***
Утро единственного, пожалуй, в году дня, в который парень выбирался наконец из своей «каменной норы» было звонким и солнечным, абсолютно не таким, как настроение бледного и явно только проснувшегося вампира. Недовольно поморщившись при виде солнечных лучей, пробивающихся сквозь неплотно прикрытые тяжелые бархатные портьеры, Юнги недовольно стонет и прячется под одеялом от назойливого яркого света. Идея посещения фестиваля уже не кажется такой хорошей, как пару дней назад, но парень, привыкший к своей «традиции», всё же выполз из кровати. Утренние процедуры занимают не так много времени, как обычно, и уже спустя полчаса полностью собранный юноша попивал горячий кофе в гостиной, с прищуром смотря на пышно цветущий сад. Часы бьют десять, и Мин, чуть вздрогнув от резкого звона, оторвался от созерцания белоснежных цветов и тихо выскользнул из холодной гостиной. До города было недалеко — каких-то двадцать минут ходьбы — и вампир, поплотнее укутавшись в черный плащ в попытке спрятаться от палящего солнца, неспешно двинулся в сторону шумящих улиц, на которые спешили жители соседних деревушек, так же желая поглядеть на буйство красок фестиваля цветов. Кроваво-алые и белоснежные розы, яркие солнечные подсолнухи, пьянящая густым фиолетовым лаванда — каких только цветов там не было. Юнги с долей отстраненности скользит взглядом по уже знакомым торговцам великолепным цветочным безумием, и вдруг замечает среди них новое, незнакомое ещё лицо: милый рыжий парень, широко и солнечно улыбающийся маленькой девочке, которой он протягивает небольшой букет ярких жёлтых подсолнухов. Юнги неожиданно даже для себя замирает, с любопытством принимаясь осматривать юношу. Странное ощущение разгорается внутри: что-то давно забытое, светлое, яркое и безумно нежное. Даже не поняв до конца, что он делает, вампир решительно направился к прилавку «солнечного мальчика», как он уже успел мысленно окрестить продавца цветов. Очнулся Юнги лишь тогда, когда юноша его окликнул. — Здравствуйте! Вам что-нибудь подсказать? Юнги лишь качает головой, опуская глаза на пестрящий цветами прилавок, и указывает юноше на кучку подсолнухов, лежащих на краю стола. —Дайте мне подсолнухи. Все, — хрипит он, старательно избегая встречи глазами с милым юношей. Тот кивает и принимается собирать в букет яркие цветы, оборачивая их в грубую темную бумагу. Спустя минуту копошений парень протягивает Юнги получившийся неожиданно огромным букет, перевязанный для надежности куском бечевки. — Вот, прошу, — улыбается юноша, с трудом удерживая в руках действительно большую охапку цветов. — Сколько с меня? — спохватывается Юнги, запуская в карман руку и вынимая оттуда небольшой мешочек с монетами. Рыжик пару секунд задумчиво смотрит на цветы в своих руках. — Два золотых. Вампир тихо хмыкает, ловя себя на мысли, что он не против отдать этому парню все деньги, что есть у него с собой в данный момент, но послушно платит назначенную цену. Осторожно забирает цветы у молодого торговца, и так же задумчиво как и он пару секунд назад, смотрит на букет. Вытягивает небольшой цветок с краю букета, и, внимательно посмотрев на милого рыжика, так привлекшего хладнокровного обычно Мина, вплетает подсолнух в яркие волосы милого парня. Глаза того взволнованно округляются, и Юнги не сдерживает легкой ухмылки, позволяя ей появится на тонких губах вампира. — Спасибо, солнце. Рыжик еще сильнее распахивает глаза, удивленно пялясь на бледного юношу, что медленно удаляется от его прилавка, ловя странное чувство внутри. Его окликает подошедшая к прилавку пожилая женщина, и рыжик оборачивается к ней, спеша составить новый букет, пока странный бледный юноша наотрез отказывается выходить из его мыслей.***
Юнги с долей скептицизма прожигал взглядом, казалось, бесчисленные букетики чертовых ярких подсолнухов, что распихали слуги во всех возможных местах в огромной холодной гостиной. Цветы яркими солнечными зайчиками мозолили глаза, и вампир сам не понимал, из-за чего он злится больше: из-за бьющих по привыкшим к тёмным холодным тонам глазам солнечным цветам, своего совершенно необдуманного решения купить злосчастные подсолнухи или своих априори глупых мыслях о милом продавце. Образ рыжика плотно закрепился на подкорке сознания Мина, и вампиру оставалось лишь бессильно злиться на всё это, теряясь в непривычных для него чувствах. Странная мысль о повторном посещении фестиваля совершенно неожиданно появляется в голове, и Юнги решает ей поддаться: слишком великим оказывается его желание вновь увидеть солнечного мальчика с миловидной улыбкой в форме сердца. При мысли о ней на бледных щеках вампира растекается непрошеный румянец, и Юнги, раздраженно фыркнув на это, скрывается в ванной, решительно намереваясь избавиться от него.***
Закатные лучи путаются в таких же рыжих волосах Хосока, что убирает оставшиеся после плодотворного торгового дня цветы. Он тихонько мурлычет что-то себе под нос, вспоминая о том множестве людей, что он встретил сегодня: парень любил их. Любил чисто и искренне: людской шум и смех, все их эмоции и действия. Кто-то говорил, что это полнейшая глупость — такая безразмерная любовь, ведь рано или поздно парню будет очень больно — но Хосок лишь солнечно улыбался на эти слова под неодобрительные покачивания головой. Среди всех этих лиц в памяти рыжего почему-то выделяется одно: тот самый бледный юноша, что купил у него все подсолнухи, которые обычно раскупали ну очень долго. Хосок не запомнил в деталях миловидное лицо незнакомца, но его голос почему-то прочно отпечатался в воспоминании: мягко-хриплый, вызывающий на коже приятные мурашки. — Хён, как денек прошел? Парень вздрагивает от неожиданно-громкого голоса сбоку, и поворачивается, замечая там младшего брата с небольшими связками различных цветов в руках. — Как видишь, — он указывает на оставшиеся цветы, осторожно перевязывая их тонкой веревочкой. Брюнет довольно кивает: — Значит всё хорошо. Как думаешь, отец разрешит нам завтра прогуляться по городу? Рыжий усмехается, с озорным прищуром глядя на брата. — Что, так не терпится вытащить Тэхёна на свидание? Чонгук на это краснеет, возмущенно что-то бурча себе под нос под тихий смех старшего. — А сам, хён? Неужели упустишь возможность позвать кого-то? — А я и не планировал, — легко улыбается Хосок. Чонгук на это молча усмехается, ясно выражая этим скептическое «Ну да, ну да», и направляется в сторону их дома, в окнах которого ярко горел свет. Спустя час, когда братья уже устроились на ночлег, что-то потянуло рыжего взглянуть в окно. На улице тихо стрекотали сверчки, будто крошечные звездочки теряясь в густых кронах деревьев неподалеку. На небе ярко сияет луна, и Хосок внимательно смотрит на неё, ловя себя на мысли о том, что она что-то ему напоминает. Спустя пару секунд размышлений в голове что-то щелкает: сегодняшний милый юноша. Его белоснежные, будто мерцающие волосы, бледная кожа, тонкие руки с длинными узловатыми пальцами… Рыжик ярко смущается от своих мыслей, отходя от окна и ныряя под тонкую простынь, что приятно охлаждает обнаженную кожу на груди и спине. Как только голова касается подушки, веки будто наливаются свинцом, и парень устало закрывает глаза, погружаясь в сон и позволяя мыслям в своей голове водить невообразимые хороводы, причудливо перебалтываясь и перемешиваясь.***
Шум площади приятно давит на слух, и рыжик широко улыбается ему, ныряя в постоянно копошающуюся, будто муравейник, толпу. Брат ушел уже довольно давно, действительно пригласив соседского мальчика, в которого он был влюблен, на свидание. Поэтому сейчас, глядя на счастливых младших с цветами в руках и милым, вызванным жутким приятным смущением, румянцем на щеках, Хосоку, возможно, немного грустно и совсем капельку завидно: ему тоже хочется так. Тоже хочется смеяться вместе с любимым человеком, тоже хочется оставлять и получать осторожные и трепетные поцелуи хотя бы на щеках. И почему-то на месте этого «любимого человека» в его мыслях находится тот самый бледный юноша. Рыжик не пытается отогнать куда подальше эти мысли: они до странного приятно греют душу. Парень неспешно идет вдоль лавок, рассматривая изобилие и цветов и прикыдывая, какие могут понравиться матери, и не сразу понимает, что происходит, когда он врезается во что-то на своем пути, а откуда-то снизу раздается довольно громкое и жутко недовольное «Ой!» Хосок смотрит на землю и замечает, видимо, упавшего на нее парня в черном плаще, что, похоже, и сам не до конца понял, что только что произошло. — Простите-простите-простите, — как заведенный, тараторит рыжий, протягивая к незнакомцу руки и помогая ему встать и отряхнуться. — С Вами всё в порядке? Парень недовольно отпихивает от себя руки встревоженного рыжего и сам принимается отряхивать запачканный пылью любимый плащ. Вот чувствовал Юнги — не нужно ему было никуда идти сегодня, и пожалуйста — не успел он и пять минут пробыть на злосчастном фестивале, как какой-то неотесанный слепой болван со всей силы врезался в него. Вампир уже собирался высказать этому парню все, что он думает о его невнимательности, как замер: на него смотрел тот самый продавец цветов, который так прочно засел в мыслях блондина. — Ох, это Вы! — непроизвольно вырывается изо рта радостное восклицание, а на щеках сразу же вспыхивает яркий румянец. Рыжий пару секунд недоуменно смотрит на него, но после в его глазах сверкает озарение, а на губах расплывается широкая улыбка. — Как там подсолнухи? Еще не завяли? — неудачная попытка пошутить, дабы скрыть жуткое смущение от встречи с так понравившимся Хосоку юношей. — Еще нет, — так же сильно краснеет Юнги, не зная, куда себя деть. Спустя пару секунд неловкого молчания и вроде удачных попыток избегания встречи взглядами, рыжик все же решается поднять глаза и тихо предложить: — Т-ты… не хочешь погулять со мной по улицам? Там… новые цветы привезли… — заикаясь от волнения, спрашивает он у беловолосого, что сахарно улыбается, услышав нерешительное предложение милого парня напротив.***
Юнги решительно не понимает, что происходит: почему вместо того, чтобы неспешно прогуливаться мимо пестрящих всеми цветами прилавков, он спешит куда-то за рыжеволосым, цепляясь за его ладонь, чтобы не потерять в оживленной толпе. Хосоку непременно потребовалось показать Юнги какие-то «они такие потрясающие, ты должен их увидеть» цветы, которыми торгует знакомый его отца. И растения оказываются и вправду прекрасными: такими яркими и сочными, но почему-то единственная действительно заинтересовавшая вампира деталь — отражение этих цветов в глазах рыжего парня. В них плещется столько восхищения при виде этого красочного безумии, а на губах играет такая счастливая улыбка, что Юнги сам не сдерживается и улыбается во все тридцать и парочку клыков. К счастью, он быстро вспоминает об этом, и приумеряет свой пыл, пряча клыки до того, как их заметил кто-либо. Вампир пару секунд внимательно осматривает выбор цветов на прилавке, а после указывает торговцу на сразу бросившиеся в глаза ярко-фиолетовые гладиолусы. — Дайте пожалуйста девять, — шепелявит он, протягивая мужчине несколько медных монет и забирая у него небольшой букет. Юнги оборачивается ко все так же увлеченно осматривающему прилавок Хосоку и, краснея на все лады, протягивает ему цветы. Рыжик недоуменно смотрит на него пару секунд, и, услышав тихое «Это тебе», ярко смущается, забирая букет и шепча тихое взволнованное «Спасибо». Весь день прошел как-то размыто для Юнги: он и не помнил толком, что они делали, помнил лишь до сумасшествия счастливую улыбку Хосока и его звонкий смех. Он каждый раз старался сдерживать себя, чтобы не улыбаться слишком широко, боясь, что рыжик увидит их, увидит и испугается, откажется навсегда от Мина. И он не понимал сам, почему ему стало так дорого общение с этим парнем, которого он знает буквально… день. — Кстати, — неожиданно встрепенулся рыжий парень около полудня, обратив на вампира внимательный взгляд. — Я так и не знаю, как тебя зовут. На щеках Мина уже в который раз за этот день разгорается румянец. — Юнги, — тихо бормочет он, смущенно отводя взгляд. — Юнги, — повторяет за ним рыжик, пробуя на вкус новое имя. Оно будто сливки растекается на языке, и парень облизывает губы, после мягко улыбаясь. — Красивое имя. Румянец на щеках беловолосого становится еще насыщеннее, и он, смущенно улыбнувшись, поднимает глаза на рыжего юношу. — А как твоё имя? — Хосок, — улыбка на его губах становится какой-то робкой, и он старательно прячет глаза, избегая встречи взглядами с Мином. Тот беззлобно усмехается. — Почему это звучит как «солнце»? Рыжий широко смущенно улыбнулся. — Тебе кажется, — бормочет он, протягивая Юнги одно из купленных у проходящего мимо мужчины в годах румяных яблок. Юнги лишь вновь усмехается, откусывая кусочек от оказавшегося медово-сладким плода. — Нет. Ты и сам выглядишь, как солнце, — слова вылетают изо рта до того, как до Мина доходит их смысл. Рыжик еще сильнее краснеет (да как это, черт возьми, возможно?), и, неразборчиво что-то булькнув, обращает свое внимание на фрукт в своих руках, старательно избегая встречи взглядами с не менее смущенным беловолосым. — Хосок~а, — тихо произносит вампир спустя пару минут, поворачиваясь к парню и внимательно посмотрев в его карамельные глаза. — Говорят, сегодня вечером будут фейерверки… т-ты… не хочешь сходить посмотреть на них со мной? — запинаясь от волнения получить отказ и всё растущего смущения тихо произносит вампир, как завороженный смотря в глаза рыжеволосому. Спустя пару секунд в них что-то будто взрывается, рассыпаясь яркими искрами. — Ох, правда?! — в голосе Хосока сквозит неприкрытое восхищение и счастье, и при одном взгляде на это на губах Юнги расцветает искренняя ласковая улыбка. — Я с радостью!***
Хосок вертит в руках подаренные ему днем цветы, и старательно пытается не пялиться так открыто на стоящего рядом с ним парня. У Юнги до невозможного милая улыбка, и рыжик залипает на неё на несколько секунд, после замечая что-то странное. Клыки. У этого милейшего юноши были клыки. Хосок осторожно и медленно поворачивается, опираясь на перила и устремляя взгляд на тихую водную гладь, пытаясь понять, было ли то, что он сейчас увидел всего лишь игрой плохого освещения, или же ему просто показалось, и потому решается спросить об этом у беловолосого. — Юнги? — тихо окликает он парня, оборачиваясь к нему и встречаясь с внимательным взглядом. Рыжий чуть вздрагивает от неожиданных приятных мурашек, что ползут вниз по спине от затылка, и чуть прокашливается, пытаясь набраться смелости. — Могу я задать тебе вопрос? — Конечно, — бледные губы Юнги растягивается в сладкой милой улыбке, а сам он поудобнее облокачивается на деревянные перила, всё так же продолжая рассматривать почему-то сильно взволновавшегося Хосока. — Юнги, скажи честно, ты вампир? — на одном дыхании выпаливает он, после отходя на шаг от несчастной перегородки, которую он сжал до побеления костяшек от накативших волнения и страха. Улыбка с лица Юнги пропадает, а на щеках появляется какой-то лихорадочный румянец. Он опускает глаза на освещенную луной узкую речку под ними, и чувствует, как бешено бьющееся сердце будто внезапно останавливается и падает куда-то вниз. — Прости, — тихо, почти неразборчиво бормочет он, боковым зрением замечая, что Хосок останавливается рядом с ним и также устремляет взгляд на плавно текущую куда-то речушку. — Почему не сказал? — рыжий почти ненавидит себя за то, что голос еле заметно предательски ломается, выдавая его эмоции. — Я-я… я боялся, что ты посчитаешь меня монстром. Я боялся, что ты откажешься от меня. Боялся потерять тебя, твою улыбку, твой голос и твой смех. Прости, — повторяет он, всё так же не поднимая взгляда в страхе услышать ответ. Но в воздухе царит лишь тишина. А потом… Юнги удивлённо замирает, чувствуя тёплое мягкое касание на вспыхнувшей алым румянцем щеке. Оно длится совсем недолго — буквально пару секунд — но даже этого хватает для того, чтобы по всему телу пробежался, кажется, миллион крошечных искорок, а сердце будто бы разрастается в груди, занимая собой всё пространство. — Знаешь, — тихо произносит Хосок, вновь опираясь на деревянную балку и устремляя взгляд на тихую размеренную водную поверхность. —Возможно, это прозвучит очень странно, но… я влюбился в тебя. Так глупо и наивно, как ребёнок, — при этих словах на щеках обоих с новой силой вспыхивает, кажется, так и не сошедший румянец. — Я был так рад, когда мы с тобой столкнулись на площади сегодняшним утром. Я думал, что после вчерашнего я тебя больше не увижу… — совсем тихо и нерешительно заканчивает он, закрывая горящее от неимоверного смущения лицо ладонями. Сбоку слышится тихое копошение, и на руки Хосока ложатся чьи-то холодные ладони, осторожно отнимая их от ярко-алого от смущения лица. Парень нерешительно приоткрывает зажмуренные глаза, замечая перед собой влюбленно улыбающегося Юнги. — Знаешь… — почти шепчет он, приблизившись к лицу явно взволнованного рыжика, почти соприкасаясь с ним носами. — Возможно… я тоже влюбился в тебя вчера, — а после сокращает то несчастное расстояние между их лицами и аккуратно накрывает удивленно приоткрытые губы Хосока своими, осторожно целуя. Поцелуй выходит мягким и каким-то нерешительным, но при этом безумно нежным. Спустя пару секунд вампир отстраняется, заглядывая в глаза рыжего, выискивая там отголоски каких-либо негативных эмоций, и несказанно радуется, когда не находит там ничего подобного. На чуть влажных после поцелуя губах Хосока расцветает нежная улыбка, и Юнги, не сдерживаясь, оставляет на них ещё один короткий мягкий поцелуй, принимаясь осторожно гладить мягкие залитые насыщенным румянцем щечки рыжего. Хосок тянется к Юнги и осторожно поправляет венок из васильков и ромашек на его макушке, осторожно поглаживая белоснежные пряди.*5 лет спустя*
— Родной, где у нас пионы? — стараясь перекричать толпу, окликает Хосок беловолосого, быстро перебирая всевозможные банки с различными цветами. Юнги, улыбаясь, отдаёт букет алых роз каким-то девушке с парнем, и оборачивается к мужу. — Ты что-то сказал? — спрашивает он, протягивая руку и убирая вьющиеся от царящей вокруг влаги рыжие пряди со лба Хосока. Тот чуть улыбается и вновь опускает взгляд на многочисленные связки цветов. — Я не могу найти пионы. Беловолосый тоже устремляет взгляд вниз, рассматривая изобилие цветов, и чуть хмурится, когда не замечает там нужных. — Может, мы забыли их в доме? — задумчиво бормочет Хосок, вновь просматривая все цветы. — Я схожу, посмотрю, — он тянется к Юнги, коротко целуя его в щеку, и быстро поднимается по каменной лестнице рядом, скрываясь в полумраке небольшого домика, в котором они остановились на время фестиваля. Вампир влюблённо улыбается, смотря вслед супругу, и оборачивается, замечая стоящую под столом банку со злосчастными пионами. — Здравствуйте, — его окликает подошедшая к прилавку пожилая женщина, и Юнги оборачивается к ней, спеша принять заказ милой старушки. Ромашки неплохо смотрятся вкупе с васильками, и вампир позволяет себе улыбнуться чуть шире при воспоминании об их первом поцелуе: на нём тогда был венок из этих цветов, который сплёл для него Хосок. Стоило вампиру вручить покупательнице ее букет и лишь вспомнить о муже, как тот вышел из дома, направляясь прямиком к прилавку. — Я не нашёл их, — грустно бормочет рыжий, зарываясь пальцами в пушистые волосы на макушке. Он слышит тихие смешки Юнги и поднимает глаза, натыкаясь на веселые искорки на дне его зрачков. — У меня не слишком внимательное солнце, — сахарно улыбается Мин, протягивая рыжику банку с пышными пионами и не упуская возможности оставить короткий поцелуй на удивлённо приоткрытых губах. Хосок пару секунд смотрит на цветы в своих руках, а после поднимает взгляд на довольно улыбающегося мужа, и, усмехнувшись, спрашивает: — И где они были? — Под столом, — пожимает плечами беловолосый, поворачиваясь к подошедшей женщине и протягивая ей охапку тех самых пионов.***
— Хватит на сегодня, — выдыхает Юнги, устало облокачиваясь на стол и убирая страдающие на лицо белые пряди. Стоящий рядом с ним рыжеволосый усмехается, и, убрав последнюю связку ромашек в банку со свежей водой, подходит к Юнги и осторожно обнимает со спины, устраивая голову на чужом плече. Вампир тихо хихикает и разворачивается в кольце рук, закидывая руки на плечи супруга и любуясь запутавшимися в рыжих прядях закатными лучами. — Может, погуляем немного? — мурлычет Хосок, зарываясь пальцами в постоянно пушашиеся белые пряди на затылке вампира, коротко целуя его в щёку. — Обязательно. Но сначала отнесём цветы в дом, — тихо отвечает ему Мин, осыпая короткими, лёгкими, как мотыльки, поцелуями скулу и щёку. Рыжий, тихо рассмеявшись от приятных прикосновений, отстраняется от вампира и берёт в руки несколько банок с цветами, направляясь к дому. Юнги тихо восхищённо выдыхает, рассматривая яркую игру заката на лице мужа, и забирает остальные банки, унося их в комнату.***
— Мне кажется, или у меня дежавю, — ярко улыбается Хосок спустя несколько часов брождений по пестрящим цветами улочкам, рассматривая букет гладиолусов, которые протягивает ему вампир, сахарно улыбаясь. Мин в ответ на это смеётся, вплетая в рыжие кудри мужа маленький цветок, что ярким фиолетовым пятном выделяется на их фоне. Быстро приближается к лицу напротив и оставляет на аккуратных розовых губах быстрый мягкий поцелуй, а после собственнически обнимает за талию, направляясь к мосту. — У меня точно дежавю, — смеётся рыжик, облокачиваясь на деревянную балку и устремляя взгляд на улыбающегося Юнги, что остановился рядом с ним, осторожно обнимая за талию. — Возможно, не только у тебя, — сахарно улыбается вампир, оставляя короткий поцелуй на щеке рыжеволосого, и также устремляет взгляд на яркий диск луны на небе, чей свет ласково скользит по их лицам, отражаясь причудливыми бликами в зрачках. Спустя несколько минут тишины Хосок тихо недовольно бормочет «Ну вот, всё самому приходится делать» и поворачивается к растерявшемуся вампиру, впихивая ему в руки букет и обхватывая ладонями бледные щёки, прижимаясь к губам в наполненном нежностью поцелуе. Возможно, идея Юнги посетить злосчастный фестиваль цветов пару лет назад была не самой плохой идеей.