Лес

— Она всего лишь мелкий никчемный человечек, — по-прежнему обманчиво сладко и мягко произнесли губы Белого, откуда были отчетливо видны его клыки, но его глаза сверкали, словно сотня серебряных стрел, которые были нацелены на Осеннего такого же непреклонного и заносчивого. — Она может помочь! — Она ДОЛЖНА умереть!.. — в этот раз рев Белого вырвался наружу с такой силой, что задребезжали стеклянные предметы в доме, и я подпрыгнула, едва не взвизгнув. Когда в дом влетели еще двое огромных мужчин, я едва истерически не захихикала. Опа, какой сюрприз! И опа, — снова совершенно обнаженные! И на первый взгляд абсолютно одинаковые! Они были как две капли воды — темноволосые и зеленоглазые. Оборотни-близнецы! Господи, прелесть какая..... Но все-таки они были меньше Белого. Все четверо, включая, кажется, и Синеглазого, который был уже без сознания, истекая кровью, пока его братья были готовы друг другу перегрызть горло. — Успокойтесь, — напряженно проговорил один из близнецов-оборотней, когда братья заняли оборонительную позицию между Осенним и Белым, видимо, готовясь отразить удар, как с одной стороны, так и с другой. — Это придумал не я, есть закон, — звенящим от напряжения ледяным голосом проговорил Белый, продолжая хмуриться, но пока не пытаясь напасть, — тот, кто видел наш род должен умереть. — Я не пытаюсь противоречить закону, — мышцы на спине и руках Осеннего были напряжены так, что казалось в воздухе скоро раздатся звон, — просто дай ей время. Позволь попробовать вылечить его! Близнецы закивали, тем не менее, не позволяя себе расслабиться, когда я снова вздрогнула, потому что обжигающе холодный взгляд голубых глаз снова остановился на мне. Он не насмехался и не выглядел надменно-расслабленным, раздавливая меня на мелкие молекулы, словно проверяя на прочность. -…я просила его убить меня, — прошептала я, глядя в эти ледяные глаза, чуть кивнув на раненного Синеглазого, чувствуя, как стучат мои зубы и дрожит голос, — там, в лесу, я хотела, чтобы он сделал это…но он не убил. Он защищал меня, не пропуская тех волков в дом. Его ранили из-за меня… Осенний обернулся, хмурясь и недовольно сверкая своими яркими желтыми глазами, словно предупреждая, что я говорю совсем не то, что нужно. Кажется, мне и правда было лучше молчать, но теперь я не могла остановиться, чувствуя в себе то, что называлось одним коротким весомым словом «совесть», — и теперь я в долгу у вашего брата. Я вылечу его, чего бы это мне не стоило, а потом…потом вы можете сделать то, что не сделал он. — Можешь в этом даже не сомневаться, — отрезал Белый, в последний раз сверкнув своими ледяными глазами, и вышел из дома так же резко и неожиданно, как и появился здесь, оставляя за собой моё дрожащее в истерике сердце, трясущиеся колени, которые хотели сложиться где-нибудь поближе к полу, а лучше сразу под пол, и три пары ошарашенных глаз оборотней. — Кажется, он только что согласился? — еле дыша, запрокинула я голову, чтобы заглянуть в солнечные глаза Осеннего, что возвышался надо мной, подобно огненной горе. — Похоже на то… — Не злись на меня, ладно? Я должна была это сказать, — я попыталась улыбнуться огромному оборотню, что стоял передо мной в обличи красивого мужчины с теплыми глазами. Наверное, именно из-за цвета его глаз и широкой улыбки он совсем не казался чудовищем, располагая к себе так быстро, словно мы были знакомы целую вечность до этой нежданной встречи. — Ты чертовски странная, — сокрушенно покачал своей каштановой копной волос Осенний, но все-таки ослепительно улыбнулся, продолжив, — но очень отважная! — И кто это мне говорит про странности! — фыркнула я, окинув многозначительным взглядом его обнаженную фигуру, до талии, и поспешно отвернувшись, когда услышала приглушенный смех и фырканье трех оборотней, что занимали все свободное пространство в доме. — Я могу прикасаться к нему?.. — быстро кивнула я на Синеглазого, который начинал метаться в берду, вздрагивая и стискивая крепкие белые зубы до скрежета, — раз ваш главарь дал добро.