***
Эллисон, чуть ли не впервые за вечер искренне улыбается, едва сдерживая ехидную усмешку. Она потратила много сил, на то, чтобы устроить эту целую серию шоу, но теперь никто её не остановит! - Итак, мы продолжаем наше шоу «До меня дошёл слух», и сейчас, к нам выйдет гость, которого я лично очень-очень долго ждала. Поприветствуем, Клаус Харгривз! Из-за боковой кулисы вышел Четвертый, и к нему тут же с нескольких мест рванули зрители, но их вовремя перехватила охрана. Эллисон мысленно погладила себя по голове, что добилась удвоенного количества сотрудников безопасности – босс сначала посчитал, что это блажь, но он просто не понимал, насколько на самом деле популярен её брат. И как бы тщательно не осматривали пришедших на шоу статистов, парочка «детей Пророка» всё-таки умудрились скрыть татуировки на ладонях под тональником. Клаус сделал руками несколько жестов, успокаивая своих фанатиков, и те, после блаженного слаженного оханья, мирно вернулись на места. Сам же Четвертый, убедившись, что всё спокойно, прошёл к Эллисон и вопреки сценарию крепко её обнял – пусть они и держали связь, но он успел соскучится. Третья со смехом обняла его в ответ и по залу тут же прошёлся умилительный стон. - Эллисон, милая, я так соскучился! - Я тоже, дорогой, но давай ты присядешь, и мы начнём, а то рекламодатели с нас шкуру спустят за превышение эфирного времени. – Клаус прыснул, но кивнул, присаживаясь. - Итак, для тех, кто последние лет сорок оказался отрезан от цивилизации, поясняю. Со мной в студии находится Клаус Харгривз – псионик, медиум, Пророк секты «Дети Судьбы», первый экстрасенс в мире чьи способности были доказаны и приняты официальной наукой… И мой любимый младший брат! - Насчёт младшего могу поспорить – у нас у всех день рождения в один и тот же день. – Мягко поправил Клаус. – Да и Пророк… - Мужчине очевидно было неловко. – Секта это слишком негативное слово, Элли. Они называют себя «альтернативной духовной общиной». - Нет, Клаус, это именно что секта! – Четвертый посмотрел на неё с упрёком, и Эллисон поправилась. – Ладно, сойдёмся на «крайне преданном чудаковатом фан-клубе». – Она кивнула головой на парочку хвалебных растяжек, что держали фанаты Клауса, заставив того снова смущенно улыбнуться. – Но не будем отвлекаться. Клаус, дорогой, пожалуйста, расскажи всем, как ты обрёл свои силы. Клаус кивнул, на несколько секунд сосредоточился, подбирая слова, и плавно начал: - Раз вы смотрите это шоу, то наверняка знаете о «Великолепных Харгривзах» - всё-таки, одна из них, Элли, его и ведёт. Впрочем, и остальные мои братья и сестры на слуху, благодаря тем самым талантам из-за которых Реджинальд Харгривз однажды нас всех усыновил. У Вани в разгаре мировое турне и целый оркестр на подпевках её скрипки. Бен сейчас в Японии на презентации аниме по его последнему роману.Диего… а черт его знает где! Но он сыщик, ему положено забуриваться куда поглубже, выслеживая преступников. - Реджинальд Харгривз, - Клаус чуть помедлил, подавляя маты, - был, и даже после смерти своей остаётся бизнесменом, что желал прославить свою фамилию. Что ж, учитывая то, что эту фамилию носят уже четыре Нобелевских лауреата, три – Хитати и два Полара*, можно сказать, ему это удалось. - Ходит слух, что тебя тоже собираются наминировать на Нобеля. – Вставила Третья и Клаус неловко развел руками. - Да, точнее, на Нобелевскую премию мира, по формулировке «за помощь в налаживании отношений между миром живых и загробных». Но этот вопрос будут обсуждать в следующем году, и то, если мне удастся договорится с призраками некоторых особо крупных захоронений о прекращении их вредительской деятельности. Однако, речь была не о том, верно? - Реджинальд Харгривз… Я никогда не был его любимым сыном, и просто хорошим ребёнком – тоже. В отличии от Лютера и Вани, да и в целом от большинства семейства, единственным моим признанным талантом считалось вляпываться в неприятности. Телосложение моё, и тогда, и сейчас, точнее будет называть «теловычитанием», из наук мне давались легко только языки, но от стези дипломата я открещивался как только мог. Искусства… - Они с Эллисон переглянулись, старательно сдерживая смех. – Как мы шутили, мне в детстве Лютер на ухо наступил. Я неплохо танцую и рисую, особенно портреты, но это и сравнить нельзя было с талантами остальных. Однажды, я настолько достал отца, что он запер меня на несколько часов в семейном склепе. Клаус замолчал, на секунду прикрыл глаза, отгоняя воспоминание, дабы не начудить что-нибудь сейчас. Он овладел своими дарами, но из-за их специфики, силы были сильно связанны с его эмоциями. Не хватало только кого-нибудь призвать прямо в студию. - Час спустя мама попросила папочку вытащить меня из подвала, потому что пра-прабабушка Юдора, скончавшаяся ещё до её рождения, пожаловалась, что уже не может выносить моё жуткое пение. – Четвертый стыдливо прикрыл лицо ладонями. – Не такое уж оно было и жуткое, но когда тебя в подобном укоряет призрак, это сильно ударяет по самооценке. Так всем стало ясно, что уроки вокала, в отличии от Слоан, для меня прошли в пустую, и отец, вместо психологии конфликта начал обучать меня парапсихологии… Клаус был готов зубрить любую мистику и паранормальщину, лишь бы снова не возвращаться к международному праву. Какой из него дипломат и политик, а? Клаус скорее случайно в заговор вляпается, чем успешно его раскроет! Тем более, что к миру по ту сторону жизни у Клауса действительно была… склонность. Если не принадлежность, учитывая то, что все призванные через нарисованные от балды пентаграммы гады, как один, даже под страхом вечного рабства и развоплощения, отказывались покупать его душу, словно Клаус и сам был той ещё инфернальной тварью. А вот то, что у отца знакомые нашлись и Аду, даже не удивляло – Четвертый всегда подозревал, что Реджинальд либо какой-то бес, либо вовсе инопланетянин. - По мере общения с призраками открылись и другие способности, ускоренная регенерация, глоссолалия, телекинез… - Клаус подкинул подушку с дивана, заставляя ту повиснуть в воздухе под чужие аплодисменты. – И я понял, что хочу понять, где мой предел. А для этого, нужно было стать к тому миру ещё ближе, например… начать общаться с призраками, что близки к миру этому. И вот… я здесь! Та-да! – Клаус поймал отпущенную подушку и раскланялся со всеми, не вставая с дивана. - И я очень горжусь тем, чего ты добился. – Эллисон встала, и сама обняла брата. Клаус охнул, но крепче обнял её в ответ. Конечно, всё было тяжелее и сложнее, чем на словах, но… Сестра сейчас действительно гордилась тем, чего он добился. Позволив себе несколько лишних мгновений обнимашек, они сели, и Эллисон произнесла: - Что ж, спасибо, Клаус. Поскольку я тебя слишком хорошо знаю, давай ты теперь будешь отвечать на вопросы из зала. К микрофону, установленному в проходе, уже подобралась целая очередь, и первой,что не удивительно, была девушка с татуированными ладонями. - Пророк, скажи, а у тебя есть кто-нибудь? И если да, то кто, женщина, мужчина, мертвый или живой? Клаус рассмеялся, на секунду отводя глаза, но, незаметно сцепив кулак, мягко ответил с полной честностью, как и обещал: - Сейчас я занят духовным самосовершенствованием и не состою в отношениях, однако, ещё в детстве мне был предсказан человек, уготованный самой судьбой. И я буду смиренно ждать его столько, сколько нужно… * - премии эквивалентные Нобелевской, только в сферах музыки и искусств, тоже очень почётные.***
Шоу вымотало сильнее, чем он думал, но Клаус был даже рад – он еле добрался до квартиры, а значит, на поиски приключений не отправится точно. Столько лет прошло, но доверять себе он так и не начал… Да и не имеет права. Он едва не потерял Бена, он не имеет права так подводить его снова, начав гулять и пьяствовать. - Бен, ты тут? – Клаус заглянул в зал, оглядываясь, но брата не нашёл. – А, точно, я же сам говорил, что он в Японии… Но если Бен в Японии… То кто открыл дверь и включил свет? Клаус даже удивиться, не то, что испугаться этой мысли не успел, когда получил в ответ: - Это очень удачно, иначе мне было бы очень неловко объяснять всё ещё и ему. Медленно поворачивая голову на голос, Четвертый чувствовал, как его ласково начинает обнимать со спины истерика.***
Клаус, не сдержавшись, хохотнул, но тут же прикрыл рот пальцами. - В первый раз вижу, чтобы призрак выглядел моложе возраста, в котором умер. Старше, да, бывало, но моложе? - Потому что я не призрак, тупица. – Ласково произнесла расположившаяся на диване эротическая мечта педофила. Рюкзак и педантично снятые ботинки, стоявшие у столика, слова видения подтверждали, но Клаус ещё не был полностью уверен, ему и не такие глюки являлись. - Габриэль, это ты? – Аккуратно уточнил он, делая шаг. Мечта рыкнула, мгновенно из эротической становясь суициидальной, а мурашки на спине медиума стали больше раза в три. Рык этот он отлично помнил, не смотря на прошедшие с последнего звучания годы. - Меня. Зовут. Номер. Пять. – Клаус тоскливо посмотрел на бар, ощущая не желание – потребность напиться вусмерть. Но увы, все красочные бутылки, стоявшие там, были безалкогольными, причём, коллекционными - Бен привозил из каждой своей поездки новую бутылку необычных напитков, или уже знакомых, но с редкими вкусами, к которым пристрастился в той же Японии. Точно. Это точно был он. Только Пятый продолжал так упорно цепляться за свой номер после того, как мать дала им человеческие имена. Клаус снял обувь, аккуратно усаживаясь на пуфик напротив дивана. Те же глаза, то же лицо, голос… Моложе запомненного, выжженного на обратной стороне век болью, но точно те же самые. Даже школьная форма с короткими шортами почти один в один как та, что они носили! Пятый, поймав его взгляд, махнул рукой, поясняя: - Школа святого Декстера для мальчиков. - Это где? - Сейчас – в Далласе, на экскурсии. Именно с неё сбежать было легче всего. - А тут ты как появился, телепортировался? – Решил в последний раз проверить его Клаус. Мальчишка одобрительно хмыкнул, но устало ответил: - Если бы. Сутки в автобусе с двумя пересадками. Клаус поскрёб затылок, судорожно перебирая мысли. Пятый молчал, смотря на него пристально и чуть-чуть зло – то есть, как обычно. Точнее, как было обычно когда-то, а сейчас – невероятно волнующе. - Чаю? - Лучше кофе. – С отчетливым голодом оскалился Пятый, и Клаус сбежал на кухню – готовить и думать ещё усерднее.***
Пятый покосился на протянутую ему чашку, вздыхая: - Цикорий? Ты серьёзно? - В этом доме из влияющих на психику веществ употребляют только его и чай. – Клаус демонстративно сделал глоток из своей, рассчитывая, что хоть это сможет его успокоить. - А с кофе что не так? – Пятый, брезгливо морщась, всё-таки кружку взял, но пить не спешил. - Под запретом, как и энергетики, после того, как Бена увезли в больницу. - Отравление? - Дедлайн. – Книгу Бен всё-таки дописал, но перепугав половину их большого семейства, пообещал, что больше до такого организм доводить не будет и от греха подальше устроил в их квартире кофейный мораторий – даже приносимые из кофейн с собой напитки безжалостно отправлялись в слив. Пятый кивнул, принимая информацию к сведению и сделал осторожный глоток. Посмаковал, выпил половину чашки залпом и долил ещё. Лишь после этого, Клаус набрался смелости его спросить: - Так как ты… - Никак. Я умер. – Резко ответил тот, но пришла пора возмущаться Клаусу. - Если ты действительно умер, то почему я не мог тебя позвать?! – Четвертый, сам того не заметив, вскочил, нависнув над мальчишкой, за что тут же поплатился – зеленые глаза начали прожигать его, и Пятый вскочил следом, почти крича: - Потому что меня затянуло в чертову Сансару! - Куда?! – Клаус попятился, снова усаживаясь на пуфик, а Пятый начал наматывать круги вокруг стола, поясняя: - В Сансару! Сансара, или Самсара, круговорот рождения и смерти в мирах, ограниченных кармой, одно из основных понятий в индийской философии, и вполне себе действующая модель для некоторых душ. Сразу после смерти, меня кинуло в новую жизнь, поэтому ты и не мог меня вызвать. - То есть, ты… - Клаус снова отхлебнул цикория, не зная, как это произнести. - Родился заново, да. И кстати, нет, не сейчас – это уже моё третье перерождение. Во второй раз меня закинуло в 1905. Клаус поперхнулся, тут же извиняясь, и подальше отставил кружку. Он, конечно, знал о том, что реинкарнации не обязательно идут в хронологической последовательности, всё зависит от кармы, но… - И ты… - Нарвался на фанатиков похлеще отца, воспитавших из меня идеальное оружие. Слышал о том, что Гитлер на самом деле спасся, а не выстрелил себе в голову? Могу уверить, из бункера ему выбраться удалось, но недалеко… - Его лицо озарила прекрасно-ужасная улыбка, но Клаус, не сдержавшись, снова хихикнул: - У тебя точно была фамилия Сонг или Понд! - Это особенно иронично звучит, если знать о том, что в 63 я встретил нашего отца, убивая Кеннеди, а моих нынешних родителей мы с тобой спасли за пару дней до моего рождения. - Уже спокойнее кивнул Пятый, садясь на диван. – Полагаю, меня и из Сансары выкинуло, потому что я замкнул временную петлю. По крайней мере, ту, что касалась меня самого, но не всего мира… - Пятый снова уставился на него, и теперь пришла очередь Клауса кивать. - Значит, ты помнишь об Академии Амбрелла… - Выдохнул Четвертый, сгорбливаясь и выдыхая от облегчения. - По идее, только я должен был помнить, поскольку был источником парадокса. – Грустно ответил Пятый, и взлохматил голову, звонко смеясь. – Поверить не могу! Ну, хотя бы не придётся объяснять тебе всё с самого начала, как я опасался. - Самого начала – в смысле с рождения 43 детей в один и тот же день и час. Детей, наделённых особыми способностями? – Улыбнулся Клаус. Кажется, он начала понимать, о каком парадоксе говорил Пятый. Около тринадцати лет назад, на очередном задании, Пятый умер. Вроде бы героически, но жутко быстро и нелепо. А ещё, обидно, потому что Клаус, сколько бы не орал, сколько бы сущностей не призывал, так и не смог с ним встретится. Однако, едва закончились похороны, Клаусу показалось, что он оказался в другом мире. В мире, где не было Академии Амбрелла, команды супергероев, и Академии Спэрроу тоже не было. Зато, были многочисленные приемыши Реджинальда Харгривза, все, как один, уникальные, но всё же в меньшей степени, чем прежде. Точнее, менее опасные для себя и окружающих. По обмолвкам остальных, Клаус определил, что из Амбрелла, память о прошлом, о настоящем прошлом, более-менее сохранили все, но возвращаться к этому никто не хотел. Да большинство и не могло – Скрипка утратила силы подчистую, у Кракена осталась только его невероятная меткость, но не телекинез, а сверхсила Космобоя без постоянных стычек со суперзлодеями не так уж и бросалась в глаза. Что до Эллисон и Бена… Они и до этого не стремились использовать силы при свидетелях, даже при самых близких. И талантливы были от природы, а потому и без свехрсил смогли обрести своё место. Ну а Клаус… А Клаус как всегда: всего-то пытался не свихнуться и призвать собственного парня из небытия, хотя бы чтобы проститься толком, и допризывался до того, что стал самым сильным экстрасенсом в мире и святым для собственной паствы. Из «воробушков» Клаус общался только со Слоан, да Кристофером, и чуть-чуть с Бенедиктом(последний хоть и стал лучше под влиянием близнеца, но продолжал быть тем ещё мудаком). Однако, он помнил, что как-то Крис оговорился, что левитация, это, кончено круто, но собственное тело – лучше. Клаус, подумав, пересел на диван, и ткнул Пятого локтём в бок, спрашивая: - Так что там с парадоксом? - Ну… - О-ла-ла! Четвертому показалось, или Пятый смутился? – Насколько я знаю, то умереть должен был не я, а Бен – это раз. И два – я должен был исчезнуть на четыре года раньше. - В смысле, умереть? - В смысле именно исчезнуть – психануть и переместиться во времени на семнадцать лет и один апокалипсис вперёд. – Закатив глаза, признал Пятый, нервно дергая ногой. Присутсвие Пятого, как и всегда, очень благоприятно влияло на мышление Клауса. Ну, если только тот не оказывался слишком близко, но тогда мозги отказывали у обоих. - Хочешь сказать, нас ожидает конец света? - О, об этом можешь не беспокоится. – Мягко улыбнувшись, ответил тот, и Клаус копчиком почуял подвох. – Он уже произошёл. Но не с нами. – Пятый откинулся на спинку, задумчиво уставившись в стену. – Никогда не думал, что сам докажу теорию многомерности миров на практике. Клаус еле подавил желание его треснуть. Всё-таки, спирит ребёнка не обидит, даже если этот ребёнок ментально в два-три раза старше, и, судя по всему очень опытный киллер – других убивать вождей наций не посылают. Что ни говори, а Клаус отвык от ревности к физике – единственной любовницы, что в принципе могла быть у Пятого. - Пяяятый… - Ох… Если говорить кратко и без уравнений, наш мир находится поблизости от нескольких ещё с ним схожих. И именно в них произошли апокалипсисы, в некоторых – даже не одни. По идее, он должен был произойти и в нашей вселенной, но из-за того, что я сначала избежал попадания во временную петлю из-за свидание с одним пубертатным подростком, а после из-за того же подростка и умер, парочка последующих вероятностей слились, оставив основным участникам память о себе, но в целом нейтрализовав друг-друга, обеспечив тем самым миру стабильность. - Ты это высчитал? – Клаус был типичным гуманитарием. В том смысле, что любая математика, в которой были буквы, воспринималась для него как высшая, то есть, недосягаемой для его понимания. - В том числе. – Кивнул Пятый, тут же признавая. – Однако, это было после, а сначала мне всё это рассказал ты. Другой ты. Клаус вздрогнул, почувствовав, как что-то холодное коснулось его руки. Оказалось – ладонь Пятого, сжавшая его собственную до боли, что было ещё необычнее. Он впервые его коснулся за их встречу. Они касаются и это – самая сверхъестественная вещь, которая вообще случалась с Клаусом в этой жизни. - Знаешь, даже если бы Апокалипсис должен был произойти и у нас, обещаю, я бы не позволил ему случится. – Шепчет Пятый, даже не собираясь отпускать его руку. Ему страшно, также страшно, как самому Клаусу, только-только поверившему в то, что тот вернулся. Вернулся к нему. - Я бы не позволил бы тебе пройти то, что пришлось ему, тому Клаусу. Клаусу, у которого исчез сначала один, а после умер и второй брат. Клаус, большую часть жизни боявшийся собственный сил, губящий себя, медленно и быстро, обреченный другими на одиночество. Четвертому стало стыдно. Пятый же не знал, что он сам был таким же. Что после смерти брата… нет, его смерти, кого-то, кто был ближе любого брата, и дороже любого иного человека, своего любимого, Клаус сам был готов умереть. И делал много из того, чтобы поскорее оборвать жизнь. Клаус не гордится этим, но продолжает себе напоминать. Для того, чтобы больше никогда так не поступать. Не заставлять семью о себе беспокоится, искать по притонам и клубам, выслушивать очередные истерики и переживать ломки. - Ты спас его? – Также шёпотом спросил Клаус, и тут же ободрился, увидев улыбку Пятого. - Они спасли друг-друга. – Мальчишка поднял их сцепленные руки и коснулся губами тыльной стороны ладони Клауса. – В каком бы мире, в каком бы времени, в какой бы жизни я не был, я всегда вернусь к тебе. Чтобы спасти и спастись. Клаус улыбнулся, поднимая свободную руку, и погладил мальчишку по встрёпанным волосам, усмиряя их. Мягко щекотнули кончики темных прядей, точь-в-точь как тогда, до всех этих смертей и возможных концов света. - Неужели смерть научила тебя быть нежным? – Пятый был пылким, страстным, опасным, причем, всегда. Клаус иногда думал, что тот умел убивать с колыбели, одним взглядом. Ну, или погремушкой, на крайний случай. Нежность и ласку в нём заподозрить было очень сложно, если только не знать, как сильно тот любил целоваться. Точнее, зацеловывать Клауса с ног до головы, превращая Четвертого в тающее, еле стонущее от наслаждения нечто. - И не надейся. – Прищурился тот. – Просто… Я начинаю тебя понимать. Когда чувствуешь настолько много, когда знаешь столько… ты не можешь не стать чувствительнее. Хотя бы для того, чтобы не стать полностью бесчувственным. А всю романтическую дурь я из тебя позже вытрахаю. У Клауса поневоле зарделись скулы. Пусть Пятый сейчас выглядел едва ли на пятнадцать, а по сути был ещё младше, но… Он слишком хорошо знал самого Пятого и этот многообещающий тон. И ведь не отодвинутся от этого озабоченного! Поймёт и потом ещё три жизни прикалывать будет! - Значит, с концом света разобрались. А как ты тут оказался? - К тебе приехал, естественно. – Пожал Пятый плечами, смотря на Клауса как на идиота. – Как только убедился, что моё вмешательство не приведет к началу очередной всеуничтожающей линии, подкопил деньжат, выследил тебя, сбежал из школы и приехал. - Пятый, солнышко, ты такой милый! – Клаус, не слушая возмущенное сопение мальчишки, обнимает его, всхлюпывая носом. Что ни говори, а при всём своем сволочизме, Пятый был неисправимым романтиком… На свой, особенный лад, но был! Пятый только вздохнул, позволяя себя обнимать, и украдкой погладил брата по спине. За столько лет немудрено соскучится. Им обоим. - Так, ладно, заканчивай заливать соплями мой пиджак. Мне в нём ещё в школу возвращаться, заметят монашки – смеяться будут, какая чувствительная у меня девчонка. - Ой, да откуда тебе знать, у тебя же и девушки никогда не было! – Фыркнул Клаус, и тут же замер, увидев невообразимо нежную и ехидную улыбку Пятого. Да быть не может… - Вообще-то…Была. Во второй жизни. Её звали Долорес и мы провели вместе 45 лет… - Голос юноши стал ещё мягче и ниже, он на несколько секунд опустил голову, словно погружаясь в воспоминания, но потом бросил на медиума задорный взгляд. – А ещё она была твоей реинкарнацией. Клаус, честное слово, имел полное право кинуть в него подушкой. А вот Пятый кидать в ответ точно не имел! Садист! - Долорес, серьёзно? - Имена выбираем не мы. Полагаю, они сохраняют общий смысл, тем более, что женской формы имени Клаус не существует. – Пятый тихо рыкнул и снова пояснил вспышку своего раздражения: - Я третью жизнь не могу избавится от Габриэля! Клаус снова захихикал, упираясь лбом Пятому в плечо. От него пахло домом, настоящим: кофе, озоном, чем-то невыразимо вкусным. Свободой и защитой. - Сомневаюсь, что могу любить кого-то, кто не является тобой. Помнишь, ты же сам говорил про уготованного тебе судьбой человека? Клаус помнил. И шоу, на котором говорил об этом, и само предсказание чокнутой блондинки. Им тогда было… лет тринадцать, не больше, точно – Клаус только-только привыкал к своим силам, и мыслям о том, что кончать, видя во сне брата, это почти нормально. После очередного подвига к ним как-то сумела подобраться дамочка, из тех, что вечно пускали слюни на коленки Пятого. Нет, Клаус их не осуждал, и даже понимал, являясь им товарищем по несчастью, но самого Пятого они бесили. Эта – особенно, потому что сразу потянула руки к его лицу, а сломать наманекюренные грабли нельзя было из-за обилия папараций вокруг. Впрочем, профессионального жуткого оскала Пятого хватило, чтобы убавить ей прыти, и перейти к сути дела, и она сказала, что им предназначено судьбой быть вместе. Правду она говорила или нет, кто знает, но именно то, что Пятый покраснел от её слов, а не начал орать, и подтолкнуло Сеанса признаться брату. А после было четыре очень неловких и опасных, но счастливых года. Задумавшись, Клаус даже не заметил, как Пятый снова взял его за руку. И шею пригнул. И лица их были подозрительно близко, особенно губы, в который он выдохнул: - Так сколько тебе сейчас? Пятый укоряющим взглядом спросил «ты серьёзно?» но отпустил медиума, тем самым не давая ему умереть от стыда. Одно дело – когда вам обоим тринадцать, другое – когда подросток соблазняет тридцатилетнего, причем слишком умело. - Моему телу – тринадцать. А вот ментальный возраст, кажется, сохранился с предыдущей жизни, пятьдесят восемь. Клаус нехотя присвистнул – значит, и это было правдой. А он всё думал, что имела в виду та дамочка, когда говорила о жуткой разнице в возрасте, но рождении в один день. - Да, та извращенка была права. – С одного взгляда определив его мысли, кивнул Пятый. Жаль, что мне не скоро выдался шанс её прибить. - Ты её убил? – Моргнул Клаус. Для него эта встреча была единственной, однако, брат, судя по всему, был с ней знаком. - О, надеюсь хотя бы со второго раза мне это удалось! – С довольством оскалился тот, и резко повернулся к Клаусу. Зеленые глаза хитро прищурены, губы лукаво изогнуты, и Четвертый снова почувствовал себя в опасности. Пятый, малолетний бисексуальный маньяк, блин… Клаус начал медленно отползать по дивану. Голод в глазах Пятого и увлекал, и настораживал, Сеанс буквально копчиком(точнее тем, что ниже), чувствовал, что если дойдёт до дела, одними поцелуями не ограничится. Пятый присел ближе. Клаус снова отполз. Пятый ближе. Клаус отполз и упёрся в подлокотник. Пятый довольно облизнул губы и… С чертыханием наклонился к рюкзаку и вытащил разоравшийся телефон. - Алло. Да, мам. Да! Черт, ладно, скоро буду. – Пятый обрубил вызов и с шипением выдохнул в потолок. – Монашки сказали родителям, что я сбежал. Кажется, давненько я не шантажировал нашего пастора, раз он решил, что легко обойдётся, сдав меня. Клаус, задыхаясь от смеха, спросил: - Кто вообще додумался отправить тебя в католическую школу? Это всё равно, что суккуба в монастырь запустить! Мужской! - Эта была ближайшая школа с глубоким математическим уклоном и необходимым мне уровнем оборудования. Плюс, завоевать в ней авторитет оказалось проще простого – всего-то пара сломанных носов и выбитых зубов. – О, в последнем Сеанс даже не сомневался. Хотя, странно, что до драк вообще дошло – судя по всему, того же директора Пятый попросту запугал. Пятый огляделся, запустил пятерню в волосы, выдохнул и выдал. - Ладно. Пора. Старика я и сам ненавижу, но эти предки ничего плохо мне пока не сделали. Даже пытаются воспитывать. - Тебе помочь добраться до Далласа? Отвезти, или билет там заказать? – Расставаться с Пятым не хотелось, но Клаус понимал, что это к лучшему для всех. Для его психики – точно. - Нет, сам доберусь. – Хмыкнул Пятый. Хлопок – и он уже выглядывает из кухни, сообщая. – Цикорий я забираю, хрень ещё та, но хотя бы никто не отнимет и из заначки, как виски, не утащит. - Хэй! – Четвертый даже не знал, чем возмущен больше – ограблением кухни, или тем, что Пятый ему соврал. Наверное, всё же последним. – Ты же говорил, что у тебя нет способности! - Я говорил, что добрался сюда на автобусе. – Следующим прыжком оказавшись у дивана, Пятый сложил пачку в рюкзак. – Мне трудно телепортироваться в те места, что я не посещал в этой жизни. А вот обратно – вполне. – Приведя себя в порядок, Пятый встал, закинул рюкзак на плечо, и подтянув Клауса за грудки к себе, сообщил: - Сбегать не смей – вернусь, как только успокою родителей. И отпустив медиума, исчез. Клаус рухнул на диван, наконец-то ощущая, как шок его наконец-то отпускает. Минуты через две, подумав, он взялся за собственный телефон и позвонил: - Крис, привет. Можешь приехать? И Бенедикта захвати, да. Дааа! Чудно! Жду. Если он сам не имеет права напиться, то хотя бы посмотрит, как это делают другие. Плюс, на трезвую голову такое точно всерьёз не воспримешь…***
Даллас, Техас, это же время. В одной из подворотен близ центральной улицы в воздухе возникла синяя вспышка. Выплюнув из себя два тела, она исчезла, не оставив и следа. - Ооо… Где это мы? Или когда? Пятый? – Первое тело, приподнявшись с асфальта, на коленках подползло ко второму. Клаус похлопал Пятого по щекам, и тот застонал, приходя в себя. - Клаус, отцепись. Я слишком трезв, чтобы отвечать на твои заигрывания. – Вяло отмахнувшись от помощи брата, Пятый встал, пытаясь разогнать туман в голове. На шум и вспышку света начали обращать внимание прохожие – время было не настолько поздним, чтобы их появление осталось незамеченным. И пока Пятый и Четвертый пытались прийти в себя после жесткого перемещения, события продолжали развиваться с той же неумолимой скоростью. - Вот ты где, Габриэль! – Братья повернулись на голос и увидели стремительно бегущую к ним монахиню. Не останавливаясь, она схватила Пятого за руку, и потащила за собой. – Несносный мальчишка, пастор Лукас чуть инфаркт из-за тебя не получил! Только невыносимая тошнота и слабость, вызванные перемещением, не дали Пятому убить её в ту же секунду. А так же, любопытство по поводу того, откуда эта особа знает так ненавистное ему имя… Клаус, пару секунд подумав, поспешил за ними следом. Если он что и понял за два конца света, так это то, что в неприятности нужно вляпываться вместе!