день возрождения

Мы были, как случайно набившиеся в вечерний автобус, люди. Никто ни на кого не смотрел, каждый следил за собой или за отражением других в зеркале. Дышал размеренно, пил аккуратно. Все следовали правилам, напивались по маршруту, передвигались медленно, сковывали челюсть в улыбки, искривляли и уводили. Все друг другу чужие. Мне было трудно улыбнуться чужим глазам, которые 10 лет спят на соседней подушке. Холодные и тёплые одновременно, похожие на море во всех его состояниях. Никакой свободы - это море разлито по бутылкам и закупорено, обречено тухнуть на дне, во сне. Все шепчут, никто не говорит, кто-то молчит. На самых весёлых наших встречах я был, как муха в банке, пока воздух не кончится, и засыпал всегда позже других. Я сжал челюсть, словно аллигатор. Так быстро и мощно, что почувствовал металлический привкус во рту. Я стал металлическим и фальшивым. Все мы здесь такие, только из разных сплавов. Кто-то плавится от рукопожатия, кто-то от взгляда, кто-то выдерживает самые высокие градусы алкоголя. До поры до времени, пока мозги не запотеют. Резкие притоки крови, плавильные ванны чувств. Стоящие у окна смотрят на улицу, на наши одинаковые машины. Мы настолько же разные насколько похожи, потому и можно сказать, что мы одинаковые. Каждый сам по себе, в толпе. Только один волчий взгляд на этой вечеринке выводит меня из ступора-транса. Это острые снежные вершины гор Норвегии, остроконечные шпили церквей-бровей. Она, как дикое животное, презрительно оскаливается."Свежее мясо"-говорят про таких. Это вызывает интерес интеллектуально прожжённых мух вокруг неё. Они садятся ей на уши и жаждут услышать что-то новое, то, что их взбудоражит. У них нет ушей, чтобы слышать, есть только мясорубка. Мясо, любое, попадает в жерло и перемалывается. Результат всегда один и тот же- перемолотая масса с молекулами металла, на которых держится всё их мировоззрение. Она не достаточно умна или глупа, чтобы застрять в этой машине убийства. Она будет перемолота с большим удовольствием. Мне даже жаль. А может, игра воображения заставляет меня так думать. Ничего не происходит, не происходило и не будет происходить. Остаётся только придумывать этому суррогату существования всё более абсурдные, банальные и скучные формы и сравнения. А вот и оно. Словно манекены в магазине одежды. Одежда из одного магазина - похоже на правду. Упакованные мертвецы, будто всегда были такими. Никакая мысль и никакое слово не заставит нас шелохнуться. Остаётся лишь представлять, как все мы лежим в гробах. БАБАХ! - крышка гроба. БАБАХ! - взрывается здание. Только физически можно прервать это замороженное общество. Ничего не изменится. Манекены лягут в свои гробы, так же, как ложатся каждую ночь в свои кровати. На похороны придут такие же манекены и будет такой же душевный банкет, как этот. Кстати, а что мы празднуем?