Кружева

      — Женщина, — резкий, раскаляющий тяжелый воздух выдох.       Генерал не отвечает, крепко перехватывает запястье Жильбера — тянет в сторону, вырывая из ослабших пальцев край распушенного шейного платка; рывком закрывает горло, прячет обличающую метку.       Отсутствие адамова яблока.       — Прочь, — прикрыв глаза, Вашингтон отталкивает, пробует — застыв, ждёт, понимая исход.       — Почему? — Лафайет неосознанно делает шаг навстречу, приближается, вынуждая генерала отступить, задеть кресло. Опасливо оскалившись выпрямиться, показывая способность слепо защищаться, противостоять.       — Вам это не нужно, маркиз, — предупреждение.       — Этот поступок, — присматриваясь, начинает Жильбер.       — Грех? — останавливает Вашингтон.       — Очень смелый — я восхищен, — руки дрожат, но ловко ловят напряжённые, закованные в перчатки ладони генерала, ободряюще, чуть сжимают.       — Если вам, что-то нужно, — глухое предложение; Вашингтон не замечает восхищения, всматривается в глаза Лафайета — ищет то, чего там никогда не было.       — Ваше Превосходительство, — Жильбер теряется, всё же отходит, переступив склоняет голову набок, — Я не причиню вам вреда, — обещание.       — В таком случае, что вы предпримете, — сердце оглушительно бьётся в клетке плотной формы, зловещим эхом отдается в сознании, предостерегая, — Я не могу заплатить, и, полагаю в этом нет нужды, — вымученная насмешка, — И позволить занять не предлежащее вам место, — это напоминало проверку, крошечные укусы загнанного в угол зверя.       Кролика, окруженного змеей.       — Прошу, — в этих истерзанных словах Лафайет не чувствует страха, только усталость, отголоски обречённости, — Позвольте мне продолжить, — он понимает то, что если позволит генералу уйти, окончательно замкнуться в собственных эмоциях, надуманных, ядовитых выводах.       Нельзя оставлять его — её.       — Мне не нужно ваше сочувствие, — призрак сомнения, — Как и лесть, — Вашингтон опускается, сгорбившись садится в кресло.       — Я восхищаюсь вами — вашей смелостью, — повторяет Жильбер.       — Не смелость — трусость, — смешок.       — Ложь? — Лафайет подступает, рывком приклоняет колено, протянув руки трепетно обхватывает ладонь генерала.       — Кокон, — Вашингтон вздрагивает.       — Вы не прячетесь, — склонившись, Жильбер целует пальцы.       — Иногда я завидую вам, — генерал сжимается, сдается, больше не уходит от ответа, — Джорджия отвратительное имя, верно? — тонкое открытие, выражение доверия.       — В нём всего один святой и этого достаточно, — убеждение.       — Лоуренс сказал бы также, — фырканье, — Но я не божество, — оправдание.       — Достойный человек, — поправляет Лафайет.       — Обмен лестью стоит остановить, — генерал тянет на себя, прерывает ласку, просит подняться.       — Я польщён вашим доверием, — Жильбер подчиняется, следует за бледным прикосновением.       — Жильбер, — обретший стойкость голос оглушает имением.       — Да, Ваше Превосходительство, — согласие.       — Никто не должен узнать об этом, — напутствие.       — Никто, — клятва.       — Вы хороший человек, — нескладно откинувшись на спинку кресла, бормочет Вашингтон — Надеюсь, вы никогда не изменитесь, — шёпот.       — Сочту — это, как приказ, — Лафайет хочет приблизиться, благодарно обхватить руками, сомкнуть торопливые объятия — укрыть своим тёплом, спрятав от враждебного мира, утешить, но подавляет порыв.       Отстранившись, кивает, непозволительно задерживает взгляд на чуть сбившейся форме.       — Если вы представляете меня в платье — то оно смотрится на мне, как на портовой девке, — подмечает генерал; уголки губ подрагивают.       Чужие слова.       — Уверен, вы прекрасная леди, — неуверенное мурлыканье.       — Прежде всего — генерал, — возражение.       — Без сомнений, — Жильбер принимает перемену разговора.       — В таком случае возвращайтесь к своему долгу, — вежливый наказ.       — Да, Ваше Превосходительство, — приложив руку к своему беспокойному сердцу, Лафайет уступает.       — Благодарю, — детская искренность, — Уходи, — мягкое движение ладонью, — Достаточно, — жест переходит в предупреждение.       — Но, — вспышка сомнения.       — Так будет лучше для всех, — Вашингтон склоняет голову — ей нужно время. Открытость забрала у неё все силы — отдых был необходим, чтобы вновь собрать себя, вернуть личность генерала.       Заглушить колющий рокот воспоминаний.       — Вы уверены? — проба.       — Прошу, — намёк, просьба поторопиться, — Спасибо, Жильбер — мне стало лучше, — проблеск искренней улыбки, прозрачной, но драгоценной.       — Доброй ночи, — пожелание перед расставанием.       — И вам, маркиз, — хриплый вдох, — Тебе.