***
Луна была осторожна. Она всегда двигалась медленно, но шумно, чтобы не застать врасплох своего подопечного. Использовала мягкие дружелюбные интонации, по-доброму улыбалась, и старалась ни действиями, ни словами не спугнуть Винтера. Девушка хотела дать время ему привыкнуть к тому, что опасность отступила в сторону, что ему больше не собираются вредить… Прежде, чем они оба будут готовы к восстановлению его памяти. В конце концов, магия Гарри — не её собственная, и телу нужно ещё привыкнуть к этой силе, тем более что даже своей она пользовалась слишком давно, так что и самой Луне нужно приспособиться. К тому же, у неё не было волшебной палочки, магия подчинялась не заклинанию, но стремилась к заранее задуманному Лавгуд результату… но и силу этого колдовства нужно было регулировать, потому что ни палочка, ни специальные слова не ограничивали проведённую энергию. И как только сам Гарри имеет с этим дело?.. У неё уходит около двух недель прежде, чем мужчина больше не видит в ней угрозы. Похоже, что его даже на такое короткое время не оставляли в покое, по крайней мере, пока он находился в сознании, потому что, казалось, Барнс расслабился достаточно, чтобы не ожидать каждую секунду удара. И лишь через ещё одну неделю она начинает работать с его памятью. По-хорошему, нужно было больше времени, чтобы он привык к ней. Она отдаёт себе отчёт, что он — не Гарри, который знает, что она друг, что она не навредит. Как бы сильно Барнс ни вёл себя похоже на Поттера после плена — дёргано, испуганно, словно продолжал прибывать в своих кошмарах даже тогда, когда просыпался. Винтер едва осознал мысль, что ему хотят помочь, а не сделать ещё больнее. Луна очень давно в последний раз соприкасалась с кем-то сознаниями. Последний раз это был папа, но у него едва ли было столько болезненных воспоминаний. Она хотела помочь Гарри в прошлом при помощи этого, но он, даже понимая, что это нечто отличное от легилименции, или именно по этой причине, не позволил ей сделать подобное. В итоге она едва знала, что именно там произошло — Поттер действительно был скрытным, и чем более значимым было событие, чем более оно вызывало у него чувство уязвимости, тем меньше он говорил об этом. Винтер вообще едва помнил, что там было, но подчинение хендлерам у него забито буквально в подкорку. Он мало что мог рассказать, но его поведение говорило громче слов. Но Барнсу нужно вспомнить себя прежнего. Человек без личности, не помнящий своего имени, считающий себя оружием, сломанный настолько, что предпочёл бы умереть, чем жить так? Это нельзя было игнорировать и оставлять как есть. Винтеру неизбежно придётся столкнуться со своими болезненными воспоминаниями, чтобы вернуться. И Луне придётся пройти этот путь вместе с ним.***
Луна ожидала, что всё будет более, чем мрачно, но она всё равно не была до конца готова к тому, что увидит. Даже с тем, что она провела свою первую не очень длинную жизнь и всё это время в этой жизни, сталкиваясь с видениями, хаотично врывающимся в её жизнь — многие из которых были более чем кровавы и полны смерти, она всё равно не могла с лёгкостью относиться к чужим страданиям и смертям. Джеймс Барнс — Винтер — был сосредоточением обеих этих вещей. И что ещё более осложняло задачу, из-за чрезмерно длительных болезненных событий, сознание мужчины раздвоилось. На место Барнса пришёл Зимний Солдат, скрывающий первого внутри их общего теперь разума подальше от пыток. Следующие полгода Луна помогала Винтеру вспомнить свою жизнь, не удаляя, но затирая «болезненные» куски, чтобы их знание и осознание не причиняло слишком много боли и вреда. Убийства и пытки, всё остальное. Тяжёлый путь, через который они прошли для того, чтобы Винтер в конце концов осознал, что он человек, а Баки отошёл от сна. Вряд ли это тот результат, который все ожидали. Но это уже было лучше, чем было. Дальше оставалась лишь реабилитация.