного приблизился. Уши Минхо в секунду залились краской, но он все не сдавался, строил из себя обиженку. Еле слышным шепотом выдохнул почти в самые губы. — Я же сказал, что салфетками накормлю. Совсем страх потерял? — Ты сам упал. Я не виноват — еще более тихо проговорил Хан. — Дурак. Хо запустил пальцы в синие волосы. Джи аккуратно коснулся уголка его губ. Не то оставляя нежный поцелуй, не то просто пробуя. На секунду отстранился, тут же прильнул вновь, уже не мелочась, слегка прикусывая, наконец чуть углубил поцелуй. Минхо послушно приоткрыл рот и расплылся в улыбке. Хан чувствовал ее. Теперь он буквально ощущал ее на вкус. Такая любимая, такая родная, она растворялась на языке быстрыми чувственными поцелуями. Рука Минхо соскользнула по затылку на оголенное плечо Джи, тут же вызвав у того мурашки, словно они целовались впервые. Тело заливалось теплом. И тепло это было не от уличной духоты, не привычной жарой автомобильного салона, пропахшего табаком, не от маленьких пустых мотельных комнат, в которых они, плотно прижавшись друг к другу проводили каждую ночь, а от горячо бьющегося влюбленного сердца. Притянув Хо еще ближе, прижимая к разгоряченной груди, Джи слегка потянул вниз. Не разрывая поцелуй, ставший уже влажным, закипающим, они опустились на пол. Битое стекло блестело в синем свете, отражая в своих маленьких зеркальцах осколков, тысячу утопающих в чувствах друг к другу Джисонов и тысячу точно таких же Минхо. Вокруг них будто все затихло. Словно они оказались в этом дорожном магазинчике абсолютно одни. Словно эта чëртова умирающая планета так же опустела, предоставляя им двоим абсолютную свободу… Неожиданный крик Чонина и заливистый смех Чанбина резко, жестоко вернул обратно, выдирая их из собственного крохотного мирка. Нехотя оторвавшись друг от друга, парни недовольно, почти одновременно подняли глаза. Нини, сидя на плечах Криса, громко ругался, пытаясь дотянуться до потухшей лампы. Видимо, в темноте вдруг стало неудобно дальше продолжать создавать всепоглощающий разгром. Крис аккуратно придерживал его бедра на своих плечах и на английском давал короткие советы. Переминался с ноги на ногу, ловя баланс, словно акробат, чтобы, не дай бог не уронить младшего. Джисон и Минхо переглянулись. Оба раскрасневшиеся, они сидели почти вплотную. Никто даже не заметил того, что происходило между ними пару минут назад. Все были заняты своим и от этого стало еще смешнее. Они, будто снова превратились в школьников, которые скрываются от учителей в подсобке, тратят любую выдавшуюся переменку на поцелуи под лестницей. Тихо чмокнув Минхо, Хан встал на ноги. Протянул до сих пор немного липкую руку старшему. Хо, подтянувшись, тоже поднялся с теплого пола. — Перегорела? — Спросил Хан, подходя к новым знакомым, все еще пытающимся починить лампу. — Ага, похоже на то. Ничего не помогает. — прокряхтел Чонин сверху и постучал Криса по кудрявой макушке. Опустившись на корточки, тот аккуратно отпустил его. — Значит знак, что пора закругляться. К тому же, уже и громить-то больше нечего. — отозвался Чанбин, обводя глазами помещение. Оно теперь выглядело так, словно по нему только что прошелся ветряной шквал. — Берем все что нужно и валим? Нини пожал плечами и кивнул. Две большие канистры с бензином исчезли в принесенной от машины сумке. За ними последовала пачка сосисок, хлеб и пара спелых красных яблок. Больше Хан и Минхо решили не брать. Не понадобится. А вот их новоиспеченные спутники, наоборот, набивали рюкзак Криса до отвала. Джисон, в ожидании, когда же Чанбин и Чонин закончат наполнять карманы конфетами, покосился на брошенную посреди разгромленного зала тележку. Минхо отрешенно жевал найденную среди беспорядка жвачку «Лав из», крутя в пальцах дурацкую обертку с комиксом. — Пс, — Хан еле слышно позвал парня и кивнул головой на тележку — хочешь прокачу? — Серьезно?! — Глаза Минхо снова вспыхнули — Конечно хочу, спрашиваешь еще. — Залезай — Хан улыбнулся, провожая взглядом моментально сорвавшегося с места старшего. Быстрым ловким движением перелетев через решетчатый край и по-инерции прокатившись немного вперед, он устроился среди накиданных маленькой горкой пачек чипсов. Схватившись за неудобную ручку, Хан толкнул вперед. Тележка скрипнула, но все же покатилась, виляя поломанным колесом. Огибая разбросанный товар, объезжая поваленные стеллажи, Джисон тихонько замурлыкал какую-то песенку себе под нос. На часах было уже почти три. Они опаздывали и опаздывали сильно. Но видя, как старший светится от счастья, несмотря на свое снова появившееся волнение, Хан все же решил промолчать, пуская события на контролируемый самотек. В конце концов, у них, в любом случае, был запасной час, который, правда, уже почти закончился. — У меня идея! Давай к холодильнику! — вдруг звонко скомандовал Минхо. — Зачем? — За пивом. Хан поморщил нос. Напиваться в последний день хотелось меньше всего. — Да не морщись, мы по одной баночке возьмем, чисто для храбрости — Запрокинув лежащую между рук младшего голову и заметив его недовольное лицо, отозвался Минхо. Протянул ему жвачку, которую Джисон тут же, машинально, спрятал во рту, о чем-то задумавшись. Неожиданно, в его голове загорелась одна очень важная идея. Чуть заметно улыбнувшись, так, чтобы старший не заметил, он свернул в сторону холодильного прилавка. Колеса вновь захрустели по стеклу. Со скрипом тележка остановилась. Выудив две холодные, тут же запотевшие в совсем уже душном помещении баночки, Минхо прижал их к груди. Холодом они обожгли голые руки. — К машине? — Ли опять запрокинул голову. — Больше ничего не хочешь? — Джисон опустил глаза вниз и коснулся подбородком шелковистой макушки. — Только если тебя. — ехидно отозвался Минхо, на что Хан лишь наигранно цокнул языком, с силой толкнул тележку вперед, инерцией вдавливая парня в ее твердые стенки.***
— Точно не хотите остаться ненадолго? Наша Фура прямо за магазином. — Стоя с рюкзаком наперевес, Чанбин наблюдал, как в руках Джисона, булькая пустеет канистра. Навыки пользования бензоколонкой, к счастью, не пригодились: в самых недрах багажника оказалась оставленная предыдущим хозяином воронка. Заливая маслянистую вонючую жидкость в открытый бак, Хан мотнул головой. — Нет. Мы и так уже сильно задержались. — Спасибо, — Минхо высунул голову из открытого заднего окна — было правда очень круто. Чонин, крутя в руках пустую бутылку из-под воды, тяжело дышал. Весь его вид выражал страдание по родному прохладному кузову. В нем было уютно, жужжал вентилятор и это ужасное солнце не доставало. Там стоял любимый мягкий диван, украденный недавно из мебельного, шипящий телевизор и даже ковер, который Чанбин притащил откуда-то и ни в какую не хотел выкидывать. Крис, в попытке хоть как-то охладиться, замотал перед лицом журналом на обложке которого красовался грязный след от чьего-то ботинка. На улице и вправду стало еще жарче. Температура с каждым часом только повышалась. Дышать становилось все тяжелее и тяжелее. — Вы сейчас куда? — Спросил Чанбин, прикрываясь от настырно лезущего в глаз луча ладонью, словно козырьком. — К морю — немного отрешенно отозвался Джисон, выравнивая двумя руками подрагивающую емкость с топливом. Хо облокотился на опущенное стекло и положил голову на предплечья. Стал внимательно слушать разговор. — Зачем вам? — Да так, — Хан мотнул головой — надо. Вдаваться в подробности их путешествия он не хотел, но не тут то было. Вмешался Минхо. — Я всегда мечтал увидеть море — Задумчиво сказал он, поднимая взгляд наверх, в плывущее небо. — Ты хочешь сказать, что живя буквально на полуострове никогда не был у моря? — Чанбин удивленно вскинул брови и уставился на Минхо. Тот в ответ лишь пожал плечами. — Да не приходилось как-то, все откладывал. А теперь… — многозначительно замолчал, прикусив губу. В обычно хитрых живых глазах промелькнула грусть. Уголки рта слегка дрогнули. Почувствовав неладное в интонации парня, Хан оторвал от пластиковой, почти уже наполовину пустой канистры глаза. Минхо, прогнав внезапную тяжесть, снова вернул в зрачки привычные искорки и протер ладонью пот на переносице. Чонин, все это время страдающий неподалеку, услышав разговор о море, заинтересованно подошел к компании. Крис уселся на землю. Стоять становилось тяжело. — А куда именно? — В сторону Пусана. К Восточному морю. Там, говорят, самые красивые виды — тихо ответил Джи. — Это правда. Я детстве там с мамой все пляжи исходил. — наконец вмешался Чонин. — Там еще всегда можно было увидеть огромные корабли. Они были такие большие, помню, как здания. Портовый же город. И прямо вдоль побережья всегда стояли лотки с морепродуктами… Сейчас он не выглядел раздраженным или незаинтересованным. Словно снова став 5-ти летним мальчиком, вернувшись в своë беззаботное детство, он взволнованно рассказывал про, оказавшийся ему таким родным, Пусан. Слушал каждое слово, отвечал, когда Минхо заинтересованно задавал вопросы. Разговор также внезапно как начался, перешел к обсуждению белого песка и Японских длинноногих крабов. Куда-то делась его напускная крутость, пропала вынужденная, слишком рано настигшая его взрослость. Лисьи глаза повлажнели, в уголках заблестели сдерживаемыми слезинками. Все тут притворялись. Минхо притворялся, что не жалеет, что тратит последний в жизни день на то, что так долго откладывал в дальний ящик, каждый раз говоря, что успеется, что никогда в жизни не попробует потрясающей уличной еды Пусанского порта, не увидит Японских крабов, высовывающих свои паучьи ноги из рыболовной сети. Джисон притворялся, что ему все равно, что время уже совсем поджимает, что он не успеет показать парню его заветную детскую мечту, воплотить ее в жизнь. Чанбин и Крис, вероятно, тоже что-то скрывали за частыми улыбками, лживой бойкостью. У них, наверняка, тоже были незаконченные дела. Кудрявый иностранец и парень со шрамом также имели за плечами что-то, когда-то строили планы на жизнь… Все притворялись, что им не страшно. Не страшно, что за этим днем не будет больше ничего, что сегодня, погром магазина, улыбки-маски, кузнечики и горячий асфальт — это то, что останется в вечности уже навсегда. Они больше не увидят друг друга, никто больше никогда не пойдет в школу, не отправится на работу и не погуляет с мамой по Пусанскому побережью. Чонин шустро промокнул глаза краем безрукавки, в надежде, что никто вокруг ничего не заметил, достал из кармана зубочистку и сунул в рот. Видимо заменял ей отсутствующие сигареты. — Вы точно не пожалеете, — тихо сказал он — надеюсь, быстро доберетесь. — Все! — Хан откинул громко застучавшую по гравию, уже пустую емкость в сторону. Прокатившись пару метров, она замерла и закапала остатками топлива. Маленькими радужными слезами, оно потекло вниз, растворяясь в цветных разводах горячих от солнца старых бензиновых луж. — Значит прощаемся? — С печалью в голосе проговорил Чанбин и спрятал руки в карманы. — Получается, да. — отозвался Хан, вытаскивая воронку и закидывая ее обратно в багажник. Пройдя пару метров, он остановился у открытой дверцы, все никак не решаясь сесть за руль. — А у вас есть какие нибудь планы? — спросил Минхо обводя пальцем оконное стекло. Чонин пожал плечами и, то ли в шутку, то ли всерьез, снова приняв свой обычный, пофигистический тон, ответил: — Мы пойдем поля жечь. — Нахера? — Хан удивленно поднял глаза. — Круто! — тут же подхватил Минхо, расплываясь в улыбке. Крис, все так же сидящий на земле, принялся листать журнал. Быстро пробегая глазами по его тонким помятым страницам, он что-то тихонько нашептывал себе под нос. Пытался прочитать замысловатые не родные глазу буквы. — Почему нет? Все равно все это через пол дня сгорит. — Чанбин обвел глазами тухлый пейзаж. Словно в старом телевизоре с помехами, земля извивалась волнами из-за горячего воздуха. — И то правда. Услышав, что дело идет к расставанию, Крис откинул так и не дававшийся ему журнал за спину и подошел к машине. Улыбнувшись, он поклонился и попрощался, старательно отделяя каждый слог, чем тут же заставил Минхо умилиться. Джисон залез на водительское. Машина под его небольшим весом тут же охнула и просела, почти касаясь хлипкой подвеской земли. — Ну, тогда прощайте, — приподнял одну руку — был рад знакомству. Хо последовал его примеру и скрылся в темноте салона под грустным взглядом Чанбина. Кудрявый снова сдавленно улыбнулся. Чонин отвернулся спиной и быстро-быстро затер пальцами глаза. «Видимо, он будет первым, у кого нервы сдадут» — подумал Джисон и повернул ключи. Хлопнула закрывающаяся дверца. Машина крякнула и тихо заворчала заведенным мотором. Минхо разлегся сзади, нажимая кнопку покашливающего кондиционера. Джисон надавил на газ, заставляя собачку на панельке все сильнее и сильнее трясти головой. Тихо заиграл приемник. Мимо поплыли слепые глаза автострадных фонарей на толстых бетонных ножках. Остался позади разгромленный заправочный магазинчик с почти невидимой из-за яркого солнца неоновой вывеской, бескрайние полотна полей, бензиновые пятна и три медленно удаляющиеся к большой серой Фуре фигуры. Хо уставился в окно. — Интересно, как их жизнь столкнула? Иностранец, школьник и татуированный парень с золотым зубом. Такая странная компания… — поправив взлохмаченные волосы, он задумчиво, будто говоря сам с собой, продолжил — Хотел бы я услышать их историю. Джисон подергал ручник. — Черт их знает. — Жаль, мы уже никогда не узнаем — и тихо вздохнул.***
— Джи, давай остановимся, отлить надо. Прошло примерно часа два изнурительного пути. Кондиционер, как бы ни старался, кряхтя в попытках остудить горячий салон, уже совершенно перестал справляться. Теперь бессмысленно выплевывая струи, моментально вспыхивающего теплом воздуха в духоту, он абсолютно ничего не менял. Возможно, он сработал бы лучше, если бы не дребезжащий от скоростной езды скотч, в котором с недавних пор появилась большая дыра от руки, предательски впускающая внешний ад с улицы и, если бы не зияющий, не закрывающейся до конца, люк в крыше, замок которого был беспощадно давно сломан. Минхо, закинув ноги на подголовник свободного пассажирского кресла, жевал только что добытое из сумки яблоко. Скучные бесконечные поля сменились сухим лесом. За две недели палящей жары он превратился в сухостой и теперь, своими ломкими ветками царапал небо. Если ели и лиственницы вполне еще подавали признаки жизни, то вот почти полностью потерявшие свои волнистые листья дубы, впиваясь корнями в сухую землю, наполняли пространство вокруг себя какой-то неописуемой тоской. В просвет между плотными толстыми стволами вдруг мелькнула лесная речка. Ее русло, некогда бывшее полным, питавшее попрятавшихся теперь лесных животных, значительно высохло и уменьшилось, превратившись в шумящий ручеек. — Тебе сильно надо? — Хан постучал большими пальцами по рулю и посмотрел на старшего через зеркало заднего вида. Перевел глаза на встроенные в панель управления электронные часы — мы совсем не укладываемся. — Мы можем не укладываться сколько угодно, но если я зассу салон, думаю, будет хуже. Джисон хмыкнул. Колеса вильнули в сторону, заезжая на длинную, усыпанную сухими иголками лесную дорогу, так удачно оказавшуюся поблизости. Проехав пару метров вперед, машина затормозила на небольшой опушке, усеянной вытянутыми, подсвеченными солнцем полосками-тенями от деревьев. Сухой смешанный лес, трещащие под ногами ветки, опавшие толстым жухлым одеялом листья — все это коконом окутало «Шкоду». Минхо сладко потянулся, словно кот. Хлопнув дверью и выбросив уже превратившееся в потемневший огрызок яблоко в сторону сплетенных корней, он скрылся меж веток. Джисон проводил парня тяжелым взглядом и сделал музыку погромче. Откинувшись назад, на спинку кресла, прикрыл глаза. От жары немного мутило, под веками замелькали цветные пятнышки. Но это все еще было терпимо. Закинув мускулистые руки за голову, он тихонько завторил мелодии. Его идиллию нарушил неожиданный хлопок открывающейся двери сбоку. Минхо никогда не ездил на переднем, жаловался что нормально не улечься и спина затекает. Но кто это тогда, если не старший? Испуганно открыв глаза, Джисон рванулся было к бардачку, за переложенным туда пару часов назад пистолетом, но, в последнюю секунду замер, встретившись с хитрыми знакомыми карими глазами. В них прыгали маленькие чертики непонятного происхождения. — Блять, напугал. — Выдохнул Хан — Ты чего-то быстро. Ли еще шире заговорчески заулыбался. — Да и чего ты на переднее залез? Что ты опять задумал? Ничего не понимающего Джисона заткнул поцелуй. Легкий и аккуратный, какими всегда целовал Минхо. Чуть отстранившись, Хан удивленно взглянул на старшего и снова скользнул глазами по часам. — Мы успеем, не волнуйся. — прошептал Минхо перехватив неуверенный взгляд, переплел свои пальцы с пальцами Хана. — Я кое-что нашел. Тебе понравится. Идем. Джисон вышел из машины. Снова схватив младшего за руку, Хо потащил его в кусты, оставляя позади урчащий мотор, открытые двери и надрывающееся радио — И закрой глаза. Тут не далеко. Джисон, недовольно побурчав, все же послушался. Поплелся следом. Запах леса, хоть и смешанный со зноем, но все еще очень сильный, ударил в нос. Вспомнилось детство, когда он ездил в начальных классах в горы на летних каникулах. Ему тогда так нравилось карабкаться по крутым тропкам, когда тяжелый рюкзак тянул вниз, когда ноги уставали, когда испуганные детскими визгами косули разбегались в разные стороны, с треском ломая ветви.Тогда еще не было всего этого. Тогда он мечтал стать музыкантом, ходил по воскресеньям в торговый центр, не умел стрелять из пистолета. Тогда он еще не сдал вступительные экзамены, не закончил 12 классов, не поцеловался первый раз и не встретил Ли Минхо, который стал его первой настолько сильной любовью, что слезились глаза. Не встретил Ли Минхо, чтобы побыть с ним всего без недели месяц. Не встретил Ли Минхо, чтобы встретить с ним конец света. Тогда все было иначе. Сейчас это было уже так далеко. Джи грустно улыбнулся. Ладонь в чужой руке вспотела, но он и не думал ее отнимать, лишь наоборот, крепче сжал пальцы. Дорога пошла вниз. — Не подглядываешь? — Хо от жары тяжело дышал — осталось совсем немного. Еще через пару шагов, он, наконец, остановился. — Готов? Хан кивнул — Открывай. Они оказались на небольшом песчаном склоне. То тут, то там торчали пожелтевшие камыши. Своими темными пушистыми головами они тянулись к испепеляющему солнцу. Внизу, под ногами, в паре метрах журчал медленно плывущий, сильно убавивший в размерах от жары, но все еще глубокий лесной ручей. Отражая горячие лучи полумесяцами, лазурная вода огибала темные камни и уходила куда-то вперед, скрываясь в бурой траве. Вокруг стояла гробовая тишина, давно уже не нарушаемая шумом птиц или насекомых. Вдалеке виднелась сутулая, искаженная теплым воздухом спина гигантского заброшенного моста на мощных сваях, который раскинулся черным силуэтом над макушками елей, соединяя два высоких холма. Желтоватыми подушками, те возвышались по обе стороны от русла, разделяемые голубым потоком. Джи выдохнул. — Красиво. Минхо улыбнулся, повернувшись на приоткрывшего рот младшего. Хан посмотрел на него в ответ. Многозначительно приподняв бровь, Минхо прищурил глаза. Джисон понял намек моментально, тут слова нужны не были. Беря инициативу уже в свои руки и поспешно скинув ботинки, он рванул вперед, утягивая Ли, кое-как успевшего тоже избавится от обуви, за собой. Голые ноги заскользили по песку вниз. Сверкая босыми пятками, еле-еле держа равновесие, крепко вцепившись в руки друг друга, парни ринулись к лазурной воде. Заливистый, беззаботный смех разорвал всепоглощающую мрачную тишину. Поднимаясь высоко в небо, долетая до самого моста, он застывал там звенящим эхом, путаясь в лианах девичьего винограда, обвивающего цепкими стеблями треснувший бетон. Послышался плеск. Джисон бесстрашно вбежал в воду. Громко вскрикнув и снова залившись смехом, Минхо влетел следом. Теплая, словно в ванне, она проглотила вспотевшие тела. Стремительно намокающая одежда приятно прилипла к коже. Все больше и больше пропитываясь, она потяжелела и теперь, грузом вдавливала ноги в песчаное дно. Ручей совсем не охлаждал, лишь укутывал своей пресной свежестью. Хан нырнул, набрав побольше воздуха. Темно-синяя макушка исчезла под прозрачной поверхностью. Волосы медузой расползлись в разные стороны, закачались, ловя на себе острые полоски-лучики, заигравшие сплетенной сетью узоров на щеках. Минхо тут же последовал его примеру. Слабый поток моментально подхватил их и, пронеся пару метров по течению, сдался, когда оба вынырнули тряся головами. Сотни капелек, сияя, разлетелись в разные стороны. Забулькали, расползаясь кругами, словно вдруг пошел спасительный дождь. Крохотный малек неаккуратно ткнулся в ногу Минхо, но тут же, испуганно скрылся в высоких покачивающихся водорослях. Джисон с силой шлепнул по зеркальной воде, вновь поднимая брызги вверх. Минхо закрылся ладонями в попытке спрятаться от неожиданной атаки. Хохоча, он сделал тоже самое. Хана накрыло, словно душем, затекло в нос и уши. Капли забились в прилипшие к лицу волосы. Джисон ответил старшему незамедлительно. Плескаясь в лазурной воде, они в секунду снова будто остались одни на всем белом свете. Минхо, неожиданно, вместо того, чтобы в очередной раз запустить в Хана водопадом, опустил голову вниз. Прильнув губами к водной глади и втянув немного жидкости, хитро уставился на округлившего глаза Джисона. — Нет! — Хан улыбался во все зубы — Не надо! — попятился назад. Минхо быстро-быстро закивал головой и потянулся к смешно надутым щекам. Хан взвизгнул. Ли с силой стукнул себя по лицу высвобождая тонкую струю, тут же полетевшую прямо в противника. Джисон, громко смеясь, загородился от неожиданной атаки. — фууу! Кисти судорожно заходили в воздухе, нащупывая чужой рот. Наконец, ткнувшись в влажную кожу, Хан закрыл губы Минхо ладонями. Тот, улыбнувшись, что Джисон тут же почувствовал, положил свои руки сверху. В маленькую, внезапно возникшую паузу их глаза встретились. Смеющееся Лицо Минхо было покрыто золотыми бликами, которые, отражаясь от глади, играли на скулах и подбородке желтыми полупрозрачными пятнами. Застывшие на длинных черных ресницах, капли светились маленькими звездочками и чуть заметно подрагивали в такт быстро бьющемуся сердцу. Джисон упер взгляд в сбитые костяшки Ли, посмотрел так пристально, словно вот-вот начнет видеть сквозь них. Слегка облизнулся и сглотнул. Хо чуть потянул вниз, опустил свои руки вместе с руками Хана. Вода лизнула локти. Джисон ухмыльнулся — хен снова правильно его понял. Провел по виску напротив, заправляя сильно потемневшие, каштановые волосы за ухо. Коснувшись пальцами подбородка, он наклонился ближе к парню и оставил легкий поцелуй прямо на так нравящийся ему ложбинке купидона под фарфоровым носом. Минхо погладил Джи по плечу. Майка совсем промокла, игриво облепляя каждую рельефную мышцу, слегка грела пальцы, нежно сжимающие ее полупрозрачную ткань. Дыхание немного участилось и теперь, смотря на тянущего с продолжением поцелуя младшего, Ли тщетно пытался его восстановить, еле заметно раздувая ноздри. Хан коснулся капельки на заливающийся краской щеке. Одна, вторая, третья. Мелкими легкими поцелуями он собирал их одну за одной, то и дело, будто дразня, задевая уголки рта. Наконец, он прильнул к нижней губе, чуть прикусил. Ли откликнулся. Их поцелуй, незаметно для Минхо, у которого от истомы уже кружилась голова и зардели уши, переместился на заднее сиденье машины. Под звуки надрывающегося приемника, он откинул голову назад, открывая Джсону доступ к влажной шее. Его поспешно стянутая футболка вместе с безрукавкой Хана осталась валяться комком у переднего колеса, заполняла сухие трещины в земле струящийся из ткани водой. Упираясь локтями в мягкий, обтянутый кожей поролон, лежа на спине, Ли сдавленно дышал. В лопатку врезалось что-то твердое, но он совсем этого не замечал. Хан, оторвавшись от искусанных покрасневших губ, спустился ниже. Скула, мочка уха, подбородок, прильнул к кадыку. На шее, под светлой кожей, маленьким сердечком пульсировала венка. Прижавшись к ней, он выдохнул Ли в ухо. Его голая широкая спина, несмотря на жару, покрылась мелкими мурашками. Под очередным влажным поцелуем остался алый засос. С волос Джи сорвалась капелька-бусинка и упала вниз, на вздымающуюся грудь Минхо, поползла к ребрам. Чуть заметно улыбнувшись, он поймал ее губами. Поднялся выше и провел языком по острой ключице. Снова и снова разбрасывал отметины, целовал вокруг затвердевших от возбуждения, чувствительных, проколотых пирсингом сосков. Наконец, накрыл губами один из них. Металлическое украшение тихо цокнуло по зубам. Хо выгнулся и издал высокий стон, который тут же зазвенел еще большим пылом в разгоряченном сознании Джисона. Ли судорожно запустил одну руку в синие волосы, пропуская мокрые пряди между пальцами. Джисон почти невесомо провел тыльной стороной ладони по его животу, скользнул под резинку трусов. Все вокруг, казалось, снова замерло. Электронные часы на руке Минхо уже давно перевалили за положенное время, но сейчас, в тесном салоне почти развалившейся «Шкоды» это уже не имело никакого значения. Они наслаждались каждым вздохом, каждым поцелуем друг друга, вкусом пахнущих свежей проточной водой тел, покрытой каплями кожей. Все больше и больше растворяясь в сильнейшем, стучащем по ушам возбуждении, словно стараясь запомнить каждый миллиметр друг друга. Извиваясь под горячими ласками, вздыхая и оставляя розовые, пропитанные страстью синяки, они словно снова оказались в глухой бездне ручья. Каждым стоном, каждым касанием, Хан Джисон и Ли Минхо клялись друг другу в вечной, бесконечной любви, которая не исчезнет даже когда навсегда исчезнут они. Сердца забились в унисон, дыхание окончательно сбилось, зрачки расширились до маленьких вселенных, температура выросла еще на пару градусов. В целом мире остались лишь они вдвоем, переплетенные пальцы, чувственные стоны и больше никого.***
Они лежали крепко обнявшись. Голова Джи касалась горячего стекла, а Минхо пристроился у него на исцелованной груди. Голые пятки торчали из открытой дверцы. Солнце беспощадно жарило их, суша румяную кожу. Оба парня молчали, вторя тихому лесу, но это молчание не было неловким. Оно было из тех, что происходит, когда ты остаешься наедине с собой. Когда ты насколько являешься с человеком единым целым, что тишина между вами превращается в диалог. Когда слова становятся не нужны. Минхо уткнулся носом в шею Джисона и втянул воздух. Тут же легкие заполнил еще не до конца смытый водой табак. Это был приятный, родной аромат, который, смешиваясь с естественным запахом Джи, оседал мурашками на всем теле. Подняв глаза наверх, Хо стал рассматривать его медовый гладкий лоб, родинки на круглых щеках, едва заметный, подсвеченный лучами пушок над верхней губой. Диафрагма плавно поднималась и опускалась от ровного дыхания. Почему он такой потрясающий? Минхо спрятал лицо. Почему этот момент не может длиться вечно? Крепче прижимаясь к младшему, он макушкой коснулся его подбородка. Уже успевшие высохнуть, немного закудрявившиеся от влажности волосы защекотали Хану скулу. Он смешно сморщил нос и прижался к ним губами. Минхо зажмурился. — Пора. — прошептал Джи. Отдаваясь глухим гулом, его слова прозвучали где-то глубоко в голове. — Угу.***
Минхо вылетел из машины. Глаза горели так, как еще никогда прежде. Дыхание сбилось, а сердце шумело в ушах отбойным молотком. Раскаленные песчинки разлетелись в разные стороны под быстрыми кедами. Раскинув руки широко в стороны, словно маленький ребенок, весь горя бесконечным восторгом, он побежал вниз по побережью, отдаляясь от оставленной на небольшом холмике «Шкоды». Сзади пустыми окнами сиял, отражая закатное солнце, безмолвный Пусан. — Это и есть Море?! — Воскликнул он, задирая резким торможением песок, прямо перед моментально затопившей его ботинки волной. Он громко шумно рассмеялся и отскочил назад — Это потрясающе, Джи! Безграничным бирюзовым полотном, спокойное Восточное море, покрытое легкой рябью, то накатывало на белоснежный берег, то стыдливо отползало назад, таща за собой узорчатые ракушки. В лазурной поверхности, далеко-далеко впереди отражалось гигантское, почти уже севшее алое солнце, делая собравшиеся вокруг него облака малиновыми. Становящаяся все более невыносимой, жара заполняла весь смущенно порозовевший воздух. Джисон, последний раз окинув салон взглядом, захлопнул дверь машины. Ставший уже родным за все время проведенное вместе, пластмассовый песик снова быстро закивал головой, прощаясь со своим хозяином. Соленый морской ветер шаловливо залезал за шиворот, щекотал живот, трепал из стороны в сторону измятую серую майку. Совсем изорванный скотч на окне отражал лучи. Сердце вдруг как-то грустно кольнуло. Жалко было оставлять все вот так… Вздохнув, Джи торопливо зашагал следом за Минхо качая термосумкой. Наконец, поравнявшись с парнем он остановился. — Да, это правда потрясающе. — прошептал он, смотря на счастливого старшего. В его темных зрачках отражался последний закат. На тонкой переносице маленькими капельками застыл пот. Ветер перебирал темные пряди, спадающие на сияющее лицо. Казалось, еще чуть-чуть и он сам затмит солнце, освещая все пространство вокруг восторгом. Захотелось поставить этот момент на паузу. Сфотографировать. Но давно уже было нечем, да и незачем. Минхо присел на корточки и опустил ладонь в ласковую воду. Волна тут же накрыла его пальцы и, просачиваясь сквозь них, оставляя мелкие камушки на коже, откатила назад. Ли все с той же восторженной улыбкой поднял взгляд на Джисона. У них осталось два часа. — Куда приземлимся? — спросил Джисон. Хо покрутил головой. — Может прямо так? На песок? — снова осмотрелся и вдруг протянул руку вперед. — Смотри, вон там! Проследив глазами за его пальцем, Джисон обернулся. Почти полностью прячась в высокой осоке, метрах в двадцати от них стоял, удачно выкинутый кем-то, грязно-зеленый безвкусный диван. Весь ободранный и старый, он грустно наклонился в бок, поблескивая тремя металлическими ножками. Парни быстрым шагом направились к нему. Оказались рядом минуты за две. — Джи…— Минхо аккуратно толкнул Хана в бок и кивнул головой за вогнутую спинку. Взгляд Джисона упал на треснувшую гитару. Прислонившись к дивану исцарапанным грифом, она печально скалила свое черное резонаторное отверстие. Бывшее когда-то круглым, сейчас оно острыми шипами, специально или не нарочно увеличенное кем то в несколько раз, напоминало неправильную звезду. Темнея под шестью чудом целыми железными струнами, оно словно с надеждой смотрело на Хана. Тот ухмыльнулся. Подхватив ее рукой, он аккуратно опустил инструмент на мягкую обивку в пятнах. — Помнишь, я тебе обещал когда-нибудь сыграть? — Хитро посмотрел на залипающего на море Ли — Так вот… — Правда? — Минхо повернул голову и вскинул брови. Солнце сзади осветило окончательно попышневшие, закудрявившиеся волосы и он моментально стал похож на красный одуванчик. По лицу Джисона проползла улыбка. — Правда. Диван решено было перетащить поближе к воде. Отправив термосумку в компанию к гитаре, Джи вцепился в подлокотник. Минхо пристроился с другого конца, начал обратный отсчет с трех. Мышцы заиграли в попытке поднять, оказавшийся во много раз тяжелее, чем Хан рассчитывал диван. — Ну, силач, тяжко? Кто-то тут машину толкать собирался… — с издевкой спросил Минхо, придерживая ношу с другой стороны одними пальцами. — Будет легче, если ты тоже нормально поможешь — прокряхтел Джисон и закатил глаза. Рассмеявшись, Хо чуть поднапрягся и потянул вверх. Моментально стало действительно легче. Распределившись на двоих, вес будто уменьшился и Хан даже смог немного выдохнуть. Приставными шагами, боком, парни пошли по побережью, то и дело останавливаясь, чтобы передохнуть. — Давай тут, — наконец скомандовал Минхо — можно будет ноги в воду опустить. Джисон послушно разжал руки. Теперь старый диван, все так же косой на один бок, обрел новое пристанище почти в самом море. Теплые волны то и дело облизывали его утопающие в мокром песке лапки и отступали назад. Джи снял обувь и перелетел через скрипнувшую спинку, приземляясь попой на пыльную обивку. Гитара по инерции немного подпрыгнула вверх и снова плюхнулась обратно, издавая недовольный гул ударившихся о подушку струн. Минхо, аккуратно последовав примеру младшего, скинул кеды и, наступая голыми пальцами на очередную волну обогнул диван. Вода журчала, щекотала пятки. Ракушки больно впивались в стопы. Хо уселся рядом. — Может сначала перекусим? — Хан повернулся на ерзающего старшего. Тот никак не мог удобно устроиться и все норовил скатиться к подлокотнику, который теперь находился уже почти у самой земли. Под весом двоих здоровых парней ножки совсем глубоко зарылись в белое побережье. Видя мучения старшего, Хан придвинулся ближе и сел по-турецки. Постучал рукой по ляжке. Ли тут же заулыбался, шустро примостился в указанное место затылком, словно на подушку, и закинул ноги наверх. — Доставай запасы. Там вроде пиво еще, кстати, было. Нагрелось наверное совсем, — Подняв одну руку наверх он ловил пальцами розовые облака — Жалко… — Пиво потом, — Хан откинул с влажного лба своего хена пушистые волосы — попозже. Сначала надо бы что-нибудь существенное заточить. Ли молча пожал плечами. Притянув сумку свободной рукой к себе, Хан расстегнул заедающую молнию. Через пару мгновений сосиски, лежа между двух больших ломтей хлеба, уже исчезали во ртах парней. Почти не ощущаемый раньше голод, теперь возник словно из ниоткуда, становясь сильнее с каждым новым укусом незамысловатого бутерброда. Купание и долгая дорога давали о себе знать. Если Хо еще уничтожил по пути оба спелых яблока, то у Хана во рту не было ни крошки еще с самого утра, конечно же, не считая сигарет, Ли Минхо и быстро утратившей свой вкус жвачки. Кстати, о сигаретах. Несмотря на общую идиллию, у Джисона, как впрочем и у Минхо, тихо скребло где-то внутри, царапало душу томительным ожиданием чего-то, что голова отказывалась осознавать и маскировала под спокойствием. Осознание того, что день уже почти закончился никак не приходило. Все казалось нереальным, выдумкой. Будто через полтора часа просто наступит завтра. Солнце наконец скроется в море и сменится луной, как давно должно было. А красного цвета оно просто потому, что скоро обещают похолодание, спад этой изнуряющей, непрекращающейся уже целых две недели жары. Что город за спиной пустой просто так, что это просто вылазка двух парней к морю в свободное от универа воскресенье. Только вот завтра уже не будет. Это теплое море — их последняя локация, последнее пристанище двух влюбленных дураков, которые вместо того, чтобы потратить последние 24 часа на что-нибудь сумасшедшее, выбрали просто сидеть на пыльном диване идиотского цвета и жевать сосиски. И все-таки, странная штука — мозг. Кроме кошек где-то глубоко под ребрами, не было больше ничего. Ни паники, ни страха. Абсолютно. Совсем. Может из-за уговора делать вид, что все впорядке? Из-за того, что то и дело они одергивали себя от уходящих в ненужное русло мыслей? От того, что просто не хотелось верить? Или от странной, глупой детской надежды, что все ложь и большой розыгрыш?.. Хан похлопал ладонями, стряхивая крошки вниз, прямо в нахлынувшую волну. Упав на ее гладкую поверхность, они расползлись маленькими кляксами, тут же набирая в себя воду, разбухая и стремительно исчезли, утянутые морем. Солнце зарделось еще больше. Казалось, еще чуть-чуть и оно заполонит все потемневшее небо своими сияющими боками. Температура, несмотря на морской ветерок, еще поднялась. Лоб неумолимо потел. Снова захотелось курить. Пальцы сами собой полезли в карман, открыли измятую пачку. Джисон замер. Последняя… Иронично… Грустно усмехнувшись, он вытащил ее на просоленный воздух. Минхо свесился вниз, перевернувшись на живот, рылся пальцами в песке, добывая ракушки. Выложив их ровным рядком, наблюдал, как они погружаются в накатывающие волны. Хан достал зажигалку. Металлический корпус сверкнул, отражая розовым бликом, выглядывающее из-за облаков свечение. Покрутил ее в руках. — И все же классно, что мы их встретили. Минхо оторвался от своего увлекательного занятия — Кого? — спросил он, подпирая мокрой рукой подбородок. — Ну, тех ребят с заправки. — А, — протянул Ли — правда. — Наверное, если б все было по другому, мы бы подружились. Они показались хорошими людьми. Все-таки, такая странная компания… — Джисон грустно улыбнулся. — Думаю, было бы прикольно сгонять с ними в клуб, — Минхо накрутил прядь волос на палец — тот, что с золотым зубом, точно крутой, когда выпьет. — А как же школьник? — Ну, тогда просто дома побухать… Хан рассмеялся и поджег сигарету. Глубоко, намного глубже, чем обычно, втянул в легкие воздух. Папироса поспешно начала таять, превращаясь в поднимающийся к губам красным кольцом серый пепел. Джисон неспешно выдохнул. Белыми струйками, из носа и слегка приоткрытого рта вырвался ядовитый дым, растворяясь в воздухе, сливался с румяными небесными барашками. — Ты невыносим Ли — Прикрыл глаза. Минхо тоже сел, подогнув ноги под себя и приблизился к Хану. Мягко поцеловал в щеку. Поднявшись губами чуть выше, утыкаясь в самый висок прошептал: — Сыграй на гитаре, — затем, прищурившись, хитро улыбнулся — а потом, будем пить пиво. Джисон, до этого снова драматично затягиваясь выдохнул вместе с дымом смех, открывая глаза. Повернувшись к парню наигранно цокнул языком и потянулся за убитым инструментом. Ли вынул сигарету из его зубов. — Эй, ну последняя же. — Хан капризно сдвинул брови. — Я тоже хочу. — отозвался Минхо, поднося уже почти закончившуюся папиросу к губам — К тому же, — мелко затянулся и выдохнул — с ней петь будет не удобно. Джисон страдальчески закатил глаза и провел пальцами по теплым, разболтанно провисшим струнам. Хо щелбаном отправил окурок в море. Шикнув, словно раздосадованный такой быстрой кончиной, тот потух. Как дождь скапливается маленькими озерцами в самой низкой части крыши, так Хан и Минхо приютились теперь на скошенной из-за отсутствующей ножки, опущенной вниз части дивана. Мирно обнявшись в самом углу, они чем-то напоминали котят в большой коробке, которые, несмотря на огромное картонное пространство вокруг, все равно продолжали жаться друг к другу, то и дело врезаясь носами в пушистые бока своих братьев и сестер. Джи откинулся назад крутя колки, пытался настроить инструмент, мыча себе под нос. Дергал струну за струной, подстраивая их фальшивое пение под свой внутренний тюнер. Наконец, удовлетворенно кивнув, заиграл что-то известное. Вроде бы, из Гарри Стайлса…а может, Майкла Бубле. Ли проскользнул под его согнутую руку, закинув одну ногу на плотное бедро младшего, прильнул к теплой груди щекой. Каждый звук гулом отдавался в прижатом к диафрагме ухе. Он словно слушал Хана внутри своей головы, будто кто-то посадил его туда и теперь, надрывая связки, маленький Джисон пел любимые песни, сидя прямо в мозгу. Эхом, отражаясь от стенок черепной коробки, смешиваясь с чужим ровным сердцебиением, вибрацией они оседали в скулах, щекотали барабанные перепонки. Чтобы лучше слышать парня, Хо чуть повернулся, немного меняя позу и поднял глаза. Теперь он мог видеть его красивое сосредоточенное лицо и, подрагивающие от ветра, растрепанные волосы, выкрашенные в почти вымывшийся синий цвет. Ли стал внимательно наблюдать за каждым действием Хана. Следил глазами за ритмично, будто в собственном маленьком танце, поднимающимся и опускающимся острым кадыком. Его рука переброшенная через чужой подтянутый живот сама застучала пальцами в ритм красивого пения, а губы зашевелились, мурлыча знакомым словам. Джи пел хорошо, красиво и очень грустно. Нежный тембр отлично подходил, казалось, к любому треку, ложился на любую музыку. Связки справлялись даже с самыми высокими нотами, направляемые идеальным слухом. Пальцы умело подбирали аккорды. В его руках даже треснутая гитара звучала отлично. Песня сменилась. Теперь это было что то из своего. Берущая за душу лирика, написанная еще в школьные годы, в подростковый период, когда кипели гормоны и все казалось таким неправильным, ощущаясь в десять раз острее. Когда еще не сошли прыщи, а сердце отчаянно бунтовало, заставляя заполнять толстые тетрадки кривыми буквами, складывающимися в полные экспрессии текста. Когда Хан жил мечтами, ходил на прослушивания в большие агентства, беспощадно забивал на учебу и ссорился с родителями. Сейчас эта музыка окунала в то время с головой, разливалась в воздухе, отражаясь от поверхности прозрачного моря цвета земляники, долетела до самого солнца. Джисон допел. Теперь просто тихим перебором, еле касаясь струн, наигрывал что-то только что сочиненное. Минхо восхищенно выдохнул. — Ты бы стал потрясающим музыкантом, Хани. Джисон на секунду приостановился. В миг схлопнувшийся тишиной воздух зазвенел, все еще звуча в ушах недавней мелодией. Но, тут же, снова вернулся к игре. — Да прекрати — тихо, отрешенно проговорил он. — Нет, серьезно, ты звучишь просто потрясающе. — Ли приподнял голову и недовольно посмотрел на все еще витающего далеко в воспоминаниях парня. В уголках губ Джисона на секунду появилась и тут же пропала горькая улыбка. На что старший лишь крепче прижался к его телу. Море, словно пытаясь попасть в ритм песни, плескалось внизу, стуча в диванные ножки. Ветер перешептывался с розовой осокой, проскальзывал меж пустующих панелек зданий. Пусан позади, все также безжизненно, словно в телевизор, пялился черными глазницами окон на горизонт. Зазвучала заказанная Минхо песня Элвиса Пресли. Осталось тридцать минут. Хан сыграл последний аккорд и отложил гитару в сторону, поставил на песок. Тут же, опрокинутая волной, она потянулась в море, с шуршанием цепляя деревянным корпусом ракушки. Джи даже не обернулся. Уже было как-то все равно. Вместо этого, наконец, тоже обвил руками посапывающего на груди Минхо и поцеловал в любимую макушку. Ли зарыл нос в майку парня и потянул воздух. — Я так люблю этот запах — проговорил он, не отрывая головы. — Это же просто сигареты воняют — удивленно ответил Хан. Минхо повернулся на него. — Нет. Это не просто сигареты. Как будто еще что-то, — снова принюхался — там точно апельсин или ваниль. Хан вскинул брови и оттянул воротник, уткнулся в ткань. Вдохнув, он неуверенно прищурил один глаз. — Это, наверное, одеколон еще не до конца выветрился, — разжал пальцы — с ума сойти, какой стойкий. Минхо улыбнулся и переложил ладонь чуть повыше, видимо рука затекла. Хан опустил глаза вниз. Пальцы старшего едва заметно подрагивали. Поджав губы, Джисон накрыл их своими и осторожно сжал. Ли снова спрятал лицо в серую мятую ткань. Слегка дрогнувшим голосом, опять заговорил. — Как думаешь, что нас ждет там? Сердце Джисона на секунду больно сжалось. — Не знаю — одними губами ответил он. Минхо повернул голову на бок, вдыхая закончившийся воздух и взглянул на пурпурные, колышущиеся волны. Гитара уже уплыла далеко и теперь, словно маленький кораблик, темнела на фоне заката, покачивающимся пятном. — Знаешь, я где то слышал теорию, что в следующей жизни мы перерождаемся с лицами людей, которых любили. Нам достаются их носы, глаза, подбородки. Это так красиво. Представляешь, в следующей жизни у меня будут твои щеки. — В глазах Ли, отражаясь, блеснуло небо — в таком случае, я надеюсь, что не рожусь девочкой. Джисон провел рукой по его лбу, вытирая ладонью липкий пот. — Мда-а — задумчиво протянул он — не повезет же мне с рожей… Минхо рассмеялся тихо и дрожаще, слабо толкнул парня в бок. Незаметно промокнул глаза. — Дурак. Джисон улыбнулся и поднял глаза ввысь, на подгоняемые слабым ветерком облака, ползущие по темно-фиалковому своду. Похожие на сладкую вату, которую часто продавали в его любимом лунапарке в детстве, они казались такими мягкими и уютными. — Я думаю, там ничего нет. — Как-то не хочется в это верить. — прошептал Минхо — Я вот, всегда хотел быть в следующей жизни котом. — тоже посмотрел вверх. — Так ты и в этой жизни кот, Ли. — Да нет, настоящим. Знаешь, рыжим таким, пушистым, — Минхо почесал нос, возвращая взгляд на землю — и, чтобы обязательно были белые кончики лапок. — Почему именно рыжим? — У меня в детстве такой был. — И как тогда у тебя будут мои щеки? Минхо задумчиво посмотрел вбок, подбирая ответ и вдруг улыбнулся. — Тогда, я наверное перерожусь в хомяка. Джисон недовольно оторвался от любования небом. — Вот же ты… — Мелко, быстро заперебирал пальцами по выпирающим ребрам старшего, наигранно заворчал. От неожиданной порции щекотки, Хо залился громким смехом, заизвивался, пытаясь спрятаться. — Прекрати! — уже чуть задыхаясь прокричал он. Уши залились краской, а дыхание внезапно сбилось. Джисон послушно остановился и с победным видом уставился на поверженного. Тот, скрестив руки на груди, обиженно надул губы. Хан прыснул со смеху. Быстро развернувшись и подцепив сумку, которая все это время дремала в другом конце дивана, он зашуршал, оставшимися от уже давно уничтоженной еды упаковками. В ее уже нагретой темноте, под пальцы попались две круглые алюминиевые банки. Протягивая одну, все еще строящему из себя обиженного Минхо, он откинул сумку назад. Пора было воплощать вынашиваемый еще с магазина план в реальность. Ли потянул за открывашку и опустил босые ноги в воду. Заболтал ими, оставляя за пятками небольшие ямки в песке. И вдруг, снова сделался до бесконечности серьезным, таким, каким Хан не привык его видеть. Чеширская улыбка скрылась, а плечи всегда ровной спины теперь сутулились, не оставляя от идеальной осанки ни следа. Он заправил мешающие волосы за ухо и сделал первый глоток. Почти горячая хмельная жидкость разлилась по языку, заставляя его нос мило сморщиться. Хо никогда не любил теплое пиво. — Спасибо, что показал мне море, Джи — проговорил он, не поворачивая головы. Хан тоже открыл банку. Звякнув хрупким металлом, оторвал алюминиевое колечко. Зажал в кулаке. — Спасибо, что появился в моей жизни — посмотрел на парня — Знаешь, ты ведь первый человек, которого я полюбил настолько сильно. Я даже уже не представляю, как жил без тебя, как просыпался с утра и не видел твоё заспанное лицо, как не прикасался к тебе. Глаза Ли еле заметно снова заблестели. Он откинулся назад и сделал еще один глоток. Скрывая уже подступающие к горлу слезы, моргнул, с силой жмуря глаза. Хан оставил так и не тронутую банку в бок, прислоня к спинке дивана. Не устояв на наклонной мягкой поверхности, она забулькала, разливаясь темным пятном по подушке. Джисон даже не посмотрел в ее сторону. Минхо удивленно повернулся и встретился непонимающим взглядом с Ханом. Тот опустил голову вниз и вытянул вперед колечко, крепко сжимая его аккуратными пальцами. — Ты стал для меня всем, и даже большим, как бы это ни звучало. Ли закрыл рот рукой. — Еще в нашу первую встречу, когда я тебя только увидел, — Джи на секунду прервался и поднял голову. Мысли сильно путались. Внезапно Усилившийся ветер, будто выдувал из головы все, что там так долго, кропотливо копилось, выстраиваясь в идеальную по мнению Хана речь. Ладони вспотели, а щеки вспыхнули ярче совсем уже побагровевшего светила. — Я сразу подумал, что хочу быть вместе с тобой. Я подумал, что хочу целовать тебя по утрам и перебирать твои, так мило кудрявящиеся после душа волосы. Хочу играть с тобой в монополию по вечерам и в тысячный раз пересматривать «Ходячий замок», потому что ты не любишь ужасы. Я хотел бы долго откладывать деньги в большую стеклянную банку, ютясь в однокомнатной квартирке, когда-нибудь, наконец заполнить ее целиком и купить большой дом со стеклянными окнами от пола и до самого потолка…— по круглой щеке Хана покатилась слезинка.Чуть севший голос заглушали не на шутку разошедшиеся ветряные порывы. Гитару, поднимающимися волнами, снова прибило к берегу и теперь, она с силой ритмично стукалась о почти утонувшие ножки дивана. — Завести трех пушистых кошек и выбираться каждый выходной день гулять в город. Научить тебя играть на гитаре, состариться вместе и любить тебя до самого конца нашей чертовой жизни… — Кусты осоки вжало очередным порывом в землю. — Ты стал для меня, как лучик солнца в дождливый день… Губы Минхо мелко мелко задрожали. — Это что, цитата из жвачки сейчас была? — Глаза уже превратились в две мокрые лужи. Хан же, нес все подряд, то, что приходило на ум. И вот, он предательски решил выдать ему фразочку с жвачной обертки, которую Минхо случайно обронил в машине. Комичность ситуации, нервной улыбкой, сквозь слезы растянулась по лицу. — Она показалась мне романтичной. Ли надрывисто рассмеялся. Наконец, так долго таящиеся в душе кошки расцарапали себе путь наружу, застывая выступившими слезами на глазах, уничтожая все остатки притворства. Нервы окончательно сдали у обоих. Минхо согнулся напополам. Его плечи крупно задрожали. Но это больше был не смех, это была истерика, выходящая на свободу. Высвобождаемые, так долго скрываемые эмоции. Досада от того, что все закончится вот так. Что он никогда не накопит с Ханом на дом, не пересмотрит «Ходячий замок» и не научится играть на гитаре. Они даже уже не смогут состариться вместе. Все, что осталось у них — это какие-то жалкие десять минут времени. Ли резким движением сорвал с руки часы. Замахнувшись из-за головы, он с оглушительным криком швырнул их в бурлящую воду. Джисон крепко обнял спрятавшего лицо в ладони парня. Он тоже плакал, громко всхлипывая, все еще сжимая в вспотевшем кулаке кольцо. — Я не хочу умирать, Джи — глухо простонал Минхо падая на грудь Хана, прижимаясь к нему всем телом, обвивая его руками, не боясь показать зареванное лицо. — Я хочу остаться с тобой навсегда. Джисон обхватил его раскрасневшиеся щеки. Заглянул в припухшие глаза. — Эй, я здесь, слышишь? Я люблю тебя… Через пелену слез все плыло, словно Хан смотрел на него сквозь мокрое стекло. Прильнул губами к губам. Большими пальцами вытер соль струящуюся переливающимися морями из глаз. Минхо судорожно, будто перед нырком, набрал в легкие воздух и вдруг отстранился. Дрожащая левая рука вытянулась вперед, а правая накрыла рот, в попытке сдержать вот-вот снова вырвущиеся рыдания. Джисон зажмурился, отодвинулся. Постарался задержать воздух в прокуренных легких, чтобы хоть как-то чуть-чуть успокоиться. Промокнул слезы ладонями. Голос был будто не свой: дрожащий, вот-вот готовый сорваться. — Ты будешь моим навсегда, Ли Минхо? Хо мелко закивал, громко-громко всхлипывая. Будто задыхаясь, хватал ртом воздух. Руки Хана совсем не слушались, сильно задрожали, когда он обхватил чужие пальцы. Поднес кольцо к безымянному. Попытался надеть. Отверстие, внезапно, оказалось слишком мало. В него даже не пролезал аккуратный ноготь. Джисон попробовал еще — снова ничего не вышло. Тогда, он перешел к мизинцу. Минхо со смешком выдохнул воздух. Теперь, алюминиевое ключ-кольцо красовалось на первой фаланге самого маленького пальца, да и то, вот-вот норовило упасть. Налезло только так, не полностью. — Вот вечно у нас с тобой так — сквозь смех, глотая слезы, проговорил Хо. Джисон тоже расхохотался накрывая его губы теплым поцелуем. Он дрожал. Отстранился и в последний раз посмотрел в карие мокрые глаза. Старался запомнить каждую пору, каждую родинку на зарёванном лице. Крепко-крепко обнял. Минхо глубоко, громко вдохнул. Его зубы постукивали. В самом ухе раздался трясущийся шепот: — И все-таки, это был запах апельсина, Хан Джисон… И все вдруг исчезло… Электронный циферблат утонувших часов загорелся четырьмя нулями. Сильно потемневшее небо, вдруг, блеснуло миллионами вспышек. Солнце еще сильнее увеличилось в размерах и стало кроваво-красным. Большие космические булыжники, разрывая плотный слой атмосферы, тут же вспыхивали яркими огнями, стремительно летя вниз, прожигали дыры в озоновом слое. Планета вошла в пояс астероидов. Горящим дождем, все ближе и ближе подбираясь к измученной длительной засухой земле, они оставляли за собой яркие полосы, исчерчивали горизонт пламенем. Розовые клубистые облака теперь напоминали ядерные грибы, переливались желтыми и цикламеновыми цветами. Море с плеском и оглушительным шумом взорвалось, топя в своих недрах первый, наконец долетевший камень. Зашумели, складываясь как карточные домики, Пусанские многоэтажки, поднимая в ставший невыносимо горячим воздух клубы пыли, тут же окрашивающиеся под лучами. В панике закричала сигнализацией брошенная серая «Шкода». Пластиковая собачка затрясла потекшей от жары мордой, разбрызгивая горячие, похожие на воск капли на панель управления, заливая приемник. Трава шумела под сильным обжигающим шквалом, моментально закрутившим песок в колючий смерч. Метеоритный дождь, настоящий звездопад, возможно, выглядящий бесконечно романтично в черном вакууме космоса, сейчас, валун за валуном падал на маленькую умирающую планету. Совсем недавно она была пристанищем миллионам людей и животных, трогала космос своей уникальностью и богатством, переливалась оболочкой атмосферы с пушистыми облаками. Иногда тут шли дожди, не из огня, как сейчас, из воды. В океанах плавала рыба, а всевозможные птицы, поражая воображение своими разноцветными крыльями, скрывались в живописных джунглях и лесах. В бетонных городах жили люди, о чем-то мечтали, влюблялись, воевали, работали, учились в школе, ходили по магазинам и выбирались по выходным с семьей в кино. По дорогам ездили машины, в кофейнях продавали айс американо, а на балкончиках цвели цветы, которые частенько забывали поливать. Теперь же, все это стремительно растворялось в огненной каше, покрывая всю, бывшую когда-то зелено-голубой поверхность коркой лавы. Это было неизбежно. Это предсказали еще давно. Ученые знали, что это когда-нибудь должно произойти. Все в этой жизни циклично. Планета, наконец, вернулась в свой первородный вид. Избавилась от так утомившего ее человечества. Больше не существовало ни ее уникальной природы, ни цивилизации, ни сгоревших от рук трех вандалов полей, ни их серой фуры, ни разгромленного магазинчика, ни серебристой «Шкоды», ни недопитых банок пива,ни Минхо, ни Джисона…