You killing me inside - sh10ra
Какой-то парень подошел к Чану и, взяв его за руку, увел. Тот, собственно, был вообще не против, ведь его только что спасли от долгого и изнурительного объяснения с друзьями. Конечно, все учащиеся обернулись, чтобы поглазеть на эту парочку, что спокойно валила из столовой, но после все вернулись к своим прежним занятиям, ибо всем было пофиг. Доведя его до спортзала, тот все же отпустил его руку и теперь стоял напротив, впиваясь взглядом в него. Он был немного ниже Чана, блондин с тысячей веснушек на лице, пухлые губы, выразительные глаза. Во всем этом было что-то знакомое, но сколько бы он не всматривался в незнакомца, не мог узнать его. - Так... ты кто? - первым опомнился старший, - Я Бан Чан, учусь... - Я знаю, -перебил его неизвестный. - Что? Откуда? - Ты мне нравишься. - Оу... - это, конечно, было ожидаемо, но Бан не ожидал. - ... - Тогда давай попробуем, - Чан вдруг прервал тишину. - Что это ты пробовать собрался? - Ты о чем полумал?! Боже, добейся меня. Ты милый, я думаю, у тебя это получится. Парень смущенно улыбнулся и уставился в пол, его лицо уже украшал легкий румянец. - Мое имя Ли Енбок, но, прошу, не называй меня так, - он протянул руку, - можешь звать меня Феликс.***
Очнувшись, Бан Чан огляделся. Сделав вывод, что он сейчас в больнице, он тут же вспомнил человека, который, должен быть рядом, раз тот сюда попал. - Феликс! - шепотом позвал Чан. В ответ лишь тишина. - Ликс? Ты где? Ответь, я не шучу! - он продолжал звать, сначала повышая голос, а после и вовсе срывая его и пытаясь встать, пока в палату не завалилось несколько медбратьев и врачей сразу. Они усадили кричащего обратно на койку и вкололи ему что-то в вену левой руки. В глазах поплыло, и через несколько минут он так же лежал, укрытый одеялом и подключенный к капельнице.***
Двое парней сидели в шкафу в комнате Ликса и прятались от его отца, который снова пришел домой бухой в хлам. Это было уже не впервые. Батя был вечно пьян, а сын служил ему боксерской грушей. Бил всегда в те места, которые потом водно будет прикрыть одеждой. Но однажды он не соображал от слова совсем и стал душить его, конечно на шее остались следы. Он надел водолазку, но друзья подумали, что у него огромный засос на шее и решили заценить его. Ликс ненавилел то, что стесняло бы его движения. Друзья не стали мириться с фиолетовыми отметинами, а у учителей появилось множество вопросов к нему. Да, тогда ему пришлось изображать депрессию и говорить, что он пытался повеситься, а отец спас его и утешил. Чан много раз предлагал другу переехать к нему, ведь он все равно живет один, но тот всегда категорически отказывался. "Не хватало еще того, чтобы я сел тебе на шею" - говорил он. Мистер Ли разлегся на диванчике в гостинной и стал похрапывать. Теперь парням предстояло пройти полосу препятствий, не издавая ни звука. Тихонько приоткрыв скрипучую дверцу шкафа и проверив расположение предметов в комнате, парни все же решили выйти из своего остроумного укрытия. Но на середине пути оба резко остановились как вкопанные - отец Феликса перестал храпеть и широко раскрыл глаза. - Так и знал, что ты дома. - П-пап... - сквозь ком в горле прохрипел сын после минутой паузы. - Молчи, - мужчина встал с дивана, казалось, он был совсем не пьян, ну а парни просто старались совершать как можно меньше резких движений, - Как ты посмел прятаться от меня? - он стал приближаться к Ликсу, а Чан сжал кулаки, медленно закипая от негодования. - Папа, прости, я думал ты снова пьян и будешь бить меня. Я тебя уже несколько лет трезвым не видел... - А кто тебе сказал, что я трезв? - по тону его голоса уже можно было определить, что тот все же пил, а то, как близко находился к своему отцу Феликс, очень настораживало Чана, - И да, я снова хочу побить тебя. Кто мне помешает? Он в развалочку стал приближаться к сыну, а тот, в свою очередь, попятился назад, попутно сглатывая и сверкая напуганными глазками. - Я дико извиняюсь, конечно, что прерываю ваш семейный разговор, - вдруг подал голос Чан, разведя руки в стороны, - Но думаю это я вам помешаю. Не могли бы вы разъяснить мне, какое вы имеете право избивать его? Мужчина будто только заметил присутствие еще одного человека в комнате. - Что за... Кого ты приводишь в мой дом, засранец? - Это мой друг... - Фу, блин... сколько раз тебе еще говорить, что в этом мире нет друзей, все они рано или поздно уйдут, а ты... останешься один и будешь как девчонка рыдать ночами в подушку? Смотри кого я превратился! - мужчина сорвался на крик, а Феликс явно нашел на полу что-то настолько увлекательное, что не мог оторваться от его созерцания ни на секунду. Внезапно он очутился прямо около сына и дал ему смачную пощечину выплюнув лишь - "Подонок, весь в свою никчемную мать". Чан ничего не мог с этим поделать, не успел бы, поэтому он просто подошел к другу и, взяв его за руку, увел в другую комнату. Там он успокоил рыдающего и приложил к его красной щеке бутылку холодного лимонада, которую они купили по пути домой. Тот пытался не плакать, но выходило у него это из рук вон плохо. Они просто сидели и держались за руки, как дверь вышибли с ноги. Тот мужчина, что вошел и тот, который остался в гостинной, были разными личностями одного человека. Сейчас он был на столько зол, что лицо его покраснело. Да и он явно еще выпил, пока был один. В тот день их обоих побили. Мистер Ли нападал только на сына, но Чан уже не стоял в сторонке и пытался как-то защитить ребенка, что впился в его спину своими крошечными лапками. Отбиваясь и нанося ответные удары Крис спас его, но в итоге, с помощью мощного пинка, парни выкатились из дома через парадную дверь. Вскоре в след за ними прилетели и их вещи. - Хен... прости меня... - сказал Феликс, когда они оба смогли отдышаться направились домой к старшему. - За что? За твоего отца? Ты же ничего плохого не сделал, не стоит извиняться, Ликси. - Но хен, это я привел тебя к себе, надо было идти к тебе. - Мы уже много раз прятались от него тебя дома, и ты не знал, что так будет. - Хен, - парень посморел на старшего и дождавшись ответного взгляда сказал, - Я люблю тебя.***
- Я знаю... - мямлил больной на больничной койке. - Он снова бредит? - спросила одна медсестра у другой. - Нет, у него и жара-то нет. Он вообще полностью восстановился. - Тогда что с ним? - А ты не знаешь? - ... - Человека, который поступил вместе с ним в отделение скорой помощи, не смогли спасти. - Они были близки? - Думаю да, он постоянно зовет его по имени. - Это ужасно... - Ч...что... - этот голос не принадлежал ни одной из девушек, и они испуганно оглянулись. Пациент сидел на краю своей постели и, выпучив глаза, переваривал их разговор, - Нет... Вы врете... Я его сейчас приведу, вы сами увидите, это неправда. Ликс! Феликс! Он встал и побежал к двери, но там застиг своего лучшего друга, который удержал его и, поняв, что тот не успокоится, сколько не приводи его в чувства, вырубил его одним ударом. - Здравствуйте, дамы, мое имя Ли Минхо, не могли бы вы помочь мне перетащить его на место, а то он такой жирный, пипец просто, - парень улыбнулся, и медсестры захихикав бросились помогать красавчику, у которого на плече повис еще один не менее симпатичный парень.***
Через час они все же обработали друг другу раны, и сейчас сидели за столом. Вокруг была кромешная тьма, на улице давно уже стемнело, а в комнате Чан сам выключил свет. Вдруг что-то щелкнуло и Феликс увидел слабый свет зажигалки в руке своего хена. Он поджег фитиль свечки на торте и сказал: "С днем рождения, Ликси". Свечка была задута под агрессивное хлопание Чана. Включив свет, они съели маленький тортик с чаем и уселись на полу кухни, собираясь играть в карты. Когда Феликс размешивал и раздавал карты, он заметил, что Крис внимательно наблюдает не за руками младшего, чтобы тот не жульничал, а пытается заглянуть ему в глаза. Когда их взгляды встретились, затянувшееся молчание прервали слова: - Феликс Ли, тебе удалось. Конечно Ли понял, о чем идет речь, но ему хотелось услышать это. - Что удалось? - Я тоже тебя люблю.***
Минута. Две. Пол часа. Час. Два. Три. Сколько прошло времени? Что теперь делать? Минхо давно уже ушел, но Чан продолжал смотреть на дверь, возможно ожидая, что придет тот, кого он так ждет. Ну, или хотя бы кто-то, кто скрасит его одиночество. Друг рассказал ему о том, что случилось, ибо память самого Криса блокировала тот день. Он не мог вспомнить. Мир словно сломался, но разбито в этом огромном мире было только его сердце.***
- Нам так нравится мерзнуть, когда мы рядом друг с другом, - сказал Чан, снимая шапку и надевая ее на голову своего парня. - Заболеешь ведь, - тот попытался снять ее, чтобы вернуть, но его рука застыла в воздухе. Бан, обхватив кисть младшего, притянул его к себе и накрыл его губы своими. Теперь никаких вопросов не должно возникнуть. Вокруг, как ни странно, никого не было. Они гуляли буквально по всему городу: съездили в центр, в парк, побывали в какой-то богом забытой кафешке (зато вкусно), пофоткались на какой-то бесплатной выставке и, при всем этом, несчитанное количество раз целовались. Прошло часов так одиннадцать, как они гуляли, но им не хотелось идти по домам, не хотелось расставаться, даже несмотря на замерзшее лица, окоченевшие пальцы ног, промокшие от снега брюки. Сейчас они были на мосту над рекой Хан. Это место так завораживало своей красотой в зимний период. Но взглянув на своего парня, Кристофер понял, что не будь его тут, с ним, он бы и не заметил такой красоты. - Ликси, - позвал он, получив ответное мычание, он повернул голову в сторону младшего, который с наслаждением созерцал природу,- Это самый лучший день в моей жизни. Я никогда его не забуду. - А мой лучший день не сегодня, - послышался ответ. Чан вздёрнул нос, пытаясь делать вид, что ему не обидно. Блондин опустил голову на плечо старшего, чего тот конечно не ожидал, но и не вздрогнул. - Самый лучший день в моей жизни... был давно, года два назад, я даже дату помню, двадцать первое марта, - тот внимательно слушал, пытаясь понять, кто сделал тот день для его парня особенным, - тогда я впервые увидел одного человека. Чан знал, что мать Феликса оклеветали ее друзья и бросили в тюрьму. Она никогда не хотела встречаться со своим сыном, видимо ей было стыдно, что она позволила себя обмануть. Может он тогда смог наконец навестить ее? - Это человек с невероятно скверным характером... «Нет, его мать была очень доброй» - Но со мной он всегда другой. Веселый, добрый, милый... «Не понял, кого это он мне нахваливает?» - Он часто спасал меня от мыслей о смерти, стоило мне увидеть его лицо. Услышать его голос... «Первая любовь? И он правда хотел умереть?» - Как мое настроение поднималось до небес. Он всегда улыбался мне, хоть мы и не были знакомы. Я думаю, он улыбался всем, но я все равно чувствовал себя особенным. «Черт, и зачем мне это...» - Он был моей музой, я посвятил ему множество песен. Кстати, он о них ещё ничего не знает. Феликс убрал голову с плеча старшего и тот, в свою очередь, повернул голову, они встретились взглядами. - Я увидел его в толпе. Он выделялся. И нет, не просто потому, что для меня он особенный, а потому, что все были одеты в белую одежду, ради какого-то выступления. А он... Он был в ярко-оранжевой толстовке. Я стоял у окна на втором этаже универа, он же поднял голову и мы просто улыбнулись друг другу. С тех пор, я всегда был рядом, я вечно крутился где-то поблизости, иногда я чувствовал себя сталкером. «Знакомо это все как-то...» - Таков был мой самый лучший день, - он улыбнулся, - Ну что, хочешь услышать эти песни? - Зачем? Хочешь, чтобы я ещё больше ревновал? Молчи, пока я не узнал, кто этот мудак и не свернул ему шею. - Хен, ты дурак? - Не дурак, но думаю, у меня из-за тебя крышу сносит. Ты серьезно рассказал мне сейчас о том, кого ты любил до меня? Ещё и сказал, что день встречи с ним - самый лучший в твоей жизни? Это не я здесь дурак. Глаза Ликса стали как блюдца, лицо вытянулось и тут-то он все понял. Он рассмеялся. - Нет, ты.***
Сидя у окна и глядя на закат, он вспомнил эту злосчастную ночь. Резко и без предупреждения. Тогда он еле уговорил своего парня сходить с ним на тот, провались он, концерт. После него Феликс так широко и счастливо улыбался, говоря, что зря не хотел ходить, ведь это был его первый в жизни концерт и ему он очень понравился. Они купили мороженое и поехали домой на такси... - Да зачем?! Мы же могли и пешком дойти, почему я такой тупой?? - говорил он вслух, словно в бреду.***
Камаз, летящий на встречу, явно не собирался останавливаться, водитель его точно был пьян, а таксист не успел остановиться и вовсе не мог свернуть, ибо дорога была в одну полосу, а по встречке ехали другие машины, с другой стороны был резкий спуск к реке, деревья на каждом шагу и люди, выгуливающие своих питомцев. Мужчина, пытающийся молиться за свою больную дочь, которая ждет его дома, душераздиращий вопль какой-то женщины, попытки Чана успокоить Феликса, который зажмурился, сжал зубы и впился ногтями в его левую руку, грохот машины отлетающей назад - все слилось в один общий мимолетный шум.***
Дверь открылась. Кто-то вошел. Наверное в очередной раз пришла медсестра, чтобы проверить его состояние. Парень не стал поднимать голову - ему было плевать. Он пытался вспомнить сказал ли своему малышу, что любит его в ту ночь. Он почувствовал, как ему сделали укол, но никак не отреагировал. Медсестра ушла, но ощущение чьего-то присутствия никуда не делось. - Хен? А почему ты один? Где Сынмин? Я же попросил этого ленивца принести для тебя сладостей, какого черта тут ничего нет? - пауза. Чану показался этот голос до боли знакомым, - Хен, ну посмотри на меня, ты в порядке? Этот голос слышался ему повсюду, даже когда тот не спал. - Бан Кристофер Чан! - низкий баритон вывел его из очередного транса и тот неосознанно поднял голову. - Енбок? - Сказал же не называть меня так! - парень надул губки. Он вскочил с постели и подбежал к человеку, который стоял посреди палаты. Этого не может быть... Он сделал неуверенный шаг вперед. Я знал, что этого не может быть, - Ф...ел...икс...? - Да? Но я все равно побежал в твои объятья. Он раздвинул руки и бросился обнимать младшего. Зачем? Зачем же ты тогда меня так разочаровал? Ты дал мне надежду, Чан прошел сквозь него, руки его не коснулись чего-то, за что можно было бы ухватиться. Но она тут же испарилась. Обернувшись, он понял, что все еще один в палате. Слезы. Крики. До чего ужасно было осознание того, что того, ради кого ты жил, больше нет. Никто не слышал этих криков, лишь какой-то дед в соседней палате, страдающий бессонницей, но и он не стал на них реагировать. Это было психиатрическое отделение больницы, никто ты не удивился, если бы эти крики разрезали тишину днём. Дежурной медсестре взбрело посреди ночи мослушать музыку, и она с удовольствием воспользовалась наушниками и функцией увеличения громкости до максимума. В ту глубокую ночь всем было плевать. Кто-то был счастлив, кто-то не очень. И лишь Бан Кристофер Чан разбил об голову вазу с тюльпанами стоящую на прикроватной тумбочке, лишь он в темноте искал осколок побольше, и только он резал свои руки, кричал, давился слезами, но все равно плакал. Последнее, что услышал тот дед, уже от безделия вслушивающийся в нечленораздельные вопли, были слова: - Жди я иду.***
На утро, все его друзья не смогли позавтракать - подавились хлопьями омлетом, гренками. Они все в одно и то же время смотрели новости. Телеведущая в строгом синем костюме говорила следующее: - Сегодня, в 8:30, во время обхода больных, сотрудница больницы Енсон нашла труп. Он лежал среди осколков, цветов, а именно желтых тюльпанов и моря крови. Тело принадлежало пациенту, который попал в ту самую нашумевшую аварию трехмесячной давности. Он был единственным выжившим после этого ужаснейшего ДДП. Два месяца назад его лечащий врач сообщил, что парень полностью восстановился и готов к выписке, но после небольшого инцидента, о котором больница не стала распространять информацию, его отправили в отдел душевно больных. Через некоторое время выяснилось, что человек, с которым он ехал в такси был очень дорог ему. Тот не смог смириться с потерей близкого человека и совершил самоубийство. Давайте посвятим минуту молчания этому человеку, который столькое пережил. На глазах женщины были слезы. На глазах у половины граждан страны были слезы. Но те, по кому они плакали, в них больше не нуждались, они давным давно ушли.