Следуя за ветром

      Я помню ледяной холод, пронзающий все тело. Я открываю глаза под тяжелым пластом вод, сетчатку мгновенно пронзают колкие искры мороза. Такое чувство, что вокруг меня и внутри все покрылось инеем. Движения стали, либо кажутся медленными, растянутыми… Хочется забить на все и нырнуть в объятия сна, восприятие сломалось… но пока есть осознание того, что наш сон прямо здесь и сейчас будет последним, что мы испытаем в своей жизни. За руку держу Микасу, вот шквальный огонь снова затих, всплываем, поднимаем головы, чтобы почувствовать воздух, который оказался гораздо теплее воды, судорожно хватаем ртами спасительный кислород и не можем надышаться… по нам снова стреляют. Даже не переглядываясь плывем куда-то в другое место. По хер куда, главное, что там можно было дышать. У нас должно хватить времени, чтобы дождаться помощи, без нее мы здесь сами превратимся в льдинки. Пока понимаем, что враждебно-настроенных людей вокруг гораздо больше, чем мы можем справиться.       Черт, глоток воздуха, выстрелы, и вот мы снова в воде… этот херов цикл продолжается бесконечно. Холод сводит мышцы, давит на грудь и легкие. Такими темпами я скоро плеваться льдинками начну. Долго мы так не протянем, конечности плохо слушаются, полнейшая дезориентация в пространстве. Мы хаотично метаемся по озеру, постоянно меняя направления, только вот делаем мы это не специально… мозг иногда просто отключается, даже последние извилинки замерзли. Ни я, ни Микаса… мы просто уже и не понимаем даже, в какой части озера находимся. Что же нас держит? Наверное лишь сила воли и желание выжить… А выстрелы не прекращаются даже сейчас. Крики, выныриваем, на берегах озера что-то происходит. Стремительно плывем, какой-то замерзший ручей, вроде там никого нет, радостно вылезаем на берег, и прямо перед моим носом возникает пистолет и ухмыляющаяся рожа разведчика…1,2,3,4,5 человек и все вооружены. Я не думала долго, стремительно подпрыгивая, вспарывая его рожу коньками и выхватывая у мертвеца оружие. Как-то безразлично отметила, что все нападающие разведчики…но они нападающие… Мимо меня черной тенью промелькнула Микаса, послышались сдавленные стоны и всхлипы. Стреляю — еще минус один. Переглянулись с подругой, зубы стучат от холода. Черные волосы Микасы, ее одежда все в инее, вода очень быстро превращается в лед. Слышатся звуки борьбы, но я даже не понимаю, откуда они идут, сознание затуманено от холода, который мертвыми, сильными, цепкими пальцами вцепился в нас и пустил корни в наши тела.       Куда-то бредем, не разбирая дороги, падаем…  — Лиса, а где мы? — стучит зубами подруга, прислоняясь ко мне плечом, обнимая мою руку своими дрожащими лапками.  — Не знаю, может уже в другой реальности? — смеюсь, — Я слышала, что когда человек капитально так замерзает, то его восприятие меняется. Вообще не могу понять, где мы, — зловеще клацающие зубы прикусили язык, солоноватый привкус все еще горячей крови наполнил рот теплом.  — У меня та же проблема. Как будто во сне… Давай просто кого-нибудь… подождем, — Мы настолько не соображали, что восприняли эту самоубийственную мыслю как отличное руководство к действию.  — Тем более так хочется спать, — прошептала я.  — Да… спать… наконец-то… — и я закрыла глаза, постанывая от боли.       А потом были любимые, сильные и теплые руки, несущие меня куда-то вдаль. Нежные слова любви и поддержки, обжигающие пощечины, не дающие уснуть. Теплый воздух медблока, горячие ванны, глаза Микасы рядом. И последняя мысль перед сном «С подругой все хорошо».       Проснулась я, дрожа от холода, в нашей с Риваем комнате. Утреннее солнышко заливало кроватку теплым светом. На мне наверное было штук десять одеял, огромным бутербродом высившихся на мне. Я же выступала в качестве начинки, упавшей вниз. Ривай захотел мной пообедать? Громкий чих разорвал тишину, в горле саднило, голова раскалывалась, знаменуя собой начало мерзкой, вялотекущей простуды. И да, до сих пор было холодно. Схватила градусник с тумбы, 35,7… хммм, это еще неплохо, после нашего с Микасой заплыва я ожидала худшего. Хотя непонятно, сколько мы времени провели в бессознательном состоянии, может это и не вчера было. Повезло, что конечности не обморожены. Устала… как же мне хреново. Рядом никого, надо заявиться в кабинет к Эрвину и потребовать объяснений, ибо просто так разведчики друг на друга с пистолетами не бросаются и товарищей не подрывают.       Я наплевала на форму и просто оделась потеплее, мысленно возблагодарив гостеприимную Маунт за столь прекрасные носочки, кофточку и штанишки из натуральной козьей шерсти. Ощутимо пошатываясь, направилась к Эрвину… нету гада. Или, услышав мой ангельский голосок, наполненный хрипами и чертыханиями, просто решил залезть под стол и затаиться там от греха подальше? Вспоминая вчерашнее поведение верхушки сдается мне, они, как минимум, подозревали возможность возникновения подобного инцидента. А мне не сказали. Где Ривай — хер пойми, Нанаба тоже может быть где угодно, а вот с Ханджи все должно быть проще.       Я буквально влетела в лабораторию под аккомпанемент от стука собственных зубов и дрожащих от холода поджилок. С ехидством и злобностью посмотрела на свою цель. Цель сглотнула, нервно вопросила:  — Ой, Лисонька, как твои дела? Вчера ты нас так испугала, думали вы с Микасой и не выживете поначалу. Микасочка кстати в порядке, — и расплылась в широкой улыбке, сверкнув очками. Я пододвинула к себе стул, сложила на спинку руки, сузила глаза и громко прошептала:  — Рассказывай! — было видно, что женщина прекрасно поняла, о чем я.  — Ты только не вини никого, все хотели как лучше, серьезно. Просто сильно просчитались…  — Рассказывай, — еще настойчивее потребовала я. Женщина вздохнула и начала свою повесть…       На протяжении всего сказа я попивала горячий чай, принесенный заботливым Моблитом, а также поражалась, почему действительно Эрвин не рассказал обо всем стихийникам. Ривай был прав, говоря, что это бы заставило нас быть более осмотрительными. Командор, по сути, сам же себе усложнил задачу, разве что он хотел использовать нас как приманку. Если про подобную историю прознает Диа, не видать Эрвину разговора с ним как своих ушей… если конечно уже не прознал. Но тут уже встает вопрос мотивации… но в голову Эрвину лезть не особо получается, манипулятор хренов, такое ощущение, что специально хотел, чтобы обстановка накалилась до предела, а с другой стороны именно это и заставило предателей действовать неосмотрительно.  — Лис, ты на нас сердишься? — Ханджи вплотную приблизила свое лицо к моему.  — Пока не понимаю, но я точно не злюсь на тебя, — отмахнулась я. — Но меня дико беспокоит Эрвиновская манипуляторская любовь к подпольным играм. Чует моя задница, нам еще это аукнется.  — Но зато все предатели либо пойманы, либо убиты! — воскликнула женщина, — Да и вас с Микасой спасти удалось.  — Я не против выступать в пользу дела в качестве наживки, когда я знаю об этом, но никогда я ни бельмеса не в курсе. Это подрывает доверие, причем весьма значительно. Не знаешь, какую аргументацию использовал Эрвин, чтобы заставить Ривая на это согласится? Насколько я поняла, он аж в самом начале предположил, что меня могут использовать как приманку?  — Эрвин недвусмысленно намекал, да и говорил, что мы все это делаем ради твоей защиты и защиты других стихийников. Лис, не то, чтобы Ривай тут ни при чем, просто Эрвин надавил ему на самое дорогое — на твою безопасность. Видела бы ты твое лицо, когда лед подорвали. Он первый вылетел из кабинета и помчался к вам с Микасой на помощь. А Эрвин, с точки зрения морали он поступил херово, но я думаю, что он сам не ожидал, что вы окажитесь в такой серьезной опасности. Мы… да и он, всегда сражались со сложным врагом. Просто силой его не возьмешь, просто хитростью тоже. Эрвин привык терять и отправлять людей на смерть…  — Да понимаю я. Вопрос в том, какая у него личная цель. Сомневаюсь, что дело в альтруизме перед человечеством.  — Не веришь в альтруизм? — улыбнулась женщина  — Вообще ни капельки, — закуталась в свитер я. Холодно.       Мы с Ханджи и Моблитом спокойно пили чаек, когда в лабораторию забежал пыхтящий Эрен:  — Ханджи, у нас Алиса пропала! Я капралу помогал относить ей обед, заходим в комнату — а девушки и нет… Капрал пошел к Эрвину, наверняка не всех предателей обезвредили! Я уверен, ее точно похитили! — упс. Я весело помахала Эрену, приглашая за столик.  — Да ладно! Ты здесь была! А почему по всей спальне вещи разбросаны? Форменный бардак! — вытаращил глаза друг.  — Я искала, во что одеться, — криво улыбнулась.  — Алиса, быстро возвращайся. Капрал рвет и мечет, он уже пол штаба на уши поставил, когда я уходил тебя искать.  — А где он был в последний раз?  — Столовая, пойдем, дура!  — Эээрееен, покатай меня, большая черепаха! А то меня лапки плохо держат.  — Но досюда то ты добралась, — проворчал парень.  — Мной двигал праведный гнев, — Эрен вздохнул, пробурчал что-то про наглых, зазнавшихся девах, но послушно подставил спину и проворчал:  — Залезай, ненормальная.       С воплями «Игого, лошадка» мы пробежались по четверти Штаба, пока наконец не встретили Ривая… на пороге лаборатории, разговаривающего с Ханджи. Могли бы просто там остаться. Он раздраженно посмотрел в нашу сторону, его глаза опасно сузились, Эрен задрожал и начал что-то мямлить. Мужчина быстро подошел к нам, схватил меня за шкирку как нашкодившего котенка, критично повертел и осмотрел со всех сторон. Примерно также он разглядывает швабру перед покупкой, я видела. Мною как товаром Ривай остался явно недоволен, раздраженно цыкнул, перенеся меня на руки, и бросил Ханджи:  — Напомни Эрвину, что сегодня-завтра у меня выходной. Тем более мне вот за этим, — тукнул мне пальцев в нос. Я, недолго думая, подтянулась и больно прикусила указующий перст, так нагло маячивший перед лицом. Этот гнида даже бровью не повел! — присматривать надо. А то еще ломанется неизвестно куда в таком то состоянии. Ее трясет от холода, как осиновый листочек на ветру.       До комнаты мы не сказали другу ни слова. Надежно заперев дверь, он кинул меня на кровать:  — А поосторожнее нельзя? — возмутилась я.  — Эти слова к тебе должны быть адресованы. Только грандиознейшая дура могла куда-то выйти в такой обстановке. Если ты не заметила, тебя убить пытались или похитить. Наши бравые пленные не сходятся в показаниях.  — Заметила, и что? Я пошла узнавать причину. Ханджи мне все рассказала. Я знаю, что вы специально от меня все скрывали.  — Не строй из себя особенную. План скрывали почти ото всех членов разведки.  — Да, только вот касался он непосредственно меня, — вспыхнула я, все больше распаляясь, — Что, переспал таки по указке своего обожаемого Эрвина с этой сукой?  — У меня не было такого приказа.  — Но ты был конечно готов это сделать, только бы слово Эрвин сказал…  — Лиса, перестань, это не так. Я ему не собачка на поводочке, чтобы выполнять любой хозяйский бзик, — подсел ко мне Ривай и легонько схватил за горло, поглаживая. Повалил на кровать и прошептал в губы, — тем более я не сделаю ничего, что может привести к тому, что ты уйдешь от меня. Но я жалею, что решил, будто сокрытие от тебя наших подозрений может обезопасить такую бестолочь как ты. Это было неправильное решение и со стороны Эрвина, и с моей. По поводу Аники Эрвин лишь предложил быть повежливее с ней. Думаю, он не хотел ее сильно драконить до момента, пока не прибудет Фабиан и Кенни. И еще, я заебался уже от твоей ревности… Сделай уже что-нибудь с этим. Скажу откровенно, мне херово, когда я слышу от тебя обвинения в подобном ключе. Уже который раз прошу, перед тем, как ими бросаться, будь добра поговорить со мной. Я разъясню все беспокоящие тебя вопросы, врать тебе я не намерен. Ты слишком важна и дорога для меня. Поняла? — Ривай провел по моей щеке рукой и крепко обнял. Я заплакала от облегчения, признательности и вины перед ним.  — Ривай, прости, — говорила я сквозь слезы. А он только гладил по спинке и целовал, зарываясь носом в волосы. Когда от моей истерики остались лишь всхлипы, он проговорил.  — Ты до сих пор дрожишь. Холодная как лед. Надо согреться и поспать. Мне второе тоже не помешает. Быстро раздевайся, — сказал он стаскивая с себя рубашку.  — Чеее?  — Что че? Разве не знала, что лучший способ согреться — это использовать для этого теплое тело другого человека? Поэтому не кабенься, иначе тебя раздену я сам. И за сохранность твоей одежды не ручаюсь, ты же наверняка сопротивляться будешь, — злобно ухмыльнулся мужчина. Я нервно засмеялась, но решила не искушать судьбу. Быстро расправилась с одеждой наблюдая, как меняется взгляд Ривая, наполняясь желанием и похотью. Возбуждение мужчины было видно невооруженным взглядом как и то, что он пытался его скрыть понимая, что я несколько не в том состоянии, чтобы это возбуждение удовлетворить. А вот я уже не была в этом уверена, облизнула губы, наблюдая, как под кожей ходят крепкие мышцы, черт, его профиль даже сейчас сводит с ума. А еще он теплый, традиционно очень теплый, а для меня сейчас так вообще горячий. Я быстро юркнула под одеяло, и игриво, срываясь на чихи спросила:  — Меня вроде кто-то греть собирался, — ласково погладила мужчину по ноге, смотря ему в глаза и поднимая руку к паху.  — Ты сейчас ни в том состоянии, чтобы греться подобным образом, дура. Даже не представляешь, как сейчас слаба… прямо как беспомощный котенок, — ласково переплел мои пальцы и залез под одеяло. Крепко прижал к груди и поцеловал в макушку, — не, я конечно чувствую себя отвратно, но почему же так хочется пошалить? Я в красках представила, как во время оргазма делаю смачный чих, и сопля летит прямо в глаза Риваю… фууу…гадость. Черт! Мне плохо, но он такой горячий и соблазнительный… а руки такие ласковые. Но я так хочу спать… Но эти руки, и губы… В процессе своих эмоциональных метаний я сама не заметила, как мое шаловливое тельце игриво улыбнулось и повалилось на спину, увлекая Ривая за собой.  — Так область соприкосновения с твоим телом побольше, — Ривай лишь прерывисто вздохнул, когда его возбужденный член уперся мне прямо в клитор. Мужчина отстранился, посмотрел мне в глаза и рухнул на мое тело, крепче прижимая к себе.  — Как же с тобой порою сложно, — посетовал он, приживаясь к губам. Ленивый, долгий поцелуй отдавался теплом в каждой частичке моего тела. Языки сплетались, исследуя каждый миллиметр… протяжный стон… кто это был… он или я? Не важно, сейчас имеют значение только эти губы и руки, нежно ласкающие мое тело, согревая его. Губы спустились к моей шее, покусывая и оттягивая кожу.  — Ривай, я люблю тебя.  — Я тебя тоже люблю, — прошептал он, — Уверена, что все в порядке? — Молча кивнула, целуя сплетение венок рядом с его запястьем.       Ривай кусал мою грудь, ласкал языком возбужденный сосок. Его рука нежно гладила щеки и губы, приоткрывая их. Я тихо стонала, кайфуя от ощущений, прижимала его лицо ближе к себе и терлась промежностью о чего член. Так тепло, почти горячо. Я почти не чувствовала холода. Только его жар, вовлекающий меня в себя. Ривай спустился к животу, целуя каждый его миллиметр, проводя языком по пупку. С жадностью на меня смотря, ввел в меня палец, из груди вырвался стон:  — Ну как тебе, тепло? — Ввел второй палец и начал толкаться ими, лаская языком клитор. Я заметалась по кровати, жадно хватая ртом воздух. Глаза Ривая блестели, ловя каждый мой жест и звук.  — Я смотрю, тебе нравится этот способ согрева, — сбивчиво пыталась пошутить я, в том же момент он легонько прикусил клитор, не прекращая двигаться.  — Даже не представляешь как, — Ривай положил мои ноги себе на плечи, поцеловав щиколотки. Поднял мой таз к своему лицу и, смотря мне прямо в глаза, начал делать круговые движения языком вокруг клитора, раздвигая складки, руками придерживая и впиваясь пальцами в ягодицы. Черт! Что этот гнида творит. Я извивалась, и двигалась ему навстречу. Ривай творил со мной какую-то неописуемую пытку, а я просто сходила с ума, растворяясь в желаниях и ощущениях.       Его пальцы вышли из меня, Ривай положил меня на бок спиной к себе, больно ухватив за грудь. Вошел в меня, издав хриплый стон прямо в ухо. Рукой поглаживая клитор он мучительно медленно двигался, рвано дыша, впившись зубами в сосок и посасывая его.  — Признавайся, у тебя сегодня цель меня с ума свести, а не согреть, да? — еле прошептала я.  — Одно не исключает другого, однако я уже на пределе, — ухмыльнулся мужчина. Перевернул меня на живот и одним резким движением с рыком вошел, сразу срываясь на бешеный темп. Ритмичными, быстрыми толчками он вколачивал меня в кровать. Наше хриплое дыхание сливалось воедино. Ривай схватил меня за грудь, еще сильнее наращивая скорость… я почти кричала, повинуясь его движениям. Насаживалась на член и испытывала охеренное удовлетворение от стонов моего мужчины.  — Ривай, сильнее…  — Так хочешь кровать сломать? — хмыкнул он, толкаясь в меня с такой силой, что я чуть не врезалась в стенку, — Продолжить?  — Да!  — Люблю, — Ривай, издав стон, вцепился мне в шею. Он вколачивался в меня с огромной силой и скоростью, защищая мою макушку от болезненных соприкосновений с оголовьем кровати, я извивалась под ним от блаженства. Толчки стали рваными, оргазм встретил меня чувством полнейшего кайфа, разливающимся горячими, блаженными волнами по всему телу. Ривай, сделав последний толчок, упал на меня, обнимая и прикусывая за ухо.  — Кстати, помогло. Мне гораздо теплее, — обняла мужчину за шею.  — Интересно, а от других болезней помогает? Надо будет поэкспериментировать, как считаешь?  — Считаю, что ты только что сказал нечто, достойное Ханджи, — посмеялась я. Ривай скривился.  — Предупреди меня, если я начну помещения захламлять или неделями не мыться. Хотя нет, лучше сразу придуши, чтобы не мучался, — фыркнул он.  — Ривай, тебе уж это точно не грозит.       Я проснулась почти в полночь, тихонько выползла из-под спящего мужчины, морщась от холода. Обогреватель под названием Ривай превосходен, но организм все еще очень слаб и все равно постоянно мерзнет. Тихонечко «вскрыла» половицу в кабинете, достала оттуда все необходимое. Переоделась, хорошо, что зеркало есть и здесь. При свете свечи наряд смотрелся еще пошлее, чем днем. Коричневое платье чуть выше колен без рукавов с неприлично глубоким декольте, белые чулочки и накрахмаленный передник. Завершал «красоту» беленький кружевной ободочек. Имир рассказывала, что такой наряд носят служанки в доме одного из баронов. Так вот, с уверенностью заявляю, что он тот еще извращенец! Метелочка от пыли завершала пошлятский образ, добавляя в него нотку шлюшности, как бы намекая на то, как именно этот предмет может использоваться не по назначению. На осунувшееся лицо с огромными кругами под глазами я старалась не смотреть. Интересно, если я вот в таком образе пройдусь по Штабу, меня за шлюху примут или за приведение? На подносик я поставила кекс с воткнутой туда свечкой, небольшую бутылочку вина, последняя из моих запасов, зато это вино наверное самое вкусное и дорогое, которое выпускали в Акарте. Два фужера таинственно отсвечивали огнем от свечи, создавая эффект романтичности содержимого. Блюдечко с кусочками сыров завершали композицию. Ну, с Богом! И потяпала, трясясь и чихая на Риваевское лежбище совершать самый ужасный поступок в жизни — якобы невзначай будить мужчину, периодически страдающего бессоницей.       Я поставила поднос на тумбочку и посмотрела на безмятежно спящего мужчину. Ехидно улыбнулась и невесомо провела метелочкой ему по лицу, Ривай скорчил крайне недовольную рожу и распахнул один подозрительный глаз. Только открыл рот, чтобы что-то сказать, как наткнулся взглядом не меня, эротично прикусывающую метелку:  — В каком борделе ты эту херню раздобыла, женщина? И для чего оно тебе? — он хоть и ворчал, но смотрел на мое декольте и юбочку с заметным вожделением.  — Ну ты же знаешь, скоро Новый Год, некоторые увеселительные номера собрались делать по случаю праздника. Вот и я заморочилась. «Уборочка неуклюжей служанки», как тебе? Мне так точно подходит — на ходу придумала я, завертелась вокруг себя, демонстрируя как красиво юбочка вертится, прям трусики всем на обозрение.  — Нет. За пределы этой спальни ты в ЭТОМ нигде не появишься, — Ривай притянул меня за передник к себе и впился поцелуем в губы.  — А я смотрю, тебе понравилось… — смеюсь.  — Я посмотрел бы, кому бы не понравилось, — Ривай укусил меня за сосок.  — Хочешь провести эксперимент? — ехидно спросила я.  — Только не с тобой в главной роли  — Предлагаешь себя? А ты неплохо в этом костюмчике бы смотрелся, — мечтательно промурлыкала я, громко чихнув.  — Дура.  — Кстаати, — я перекатилась ближе к тумбочке и достала поднос. — Ривай, с Днем Рождения! Загадай желание и задуй свечу!  — Серьезно что ли? Терпеть не могу подобную херь, — устало проговорил мужчина. Но свечу послушно задул. — Пойдем выпьем и перекусим, но на диване. Здесь я крошек не потерплю. И не знаю, прикройся чем-нибудь, а то спокойно на тебя смотреть невозможно, — я мысленно возликовала. Хоть костюмчик ему понравился.       Мы сидели в обнимку, разговаривали, пили вино и кушали сыр с кексиком часов до четырех утра. На самом деле, просто разговаривать и чувствовать тепло друг друга было настоящим кайфом, подарком судьбы:  — Ривай, а знаешь, ведь рядом с тобой я по-настоящему счастлива.  — В тех редких промежутках, когда ты меня не обвиняешь во всех тяжких и не замышляешь очередные пакости? Предупреждаю, если сегодня меня поздравлять придет пятерка извращенцев, размахивающих труселями Эрвина, я тебя выпорю, а потом отъимею так, что не сможешь неделю с кровати встать.  — Так это угроза или выражение твоей извращенной фантазии?  — И то, и другое, — ухмыльнулся мужчина.  — Кстати, именно ЭТИ с трусами не придут… но, насколько ты помнишь, было стырено двое семейников, — Ривай закатил глаза и укусил меня за нос.  — Ривай, фуу, там же сопли! Я ж болею, дурак, — хватка была моментально разжата.  — А мне твои сопли не интересны, вот возьму — и напрочь твою носяру откушу. По крайней мере, от потенциальных ухажеров тебя избавлю, — я засмеялась.  — Ой, да ладно! Да кому кроме тебя то нужна! — действительно смешно. С моим характером только человек со стальными яйцами справится, да и то не факт. Ривай вот регулярно «страдает».  — Значит, как я и предполагал, просто не замечаешь. Отлично. Тем легче, — задумчиво проговорил мужчина.  — Ты о чем вообще? — мужчина притянул меня вплотную к себе, умещая спиной между своих ног и обнял. Как уютненько то! Увидел, что я опять о холода дрожу. Какой же он заботливый и внимательный. Улыбнулась. Поцеловала в подбородок, ласкаясь лбом к его щеке и растворяясь в нежности.  — Не важно, родная. Все это не важно, — улыбнулся он и опустил лицо мне на плечо.  — Кстааати, у меня для тебя подарок есть, — я достала маленькую коробочку.  — Еще один? — скучающе осведомился мужчина, вот гад. А сам то предвкушает, по глазам видно, — И что же это?  — А что, по коробочке не видно? Предложение руки и сердца тебе делать собираюсь, — ехидно огрызнулась я. Вытягивающаяся физиономия мужчины служила уже мне лучшим подарком. Гы гы… обычно он меня подъебывает на семейную тему. Теперь, дорогой, хлебни дерьмеца.  — Очень жаль, а я хотел его тебе сделать первым. Но так уж и быть, давай свои кольца. И ты вообще в курсе, что мужчина должен предложение делать, дура мелкая? И почему на одно колено в таком случае не встала? — вырвал у охуевшей меня коробочку, открыл… мдаа… немая пауза. Все-таки Ривая иногда хлебом не корми — дай поплясать на моих самых ужасных страхах и постебаться над ними. И кто решил, что капрал — самая серьезная личность? Дайте я в него тапками с шипами покидаюсь, — И че это за херня? — показывает мне парные подвески.  — Это парные подвески из мира духов. Диа мне один спор продул, вот я его и попросила… Я знаю, что ты волнуешься за меня, а они помогут это волнение если не свести на нет, то хотя бы хоть немного успокоить. Для правильной работы их нужно носить и тебе и мне. Как только подумаешь обо мне, то просто сожми подвеску рукой, четко представь мой образ, и сразу почувствуешь, в каком я состоянии и в каком направлении нахожусь. Тоже самое и в обратную сторону действует, — протараторила я.  — Алиса, спасибо. Теперь буду иногда знать, когда кое-кто опять труселя Эрвина тырит, — Ривай достал подвески, одну надел на себя, вторую — на меня и очень крепко обнял.  — Я люблю тебя, — прошептала ему на ухо. Мужчина улыбнулся.  — Получше тебе к вечеру если станет, сделаешь массаж? — я утвердительно кивнула.  — Пойдем спать, только это безобразие сними, оставим это для… хммм… более подходящего вечера. Когда уборку будем делать, к примеру, пожалуй оценю твой номер, — Ривай улыбнулся как чеширский кот на килограмм сметаны. Зарылся носом в волосы и прошептал:  — Люблю.