Профессиональная этика

— Какая встреча! — расплылся в улыбке Годжо и уселся на корточки, ребячески подперев щеки кулаками. — Чем занят, Нанами? Нанами зыркнул на него, даже не пытаясь скрыть недовольство на лице. — Пытаюсь потерять сознание от кровопотери раньше, чем мне придется вас выслушать, Годжо-сан, — сообщил он, переводя взгляд перед собой. Его забавляло то, что Нанами все так же использовал холодный кейго и вежливые обращения, при этом без тени стеснения высказывая ему прямо в лицо свое крайне невысокое мнение о единственном и неповторимом Годжо Сатору. Не то, чтобы его это хоть минимально задевало. Годжо прекрасно знал, что он раздражает Нанами. В этом и была суть — иначе было бы неинтересно. Терпение у Нанами было бесконечным: была ли это намертво въевшаяся профессиональная этика или он и до этого был таким, Годжо не знал, но проверять растяжимость понятия бесконечности было его, можно сказать, специализацией. “Предел” — определенно не то слово, которое его интересовало, но большинство людей вокруг достигало предела довольно быстро. Терпение Нанами все не достигало границ, как он не пытался. Это уже было интересно. Никто в здравом уме не стал бы его доставать — одного взгляда Нанами было достаточно, чтобы осадить любого и одновременно понизить температуру в комнате на пару градусов. Но эй, кто бы посмел заявить, что он в здравом уме, это было бы почти оскорблением для шамана его уровня. — Я могу помочь, — предложил Годжо и, не дожидаясь ответа, бесцеремонно развел полы пиджака в стороны, ощупал промокшую от крови ткань. — Годжо-сан, — сказал Нанами и ох, резкости в этом голосе было достаточно, чтобы оставить на лице след, как от пощечины. Какая жалость, что на него это не действовало. Годжо с предвкушением растянул губы в улыбке. — Я прошу вас воздержаться от самостоятельного лечения, которого я не просил. Иери-сан займется ранениями, как специалист нужного уровня. Пфф. — Ты же говорил, что доверяешь моим навыкам. Нанами сжал челюсти. Действительно, говорил. Годжо бесцеремонно принялся расстегивать пуговицы на рубашке. Нанами недовольно свел светлые брови, нахмурившись, но для того, чтобы его остановить, этого определенно было недостаточно. Годжо отлепил промокшую от крови ткань от тела, потом все так же не стесняясь, задрал до груди нижнюю майку. Рана действительно была не серьезная, скорее раздражающая — будто куча булавочных уколов на свезенной коже, которые обильно кровили. Максимум трещина в ребре. Успокоив то, что отдаленно напоминало совесть, Годжо занялся тем, чем, собственно, и собирался изначально — распустить руки под прикрытием необходимости наложить обратную проклятую технику. Он прошелся, пальпируя, по крепким мышцам — черт, каким это образом он сумел так увеличиться в размерах за какие-то пару лет? Ему казалось, что они одной комплекции — спустился ниже по косым, отвернул планку рубашки и нащупал пальцами вышитое лого. — Камакуро? — сморщил нос Годжо. — Слушай, от тебя я ожидал хотя бы Ральф Лорен. Напомни, где ты там работал? — Это ручной крой, — холодно отшил его Нанами. У него сто процентов был полный шкаф абсолютно одинаковых рубашек, как у полного психопата. Годжо предусмотрительно не стал говорить этого вслух, но хмыкнул под нос. Он положил пальцы на окровавленный бок и пустил поток обратной проклятой энергии: пальцы у него были холодные, это он знал, но Нанами ничего не сказал. Ничего он не сказал и на то, как рана принялась затягиваться, штопая сама себя, хотя должно было быть не особо приятно — Сёко колола местное обезболивающее перед процедурой, но это были тонкости. Годжо довольно огладил заросшую кожу, еще больше пачкаясь в засыхающей крови. — Как новенький, — довольно сообщил он. Пальцами он ощутил неровности, проступающие линии рубца. Слишком сильный напор проклятой энергии, слишком мощная концентрация. Останется шрам. Черт, он облажался. — Благодарю, — ледяным голосом сказал Нанами и отпихнул его локтем, вставая по стенке. — В следующий раз… — начал Годжо. — Следующего раза не будет, — отшили его. *** Если по-хорошему, его присутствие здесь не требовалось — он уже сдал Юджи на поруки, и у него не было ни малейшей мысли сомневаться в нем или тем более в его временном кураторе. Будь этим самым куратором кто угодно другой, Годжо и не подумал бы явиться на брифинг, но такой случай он пропустить не мог. Нанами его присутствие почувствовал, судя по напрягшимся плечам, но не стал прерывать Юджи, который ровно в этот момент что-то ему рассказывал, едва не захлебываясь от восторга и активно жестикулируя. Конечно, это было бы невежливо. Годжо бесцеремонно повис у него на шее, обхватив локтем. Нанами еще сильнее напрягся, но даже не соизволил повернуться в его сторону. Руку его он все же не скинул — Годжо не стал обольщаться насчет себя, просто Нанами не стал бы проявлять неуважение при третьем лице, особенно при младших. Ну, тем хуже для него: Годжо привалился к его боку, прижимаясь еще ближе, обхватил второй рукой под грудью, положил подбородок Нанами на плечо. Юджи, славный мальчик, только еще шире улыбнулся. Ну, может сенсей и приставучий, но видимо Нанамин его дорогой любимый кохай, очевидно, что он не может держать руки при себе. Будь здесь Фушигоро или Кугисаки, Годжо бы ожидала осязаемая волна осуждения. — Годжо-сан, — холодно сказал ему Нанами, складывая руки на груди. — Не могли бы вы убрать руки. Конечно он мог бы, но не собирался: интересно, сколько в этот раз готов будет стерпеть Нанами, особенно учитывая ограничение в виде присутствия младшего, при котором ему надо было соответствующе держать лицо. Он из-за спины показал Юджи сложенный квадратик бумаги и заговорщицки улыбнулся. Юджи вначале озадаченно нахмурился, а потом просиял, поспешно кивнул, пообещав держать тайну сенсея в секрете. Замечательный мальчик. Не было никакой надежды, что Нанами этого не заметил, у Юджи все было написано на лице, но виду он не подал — видимо, считал ниже своего достоинства на это реагировать. Что ж, можно чуть изменить план — в последний момент передумав, Годжо не стал опускать записку в карман пиджака, а отвел полу в сторону и сунул Нанами руку в карман брюк. Сработало — Нанами резко повернулся к нему, возмущенно свел брови. Годжо невинно улыбнулся, все так же упираясь подбородком ему в плечо и просовывая руку еще дальше в карман, чтобы оставить записку. Он улыбнулся шире, Нанами нахмурился сильнее. Карман оказался достаточно глубоким, а ткань достаточно тонкой, чтобы Годжо ощупал пальцами крепкое бедро и. Оу. Этого он, по правде, не планировал. Спасибо повязке — так хотя бы не было видно, как он глупо хлопнул ресницами, задумчиво пошевелив пальцами. Рука Нанами вцепилась ему в запястье, хватка у него была мощная, Годжо почувствовал нажим даже через свою фоновую бесконечность, и тут же, мгновение поколебавшись, снял технику. Пальцы сжались на запястье со всей силы, так, что в кожу впились ногти — очевидно Нанами не ожидал реального контакта. Микс из избыточной тактильности и вечно активной техники барьера сделал его кожу за эти годы гиперчувствительной, но Годжо вспомнил об этом досадном обстоятельстве слишком поздно и едва успел закусить губу, чтобы не издать позорный звук. Широкая сильная ладонь жгла кожу как огнем, особенно ярко впечатываясь бугорками мозолей, натертый рукоятью клинка. В голове пронеслась неуместная мысль, как бы эта самая ладонь ощущалась на местах, отличных от запястья. — Ты что творишь? — прошипел Нанами, но тут же исправился. — Вы что творите, Годжо-сан? Годжо стрельнул глазами, проследив его взгляд: Юджи выглядел озадаченным и немного расстроенным, будто ему было жаль, что трюк сенсея не удался. Третий красный глаз посмотрел на него с нескрываемым презрением из кожной складки под веком и тут же закатился обратно. Ну, хотя бы в подборе свидетелей его провала повезло, но блестящий план снова сработал против него. Проклятье. *** — Я ожидал Итадори, — сказал ему вместо приветствия Нанами. Ужасная неблагодарность в ответ на его присутствие. Ну да, может быть это и должна была быть полевая тренировка для Юджи, может быть он и правда чуть не довел до инсульта несчастного Иджичи, когда услышал, как тот договаривается с Нанами по телефону, может быть, и что с того? Он сам был сенсеем Юджи и он сам выбирал для него расписание. — Юджи занят. — Чем? — Новой тренировкой. — Какой? Он еще не придумал что соврать, черт. — Неважно, — туманно сообщил он. — Я помогу разобраться, неужели ты не рад? — Здесь не с чем разбираться, — поджал губы Нанами. — Особенно шаману особого ранга, это задание максимум для второгодок. Я поэтому и договорился с Иджичи о присутствии Юджи, ему было бы полезно. — Значит, разберемся быстрее, — широко улыбнулся Годжо. — Я разберусь, — подчеркнул Нанами. — Это мое задание. — Я посмотрю, — беспечно сказал Годжо. — И помогу при случае своему дорогому кохаю. По челюсти Нанами прошлись желваки, но он все таки смолчал. Какая жалость. Пустой зал бывшего бейсбольного центра буквально фонил проклятой энергией. Ничего удивительного, что запросили шамана первого ранга — на первый взгляд выглядело, будто тут засело мощнейшее проклятие. Для Шести Глаз было сразу видно, что здесь просто собрался сгусток мелких, сбился в рой, это обмануло бы любого. Здесь действительно нечего было делать опытному шаману — и в то же время это было бы идеальной практикой для новичка. Пространство закрытое, но достаточно широкое для маневра, проклятия недостаточно сильные для элемента непредсказуемости, но в достаточном количестве, удобная возможность для наблюдателя, который мог при случае чего вмешаться. Отличная площадка, чтобы потренировать начинающих. Определенно Нанами обладал куда большим талантом к преподаванию, чем он сам. Почему он отказывался от места в колледже? Потому что мы не можем себе его позволить, отшил его как-то директор Яга. И потому что он напрочь отказывается работать с тобой. Как грубо. Нанами снял пиджак, повел плечами, разминая их. Ослабил галстук, расстегнул пуговицу на воротничке. Махнул на пробу клинком — под гладкой тканью рубашки перекатились мышцы. Годжо поймал себя на том, что пялится, даже не скрываясь. Он оперся на сетку, скрестив руки на груди, специально выбрав лучший наблюдательный пункт, с которого было видно всю площадку. Может, стоило левитацией добраться до табло и глянуть сверху, но с той позиции не так хорошо было видно движения трапеций под темно-синим хлопком рубашки и совсем не было видно крепких бедер и отличной задницы, которые отлично подчеркивала светлая ткань, когда Нанами переносил вес для лучшего размаха. Годжо мрачно потер переносицу, пытаясь выкинуть эти мысли из головы. Как вообще так вышло, что его замечательный план довести Нанами доводил только его самого. Ну, в его оправдание, сложно было произвести впечатление на человека, который знал тебя в восемнадцать. Но это же должно было работать и в другую сторону, разве нет? Он отвлекся, глядя, как Нанами взялся за работу: проклятий было достаточно, но ни одно пока не сумело его задеть. Он занес клинок, медля секунду перед ударом, видимо, проводя свои расчеты, резко и с размахом опустил. Проклятие повалилось на землю двумя ровными частями, завизжало и закрутилось, истекая черной жижей. Годжо попытался подсчитать, какую силу надо было приложить, чтобы располовинить такую тварь одним ударом. Даже несмотря на свою технику, математику он безбожно заваливал даже в старшей школе, но его вполне хватило, чтобы сложить раз — этот широченный размах плеч и мощную спину и два — его собственную поджарую фигуру и бесконечные ноги. Если вкратце, то они могли бы потрахаться прямо тут, стоя, и Годжо даже почти не пришлось бы судорожно вцепляться в сетку, чтобы удержаться на весу. Нанами кинул в его сторону подозрительный взгляд, будто мог догадываться, о чем он думает. Годжо одарил его сияющей улыбкой. Нанами поджал губы и одним широким движением смахнул с клинка остатки крови и слизи, с оттягом рубанув воздух. Ууф. Годжо на секунду задержал дыхание. Эй, он сюда заявился, чтобы на него отвлекались. Какого черта он не в центре внимания, а пускает здесь слюни, как какой-то пубертатный школьник. Да даже когда он был пубертатным школьником, слюни пускал не он, а на него — о, стоп, это, наверное, не совсем хорошо. — Годжо-сан, — спросил Нанами, каким—то образом оказываясь рядом — что? когда он успел пропустить, что он закончил? — С вами все в порядке? Он еще и имел совесть выглядеть — ну, выглядеть. Открытые завернутыми рукавами жилистые предплечья измазаны остывающей эктоплазмой, прядь волос выпала из идеальной прически и прилипла ко взмокшему лбу, чуть раскрасневшиеся щеки, поднимающиеся от ритмичного дыхания плечи. — Что у вас лицом? Конечно же ситуация была в его руках. Он полностью все контролировал. — А что? — растянул губы в хитрой улыбке Годжо. — Не можешь отвести взгляд? Нанами поморщился. Возмутительно. *** Время близилось к шести. Годжо уселся на край платформы и спустил ноги вниз, глядя, как Нанами легко спрыгнул на рельсы, спружинив, и принялся изучать следы. Конечная станция этой ветки метро была закрыта — якобы, на техобслуживание, на самом деле, чтобы дать им время разобраться. Два самоубийства за одну неделю определенно не могли быть совпадением: Годжо щелчком пальцев развеял пару неровных теней — проклятия самих самоубийц, которые едва успели сформироваться, слабые и расплывчатые. Это не было целью их миссии, здесь должно было быть что-то гораздо, гораздо больше. — Что-нибудь нашел, Нанами? — спросил он, болтая ногами. Нанами выпрямился, снял очки и тяжело потер переносицу. — Нет, — сообщил он очевидное, надевая очки обратно. — Довольно странно искать следы, когда у кого-то из присутствующих есть техника Шести Глаз, не находите? — Ну, — пожал плечами Годжо. — Тебе же тогда будет неинтересно. — Уверяю, “интерес” находится на последнем месте в списке причин, по которым я занимаюсь работой шамана. — О, серьезно? — оживился Годжо. — А что на первых местах? — Годжо-сан, — перебил его Нанами. — Где проклятие? — А я в списке есть? Нанами медленно вдохнул и так же медленно выдохнул. Черное эктоплазменное щупальце обвилось вокруг его ноги, и Годжо мгновенно, даже не задумываясь, сложил пальцы в Красный — но, к удаче, Нанами молниеносно отреагировал на движение его руки и увернулся. Черт, какой Красный, он бы тут все разнес. Проклятие выползло из туннеля бесформенной тушей с тошнотворно огромным количеством конечностей. Нанами достал из-за спины клинок, встал в стойку. — Так что насчет меня? — сказал Годжо почти у него над ухом, тоже соскочив вниз. Он осмотрелся кругом — проклятие было одно, только здесь. В противоположном конце туннеля фонило, но было пусто, видимо, там находилось основное гнездо. — Что насчет вас? — на удивление спокойно переспросил Нанами, увернувшись от очередного щупальца и с силой разрубив его на излете. — Я есть в списке причин того, чтобы становиться шаманом? — Настоятельно прошу перенести подобные разговоры на нерабочее время. — В нерабочее время ты отказываешься со мной говорить, цитирую “потому что это нерабочее время”. Нанами бросил на него взгляд, как бы говорящий, что в этом и была суть. — Так на каком я месте? — На каком еще месте? — судя по голосу, он начал выходить из себя. — Ты не сказал “нет”, — усмехнулся Годжо и легко заскочил на протянувшееся в его сторону щупальце, даже не достав руки из карманов. Он так же легко перескочил на следующее, хорошенько выбрав максимально безопасную для окружающего траекторию, срезал оба Синим, изящно перевернулся в воздухе и так же изящно приземлился на платформу, даже не покачнувшись. Потом с легкой улыбкой повернулся к Нанами, проверить, оценил ли он его идеальное исполнение. Судя по его кислому лицу, не оценил. Годжо только открыл рот, чтобы возмутиться, но электронное табло мигнуло цифрами, начиная отсчет первой минуты седьмого часа, и Нанами раздраженно цыкнул. Что-то в воздухе неуловимо поменялось — будто стало чуть тяжелее дышать. Проклятие это почувствовало, завозилось, отступая в туннель, будто пыталось перегруппироваться. Аура проклятой энергии вокруг Нанами разрослась, стала игольчатой и неровной — Шесть Глаз Годжо видели ее в малейших деталях, но любому хорошему сенсорику было бы понятно, что уровень опасности сместился до показателя “смертельная”. Нанами повел плечами, спрятал клинок обратно в ножны. Ах да, с этой техникой он управлялся врукопашную — сегодня Годжо определенно везло на развлечения. Нанами хрустнул суставами, переплетая пальцы. Потом расстегнул пряжку ремня и в одно хлесткое движение резко достал его из шлевок. Воздух свистнул. Годжо сглотнул, во рту мгновенно пересохло. Проклятие что-то хлюпнуло, и Годжо мысленно с ним согласился. Эта картина будет его навязчиво преследовать еще достаточное время, если судить по его стратегическим не успехам последних недель. — Пора с этим заканчивать, — сказал Нанами неясно кому из них, наматывая на ладонь ремень, чтобы укрепить кулак. Вот с этим Годжо был уже не согласен. *** Едва только получив назначение у директора Яга — вернее, бесцеремонно выхватив папку у него из рук — Годжо решил не мелочиться и телепортировался сразу к Нанами домой. Не то чтобы он здесь был раньше, естественно нет. Адрес и точное местоположение он успел вызнать у Иджичи — развязать язык ему было проще простого, хотя бедняга смертельно побледенел, сообразив, что выдал Годжо что—то, чего он до этого не знал. Чашка жалобно звякнула о каменную столешницу островка. Годжо повернулся на пятках, осматриваясь — кондо был небольшим и болезненно аккуратным, минимализм и простые формы, сплошные прямые углы и комбинация черного, белого и серого. Это определенно не выглядело как место, где кто-то живет, скорее как картинка из каталога. Незримое присутствие психопатского шкафа, набитого одинаковыми рубашками, было несомненным. Единственным, что выбивалось из идеального порядка была неровная клякса кофе, которая расползлась грязным пятном по светлой поверхности. Ну, и он сам. Нанами тяжело выдохнул через зубы, опустил клинок, который успел ухватить, развернув чашку с кофе, когда он внезапно материализовался из воздуха. Годжо сунул руки в карманы и перекатился на пятках, откровенно его рассматривая. Нанами еще даже не успел собраться — с растрепанными влажными после душа волосами, без очков и не застегнутый под горло, он выглядел совсем по-другому. Годжо, в принципе, на это все не обратил особого внимания, куда больше его заинтересовало отсутствие рубашки. Он даже подошел поближе, уперся в столешницу локтем и уложил на ладонь подбородок, разглядывая широкие плечи, мощные мышцы, карту шрамов — а, вот и тот самый, который остался после его мастерского лечения . — Годжо, — резко сказал Нанами. О, он опустил сан. Можно считать, предупреждение — это значило, что он был очень, очень недоволен. — Задание, — Годжо помахал папкой и беспечно шлепнул ее на стол. — У тебя. — И это было настолько срочным, что нужно было заявляться ко мне домой? Он не ответил, подпер подбородок и второй ладонью Нанами подтянул в себе папку кончиками пальцев, пролистал бриф. Проклятие первого ранга, инструкции по завесе, радиус эвакуации гражданских, ничего особенного, обычный вторник. — И что из этого требовало присутствия здесь? — Мог бы сказать спасибо, — оскорбленно сказал Годжо. — Я как старший, считай, предлагаю тебе свой совет и свой опыт. Тебе стоит быть повежливее. — Сатору, — тяжело сказал Нанами. Оу, это был не то что красный флаг, это было даже не штормовое предупреждение, которое рассылали сообщениями муниципальные службы, это была уже надрывная сирена красного уровня опасности. Нанами не звал его по имени. — Сатору? — преувеличенно шокировано переспросил Годжо, даже не пытаясь скрыть ухмылку. — Не забывай, что я все таки твой семпай. — Ты заноза в моей заднице, — перебил его Нанами. — Одно не исключает другого, — пожал плечами Годжо. Нанами выдохнул через зубы. — Что тебе от меня надо? Каменный фасад дал трещину. Годжо почувствовал, как приливающий от азарта адреналин разогнал мысли и движения. Еще чуть-чуть — и еще одна победа в его бесконечном списке. — Как там твоя техника считается, семь к трем? — беспечно спросил он, искренне наслаждаясь озадаченностью, которая промелькнула на лице Нанами. — А где у меня слабая точка? Это должно было быть последней каплей — ну, он так рассчитывал. Взгляд Нанами потяжелел. Годжо показалось, будто вдоль позвоночника пробило ледяной волной, ощущалось даже через Бесконечность. Может все таки не стоило. Потом Нанами в пару шагов оказался на его стороне и чужая ладонь неуловимо быстро метнулась к нему и сомкнулась на горле. От неожиданности Годжо высоко выдохнул. — Быстро же ты, — сумел выдавить он, цепляясь за свою маску самоуверенности изо всех сил. Эй, это же он должен был довести Нанами. По плану его раздражающе бесконечное терпение должно было закончиться прямо сейчас, а не Годжо растеряться. Не ослабляя хватки на горле, Нанами наклонился так близко, что его дыхание обожгло ухо. — Я уже давно рассчитал. В одном Годжо оказался прав — мысленные подсчеты приложенных усилий оказались вполне верны. Отпустив, наконец, его шею, Нанами без особых усилий подхватил его под бедра и приподнял. Годжо, с секундной задержкой осознавая происходящее, уцепился ему за плечи. Он почти что придумал колкую фразу, но едва раскрыл рот, Нанами усадил его на столешницу и тяжело оперся на руки по обе стороны от его бедер. Разлитый по его вине кофе тут же промочил ему форменные брюки, но этого определенно было недостаточно, чтобы отвлечь его внимание от этой ситуации хоть на мгновение. Годжо сглотнул, неловко заерзал, глупо сморгнул. Так далеко он в своих планах не заходил — сказать честно, если он в чем-то и был уверен, то в том, что до этого не дойдет. Да ладно, это же был Нанами Кенто, идеально отглаженный костюм, идеальный пробор, идеальное самообладание. Скорее Мегуми улыбнулся бы для фотографии, чем Нанами сорвался бы. Выглядел он откровенно взведенным, без очков эмоции считать на нем было куда проще. Годжо наклонился вперед еще ближе, почти соприкасаясь носами, и еще больше растрепал ему волосы. С незачесанной назад челкой он выглядел забавно — Годжо захихикал, и выражение лица Нанами сменилось с “разозленный” до “взбешенный”. Замечательно, то что нужно. Может, победа в этом раунде все таки останется за ним. Нанами бесцеремонно подтащил его ближе к краю, вжимаясь бедрами в бедра, и запустил руку в волосы, заставляя выгнуть и открыть шею. Годжо удивленно высоко выдохнул. А может и нет. — Годжо-сан, — ровным голосом спросил Нанами, проводя губами вдоль шеи, но не касаясь кожи. — Так что вас интересовало касательно моей техники? Годжо перехватил его за талию и подтащил еще ближе к себе, окончательно отбросил даже намек на приличие и поерзал бедрами, пытаясь определить размер через слой одежды. — Так что, — подыгрывая, сказал он, пытаясь звучать серьезно, хотя Нанами резко втянул воздух, когда Годжо запустил руку ему за пояс штанов. — У каждого есть слабое место? — Конечно, — подтвердил Нанами, удивительно спокойно для того, кому в этот момент отдрачивали. — Мое мы уже узнали, — ухмыльнулся Годжо и провел широкую влажную полосу языком вдоль ключицы. — Что насчет твоего? — Придется постараться, — выдохнул ему в шею смешок Нанами. — Тч, — цокнул языком Годжо и завел глаза. — Я же сильнейший. Нанами страдальчески вздохнул и, прихватив его челюсть большим и указательным, заткнул ему рот своим собственным. Годжо, даже не раздумывая, тут же сунул в чужой рот язык, запустил руку Нанами в волосы и потянул его на себя, разлегшись на столе. В спину впилась несчастная чашка, и Годжо недовольно скинул ее локтем, не отвлекаясь на жалобный звон разбитого стекла. Нанами с досадой отстранился, видимо, собираясь выдать очередную недовольную ремарку, но Годжо с силой дернул его за волосы, еще крепче вжимая в себя, и тот сбился с мысли, опасно прищурился, сжав руки на его бедрах. — Не отвлекайся, — поучительным тоном сказал ему Годжо. — И я надеюсь ты запомнил про сильнейшего. Это тебе придется повторить. — Посмотрим. — Именно что посмотрим, — авторитет стремительно ускользал от Годжо. Он кинул взгляд на настенные часы — 8:15, на брифинг к директору они должны были явиться к десяти. Ему-то все равно, но Нанами за что в жизни не позволит им опоздать. Сам Нанами проследил за направлением его лица глазами, вопросительно изогнул бровь. Хватит ли у него времени, чтобы выиграть на этот раз? Годжо ответил ему самоуверенной улыбкой. Вполне.