Shelter

Хлопья снега бесшумно опускаются на крышу дома, укутывая собой всё вокруг и создавая белоснежное полотно по всему периметру участка. Кругом лес из заснеженных деревьев и сугробы снега, которого за прошедшие два часа становится только больше. Даже выехать со двора без помощи лопаты уже не получится, но никого из обитателей дома это не волнует. Время здесь замирает и не идёт в копилку «потрачено»; время даёт шанс надышаться и играет по твоим правилам. Правда правил здесь нет. И это правильно. Двухэтажный деревянный дом с панорамными окнами в пол, где всего две спальни, кухня, санузел и мансарда, подразумевающая под собой гостиную. Он искал этот дом две недели, а по итогу оказалось, что всю жизнь. Он готов выкупить его прямо сейчас, и цена не имеет значения. Деньги вообще теряют свою ценность, когда из спальни открывается такой потрясающий вид на зиму. На какую-то другую зиму, нежели в городе. На какую-то другую жизнь, нежели до этого. И менять эту жизнь на что-то другое теперь попросту глупо и неразумно. - Заснула, - тихо сообщает блондинка, возвращаясь в спальню с чашкой горячего чая с лимоном и усаживаясь рядом с ним на кровать. В этом тёплом кашемировом свитере и пижамных штанах, с растрёпанными от шапки и валяния в снегу волосами – она чистой воды его личное произведение искусства. - Неудивительно: она так набегалась, - подмечает он, невольно расплываясь в улыбке при мысли о ребёнке. Об их ребёнке. Об её дочери. Здесь можно не делить детей на своих и чужих. Здесь в этом просто нет необходимости. Она укладывает голову ему на плечо, устало прикрывая глаза и сплетая их руки в замок. Её рука очень тёплая от чашки с чаем, и это противоречит холодному цвету лака на её ногтях. Зато цвет её серо-зелёных глаз не противоречит его медово-карим. Это вообще мэтч. Полное попадание. 10/10. - Здесь так хорошо, - она отрешённо смотрит куда-то вдаль, кажется, пытаясь прокрутить в своей голове всё от начала до конца. Сбежать ото всех на целую неделю туда, где нет интернета, и связь ловит через раз – было его идеей. Сбежать так далеко, что их невозможно было бы найти даже при желании. Он не просил её брать только самое необходимое, если это побег, но именно этим правилом она руководствовалась, собирая чемодан. Главным условием была Тася, что непременно должна была ехать вместе с ними. Главным его условием, а не её. Это он настоял на том, чтобы ребёнок не оставался на целую неделю с няней и бабушкой в городе, где нет ничего хорошего в сравнении с тем местом, где последние сутки обитали они. Она не знала, сколько в точности километров они проехали, но казалось, что не 100 и даже не 200. Да, это не Рассказовка и даже не Новая Рига, сколько бы забавного ни крылось в одном простом предложении. Они добирались сюда полдня, но это того стоило. Определённо. Это, конечно, не Мальдивы и даже не Дубай, но здесь не менее тепло и хорошо. Тепло, хотя бы потому, что в доме есть камин, а они взяли с собой достаточно тёплых вещей. - Мне здесь хорошо с тобой, - он вносит небольшую поправку. Как будто на целой планете есть место, где ему хорошо без неё. Хотя, наверное, есть, просто он ещё не искал. Или искал, но не нашёл. Она проводит рукой по его небритой щеке и не делает вид, что ей не лестно слышать такие слова в свой адрес. Может быть, если бы он сказал, что не может без неё жить или дышать, – это бы не впечатлило её так сильно, как тот факт, что сюда он уговаривал её поехать едва не целый месяц. Аж с конца декабря. С того года.

***

Тася засыпает, едва коснувшись головой подушки: игры в догонялки с Димой и катания с горки вымотали её настолько, что она чудом не уснула ещё за ужином. Да, обычно игры в догонялки с Димой – это прерогатива и любимое занятие её мамы, но, по истечении определённого времени, в этом перестал отыскиваться смысл. Самый малейший смысл. Она больше не убегает ни от него, ни от себя самой. Бегать по кругу и возвращаться в ту же точку, от которой начал, – не вполне себе логично. И адекватно. И ещё много других интересных синонимов, ну. Тасе нравится здесь больше всех: наверно, когда тебе всего 4, то тебе нравится везде, и не принципиально, побережье Индийского океана это или сугробы снега какой-то деревушки. Внимания ей уделяется достаточно – это одно из негласных правил, придуманных всё теми же логичными взрослыми. День они целиком и полностью посвящают ей, а ночь оставляют для себя, и вот это, пожалуй, всё же претендует на наличие хоть какой-то логики. Здоровый эгоизм – залог успеха. И чего-нибудь ещё. На всякий случай ещё раз убедившись, что ребёнок крепко спит, блондинка медленно покидает спальню, в которой вообще-то, по официальной версии, ночует и сама. Правда версия эта существует только для её дочери, которая довольно быстро засыпает по вечерам, не просыпается по ночам и не задаёт лишних вопросов по утру. По-моему, идеальные дети всё-таки существуют. Да, открыто отселить Тасю в соседнюю спальню они не могли, как не могли и дать понять ей, что находятся в каких-то не совсем дружеских отношениях. Ей о многом не стоило знать, поскольку в этом нет никакой необходимости. И вряд ли в ближайшее время появится. Необходимость. Достаточно того, что они целую неделю будут жить вместе. Не целую жизнь же. Не её жизнь, во всяком случае.

***

На прикроватных тумбочках вместо светильников горят свечи в старинных подсвечниках в стиле лофт; в стиле сбережения электроэнергии. Пелагею такая дизайнерская задумка уже который день не впечатляет: дважды она чуть не смахнула подсвечник с тумбочки прямо на пол; и раз пять чудом не спалила свои волосы, прям-таки остро ощущая взаимную неприязнь с этим элементом декора. Сторис в виде местного пейзажа, снятая ещё утром, загружается в Инстаграм только вечером, на что его Интернет тратит последние силы. Ей, в свою очередь, удаётся лишь отправить одно несчастное сообщение маме с парой фотографий и сообщить, что у них всё отлично. У них просто разные операторы сотовой связи и приоритеты. И они оба в этом не виноваты. Она целует его в губы и в шею, опускаясь всё ниже. Она не хочет даже думать о том, что меньше, чем через неделю, им придётся вернуться в Москву и снова разъехаться. С ней хотя бы останется дочь, а что останется у него, кроме этих поцелуев и воспоминаний о проведённых здесь днях? И, само собой, о ночах... Он смотрит ей прямо в глаза, и эти несколько сантиметров между ними едва не плавятся от её взгляда. Она поправляет волосы, тряхнув головой, и он с трудом успевает подставить раскрытую ладонь и отодвинуть её в сторону, потому что она снова оказывается в миллиметре от этого дурацкого подсвечника. Пару секунд, и в их спальне в самом прямом смысле случился бы пожар. Самый настоящий. И это не метафоры. Им становится ужасно смешно, и она опускается на соседнюю подушку рядом с ним, пытаясь успокоиться и переварить тот факт, что он спас её от «самосожжения». И от одиночества. И от ощущения собственной ненужности. И от много чего ещё. Он задувает свечи со своей стороны, и пространство спальни мгновенно наполняется запахом расплавленного воска. Для полноты чувств он должен вылить этот воск на её тело, как в самых отчаянных фильмах с пометкой «18+», но острых ощущений на сегодня, пожалуй, хватит. Есть что-то из разряда «это уже слишком», и гештальт со свечами вполне можно отнести к той категории.

***

Снег на утро пятого дня наконец-то становится липким: он выходит покурить на крыльцо и про себя подмечает, что сегодня будет ещё один хороший день. Очередной. В копилку. Он докуривает и возвращается в дом в тот момент, когда она выходит из душа, и их взгляды встречаются лишь на секунду, после чего блондинка спешно заворачивает в спальню дочери. Уже день: и что бы ни подразумевали под собой эти многозначительные взгляды, между ними ничего не произойдёт. И от этого ему даже становится на секунду смешно. И неловко. После завтрака они, разумеется, сразу идут на улицу: он, как заботливый отец, завязывает Тасе шапку и помогает надеть варежки. Здесь забота об её ребёнке делится между ними ровно напополам, и для этого не обязательно претендовать на графу «отец» в свидетельстве о рождении. Игра в снежки быстро прекращается по просьбе Пелагеи, что чудом увернулась от летящего прямо в лицо комка снега, но осталась настолько шокирована этим, что попросила придумать менее травомоопасное занятие. Да уж, глупо так банально размениваться буквально на следующий день после героического спасения из огня. Из лап коварного подсвечника, что не остановится ни перед чем. И ни перед кем. Даже перед заслуженной артисткой России, увы. Идею слепить снежную крепость Тася поддерживает мгновенно, и все оставшиеся три часа до обеда они проводят во дворе, занимаясь исключительно строительством и не отвлекаясь ни на катание с горки, ни на игру в снежки. Кому-то хватает сорока минут, чтобы замёрзнуть и понять, что «снег – тоже не мой конёк», а затем уйти домой греться, читать книжку и готовить обед. Она периодически поглядывает на них в окно, и внутри всё сжимается от этой картины, ради которой стоило бросить всё почти сразу по возвращению домой. Жалеть о чём-либо уже поздно. Жалеть, вообще, всегда поздно, а рано – ещё просто не о чем.

***

Не факт, что побег на другой континент был бы эффективнее, чем то, что осуществили они. Через две трассы и четыре заправки с помощью навигатора и большого энтузиазма. Этот дом на целых семь дней стал для них самым настоящим приютом. Укрытием от лишних глаз. Убежищем от новых сплетен. Настоящим спасением. А что ещё остаётся, когда общественность по пятому кругу обсуждает одно и то же? Пока она во всех новых статьях жёлтой прессы ищет «спрятанные миллионы мужа», как та Даша-путешественница, его «кардинальную смену имиджа» мусолят во всех Интернет-изданиях, и наоборот. Пока она ищет путь к своей внутренней гармонии на руинах собственной семейной жизни, он лепит снеговика вместе с её дочкой во дворе дома и совсем не переживает насчёт того, что их не связывают родственные узы. Конкретно им это никак не мешает. Это вообще никому не мешает. Не волнует. Да просто не ебёт. Пока она задувает свечи на прикроватных тумбочках, он разжигает камин, благо приноровившись к этому в прошлом. Все виды вина и сыра. Все шутки про устрицы и кальян. Всё самое больное и забавное прямиком из 2016 года. Остановиться сложно. Пока они по очереди читают Тасе «Снежную королеву» перед сном, по ТНТ идет повтор «Где логики?», и они без труда снова и снова находят лишнюю картинку, где куда важнее не победить, а слово «вечность». Пока воск медленно стекает вниз по подсвечнику, оказываясь прямо на тумбочке, он касается губами её ключиц и следующим утром продлевает аренду дома ещё на несколько дней. С этого наркотика не соскакивают. Вообще-то. На минуточку.

И разве остаётся ещё хоть что-нибудь, что мешает им быть счастливыми?..